Без масок. Шесть лет спустя

      Вилли не знала, сколько она была без сознания. Разлепив глаза, она встретилась взглядом с Призраком, который, кажется, сидел в той же самой позе до сих пор.       – Доброе утро, мой Ангел.       – Пошел ты нахуй, а? – ее голос по утрам был даже не контр-альтом, а скорее басом. Катастрофически хотелось курить, но вряд ли во Франции в 19 веке продавали Мальборо Дабл Микс.       – Ну что же ты… Милая, разве ты ничего не помнишь? – Эрик приблизился к лицу Вилли, щурясь и криво улыбаясь, вгоняя девушку в замешательство.       – Я-то все помню, а ты совсем охуел в своем подвале и строишь из себя хуй знает кого!       Призрак встал и медленно прошел к выходу. Заходя за балдахин, он исчерпывающе бросил:       – Помню.       Девушка, открыв рот, поняла, что ее водили за нос весь вечер, она в ужасе зажмурилась. Никакого Стокгольмского синдрома не будет, как в тот раз, но тем не менее, это означало, что оказалась она здесь не просто так.       Спустя пару минут, Оля вышла, уперев руки в бока и осуждающе смотря на Призрака, который снова просиживал штаны за органом.       Она уже открыла рот, чтобы начать очередную тираду с руладами мата, но Призрак ее опередил.       – Ты не выйдешь отсюда, пока меня не полюбишь.       Вилли аж поперхнулась, услышав такую дикость.       – Ты какого хрена вообще это говоришь? Меня старые деды вроде тебя не привлекают, мой порог – лет 27, не больше, уж извини.       – Раньше же привлекали. И все было бы хорошо, если бы ты не повзрослела! – Он в ярости подскочил к ней, вырастая над ней тенью. – Я заставлю тебя снова меня полюбить!       – Хуй тебе в рыло, сраный урод! – Вилли развернулась и, не думая о последствиях, побежала в воду, ныряя где поглубже ласточкой, в надежде переплыть под решеткой.       Мечты о побеге не увенчались успехом, так как оказалось, что решетка доходит до самого дна, и единственный способ проплыть – поднять ее. Рычаг находился рядом с Призраком, так что… Единственное, что оставалось Вилли – это залечь на дно и задохнуться к чертовой матери.       Стукнувшись лбом о стальную решетку, героиня вынырнула из воды, встала и понуро поплелась в сторону берега этого чертового подземного озера.       Эрик стоял, скрестив руки на груди и насмешливо кривясь ртом.       Оля, когда вылезла из воды, как ни в чем не бывало достала промокшую пачку сигарет и, неспешно стряхнув воду, закурила одну из них. Плевала она, что мокрый табак хуже дерьма во рту.       Призрак презрительно смотрел на дым, выходящий из рта девушки, периодически морщась.       – Я против твоего курения, – пророкотал он, но Вилли лишь хмыкнула в ответ.       – Ты мне мамаша, что ли? На, попробуй. Ты такого еще не курил, – она протянула ему сигарету, предварительно лопнув капсулы в фильтре, чтобы было «повкуснее».       Эрик недоверчиво принял «дар», задумчиво оглядывая сигарету и вставляя ее в рот. Вилли указала на канделябр, и Призрак прикурил от него.       Какое-то время меж ними повисло молчание. Вилли думала, как бы ей вывернуться, чтобы освободиться от гнета мужчины, а он, видимо, размышлял о вкусе сигарет известной швейцарской фирмы.       – Как-то… Не очень, у меня холодно во рту. Но, в целом, терпимо, – произнес он, ища взгляд девушки. Она повернулась, пожав плечами.       – Не ной. В следующий раз не буду предлагать, – ответила блондинка. – Ну, и что ты собираешься со мной тут делать, а? Захера ты меня упер?       – Любить, – смущенно пробормотал он, стеснительно глядя в ее глаза. Призрак искал в них поддержку, но видел там исключительно усмешку.       – Хуй тебе, Попкопев. *       – Как ты меня назвала? – переспросил он возмущенно. – Что это?       – Долго рассказывать. Но я так тебя называю с тех самых пор, когда мне разонравилось быть малолетней дурой, –– очевидно, что Вилли на пару секунд впала в ностальгию, это было видно по отсутствующему и туманному взгляду. Продлилось это недолго, она снова натянула на лицо насмешку. – Повторюсь, поезд уже ушел.       Призрак снова заметно погрустнел.       – Ты, кстати, не мог бы объяснить, какого черта здесь меня все называют примадонной и говорят, что это мое «долгожданное возвращение»? – Поинтересовалась Оля, делая еще одну затяжку.       – Тебя не было год. Целый год, – он страдальчески скривил лицо, опуская голову. Вилли непонимающе покачала головой, уставившись на Эрика со злыми глазами.       – Какой к черту год? Прошло шесть лет с того момента, как меня затянуло в это болото.       – Но тебе было 17. Сейчас, по логике, должно быть 18, но я не знаю, так ли это, – Он хищно облизнулся и вмиг повеселел. – Сколько тебе лет?       – Пошел-ка ты, – выплюнула она, кидая бычок в воду и разворачиваясь спиной к собеседнику. Она осматривала его логово: не изменилось ровным счетом ничего. Все выглядело так же старинно и антикварно, поддернуто золотистым светом от нежного пламя свечей. Вилли зацепилась взглядом за музыкальную шкатулку, стоящую поодаль от органа. Мартышка, играющая на цимбалах… О, сколько пролитых слез!       Девушка на ватных ногах подошла к ней, аккуратно щупая ее руками и ища ключик. Дрожащими руками она приподняла шкатулку и завела ее – по подвалу разлилось приглушенное звучание заржавевших механизмов.       Призрак в замешательстве следил за Вилли, не решаясь подойти.       – Послушай. Я не хочу тебя обижать, но у нас правда ничего не получится, – виновато проговорила Оля, чувствуя жалость к покинутому мужчине в маске.       Призрак сжал ладони в кулаки.       – Ничего не хочу слышать! Ты не уйдешь отсюда никогда! – Он подлетел к ней, вырывая шкатулку из рук девушки. – Очень скоро ты пожалеешь, что вообще ушла отсюда!       – Не мог бы ты, мать твою, посвятить меня, что же тогда произошло? – презрительно скривилась она, не давая себя «задавить», – Мои отношения с тобой, чтоб ты знал, были лишь моей воспаленной фантазией. И сейчас, скорее всего, все это, – Активно жестикулируя, она раскинула руки в стороны, вызывающе глядя на Эрика, – Не больше, чем мой пьяный угар и французские флешбеки. Так что, будь добр, заткнись! – Крикнула девушка в бешенстве, трясясь от злости.       – Нет, – Призрак жутко рассмеялся, у Вилли пошли мурашки, – Это была не фантазия, моя дорогая!       – Что ты хочешь этим сказать? Чем докажешь? – девушка отшатнулась от него в непонимании. – У тебя нет абсолютно никаких доказательств!       – Ты уверена? – Призрак загадочно улыбнулся. – Помнишь, ты долго искала свой кулон? Перевернула все дома, но так и не нашла? – В его глазах плясало безумие, смешанное с триумфом. – Ты его оставила здесь и ушла от меня, так подло и низко предав!       – Докажи, – зарычала Вилли, демонстрируя оскал. – И какого черта ты знаешь, что я его искала, почему…       Он поднял руку, призывая Вилли замолчать. Она притихла, ожидая развязки, уселась на мягкий кожаный диван рядом с органом, в нетерпении сжимая ткань на своих штанах. Призрак удалился на пару минут, вернулся со светящимся от счастья лицом и маленьким белым кулоном в руках. Вилли почувствовала, как волна страха и смятения накрывает ее с головой – девушка закрыла рот руками, чтобы не издать лишних звуков.       – Какого черта…       – Верь мне, пожалуйста, – проговорил он раскатисто, садясь рядом с ней.       Вилли, оправившись от шока, старалась хоть как-то оправдать свою теорию относительно причастности всех этих действий только к ее фантазиям, никак не к реальности.       – С другой стороны, возможно, мой мозг сейчас специально это генерирует… Потому что я слишком напилась и… и отрубилась, и… не знаю, боже, я не понимаю!       Девушка и не заметила, как Призрак оказался сзади нее, запустив руку в ее белые волосы. Вилли дернулась и заорала, резко обернувшись.       – Даже если я ничего не понимаю, это не повод распускать руки и лапать меня, жмур ты подвальный! – в сердцах вскричала она.       – Я еще ничего не распускал, дорогая моя, – Эрик мерзко улыбнулся, чем вызвал рвотный позыв у Вилли. Девушка отошла на пару шагов, плюхнулась в кресло и схватилась руками за голову.       