Black And Yellow

Он. Он здесь. С ним. И это не какой-то гребаный плод его воображения, которым его мучает мозг. Нет. Это он. Во плоти и крови. Йен знал, что это не какое-то жестокое наказание, вызванное его долбаной болезнью, так как он проверил стабильность своих лекарств, прежде чем сесть. Он также знал это, потому что чувствовал и вдыхал его запах, двигающегося в их собственном ритме прямо под ним. С того момента, как он прыгнул на него сверху, он не мог перестать целовать, трогать и ласкать его кожу. Он знал, что это он. Это мог быть только он. Это всегда только он. Никто, кроме него, не мог распространить мурашки по всей его коже. Никто, кроме него, не мог заставить Йена чувствовать себя таким возбужденным и живым. Ни один запах не мог заставить волосы Йена встать дыбом, кроме его запаха. Никто, кроме него, не мог создать это щекочущее и покалывающее чувство в его животе. Никто, кроме него, не мог сделать его член твердым, как камень всего за несколько секунд. Никто, кроме него, не мог заставить Йена чувствовать любовь. Это всегда он. Все всегда сводилось к Микки. Каждая чертова секунда каждого чертового дня. Микки… Его сердце колотилось в груди, а его дыхание прерывалось резкими вздохами между поцелуями, которые он выкрадывал у него. Это как шок. Йен все еще был в шоке: мозг не мог понять, как его жизнь могла развернуться на 180 градусов менее чем за секунду. От того, что он навсегда потерял любовь всей своей жизни, к тому, что человек, которого он любит, был прижат под ним, пока его язык исследовал каждый сантиметр его рта. Его разум, кажется, потерялся в размытом тумане, а его тело просто действовало. И реагировало. Так всегда было с Микки. Давать и брать, предоставлять и получать. По мере того, как его разум медленно осознавал, что все это значит, вызывая потребность кричать от чистого счастья и боли, его тело не позволяло этого. Он не мог остановиться. Тело требовало большего. Блядь, Йен хотел намного большего. Он хотел потерять себя в нем и никогда не быть найденным. Только теперь он заметил всхлипы, которые он издавал в коротких паузах между их поцелуями. Только теперь он обнаружил, что Микки неловко смещается под ним, пытаясь освободить немного места между ними. Только сейчас он понял, что брюнет пытался отстранить его от себя. Только сейчас он почувствовал, как его сердце разбивается на миллионы горьких осколков. Прежде чем он осознал все, что происходит, он сел на край кровати, вытирая руками заплаканное лицо и напрягая челюсть. Его взгляд был направлен на холодный стальной пол. Ему было слишком больно смотреть в лицо человеку, которого он любит, после всего, что он сделал. Он слишком боялся того, что могло произойти дальше. - Йен … эй, Йен, посмотри на меня, - голос брюнета пробивался сквозь тяжелые облака, которые, кажется, охватывали его и тянули вниз. После того, как зрачки Йена проследили за очередной слезой, просачивающейся в тонкий матрас, его зеленые глаза попытались взглянуть во внимательный взгляд Микки. - Это не то, что я не хочу, - тихо заявил он. - Это не так. Просто мы должны быть осторожны, хорошо? В стальной двери есть большое толстое окно, означающее, что каждый гребаный мудак, который хочет насладиться шоу, может посмотреть в него. Мы должны подождать, пока все будут закрыты в своих камерах, и погаснет свет. Но почему? Йену насрать, если кто-нибудь будет смотреть. И Микки, казалось бы, тоже, всего несколько секунд назад. Йен не мог остановиться. Его тело уже жаждало двинуться вперед, прижимаясь своей грудью к его и обхватывая его лицо своими руками. Лаская его. Прикасаясь к нему. - Извини, я не думал, что твоя первая реакция на встречу со мной будет наброситься прямо на меня. Не после того, как ты оставил меня на границе. Ауч. Это резануло довольно глубоко. Такое чувство, будто острый нож медленно пробирался к его сердцу, прокручиваясь и поворачиваясь внутри его мышц и плоти. Он чувствовал, как у него отвисла