***
Негромкий шум проезжающей мимо машины нарушил благостную ночную тишину. В спальне было абсолютно темно; Северус чувствовал, как Гермиона положила голову ему на грудь. Час назад закончился ещё один раунд горячего секса, а потом она почти сразу же заснула. Северус не спал. Он хотел насладиться ею до последнего, пока мог. Он уже решил, что ни за что не останется здесь на следующий день, пока она будет проводить время со своими друзьями. Он собирался вернуться домой и заодно хотел убедиться, что перед её появлением в Паучьем тупике всё будет готово. «Вероятно, придётся купить побольше еды». Северус лежал в постели, подложив руку под голову, и лениво проводил пальцами по кудрявым волосам. «Если я засну, то не услышу её дыхания и не почувствую биения её сердца у себя под боком». Её обнажённое бедро лежало поверх его ног, а тёплый, мягкий лобок, покрытый шелковистыми волосками, прижимался к бедру. Ему хотелось просунуть пальцы во влажную щель и почувствовать, как из её тела вытекает его семя, но он продолжал лежать неподвижно, боясь разбудить её. «Ей нужно отдохнуть». Однако Северус позволил себе небольшую вольность — взяв её за руку, он прижал узкую ладошку к своему сердцу. Закрыв глаза, он нежно поглаживал тонкие пальчики. Цитрусовый аромат её волос смешивался с мускусным запахом секса, и он подумал: «Не проветрить ли комнату, прежде чем она сюда кого-нибудь впустит? Ну уж нет! К чёрту их всех! Они и так понимают, чем мы здесь занимаемся. Наверняка в этот самый момент Поттер лежит у себя в кровати вместе с девчонкой Уизли и начинает новую ветвь на их и так уже перенаселённом семейном древе». Временами Северуса напрягало, насколько эта парочка походила на Джеймса и Лили. С тех пор как ему приснился тот сон о Лили, воспоминания о ней стали преследовать его гораздо реже. Когда Гермиона пришла к нему впервые, он почувствовал странное потустороннее ощущение извне, словно Лили тоже присутствовала где-то поблизости и разочарованно наблюдала за его извращёнными действиями, развращающими невинную студентку. «В любом случае я не потерплю, чтобы она одобряла или осуждала мою жизнь и мои поступки. Как бы я по ней ни скучал». Гермионе удалось заглушить гнев и отчаяние, ежедневно кипевшие в нём со дня смерти Лили. Он не собирался упускать второй шанс в своей и без того никчёмной жизни. В своё время он трахался со многими ведьмами из-за разочарования, опустошённости, уныния или просто для развлечения; но, как ни странно, только эта юная девушка, сопящая сейчас на его груди, пробудила в нём что-то… То, что, как он думал, давно умерло. Способность чувствовать что-то, кроме мимолётного облегчения после оргазма. Северус не помнил, чтобы раньше испытывал нечто подобное. Заботиться о другом человеке было для него странно, так как этого он тоже раньше не делал. Постоянно думать о ком-то, прислушиваться и стараться не рубить с плеча. Невыносимая девчонка вторглась в его неприступную крепость и перевернула всё с ног на голову, смущая душу давно забытыми чувствами. Он потерял Лили, будучи эгоистичным импульсивным юнцом. Он не слушал её, слепо шёл на поводу собственных желаний: заполучить больше запретных знаний, признания и магической силы. Это было главной его ошибкой. Повзрослев, Северус не собирался её повторять. «Знания и сила не согреют тебя по ночам». Всю свою жизнь он отталкивал людей. Это было необходимо для выживания. Но выживание имело смысл лишь тогда, когда было ради чего жить. После войны Северус почувствовал облегчение, освободившись от Тёмного Лорда и Дамблдора. Его долг перед Лили был исполнен, но он не рассчитывал на последовавшую за этим пустоту. Жизнь шла своим чередом, но он сам, как будто, стал другим. Волшебный мир продолжал раздражать его, и он начал задаваться вопросом: «Неужели всю оставшуюся жизнь я буду чувствовать себя таким несчастным?» Именно тогда к нему пришла Гермиона и всё изменила. Рядом с ней он чувствовал себя частью чего-то большего. Чего-то настоящего. Живого. Того, что может развиваться, меняться и двигаться вперёд. Сначала ему не нравилось ощущение неопределённости, но чем дольше не происходило ничего плохого, тем больше он успокаивался и учился жить моментом. Из-за неё вся его жизнь превратилась в свободное падение, и он знал, что однажды неминуемо разобьётся. Тем не менее Северус решил наслаждаться этим волшебным полётом до тех пор, пока суровая действительность не размажет его по земле. Эти чувства стоили