Бесконечность Небес

      Тсунаеши сидел за столом, где угрожающе высились невероятно высокие стопки отчетов. Одно неловкое движения, и они лавиной хлынут на пол и разлетятся по нему, перепутаются так, что никакие силы не смогут их рассортировать. Именно поэтому мужчина был искренне благодарен за то, что сейчас к нему никто не врывается, громко хлопая дверью, отчего эта стопка опасно вздрагивает.       Тихо, спокойно, хорошо... Всегда бы так. Стоп. Десятый дон нахмурился и бросил внимательно-настороженный взгляд на дверь. Вопреки всем его то ли надеждам, то ли опасениям, она так и не распахнулась. Да и, вообще, в особняке царила угрожающая тишина. Такая в последний раз царила тогда, когда Хибари и Мукуро подрались, разбили столетний сервиз, который заказывала еще Даниела, и не знали, как в этом признаться.       Мужчина чуть побледнел, представив себе все то, что могло произойти, раз тут так тихо. Ах да, Хибари, Мукуро, Гамма и Хром на задании. Однако, это все равно не отменяет того факта, что здесь подозрительно тихо, потому что гиперактивный Рехей, вечно веселый Ямамото, громко-надоедливый Ламбо и И-пин, вносящая свою ноту в привычный уже хаос, точно должны находиться в особняке. И это не учитывая Гокудеру, старающегося от него дальше чем на пять шагов не отходить! А сейчас...       Его все нет и нет. Подозрительно. Вот так всегда: постоянно мечтаешь о тишине, а когда в итоге ее получаешь, паранойя так и орет благим матом, а собственное сознание всегда подкидывает самые страшные картинки. Это не может быть нападение хотя бы в силу того, что тогда точно царил бы шум, слышались бы взрывы и стрельба. Однако сейчас все спокойно. Итак, что случилось?       Тсуна устало вздыхает, понимая, что уже не сможет вернуться к отчетам, пока не убедится, что с его семьей все хорошо. Нет, интуиция говорит ему, что все нормально, но... Все равно паранойя... Шатен снимает очки, устало трет переносицу и встает с кресла, направляясь на выход. В принципе, ничего страшного, если отчеты немного подождут.       Уже в саду становится понятна причина, всеобщего переполоха и тишины в особняке: абсолютно все находятся в саду. И, судя по степени их растрепанности и загрязненности, поиски в самом разгаре. Малышка Сепира, когда обижается, способна буквально проваливаться сквозь землю. Ну, по крайней мере, ее даже собака Такеши найти не может.       Мужчина усмехается и, скрестив руки на груди, опирается на косяк. Иногда ему кажется, что маленькая Джинглио Неро считает своим святым долгом не позволить потерять его Хранителям хватку. Например, Гокудера до сих пор считает, что она где-нибудь прячет личную черную дыру, в которой и скрывается в такие моменты, потому что ее даже полным сканированием местности на пламя не всегда удается обнаружить. А Тсунаеши подумывает при ее помощи устраивать своим подчиненным тренировки на наблюдательность.       Им это точно пригодиться, раз они не могут вот уже два с половиной часа ее найти. - Госпожа Сепира. Госпожа Сепира, где же вы?! - кричала невысокая, уже довольно старая и толстая женщина, которая в данный момент металась по саду и тщетно старалась отыскать собственную подопечную. Малышка, будучи девочкой очень самостоятельной, постоянно куда-либо пряталась, не позволяя найти себя никому кроме него, Гаммы и, пожалуй, Реборна. Да и то только потому, что если его как своего отца она просто не хотела расстраивать, то Гамма обладал каким-то невероятным чутьем, а от Аркобалено Солнца спрятаться со стопроцентной гарантией было просто невозможно.       Тсуна на вечные жалобы подчиненных и слуг лишь обреченно вздыхал и пожимал плечами, не совсем понимая проблемы. Такая способность к пряткам была невероятно полезной, потому что похитить ее никому не удастся совершенно точно (найдите сначала!). Пряталась эта малышка всегда так, что даже самые лучшие шпионы, пока она сама не выходила откуда-нибудь или ее не находил любящий и волнующийся папочка, не могли ее обнаружить.       Впрочем, Тсунаеши признавал, что иногда подобные прятки приносят вред. Например, когда малышка на что-то обиделась или ей что-то не нравится, то даже у Реборна и него на ее поиски уходит не меньше часа. Да и то только потому, что его Гиперинтуиция каждый раз помогала ему найти веселящуюся дочку. Пакостливым характером малышка Сепира точно пошла не в спокойную и добродушную маму.       