челюсть, но изо рта не было слышно ни единого звука. Как он вообще должен реагировать на это? Не было ничего, что бы он мог сказать, чтобы забрать всю боль, которую он причинил Микки, поэтому он зарыл эту тему в скрытый уголок своей души, до тех пор, пока у него не будет сил снова поднять ее и ответить соответствующим образом так, как этого заслуживал Микки. Но не здесь и не сейчас. Поэтому он сказал единственное, что казалось ему важным в данный момент. Единственное, что заставляло его тело и разум кричать от тоски и отчаяния. - Я не хочу прекращать целовать тебя, - проговорил он, и его голос был сломленным и тихим сначала, прежде чем он добавил с большей жесткостью. - Мне все равно, кто нас видит. Мне насрать, если они узнают, что я гей. Я просто... Я не хочу останавливаться. Я ... я не могу. - Господи Иисусе, Йен, ты дрожишь, - Микки посмотрел на окно в двери, прежде чем протянуть руки, чтобы нежно потереть его плечи. В одно мгновение тело бывшего рыжего отреагировало на прикосновение, прижимаясь своим весом к ладоням Микки. - Йен, дело не в том, что они узнают, что ты гей, - его взгляд был напряжен, голубые глаза проникали прямо в изумрудно-зеленые глаза Йена, заставляя его внимательно относиться к тому, что Микки собирался сказать дальше. - Гей ты или нет, но если ты слаб, ты должен будешь прогнуться под ними. Это то, что делают все мужчины. Даже натуралы. Речь идет о том, чтобы не показывать им свое слабое место - единственное, что они могут иметь против тебя в любое время, чтобы сделать тебя своей сучкой, - краем глаза новоиспеченный черноволосый мужчина заметил тени, двигающиеся перед их дверью. Микки немедленно отступил, чтобы снова создать между ними болезненный разрыв. - Черт возьми, я знал, что было хорошей идеей переместить свою задницу сюда и защитить тебя. Без меня ты бы не выбрался отсюда живым. Пульсирующая мигрень распространилась по всей голове Йена, когда он попытался полностью понять содержание слов брюнета. - Слабое место? Я не понимаю… - Ты, - Микки оборвал его. - Ты мое слабое место, Йен, - мир Йена снова начал кружиться, как вихрь, и он нашел опору только в обнадеживающих глазах, которые так любил. Они были всегда рядом, когда Йену что-то нужно. Они никогда не позволяли ему утонуть в собственных печалях. - И если они узнают это, они придут за тобой, чтобы сделать меня своей сучкой, и наоборот. Так что мы должны быть осторожны, хорошо? - Микки сделал короткую паузу, когда Йен почувствовал, что кивает. Затем он продолжил свои предупреждения. - Пусть они знают, что мы трахаемся, хорошо, это то, что все здесь делают. Но не дай им понять, что мы лю... – низкий парень тяжело выдохнул, закусив нижнюю губу, прежде чем поправил свои слова. - Что мы заботимся друг о друге. Ни в коем случае, пока у нас за спиной не появятся еще несколько союзников. Реальность сильно ударила Йена, и он почувствовал, как слезы снова текут по его лицу. Это не какое-то романтическое тюремное телешоу. Это жестокая правда за этими каменными стенами. Да, они снова вместе (по крайней мере, Йен на это надеялся), но они все еще в тюрьме. Запертые вместе с более и менее опасными преступниками. Йен не знал, как бороться с постоянной сменой чувств. От первоначального облегчения и любви до чувства вины и страха. Он был потерян и просто хотел забраться с Микки на нижнюю полку их двухъярусной кровати. Знать, что в настоящее время это невозможно, было похоже на смертный приговор. - Послушай, я уже завел друзей за те восемь дней, что нахожусь здесь. Хулио и Джексон. Мы можем им доверять, - объяснил Микки, его голос стал более спокойным, когда он пытался успокоить Йена на расстоянии. И он всегда мог его успокоить. Это то, на что было способно одно лишь его присутствие. - Когда я нашел их целующимися и трахающимися в душевой, после того, как погас свет, я доверился им, прежде чем они смогли выбить из меня дерьмо. Их секрет в безопасности с нами, а наш с ними. Мы