Без масок. Шесть лет спустя

      Сигарета в ее руке все так и норовила выскочить к чертовой матери, героиню пробрала крупная мерзкая дрожь. В голове все никак не мог сложиться паззл относительно произошедшего. Вилли старательно пыталась убедить себя в том, что это изоляция сводит ее с ума, а также, возможно, гормоны, разыгравшиеся из-за чего-нибудь. Можно же любое поведение списывать на гормоны, да?       Глаза чесались из-за остатков вчерашней туши на ресницах, кожа головы зудела от нехватки хорошей помывки (обычно Вилли принимала душ и мыла голову каждый день), было в принципе ощущение, будто бы облили помоями. Вилли провела рукой по волосам, лишний раз убеждаясь, что ей не нравится быть грязнулей. Идея принять ванну казалась крайне заманчивой, но в то же время и довольно опасной – Призрак наверняка еще находится в состоянии аффекта, тестостерон, наверное, сейчас обогащает каждый сантиметр его кровотока. Очень жаль, что ни одна сраная дверь в этом подвале не оснащена замком или хотя бы щеколдой.       Героиня оглянулась. Из комнаты доносилась приглушенное бормотание с вкраплением ругательств. Дрочит, что ли?       – Да и хер с ним. – Буркнула она себе под нос, туша сигарету об гальку, – сам захотел, пусть теперь сам мучается со своим немытым отростком.       Она зависла на пару минут, глядя на водную гладь и решетку, что отделяла героиню от свободы. Свобода… Сколько дней Вилли здесь уже торчит? Как ей попасть обратно и вернутся к нормальной жизни?       Вилли прекрасно понимала, если она хочет сбежать, ей нужно максимально усыпить бдительность своего «надзирателя», втереться в его доверие, что может быть крайне непосильной задачей – старый маразматик, даже если она проведет год с ним в качестве жены, никогда не простит ей предыдущий побег.       – Вилли. – Неловкий голос сзади вырвал ее из раздумий, – Нам нужно поговорить.       Обернувшись, она увидела Эрика, стеснительно устремившего взгляд в пол.       – Я даже могу предугадать, о чем конкретно ты хочешь поговорить, Дон Жуан ты комнатный. – Она обернулась, искоса смотря на собеседника. – Я бы хотела… Извиниться. Я не должна была этого делать. Это никак не коррелируется с моим поведением и о том, что я думаю об этой ситуации в принципе. Мне тебя жаль, но этот поцелуй – абсолютно спонтанное, глупое решение, я…       Эрик резко поднял на нее глаза, в которых сверкала желтая молния гнева, смешанного с болью и непониманием, он покачал головой и прервал муторное оправдание:       – Зачем ты лжешь мне? Я тебя не принуждал, я просто хотел у тебя узнать, что же ты хотела сделать утром, когда гладила мое уродливое лицо. – Прошипел он, делая шаг навстречу девушке, та моментально попятилась назад, в страхе перебирая в голове варианты развития событий.       – Не принуждал? Ты серьезно? Ты, блять, повалил меня на кровать, обездвижил и угрожал сунуть свой член в мою вагину! Я, конечно, понимаю, что для вашего времени, это, возможно, нормальное поведение, но это пиздец! Что мне еще, по-твоему, оставалось делать?       – Я бы не причинил тебе вреда. Но, не запугав тебя, я бы не добился никакого ответа. Зато теперь, я знаю, что ты… Неравнодушна ко мне. – Эрик злорадно усмехнулся.       Вилли никаким образом не могла допустить, чтобы этот девственник думал, что он ей хотя бы чуть-чуть нравится. Не может же такого быть, правда? Она притянула его очень близко к себе, держа его лицо ладонями по обе стороны, прищурилась и едко-едко шепнула:       – Неужели ты правда веришь в то, что я могу поцеловать нечто такое по доброй воле? Как же ты ошибаешься. – Она поднесла губы к его уху на неприличное расстояние, выдыхая горячий воздух прямо в его шевелюру, – Я это сделала только потому, что была напугана и не знала, что еще сделать, чтобы ты меня не убил в порыве своей дури.       Послышался приглушенный рык, и Вилли резко толкнули в плечо, девушка отшатнулась и с грохотом приземлилась на острую мокрую гальку. Призрак прикрыл лицо рукой и удалился в спальню, злостно пнув журнальный стол, кресло и лампу.       