того, чтобы за них держаться. За них стоило бороться, даже если они не будут длиться вечно. Северус посмотрел на её кудрявую макушку. Глубоко в душе он продолжал любить Лили, но теперь хотел быть именно с Гермионой. Его чувства к этой девушке становились всё сильнее, но они всё равно не заставят его забыть Лили. Он не пытался заменить одну другой. В далёком прошлом Лили разбила ему сердце, а Гермиона вернула его к жизни. Северус поцеловал её в лоб, немного подождал, чтобы убедиться, что она глубоко спит, и прошептал: — Я тоже тебя люблю. Естественно, во сне она ничего не услышала, но пока так было правильно. Он сомневался, что готов к настолько серьёзным отношениям, тем не менее больше всего ему хотелось, чтобы она оставалась с ним и дальше. «Любовь — опасная штука». Поэтому Северус собирался до последнего проявлять осторожность. «Никогда не знаешь, что может внезапно пойти не так». Гермиона была умной девочкой и знала, что он не бросится в омут с головой. Слизеринцы вообще не бросаются в крайности. Изначально они планируют, наблюдают и выжидают… перед решающим броском. «Посмотрим, что будет дальше». При удачном раскладе и в подходящий момент, Северус намеревался «вонзить в неё свои клыки» и дать ей понять, что всё это время он просто сидел в засаде.***
Стоя у входной двери, Гермиона поцеловалась с ним на прощание. Снейп пообещал вернуться вечером и провести вместе с ней ночь. Ей понравилось спать с ним в одной постели, а утром просыпаться и нежиться рядом, а не возвращаться в свою комнату. Теперь никто никуда не торопился. Как только они проснулись, он опустился вниз вдоль её тела и подарил ей море удовольствия. Затем она ответила ему тем же, пока он не кончил ей в рот. Она не спеша облизала его член дочиста, а потом немного увлеклась и продолжала вылизывать его до тех пор, пока он не застонал и мягко не оттолкнул её голову. — Я буду по тебе скучать, — сказала она, когда он открыл входную дверь. — Я вернусь сегодня вечером. — Да, но я всё равно буду скучать. Он кивнул. — Я приду около восьми. — Так поздно?! Северус удивлённо усмехнулся. — Поздно? С каких пор восемь вечера — это поздно? — До восьми мне придётся ждать тебя целых десять часов! Его губы растянулись шире, и он поцеловал её в лоб. — А потом ты будешь умолять меня трахнуть тебя в зад, не так ли? — прошептал он ей на ушко. — Прошлой ночью мои мольбы не были услышаны! — с дерзкой усмешкой парировала она. — Ты сказал, что мне в любом случае придётся подождать до воскресенья. — Это не значит, что мне не нравится их слушать. Она рассмеялась и вытолкнула его за дверь. — Боже! Когда-нибудь ты сведёшь меня с ума! Солнце осветило высокую фигуру профессора, когда тот вышел на крыльцо. Спустившись по ступенькам, он сделал пару шагов, прежде чем она окликнула его: — Подожди! Снейп обернулся, недоумённо подняв брови. Гермиона подбежала к нему и встала на цыпочки, чтобы стать немного повыше. — Ещё один разочек. Он снисходительно улыбнулся и ласково поцеловал её напоследок. Гермиона застонала, почувствовав, как их языки переплелись друг с другом. Когда Северус попытался отстраниться, она не отпустила его и порывисто прошептала: — Я люблю тебя! Улыбнувшись в ответ, он коротко кивнул. Судя по выражению её лица, она была счастлива, просто сказав ему эти слова и ничего не требуя взамен. Она не обиделась на его молчание. В последний раз проведя пальцем по её припухшим зацелованным губам, он развернулся и ушёл. Гермиона тоскливо вздохнула, преданно смотря ему вслед. «Посмотрим, сможете ли вы отклонить мою просьбу сегодня вечером, мистер Я-Могу-Подождать-До-Воскресенья». Далее её подсознание захохотало дьявольским смехом. — Герми? — послышался голос Джинни из открытой двери. Коварный мысленный голос тут же умолк. — Что ты здесь делаешь? — Прощалась с Северусом. — Он не останется? — Он вернётся сегодня вечером. — Ясно. Позавтракаешь со мной? Гермиона прошла на кухню вместе с Джинни, надеясь найти там чего-нибудь съедобное. «Нужно присматривать за стремительно исчезающей едой, ведь теперь Рональд будет жить рядом». — А где мальчики? — Думаю, Рон ещё спит. Гарри дрыхнет как убитый. Он даже не пошевелился, когда я вставала с кровати, — Джинни пошла к буфету и вернулась с коробкой хлопьев. Гермиона достала две глубокие миски. — Неужели прошлой ночью Рон оставил вас наедине? Джинни усмехнулась. — Только после того, как я пообещала проклясть его. — Вы там у себя не слишком разошлись? — Не