должны заботиться друг о друге. Йен кивнул, уставившись на простыни под согнутыми ногами, впитывая слова, сказанные Микки. - Йен, мне нужно, чтобы ты внимательно выслушал меня прямо сейчас, хорошо? - это не было похоже на начало того, что Йен хотел бы услышать. Он предпочел бы отпраздновать воссоединение с любовью всей своей жизни надлежащим образом. Предпочел бы целовать, трогать и ласкать Микки, но сейчас это казалось невозможным. Он понимал, что Микки просто держит его на расстоянии вытянутой руки по определенной причине (по крайней мере, Йен надеялся, что это только по этой определенной причине). Он устанавливал конкретные правила, чтобы они могли находиться в безопасности. Он создавал для них безопасное место на ближайшие два года. Потому что это всегда то, что делал Микки: сохранял Йену безопасность и жизнь. - Посмотри на меня, Йен, - его голос прорезал тяжелую тишину комнаты. - Здесь, в тюрьме, я не Микки Милкович, ясно? Меня зовут Майкл Мэлоун, преступник-наркоторговец из Южного Техаса. Майкл Мэлоун... это имя врезалось в память Йена, хотя оно и не имело к нему никакого отношения. Оно не вызывало в нем ни единого чувства, которое с легкостью могло вызвать имя Микки Милкович. Но Йен кивнул и принял это, позволяя брюнету продолжить свою историю, которую Йен должен был принять как часть его новой жизни. Их жизни. Пока Микки говорил, по спине Йена пробегали холодные мурашки... После трех недель поисков Микки, наконец, нашел работу механиком в Оахаке с сорокачасовым графиком в неделю. Там он встретил Алехандро Переса, одного из своих коллег. Он сразу понял, что с этим парнем не стоит связываться, поэтому старался держать его на расстоянии. Тем не менее, Алехандро, казалось, видел что-то в своем новом коллеге по работе и приглашал его выпить пиво после работы снова и снова. Но Микки отказывался, пытаясь объяснить, что его денег было недостаточно для такого дерьма, как это. Он задавался вопросом, как Алехандро мог сводить концы с концами с минимальной зарплатой, которую они получали в дерьмовой дыре, называемой гаражом. Было ясно, что он зарабатывал деньги на стороне. Но Алехандро не сдался. Он внимательно наблюдал за Микки в течение следующих нескольких недель и сделал несколько замечаний о прошлом Микки, что вызвало подозрение у брюнета. Он заметил, что Алехандро знал о его прежней жизни в качестве саутсайдского бандита больше, чем Микки нравилось признавать. Брюнет сразу понял, что за татуированным, мускулистым, высоким, но довольно глупым мужчиной, стояла рыба покрупнее. Поэтому он не удивился, когда две недели спустя Алехандро снова осадил Микки, предлагая сделку, которая могла бы легко помочь Микки заработать больше денег. Алехандро работал на Гектора Фуэнтеса, одного из самых крупных и коррумпированных наркобаронов Южной Мексики из картелей Оахаки. Он всегда искал новых людей: хотел увеличить свое внутреннее окружение, чтобы получать все больше и больше денег. Ведь в его картеле сотрудники гибли как мухи, убитые конкурирующими бандами. Сердце Йена сжималось при этом. Это мог быть Микки. Его Микки. Прежде чем онеметь от большой волны боли, которая пронзила его, когда он подумал о подобном сценарии, Йен глубоко вдохнул и попытался следовать за рассказом Микки. Однако следующая часть истории буквально выбила почву из-под Йена, заставляя его сердце разрываться от боли. Поскольку денег никогда не хватало, чтобы прожить приличную жизнь в Мексике, и Микки также поставил для себя задачу отправлять своему сыну и бывшей жене деньги ежемесячно (хотя сука и так загребала бабло), он, наконец, сдался и пошел с Алехандро на свою первую сделку с наркотиками для Гектора. - В конце концов, мне ведь нечего было терять? Блестящие зеленые глаза Йена сканировали пристальным болезненным взглядом синие, и ему пришлось сглотнуть, чтобы справиться с комком в горле. Все ноющие мысли захлестнули его одновременно. Микки был один. В гребаной Мексике. Не самом