Впрочем, как и в бабушку с прабабушкой. А значит, тут отметился родной отец, о котором он знал не слишком много. А может, она брала пример с Реборна, его Хранителей, Варии и... Иногда Саваде даже страшно было представлять, во что вырастет ребенок с такими моделями для подражания. - Госпожа Сепира, хватит прятаться! У вас по расписанию урок риторики! Ох... Куда же делась эта дрянная девчонка? Госпожа Сепира! - уже в десятый раз безнадежно позвала служанка. Марион была личной нянькой девочки и, если честно, была очень строгой и вредной женщиной, не дававшей малышке даже малейшего послабления. Сам бы Тсуна взял кого помягче, такого, как его мама.       Однако за набор прислуги тогда отвечал Хибари, поэтому ничего удивительного, что его выбор был именно таким. Впрочем, даже Кея признавал, что она иногда перегибает палку, но так как больше никто не желал служить в их вечном сумасшедшем доме, Марион никуда не убирали. Когда Тсуна попытался выяснить, почему у обычно более-менее спокойной и мудрой Сепиры настолько плохое отношение к собственной няньке, то дочка вывалила на него сразу гору информации.       Девочка все прекрасно понимала и кое-как смирялась с несправедливостью по отношению к себе и даже с оскорблениями в мыслях, но пренебрежение к своему доброму и любящему папочке сносить не собиралась, поэтому и продолжала сбегать. Марион мгновенно определила, кто в доме хозяин, и почему-то выбрала за него Хибари, а его, Тсуну, как выяснилось, она оскорбляла прямо при девочке. Кея во всем разобрался, и матрона больше не решалась говорить ничего грубого, но взаимная неприязнь осталась.       Однако, это не отменяла того факта, что эта женщина как специалист была невероятно ценным приобретением. Впрочем, Джинглио Неро все равно иногда продолжала сбегать. Так сказать, для поддержания всех в нужной форме. Ну, или за тем, чтобы не расслаблялись. - Госпожа Сепира!!! Госпожа!!! - безнадежно позвала Марион. Ответа не было. Еще пару минут старая матрона постояла на месте, зовя свою госпожу, и, не получив ответа, обернулась к дому, чтобы вернуться обратно. - Господин Тсунаеши, эта негодница снова куда-то спряталась! Говорила я вам, что пороть надо! Пороть!!! Сразу бы поняла, как уважать старших... - Да как ты смеешь!!! - мгновенно взъярился Гокудера, уже как-то привычно хватаясь за коробочку. При взгляде на этих двоих сразу становилась понятно, что между ними взаимная антипатия. Возможно, именно поэтому, Хаято никогда серьезно не старался отыскать Сепиру. - Хватит. - Савада решительно махнул рукой. - Возвращайтесь. Я ее сам поищу. - Но Джудайме!... - Я сам.       Все уважительно склонили голову и нестройной шеренгой потянулись в сторону здания. Последним уходил Гокудера выглядевший так, будто его только что незаслуженно пнули. Тсуна с трудом подавил тяжелый вздох: иногда становилось понятно, что его друзья некоторых аспектах совершенно не менялись. Единственным вопросом оставалось хорошо это или плохо.       Как только последний человек скрылся в здании и дверь закрылась, листва на ближайшем дереве тихо зашелестела, вниз посыпались веточки, а потом высунулась довольная мордашка с расцарапанными щеками. Тсунаеши ласково улыбнулся, в который раз уже поражаюсь тому, насколько женщины семьи Джинглио Неро похожи между собой. По крайней мере, даже самый пристрастный критик не сразу смог бы найти различия между матерью и дочерью, между Юни и Сепирой.       Те же тонкие черты лица, молочно-белая кожа, те же шелковистые черные волосы, глубокие синие глаза, смотрящие так, будто видят каждого человека буквально насквозь, маленькая татуировка-цветочек под левым глазом. Иногда он путался и невольно ему казалось, что рядом с ним сидит вовсе не Сепира, а маленькая Юни.       Эти взрослые жесты... Эти движения... Тот же поворот головы... Те же серьезные глаза и... то же выражение лица.       В такие моменты Сепира по-умилительному серьезно вздыхала, как-то по-взрослому качала головой и ласково гладила его по волосам, а ее глаза смотрели серьезно, внимательно. Понимающе. Так не может смотреть ребенок пяти лет. Нет, даже не так. Он не должен так смотреть. Не должен смотреть так, будто на его плечах покоится вся мировая тяжесть, а сам он прожил не меньше сотни лет. Такой взгляд может быть у взрослого, но никак не у ребенка.       Она понимала все. Понимала и принимала, но никогда ничего не говорила, предпочитая молчать и давать окружающим заблуждаться. В такие моменты он невероятно сильно пугался того, что эта девочка из-за своего дара могла лишиться своего детства. Он боялся, что не смог ей обеспечить той безмятежности, которую когда-то получал от собственной матери.       В такие моменты Сепира только и могла, что по мере своих сил успокаивать приемного отца и уверенно говорить, глядя прямо в его глаза: - Я дома, папа, понимаешь? Я дома.       И он ей верил.