так сильно, как вы. От внезапно накатившего смущения Гермиона покраснела, как маков цвет, и осторожно спросила подругу: — Надеюсь, оно того стоило? Джинни радостно кивнула и подошла к двери, желая убедиться, что их никто не подслушивает. Обернувшись, она одарила Гермиону озорной улыбкой. — Прошлой ночью я уговорила Гарри отшлёпать меня! Гермиона прикрыла рукой растягивающийся в улыбке рот. Выражение лица Джинни отражало веселье в сочетании с гордостью и лёгким смятением, смешанным с непоколебимой решимостью. Представив, как Гарри Поттер шлёпает кого-нибудь, Гермиона всё-таки не сдержалась и громко рассмеялась. — Как это было? Джинни сконфузилась, как будто прошла одновременно через рай и ад. — Мерлиновы яйца! Ты же знаешь Гарри! Он явно возбудился после моего предложения, но мне потребовалось минут двадцать, чтобы уговорить его сделать это. В первый раз он едва коснулся меня. Я сказала ему, чтобы он не боялся и ударил сильнее, но он думал, что причиняет мне боль. Тогда мне пришлось объяснить ему, чего именно я хочу, но ему всё равно потребовалось время, чтобы шлёпнуть по-настоящему. Как только я застонала, он остановился, и мне пришлось убедить его, что всё в порядке и что я хочу продолжения. — Тебе понравилось? «Было бы здорово, если бы в доме появился кто-то ещё, с кем я могла бы обсудить свои пристрастия». — Да! Но было бы намного лучше, если бы мне не пришлось направлять и подбадривать его каждую минуту. — Может быть, в следующий раз всё пройдёт гладко. Если Гарри убедится, что тебе на самом деле это нравится, то, скорее всего, больше не будет сомневаться. — В следующий раз я свяжу его и выясню, как ему самому это понравится! Глаза Гермионы удивлённо округлились. — Ты собираешься его отшлёпать? — Чёрт возьми, да! — твёрдо заявила Джинни. — Я намерена показать ему, чего именно хочу, и если ему понравится, я… — О чём вы там шушукаетесь? — зевнув, спросил Гарри. Споткнувшись, он зашёл на кухню вместе с Роном. Гермиона и Джинни посмотрели на парней, а потом друг на друга, стараясь не хихикать. — Ни о чём, — одновременно выпалили они. — Я попрошу Кикимера приготовить нам завтрак, — предложил Гарри. — Попроси у него блинчиков, — сразу же оживился Рон. — Ка-а-ак хо-о-очешь, — ещё раз чудовищно зевнув, Гарри потопал в логово Кикимера. Гермиона наклонилась к Джинни и заговорщически прошептала: — А что, если ему не понравится? Джинни усмехнулась, провожая глазами задницу Гарри. — О, не сомневаюсь, ему понравится! И когда я свяжу его, ему тоже понравится! Гермиона всё-таки захихикала. — Что смешного? — полусонно спросил Рон. — Ничего! — хором ответили девушки.***
Гермиона провела большую часть дня вместе с Роном, отвлекая его от мыслей об уединившихся Гарри и Джинни. Ей искренне хотелось, чтобы влюблённая пара провела вместе как можно больше времени. Ведь скоро Джинни придётся вернуться в «Нору». Чем бы они там ни занимались, не было слышно ни звука. «Судя по всему, они не забыли поставить Заглушающее на каждую поверхность комнаты». Тем временем Рон «помогал» ей готовить шоколадное печенье: он съел половину теста, прежде чем она поставила их в духовку. В итоге Гермиона увидела, как мало печенья у неё получилось, и начала готовить новую партию. Рон доедал остатки после первой попытки, пока она предпринимала вторую. — Ой, горячо! — прошипел он, отдёргивая руку. — Рональд! Я только что их вытащила! Как ты думаешь, что они делали в духовке? Прятались там в тени? Дай им остыть хотя бы десять минут. — Я люблю тёплые, — пояснил он. Она укоризненно покачала головой. — Ты уже большой мальчик. Делай со своим обожжённым языком что хочешь. Но если ты не можешь к ним прикоснуться, вероятно, не стоит даже пытаться положить их в рот. — Я дам им минутку, — сказал он, садясь за стол и пристально глядя на противень, как будто от этого печенье могло быстрее охладиться. Оставив его размышлять о чудесном расплавленном шоколаде в центре каждого печенья, Гермиона начала отмерять новую порцию сахара. Рон долго молчал, а потом она снова услышала его приглушённое шипение. «Боже! Придётся положить их в холодильник, пока он не получил ожог!» — Герми?.. — Я же сказала! Дай им десять минут! — Дело не в еде, — с усмешкой сказал он. — Да? Тогда в чём? — спросила она, подсыпая в тесто какао-порошок. — Ты была счастлива со мной, когда мы встречались? Она оторвала взгляд от миски. — Я была с тобой очень счастлива. Просто… Всё было не так! Ну ты понимаешь… Как-то