безопасном месте на земле. У него не было сына, сумасшедшей бывшей жены, сестры или братьев, и меньше всего Йена, потому что Йен оставил его одного на границе. Боже, как он ненавидел себя. Теперь даже больше, чем когда-либо, хотя он и не думал, что это возможно. Но прежде чем Йен смог начать казнить себя за это, Микки продолжил, рассказывая ему обо всех опасных работах, которые он делал, и благодаря которым он все больше и больше завоевывал доверие Алехандро и Гектора. Микки ненавидел то, что он делал, и он всегда хотел выбраться как можно быстрее из того, к чему с самого начала никогда не хотел присоединяться. Но он сделал это ради Йена и своей собственной жизни. И Йена. Да, идиот действительно последовал за чертовым наркобароном, чтобы вернуть Йену его деньги. Деньги, которые Йен дал ему на границе, чтобы он, наконец, был свободным. Но на самом деле это снова сделало его пленником. Блядская ирония, верно?! Но Микки думал, что Йену понадобятся деньги в какой-то момент его жизни. Для его лекарств. Ебаная биполярка. Расстройство Йена снова испортило жизнь Микки. Брюнету казалось неправильным иметь деньги, которые заработал Йен. Он чувствовал, что у него было больше крови на руках в отношении здоровья Йена, чем он имел от сбора денег для гребаного мудака, которым был Гектор Фуэнтес. Однако через несколько месяцев Йен внезапно оказался во всех средствах массовой информации. Гей Иисус даже добрался до teleSUR, мексиканского новостного канала. Именно тогда Микки увидел свой шанс. Его единственный шанс. Он знал, что Йен погибнет, так как знал американскую судебную систему наизусть. Он мог подсчитать, когда и как долго Йен отсидит срок. Он также знал, где. Поэтому он принял решение. Решение, которое либо убьет его, либо даст ему еще один шанс с любовью его гребаной жизни. Потому что для Микки все всегда сводилось к Йену. Даже если бывший рыжий никогда не поймет, что он сделал, чтобы заслужить любовь этого замечательного человека. Микки позвонил в ФБР. И он заключил сделку. Давай и бери. Вот как работает система. Сначала они колебались, стараясь не допустить, чтобы экс-беглец ставил условия. Но все же они хотели поймать Фуэнтеса любой ценой, без учета последствий и требований. Такая крупная рыба, как Гектор Фуэнтес, прославит ФБР за одну ночь. И обогатит. Дело всегда в деньгах. Поэтому они согласились на сделку. Микки сдаст наркобарона, а взамен получит право выбирать, где его посадят. А также (и это была наиболее важная часть для Йена) личность Микки будет защищена и включена в программу защиты свидетелей. Микки слил информацию о месте проведения следующего съезда картелей, на котором он также присутствовал, и был свидетелем и инициатором кровопролития, последовавшего за этим. Алехандро и шестнадцать других преступников погибли там, а Гектора Фуэнтеса посадили. Микки тоже арестовали, чтобы не вызывать подозрений. Это дало ему некоторое время, хотя это было лишь вопросом времени, пока в Оахаке не узнают правду. Таким образом, в то время как Гектор Фуэнтес был отправлен в Пеликан-Бей, одну из десяти самых жестоких тюрем в мире, где самые опасные уголовники содержатся в изоляторах строгого режима, Микки был передан в другую тюрьму с охраной. Официально он был убит сразу же после того, как его посадили в тюрьму Оахаки. На самом деле это было не так. Охранники тюрьмы, где Микки был закрыт по записи (но никогда не был), немедленно распространили слух среди правильных заключенных, что Микки Милкович был найден мертвым в своей камере. Не прошло и нескольких дней, как информация просочилась через железные решетки наружу, к новым большим боссам Оахаки. Между тем, настоящий Микки был взят в качестве Майкла Мэлоуна в эту тюрьму с минимальным уровнем безопасности, где сидели мелкие преступники, но не закоренелые бандиты. Здесь он ждал Йена. Они должны были быть осторожны и здесь, потому что это все еще тюрьма, и у Оахаки почти везде есть свои солдаты. Но их