Вилли не хотела говорить столько гадостей, но самодовольный тон Эрика привел ее в бешенство. Она была обижена и в то же время чувствовала отчетливый стыд, понимая, что только что отобрала у Призрака ту маленькую толику надежды, которая даже заставила его пропустить несколько слез. И, кроме всего прочего, она солгала! Она действительно хотела поцеловаться, пусть и не из-за симпатии к Ангелу Музыки, а скорее из-за спортивного интереса и желания сделать то, что так хотелось сделать много-много лет назад.       На душе отчетливо ощущался поганый привкус вранья, Вилли отчаянно пыталась уговорить саму себя перестать чувствовать жалость по отношению к Призраку и злость по отношению к себе, но у нее очень плохо получалось.       Однако, подумала девушка, во всей этой ситуации есть один большой и жирный плюс – можно спокойно принять ванну.       Поскольку единственная ванная комната находилась сразу за спальней, через спальню пришлось пройти, старательно и стыдливо отводя взгляд от сгорбившегося силуэта, сидящего на самом краю кровати. Так или иначе, Вилли на секунду встретилась глазами со своим сожителем: там, в его бездонных, янтарных глазах промелькнул немой вопрос, мол, чего ты тут, черт возьми, ходишь. Девушка, очутившись рядом с дверью в ванную, показательно хлопнула ей, не поняв, зачем.       Ванная комната наполнилась звуком шуршания атласной ткани и журчанием воды, пар облепил стены и потолок.       Окончательно раздевшись, Вилли шумно вдохнула горячий воздух и опустилась в ванну, тихо шикая, обжигая нежную кожу водой. Окончательно расслабиться получилось только через пару минут, привыкнув к температуре. Вилли поджала губы, старательно отгоняя мысли о подавленном и грустном Призраке, сидящем буквально за стеной. Возможно, он вообще стоит у двери сейчас, может даже, сидит, прислонившись, черт его знает.       Взяв в руки маленький обмылок, сладко пахнущий лавандой, девушка провела им по периметру всего своего тела, не забыв намылить волосы. Запахло приторно, Вилли поморщилась и опустилась под воду, желая все смыть, задержав дыхание.       В дверь постучали.       – Нельзя. Я в ванной! – пробулькала героиня, едва высунув голову из воды. – Поссы в озеро.       – Одевайся. Мы идем слушать новую оперу. – Вилли, кажется, ни разу не слышала, чтобы голос Призрака звучал настолько мрачно.       – Я никуда не пойду. Мне такая музыка не нравится, сам свое говно слушай. – Всплеск. – И петь я ничего не собираюсь.       – Я войду в ванную комнату через пять минут, не спрашивая твоего разрешения. Если ты будешь раздета – твоя вина. – Послышались удаляющиеся шаги. Отстал, наконец.       – Ну и сука.       Девушка осталась лежать неподвижно, понимая, что в битве с мокрой голой женщиной Призрак не выйдет победителем. Она коварно улыбнулась, проводя ладонью по своей шее.       С прикрытыми глазами время летит особенно незаметно, пять минут прошло, и Ангел Музыки, зловеще сверкая глазами и также зловеще шурша фраком, очутился на пороге.       Вилли приоткрыла один глаз и повернула голову, медленно кладя одну руку поперек своей груди, другой – прикрывая промежность.       Эрик в два крупных и громких шага оказался рядом с ванной, сверля взглядом каждый оголенный сантиметр женского тела. Призрак тяжело вздохнул и густо покраснел.       – И где же вся твоя брутальная агрессия, чмошник? – Вилли издевательски засмеялась, немного приподнимаясь. – Я не успела одеться за пять минут, о Боже! Что же ты мне сделаешь?       На душе было настолько погано, но девушка никак не могла остановить свой словесный понос. Было стыдно за себя, за ситуацию, за голую грудь, которую еле-еле прикрывала рука Вилли, за эти ужасно красные щеки.       – Я хочу… Чтобы ты оделась, и мы пошли по делам. Не заставляй меня применять силу.       – Какую, блять, силу? Сам же говорил, что не собираешься мне делать больно и тому подобное.       – Да, но я могу вытащить тебя из воды и одеть. – Призрак вырос над Вилли огромной тенью, загадочно заводя руки, не прикрытые перчатками, за спину.       – Ты целоваться-то боишься, мою огромную жопу и сиськи ни за что в жизни трогать не станешь! Просто сдохнешь от страха. Не смеши людей.       – Я вытащу тебя из воды, если ты сейчас же не встанешь и не пойдешь одеваться! – заорал он, испепеляюще глядя на хамоватую героиню.       Призрак уже успел наклониться, как вдруг Вилли вскочила, убрав руки со всех сокровенных частей тела, гордо глядя на мужчину.       Эрик же, в то же время, не сразу понял, что предстало перед его взором. Он в упор смотрел перед собой, но через пару секунд одна из его бровей резко поползла вверх, к ней присоединилась вторая через секунду. Лицо Призрака находилось прямо напротив живота девушки. Очень медленно, глаза Эрика поползли вверх, натыкаясь на нечто внушительно прекрасное. Он взглядом очертил каждый изгиб, каждый бугорок.       Некая гордость, которую Вилли ощутила после того, как оголилась перед Призраком, быстро улетучилась, уступив место стыду и… Тому самому сладкому и тянущему чувствую внизу живота. По коже побежали мурашки, когда она заметила, с каким выражением лица смотрит на ее тело Призрак. Она облизалась. Стало ужасно жарко, их взгляды встретились. Дыхание Вилли перехватило, она стыдливо опустила глаза.       – Т-ты… Не обращай внимания на все это, у меня просто… Гормоны играют, я… – пробормотала она, ошарашенная нахлынувшими чувствами.       – Тебе нужно обсохнуть и одеться. – необычайно твердо для такой ситуации сказал Призрак, переместив взгляд ниже пупка своей Музы. – У меня есть очень качественные полотенца, я их специально для тебя покупал когда-то, я…       – Ну еб твою мать. Полотенца, да? – Вилли очень разозлила смена темы, ей даже показалось, что Призрак не так уж и впечатлен увиденным. – Полотенца! Блять! Вместо того, чтобы, не знаю, за сиськи меня потрогать, или схватить и утащить в спальню, ты несешь какой-то бред про сраные полотенца! – Она выпрыгнула из ванны, окатив Призрака брызгами теплой воды. – Ты не подумай, я не прошу тебя хватать меня за грудь, я просто имею в виду то, что ты полный дебил, Эрик.       – Ты мне наговорила кучу гадостей раннее, и теперь хочешь, чтобы я делал что-то кроме выдачи тебе полотенец? – тихо спросил он. – Вилли, ты должна понять, что я могу быть совершенно другим. И обращаться могу с тобой совсем по-другому.       – Я в курсе. Тем не менее, ты даже не отважился все-таки вытащить мою упрямую задницу из воды.       – Я не хочу… Усугублять твое и без того сложное положение. Не хочу тебя трогать, зная, что тебе мерзко. И что «такое» ты бы не за что не тронула сама. – Было ясно, что Призрака очень задела та реплика Вилли. Это полоснуло девушку по сердцу, словно нож. – Я понимаю, что есть вероятность, что ты никогда не полюбишь такого монстра, как я, но… Ты здесь застряла. Я не знаю, как ты можешь попасть обратно, честно. То, что ты меня очень сильно любила, когда была маленькой, дает мне надежду, что когда-нибудь… Мы… Сможем…       Призрак прикрыл глаза, ибо не смог подобрать слов. Он всплеснул руками и почесал переносицу.       Девушке стало просто невыносимо. Она приглушенно застонала, понимая, что оказалась в совершенно безвыходном положении. Ей совершенно не хотелось показывать и проявлять свои чувства, ведь это было против ее принципов, но постоянно орать и материть несчастного Ангела Музыки становилось невозможно, хоть и их совместное сожительство началось не так давно.       – Я… все равно не хочу идти и слушать оперу. Мне не нравится все это завывание. – смущенно буркнула она, оглядываясь на мужчину через плечо.       Призрак порывисто встал. Старательно не смотря на героиню, он обошел ее, и, остановившись у прохода, бросил:       – Оденься. Нагота ни к чему хорошему не приведет.       – Тебе не нравится моя грудь? Сосцы большие, что ли? – процедила она ему вслед.       Оставшись в одиночестве, Вилли стала, наконец, одеваться. Причесавшись и расправившись с застежкой платья на спине, она внимательнейшим образом уставилась в зеркало.       Оттуда на нее смотрело существо, чьи глаза были полны скорби и жалости, щеки красны от стыда, но рот был предательски искривлен в издевательской полуулыбке.