неправильно… Он кивнул. — Просто я и Снейп настолько разные, насколько это возможно. Что ты в нём нашла? Гермиона устало вздохнула, предчувствуя непростой разговор. — Всё очень сложно. — А ты попробуй мне объяснить. — Это трудно объяснить словами. Он делает меня счастливой. Конечно, он ворчлив и саркастичен, но также умён… и может быть очень милым, когда мы остаёмся наедине. Мне нравится в нём всё это. — Уж точно, Снейп никогда не бывает «милым» на людях! Она засмеялась, смешивая сухие ингредиенты. — Нет, но на самом деле это и не нужно. Он нравится мне таким, какой есть. — Должно быть, он действительно хорош в постели, раз ты его терпишь. Гермиона шокировано посмотрела на него. — Рон! — Что? Снейп некрасив, и его нельзя назвать приятным человеком, но судя по тому, как ты вчера кричала, я предполагаю, что ты встречаешься с ним из-за секса. — Рональд! Я думаю, что это точно не твоё дело! И он может быть совершенно очаровательным, когда мы остаёмся наедине! — Его брюки надеты или сняты, когда он проявляет своё очарование?! — Повторяю, тебя это не касается! — Ну и ладно! Всё равно я никогда не поверю, что ты с ним счастлива! Снейп не просто неприятный человек, Гермиона, он — опасный! Ты же понимаешь, что никто не заставлял его присоединяться к Пожирателям Смерти?! Он сделал это по собственному желанию! Она горько вздохнула. — Он давно перешёл на нашу сторону. Ты же знаешь, что он работал на Дамблдора и Орден Феникса. Ты помнишь, что именно он помог нам победить Волдеморта? — Да. А также я помню, как он превратил наши школьные годы в сущий ад! Как ты могла просто простить ему это? Гермиона села рядом с ним за стол. — Так же, как я прощаю остальных. Никто не совершенен. Каждый может совершить ошибку, — она предупреждающе подняла руку, как только Рон открыл рот. — Да, у некоторых людей ошибки хуже, чем у других… и, может быть, иногда они не заслуживают прощения, но теперь Северус кажется мне совсем другим. Со мной он улыбается. И смеётся. Не пойми меня неправильно, по натуре он всё ещё злопамятный и угрюмый, но мне нравится эта новая сторона его характера. И… надеюсь, это не вызовет у тебя отвращения, но да — секс с ним действительно хорош, и это ещё одна причина, почему я остаюсь рядом с ним. Не знаю, как долго продержатся наши отношения, но я хочу попробовать. — А если он причинит тебе боль? — Не думаю, что Северус когда-нибудь так поступит. Думаю, иногда он боится, что это я причиню ему боль. — Ты?! Гермиона снисходительно улыбнулась и терпеливо продолжила: — Да. Я. Сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь проявлял к нему столь глубокую привязанность. Иногда он не знает, как реагировать, но постепенно к этому привыкает. Думаю, Северус просто привык держать людей на расстоянии, чтобы никто не причинил ему боль. — Ты пытаешься заставить меня пожалеть Снейпа? — Нет, я просто прошу тебя взглянуть на него с другой стороны. И, может быть… дать ему шанс. Рон сокрушённо вздохнул и коснулся верхней подпечённой корочки. Почувствовав, что печенье уже не огненное, он ткнул сильнее, пока горячая шоколадная начинка не обожгла его палец. Засунув палец в рот, Рон пососал покрасневшую подушечку. — Нужно подождать ещё несколько минут. Гермиона кивнула с лёгкой ухмылкой. — Значит, ты действительно хочешь с ним остаться? — скептически спросил он. — Да. Рон ещё раз вздохнул, как будто в его понимании она сошла с ума. — Как скажешь, Герми. Так или иначе, мне кажется, что он — грязный, злобный ублюдок, но если ты хочешь быть с ним, я постараюсь держать рот на замке. Гермиона улыбнулась. — Вчера он извинился перед вами. Рон тоже улыбнулся, лелея это воспоминание. — Всё ещё не могу поверить, что ты заставила его сделать это! — Я сама была немного удивлена. Но он сделал это для меня. Он заботится обо мне. В течение нескольких секунд Рон изучающе рассматривал её, а затем кивнул. — Возможно. Следом за этим из камина донёсся рёв взметнувшегося зелёного пламени, и в изумрудном огне показалась голова миссис Уизли. Молли приветливо улыбнулась Гермионе. — О, хорошо, что я застала вас здесь. Гермиона, милая, как ты? Вы уже распаковали вещи? — Нет, миссис Уизли. Ещё не всё. Джинни сейчас наверху — должно быть, разбирает мои книги. Вчера вечером приходили Римус и Тонкс, и мы весь вечер провели с малышом. Вещи разобрать так и не успели, так как провели остаток ночи разговаривая о том о сём и не заметили, как время пролетело. Теперь в моей спальне