жизнь в Чикагской тюрьме MCC была далека от риска между жизнью и смертью. Смертные случаи, которые происходили здесь один или два раза в год, являлись в основном самоубийствами. И совершить подобное - привилегия, которой нет во многих тюрьмах строгого режима. Так что да, их жизнь в тюрьме может быть хуже. Намного хуже. Но они есть друг у друга (даже в небольшие моменты за пределами своей камеры или когда свет выключен). Они есть друг у друга. Это все, о чем заботились оба. Тем не менее, шок от истории Микки был глубоким. Теории "что, если", похоже, врезались в сознание Йена, закручиваясь в спираль более миллиона способов, которыми он мог потерять любовь своей жизни. Йена от этого тошнило, настолько сильно, что он задыхался от собственной рвоты. Его плохое состояние не осталось незамеченным для Микки и после того, как его голубые глаза ненадолго посмотрели обратно на окно, его теплые руки накрыли лицо Йена. - Эй. Здесь мы в безопасности. Со мной ты в безопасности, хорошо? Не волнуйся, я держу тебя. Потрясенный парень глубоко вдыхал через ноздри, его челюсть была крепко сжата, пока он пытался контролировать свои эмоции. Он больше не хотел думать, не хотел, чтобы его разум бродил по местам, где нет Микки. Он хотел быть здесь и сейчас. Прямо здесь, рядом с ним. Он хотел чувствовать и прикасаться к нему, хотел, чтобы брюнет приземлил его. Да, было эгоистично позволить Микки успокаивать его снова, после всего, что он уже сделал. Наконец-то, настала его очередь снять груз с плеч любовника и позволить ему дышать спокойно. Но у Йена впереди целая жизнь, чтобы быть хорошим человеком для Микки. Теперь он просто хотел и нуждался в нем кожа к коже. Бывший рыжий медленно встал и направился к двери, оставив растерянного Микки сидеть на нижней полке двухъярусной кровати. - Иди сюда, - умоляюще произнес он, вытянув одну руку в сторону Микки. Все еще не зная, что у Йена на уме, но, вероятно, доверяя ему всю свою жизнь, он медленно подошел к нему и позволил стащить себя на пол. Прямо там, под окном, когда Йен прижался спиной к двери, а Микки расположился у него на коленях, они позволили своим носам потереться друг о друга, прежде чем их губы притянулись, как магниты. Йен чувствовал, как волна облегчения омывала его, когда его язык скользил в рот другого парня, и он пробовал его уникальный вкус. Йен знал, что здесь и сейчас, они нашли свое новое место. Угол, куда они всегда могут пробраться и не быть замеченными кем-то извне. Место, где они могут просто быть Йеном и Микки на время нескольких перерывов в течение дня. В то время как их языки исследовали рты друг друга, как будто в первый раз, Йен чувствовал, как они оба твердеют от растущей страсти и легких покачиваний Микки на его коленях. Молодой парень больше не мыслил трезво, у него не было плана, куда это приведет, потому что сейчас это не могло никуда привести. Но он позволил своему телу действовать самостоятельно. Пусть его ум будет поглощен Микки и пусть его руки блуждают по телу человека, по которому он так сильно скучал. Микки, Микки, Микки... - Микки, - выдохнул он, прежде чем почувствовал отсутствие сопротивления за спиной, и дверь стала распахиваться. В одно мгновение Микки спрыгнул с него и отступил, а Йен встал на ноги, прежде чем дверь полностью открылась. - Галлагер, - начал один из охранников, который привел его в камеру ранее, позволяя своим глазам блуждать по их спутанным волосам и распухшим губам и, вероятно, в данный момент, складывая 2+2. – Пора тебе появиться на своей работе. Ты тоже, Мэлоун. Рассматриваемый рыжий кивнул, глядя на человека, который теперь уводил его от Микки. Но все в порядке. Потому что Йен знал, что он вернется к нему сегодня вечером. Ничто и никто не помешает ему трахнуть по полной программе Микки сегодня вечером. Абсолютно никто. Впервые за много лет он позволил своему телу наполниться счастьем и почувствовал, как ухмылка начала растягивать его губы. - Показывай дорогу.