Мысленно, она проклинала всех и вся. От знакомого его отца, который повел ее тогда на этот проклятый мюзикл, до мамы, которая посоветовала накануне ей выйти за шавермой. Вилли была крайне распущенной женщиной – да, ей было сложно угодить, но если мужчина ей нравился хотя бы по двум параметрам (а именно, по манере речи и внешности), он уже был готов претендовать на ее тело. Даже нет, не так – Вилли сама обычно на таких прыгала, особенно, если предварительно была выпита половина литра сидра.       Героиня завязла в догадках, как в болоте – где-то на задворках сознания подступала разгадка всего этого блядского цирка, правда, систематизировать эту догадку казалось нереальной затеей.       Тем не менее, девушка тотчас потребовала у Призрака бумагу и карандаш, дабы хоть как-то все зафиксировать и разъяснить.       Как только все необходимое оказалось перед ее носом, Вилли принялась рассуждать вслух, периодически поправляя свои волосы и облизывая губы, вызывая у Эрика приступ сперматоксикоза.       – Итак. Когда мне было 12 лет, я написала «Без масок», – начала она, проводя карандашом по пергаменту. – В фанфике, мне было 17 лет. Потом… – она почесала затылок, глубоко задумавшись, – потом я его закончила, и через три года излечилась от фангерлинга. Сейчас мне 18, прошло шесть лет… Спрашивается, – протянула она, с силой надавливая на бумагу в попытке построить подобие какого-то графика. – какого хуя, блять, происходит? Почему из реальной жизни я попала в свое воспаленное воображение? И если это все на самом деле происходит, то в какой момент я слиняла в прошлый раз отсюда, если же в фанфике я жила с этим утырком до конца своих дней, нарожав кучу личинок? – Вилли глубоко вздохнула, переводя взгляд на затаившегося Эрика, который с интересом вслушивался в происходящее. Девушка поняла, что этот старый девственник может что-то знать, и, скорее всего, именно он затащил ее сюда снова. Она выжидающе смотрела на него, сурово хмурясь.       – Ты ушла, потому что испугалась меня. И моих желаний… – Он горестно застонал, прикрыв ладонью лицо. – Я уже привел тебя к себе, но ты сбежала на следующую ночь, так и не дав мне сказать главного, Виллоу… Мне было так больно и так плохо! – Казалось, Призрак готов снова разрыдаться, аки школьник, который завалил контрошу.       – То есть, выдуманный мир моего недотраха – вещь реальная?       – Все мысли материальны, мой Ангел Музыки, – Эрик картинно утер крупную слезу и потянулся к девушке, – Так что… Если ты не против…       – Пошел нахуй, а! – взвизгнула она, всплеснув руками, – Ты, сука, арбузер комнатный, блять! Не смей меня трогать, а то яйца оторву, – прошипела она, снова опуская взгляд на бумагу и попутно успокаиваясь. – Получается, что… Один год здесь равняется шести годам в реале. Еб твою мать! – заорала Вилли и вскочила с кресла, откидывая на пол свои заметки и сшибая с пути мужчину. – Сколько я здесь? Несколько часов? Сколько тогда прошло времени дома? Блять, мама, брат и Полина же с ума сойдут, сука! – Вилли настигла ничего не понимающего Призрака и снова вцепилась в лацканы его фрака, начиная с силой трясти, – Бистро, блять, вернул меня назад. Сука, биистра, блять!       – Ты не уйдешь отсюда. Ты теперь моя, и скоро мы будем венчаться! Это не обсуждается! – Заорал Эрик в ответ, хватая девушку за шиворот и оттаскивая от себя. – Я не переживу, если ты уйдешь снова, Виллоу! Я умру!       – Да я в рот тебя ебала, жмур ссаный! Просто отпусти меня домой, у меня своя жизнь, сука! – заливалась Вилли, плюясь и царапаясь.       – Твоя жизнь теперь – это я! – пророкотал Призрак, с осуждением глядя на девушку в припадке бешенства.       – Пошел ты нахуй, я не встречаюсь с сорокалетними девственниками-извращенцами! Уж лучше с анимешником, чем с тобой, пидор! – девушка замахнулась, желая ударить наглеца по лицу, но какое-то странное чувство безысходности умерила ее пыл и моментально погрузило в печаль. Вилли поникла и отвернулась, осознавая, что жизнь кончена. Уж лучше суицид, чем это.       – Я ни единого слова не понял, но я не извращенец!       Вилли понуро кивнула, освободившись от хватки и уставившись в пол.       – Ладно. Если найдешь меня в скором времени в ванной с перерезанными венами, не удивляйся, – изрекла она и удалилась в комнату, заперев за собой дверь.       Девушка плюхнулась на кровать, ощущая, как ком подступает к горлу, а глаза увлажняются. Что тут можно сделать? Сбежать? Она не помнит, как, да и не факт, что это прокатит. Поговорить? Не поможет, Призрак тупой эгоист. Обмануть? Каким образом? Шантаж?       Вилли понимала, что даже если она вскроется, это не слишком расстроит Призрака Оперы – мертвая женщина еще пять минут женщина, а желание получить пиздятинку выше моральных принципов.       Возможно, стоит играть по его правилам? Вилли поморщилась. Она никогда не спала с мужиками, которые ей не нравятся, это было слишком.       Размышления прервал звук открывающейся двери. На пороге, словно каменная статуя, возвышался Призрак. В руках его были две маленькие фарфоровые чашки, и, судя по запаху, в них был крепкий черный кофе.       – Виллоушайн, ты выпьешь со мной кофе? – поинтересовался он, не двигаясь с места. Девушка кивнула, хоть и пропустила мысль о том, что там может быть снотворное, но ей было уже все равно.       Эрик сел рядом с ней на краю кровати и подал чашку. Вилли поднесла напиток к губам и хлебнула – жидкость, во всяком случае, по вкусу, опасений пока не вызывала.       – Ты не хочешь позаниматься музыкой со мной? – тихо спросил Призрак, пытаясь заглянуть в глаза героине. Та отрицательно покачала головой, стараясь не встречаться взглядом с мужчиной, – Ты вообще собираешься со мной разговаривать или нет?       – Сомневаюсь, – хрипло изрекла она.       – Почему?       – Если бы тебя посадили в тюрьму, ты бы стал болтать с надзирателем? – Вилли вымученно искривила рот в подобии улыбки. – Понимаешь, если ты хочешь, чтобы я в тебя влюбилась и все вот подобное, то так ничего не получится. Держа меня взаперти, ты вызываешь исключительно ненависть и желание сдохнуть, не более. – Ровным тоном изрекла она, залпом допивая содержимое чашки. Хотелось напиться. Жестко набухаться. Жаль, что тут нет джина за 200 рублей, очень жалко.       – Ну… Если ты привыкнешь ко мне, – Эрик шумно вздохнул и придвинулся ближе. Вилли недоверчиво покосилась на него через плечо, – то потом и влюбишься, и… сможешь сказать, что ты меня л..лю-люб… – девушка раздраженно повела плечом. Избитый прием во время ее творчества шесть лет назад – взрослый мужик, слишком стеснительный и забитый, чтобы сказать такую вещь. Замечательно.       – Эрик. Я вообще не способна влюбиться, я не ебу, что это за слово такое, блять. Я в тиндере сижу хер знает сколько времени, и ни разу, вот вообще, НИ РАЗУ у меня даже легкой влюбленности не возникало. Я просто ебалась с мужиками, которые мне немного нравились, вот и все. – Она всплеснула руками, – и поэтому, тебе либо придется меня отпустить, либо убить и изнасиловать. Выбирай.       Призрак порывисто встал, сжав руки в кулаки.       – Это все из-за того, что я урод и монстр. Я понимаю. Тебе все равно придется меня полюбить, Виллоушайн Тейлор!       Вилли перевела дух и издала легкий смешок. Это начинало походить на мыльную оперу. Забавно.       – Во-первых, нет. Ебалище твое тут не при чем. А во-вторых, – Она больно ткнула указательным пальцем мужчину в грудь, – я, блять, Вилли, еб твою мать. Запомни это уже!       Призрак рухнул на колени. Девушка вскрикнула от неожиданности, пытаясь отскочить от поехавшего, но тот обвил руками ее ноги и громко взвыл:       – Тогда почему ты не можешь меня полюбить? Вилли громко цокнула языком. Опять за свое, господи.       – Может, потому, что поезд уже ушел? Хотя, не. Возможно, из-за того, что ты меня насильно сюда утащил и не хочешь выпускать, а?       – Ты бы не согласилась сама… И если я тебя отпущу, ты больше не вернешься! И я умру…       – Давай мы переместимся в мое время, и я тебе там телку найду, а? – Вилли решила пойти на компромисс. Конечно, жутко не хотелось этим заниматься, но, если это – цена свободы, то свобода стоит очень недорого, прям как шаверма у дома.       – Мне никто не нужен, кроме тебя, – пробормотал он, пряча лицо, – ты же это знаешь…       – Блять. – простонала Вилли, закатив глаза.