ещё более жуткий хаос, чем в самом начале. Молли рассмеялась. Похоже, она мысленно вздохнула с облегчением, что с ребятами были взрослые Римус и Тонкс. — Вы не будете возражать, если Джинни останется с нами ещё на одну ночь? — с надеждой спросила Гермиона. — Мы планировали переставить мебель, а мне нужно убрать все книги на полки. — Хорошо, дорогая. Вы позавтракали? Как там Гарри? Кстати, где он? — С ним всё в порядке, мам, — заверил её Рон. — Он ушёл в магазин. Хочет купить торт, чтобы мы отметили новоселье. Гермиона бросила на него изумлённый взгляд. — О, как мило с его стороны! Фред и Джордж тоже хотят прийти к вам в гости. Сегодня утром они были в «Норе» и сказали, что планируют заглянуть на Гриммо и проверить, не нужно ли вам чего-нибудь. — Придётся глаз с них не спускать, — пробормотал Рон. — Ладно, мои дорогие. Ведите себя хорошо. — Спасибо, что оставили с нами Джинни, миссис Уизли, — Гермиона улыбнулась. — Конечно, милая. Передай ей, что мы увидимся завтра. Свяжитесь со мной через камин, если вам что-нибудь понадобится. — Спасибо, мам, — ответил Рон. Голова Молли исчезла в сопровождении свиста и вихря сажи. Рон покачал головой, укоризненно глядя на Гермиону. — Значит, собираетесь переставлять мебель, да? Она невозмутимо подняла бровь. — Я в долгу перед Джинни. Это меньшее, что я могу для неё сделать. А как насчёт тебя, «Гарри ушёл за тортом»? Рон пожал плечами. — Я рад, что сестра встречается с моим лучшим другом. С её симпатичной мордашкой всё могло быть гораздо хуже. По крайней мере, я знаю, что он нормальный парень и хорошо с ней обращается. Она могла бы встречаться с каким-нибудь слизеринцем. Или ещё хуже… — «Ещё хуже?» — С Малфоем! Гермиона рассмеялась до слёз. — Не говори глупостей! Джинни порвала бы Драко в клочья!***
Через пару часов Джинни спустилась вниз, и Гермиона сообщила ей хорошие новости. — Ты просто чудо! — потрясённо воскликнула она. — Нужно отдать должное Рону. Он тоже мне помог. Джинни посмотрела на Рональда, который стоял у кухонной тумбы, разглядывая новое блюдо с печеньем. — Как по-братски! Помогает своей сестре хорошенько потрахаться. Гермиона приглушённо прыснула. — Не вздумай сказать ему это в лицо, Джин!***
Фред и Джордж явились сразу после ужина. Рон провёл их в гостиную, где в уютном кресле в углу комнаты сидел Гарри, а Джинни устроилась у него на коленях. — И что здесь происходит?! — с притворным ужасом воскликнул Фред. Гарри выглядел таким пристыжённым, что Джордж начал смеяться. — Мы пришли, чтобы протянуть вам руку помощи, а нашли нашу сестрицу, сидящую верхом на спасителе волшебного мира. Он ведь не заставляет тебя таким образом зарабатывать ужин, правда, Джин? — Пришли шпионить для мамы, да? — вспыхнула она. Фред прижал руку к сердцу и пошатнулся, словно его подстрелили. — Шпионить?! Даже не думал, что собственная сестра нанесёт мне смертельную обиду! Джордж поддержал брата и подтолкнул его к дивану. — Да. Не оскорбляй нас, Джин. В отличие от тебя мы не позорим семью. — Эй! — Джинни сверкнула глазами. — Я прилично себя веду! Не так ли, Гарри? Гарри на секунду потерял дар речи, а затем улыбнулся. — Да, моя Госпожа. Джинни бросила на него красноречивый взгляд, но Гермиона заметила, что она изо всех сил старается не рассмеяться. — Вот видите! — сказала Джинни подрагивающими от веселья губами. — По сравнению с вами я почти святая. — Кажется, нас только что прилюдно унизили, брат, — усмехнулся Джордж. — Гермиона! — сказал Фред, заметив её в другом кресле. — Давно тебя не видел. Рад, что в этом доме есть хоть кто-то, поддерживающий спокойствие и порядок. Гермиона отчётливо услышала, как Рон тихо пробормотал: «Да уж, конечно». Она встала и обняла Фреда, затем Джордж тоже заключил её в объятия, задержавшись чуть дольше необходимого, и поцеловал её в щёку. Он ухмыльнулся, глядя на неё сверху вниз. — Ты выглядишь уставшей. Утомительно присматривать за этими оболтусами, не правда ли? Гермиона оглянулась и беспомощно посмотрела на Гарри и Рона. — Эм-м… Не дождавшись ответа, Джордж настойчиво усадил её на диван между собой и Фредом, положив руку на спинку кушетки, в паре сантиметров от её шеи и плеч. — Кстати, Рон, — непринуждённо продолжил Джордж, улыбаясь брату, — на вторник мы назначили тебе свидание с Ингрид. Надеюсь, ты нас не подведёшь. Мы сказали ей, что ты смелый герой войны, которому нужно ежедневно обтирать губкой боевые раны. Рон сильно покраснел. — Ну… хорошо. Спасибо. — Не переживай, малыш Ронни, — подхватил Фред. — После катастрофически-неудачного свидания с Джорджем на неё легко произвести впечатление. — Катастрофически-неудачного свидания? — переспросила Джинни. — Я же советовала тебе постараться не быть самим собой по крайней мере первые две недели. Джордж улыбнулся. — Да будет вам известно, я вёл себя как настоящий джентльмен! Я не виноват, что в ресторане ей подали плохих моллюсков, и бедная девушка получила пищевое отравление. У Гермионы отвисла челюсть. — Бедняжка! Ты хотя бы помог ей добраться до Мунго? — Ну да. Он помог… — хохотнув, вставил Фред. — Но не раньше, чем она накрыла его фонтаном рвоты, отдающим белым вином. Когда Джордж вернулся домой, от него пахло как от бездомного пьяницы. — Она сказала, что не винит меня, но больше никогда не сможет есть в моём присутствии, — сказал Джордж. — Увы, по одной и той же причине ещё одно свидание полетело коту под хвост. Гермиона надеялась, что он шутит. — Нам повезло, что Ингрид согласилась остаться работать в магазине, — добавил Фред. — В течение недели её тошнило всякий раз, когда она видела физиономию моего брата. — А как насчёт тебя, Гермиона? — внезапно спросил Джордж с лукавой усмешкой. — Не хочешь поужинать со мной? Обещаю не кормить тебя Блевательными батончиками. Обманешь меня раз — позор тебе, обманешь меня дважды — позор мне… — Обманешь трижды — и тебе придётся искать новое место для свиданий, брат, — закончил Фред. — Так что скажешь? У меня припасён специальный пакетик, на случай, если ты внезапно почувствуешь тошноту. — Прости. Я не могу. — Ой! — издевательски хихикнул Фред. — Вот тебя и отшили, братец! Я же говорил, Гермиона слишком умна, чтобы на тебя польститься! Джордж ухмыльнулся брату. — Отвали. Она сказала, что не может. Она не сказала «нет», а значит, с этим ещё можно что-то сделать. — Я уже кое с кем встречаюсь, — объяснила Гермиона, прежде чем Джордж успел обнадёжиться. Близнецы обменялись удивлёнными взглядами. — Встречаешься?! — в один голос спросили они. — Да. Фред ухмыльнулся. — Мы его знаем? — Несомненно, — раздался бархатный голос около двери. — Северус! — Гермиона с улыбкой спрыгнула с дивана и побежала к нему. — Северус? — повторили Фред и Джордж, глядя друг на друга. Гермиона обняла профессора. — Ты рано! — Напротив, дорогая, я как раз вовремя, — протянул Снейп, неотрывно глядя на Джорджа. Фред улыбнулся Рону и Гарри и прошептал: — Только я ничего не понимаю? В чём прикол? Джинни фыркнула и ответила вместо мальчишек: — В том-то и дело, что это не прикол. — Да лааадно вам! — протянул Джордж, начиная смеяться. — Это самый сногсшибательный прикол за последние годы! Как ты уговорила профессора на это согласиться? Чёрт возьми, вы здорово нас одурачили! Гарри начал тихонько хихикать, а Рон только покачал головой. Снейп обнял её за плечи и прошептал: — Может быть, мне просто не накладывать Заглушающие чары, чтобы они убедились? — Нет! — с улыбкой отозвалась она. — Они сами во всём разберутся. Пойдём. У меня кое-что есть для тебя… — У меня тоже кое-что есть для тебя, — промурлыкал он. Гермиона улыбнулась и крикнула через плечо: — Всем спокойной ночи! Джинни, Рон и Гарри дружно пожелали им доброй ночи, пока близнецы ошарашенно смотрели, как она уводила Снейпа вверх по лестнице. — Спокойной ночи, профессор! — язвительно крикнул им вслед Фред. Как только Снейп и Гермиона поднялись на второй этаж, Джордж подскочил со своего места и взбежал на несколько ступеней вверх с криком: — Куда она его повела?! Джинни вздохнула и невозмутимо ответила: — В постель. — Да ну вас! Он же серьёзно! — вступился за брата Фред. — Это правда, — буркнул Рон. — Если вы не верите, спросите Люпина и Тонкс о том, что они слышали у нас в гостях, — сказал Гарри. Джордж сел в кресло у двери, выглядя абсолютно обескураженным. — А что они слышали? Гарри смущённо ухмыльнулся Джинни, которая улыбнулась в ответ и ответила за него: — Трудно было разобрать. В основном только стоны Гермионы до тех пор, пока она не начала громко выкрикивать имя профессора Снейпа. — Вот ведь старый чёрт! — пробормотал Фред, и улыбка на его губах тут же угасла. — Угу, — согласилась Джинни. — Больше всего мы боялись, что они сломают кровать. Или проломят стену. — Гермиона и Снейп?! — Джордж переспросил таким тоном, словно до сих пор не понимал о ком шла речь. Гарри грустно улыбнулся и утвердительно кивнул. — Задержитесь ненадолго и сами убедитесь.***
Прежде чем они начали подниматься наверх, Снейп схватил небольшой чёрный саквояж, оставленный у лестницы. — Ты захватил с собой пижаму? — поддразнила она. — Всего лишь несколько предметов одежды и кое-что ещё — то, что может нам понадобиться, — он заметил нервозность на её лице и добавил: — У меня складывается впечатление, что мои подарки вызывают у вас опасение, мисс Грейнджер. — Может быть, совсем чуть-чуть, — пробормотала она, настороженно поглядывая на чемоданчик. Тот был невелик, и это немного успокаивало. — Что ты приготовила для меня, малышка? Я принял душ и поел, так что теперь весь твой. Гермиона улыбнулась, когда они подошли к двери. Она преградила ему путь, желая сначала переодеться. — Дай мне всего пять минут, ладно? Северус недовольно закатил глаза. — Хорошо, но после… я войду независимо от того, готова ты или нет. — Я позову тебя, как только буду готова. — Поторопись. Гермиона ворвалась в комнату и захлопнула дверь прямо перед его длинным крючковатым носом, улыбнувшись, когда поймала свирепый взгляд профессора. Она успела спрятать свои новые трусики в комод прежде, чем он мог их заметить в её сумке. И теперь достала их вместе со своей любимой домашней футболкой, которую нашла, когда собирала вещи в родительском доме. Гермиона долго раздумывала, стоит ли надевать футболочку или остаться топлесс, но потом решила, что это только добавит ей сексуальности. Наспех сорвав с себя рубашку и лифчик, она натянула через голову белую облегающую футболку. Она купила её около пяти лет назад в магазине подержанных товаров. На лицевой стороне виднелись очень слабые, едва заметные буквы. Она не знала группу «Ramones» и их песни, но спала в ней в течение нескольких лет. Хлопок прилично износился, зато через истончившийся материал можно было ясно видеть ареолы сосков. Избавившись от джинсов и нижнего белья, Гермиона надела новые трусики и немного покрутилась перед зеркалом, рассматривая свою задницу. Спереди не было ничего особенного — обычные белые хлопковые трусики с милым маленьким красным сердечком посередине, но поперёк ягодиц шла яркая надпись «Отшлёпай меня». Быстро собрав волосы в два игривых хвостика, она забралась на кровать и легла лицом к двери, положив руки за голову и широко расставив ноги. — Всё, я готова! Снейп зашёл с ехидной ухмылкой и иронично приподнятой бровью. Он положил свой саквояж в кресло, не сводя с неё глаз. Медленно обвёл волшебной палочкой по периметру комнату и зажёг все свечи. На улице ещё не стемнело, но ему не хотелось ничего пропустить. Приблизившись, он скользнул взглядом по её напряжённым соскам. Футболка, в которую она была одета, ничего не оставляла воображению. Ему сразу понравились белые трусики, и он поклялся пропитать их ластовицу влагой, прежде чем снимет их с неё. — Вы предстали в новом облике, мисс Грейнджер. Прямо-таки невинном по сравнению с тем, что вы обычно выбираете. Гермиона решила не говорить, что он ещё не видел самого главного. «Рано или поздно он всё равно их увидит». Наконец Снейп отвернулся, открыл свой чемодан и достал оттуда несколько пар брюк, рубашек и трусов. Она с тревогой смотрела, как его рука залезла глубоко в сумку. Внутри саквояж был магически расширен; там могло находиться всё что угодно. После этого он положил свою одежду в комод рядом с её вещами, вернулся к сумке и вытащил оттуда банку. — Я подумал, что слюне ты предпочтёшь смазку, — заметил он, поставив лубрикант на тумбочку. — Да, спасибо. — Ты уже ввела пробку? — Нет. — Где она? Гермиона кивнула в сторону комода. — В ящике с нижним бельём. — Здесь она определённо чувствует себя как дома, — усмехнулся он, открыв ящик. Северус положил анальную пробку на тумбочку рядом со смазкой. — Думаю, пришло время снова увеличить её, не так ли, дорогая? Она с трудом сглотнула. — Насколько ты хочешь её увеличить? — Совсем чуть-чуть. Она далеко не такая объёмная, как мой член, а ты прекрасно принимаешь его. — Пробка — это совсем другое дело! Она же твёрдая! — А мой член, значит, нет? — Ну… Да, конечно, но я ношу её гораздо дольше, и мне приходится с ней ходить. Иногда я и так чувствую, будто мне в задницу засунули толстую свечу. Он ухмыльнулся. — Мы сделаем всё медленно и аккуратно. «Ты будешь умолять меня об этом». — Хорошо, — ответила она, взволнованно вцепившись пальцами в покрывало. Снейп вернулся к своему чемоданчику и рылся в его глубинах ещё несколько секунд. Как только его пальцы коснулись холодного металла, он вытащил из него зажимы. — Полагаю, ты скучала по ним, — сказал он, позвякивая ими на ладони. У Гермионы сложились своеобразные отношения любви/ненависти с зажимами. Она любила их ровно до тех пор, пока те не становились слишком тугими. — Наверное. — «Наверное»? — переспросил он. — В прошлый раз ты не хотела, чтобы я их снимал. — Да, но в тот раз мне было приятно! Когда ты затягиваешь зажимы ещё туже, я их ненавижу! — Понимаю. Что ж… я принёс для тебя ещё одну вещь. Надеюсь, к ней ты отнесёшься более благосклонно. Гермиона замерла, когда он вытащил из саквояжа деревянную расчёску. Расчёска была небольшой, но она уже успела понять, что малый размер, как правило, ничего не определяет. Она напомнила ей маленький паддл, разве что с щетиной. Снейп повертел ручку между пальцами, неторопливо подходя к ней всё ближе. Гермиона постаралась не ёрзать, когда он встал рядом с ней. — Всё время держи её на виду и храни на комоде. Это понятно? Она кивнула. — Разве ты не хочешь опробовать её прямо сейчас? Карие глаза немного расширились. Она была не против протестировать новую расчёску, но понимала, что если согласится, Снейп прочитает провокационную надпись на трусиках. — Мне страшно. — Почему? Ты не сделала ничего плохого. Или сделала? — Нет, сэр. — Тогда давай посмотрим, смогу ли я сделать так, чтобы тебе понравилось. Она ещё раз несмело кивнула. — Вот умница, — с этим словами он шлёпнул деревянной стороной расчёски по своей ладони, отчего Грейнджер подскочила, как испуганная лошадь. Северус усмехнулся и потёр ею о её бедро. — Вот увидишь, сегодня вечером ты сама будешь просить меня об этом. И я как всегда с удовольствием буду слушать твой жалобный голосок. Он перевернул щётку и легонько провёл жёсткой щетиной по её промежности. Глаза Гермионы расширились ещё сильнее, но она старалась держать себя в руках. Тонкие губы профессора дёрнулись, когда он заметил её безуспешную попытку. — Так ты хочешь поиграть или нет? — строго спросил он, проводя щетиной всё выше по девичьему телу, под конец приподняв краем расчёски её подбородок, тем самым заставив встретиться глазами с его внимательным взором. — Мы можем пойти лёгким путём… или трудным. Это зависит только от тебя. — Вы наложили Заглушающие чары? — тихо спросила она. Он медленно покачал головой. — Нет. Но я собираюсь сделать это прямо сейчас, а заодно дам тебе время подумать над ответом. Снейп неторопливо прошёлся по комнате, лениво взмахивая палочкой в сторону каждой стены, затем окинул Гермиону пронзительным взглядом и наложил заклинание на пол и потолок. — Дело сделано. Больше никто не услышит твою мольбу. А теперь… ты будешь послушной девочкой? Или мне придётся показать, как сильно эта расчёска может повредить твою нежную кожу? Внутри неё всё дрожало даже сильнее, чем тряслись её руки. — Я буду послушной, — хрипло прошептала она. — Только скажите, что от меня требуется. Он возбуждённо вздохнул, крылья его носа затрепетали, а глаза посветлели. — Наклонись над краем кровати. Гермиона с трудом заставила себя сдвинуться с места, но в конце концов соскользнула на пол, украдкой наблюдая через плечо за реакцией профессора. Северус заинтересованно приподнял бровь, когда её попка появилась в поле зрения. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать смех. После всей этой «игры в скромницу» её нижнее бельё умоляло вместо неё. — Это те самые трусики, о которых ты писала? — Да, сэр. Он обвёл пальцем алые буквы. — Даже в выборе нижнего белья ты предпочитаешь то, что включает в себя чтение. Гермиона смущённо улыбнулась. — Честность — это такая редкость. Может для начала разогреть тебя ладонью? Вздохнув с облегчением, она без возражений кивнула. — Да, сэр. — Считай, малышка. «Мне нужно точно знать, когда удовольствие начнёт медленно сводить тебя с ума». Он решил начать с левой ягодицы, предварительно аккуратно разгладив ткань трусиков. Грейнджер ахнула после первого же шлепка. Северус нанёс ей ещё десять лёгких ударов, но с каждым разом те становились гораздо сильнее. Когда они добрались до пятнадцати, он заметил, что она морщится при каждом слове. Не ускоряясь, он продолжал наращивать силу с каждым шлепком. Её ягодицы соблазнительно подпрыгивали, покраснели и разгорячились, а сама девушка начала беспокойно перетаптываться с ноги на ногу. — Двадцать четыре! Шлепок. — Двадцать пять! Шлепок. Напряжение в её голосе становилось всё заметнее по мере того, как она говорила громче. Её неуклюжее пританцовывание выглядело забавно, но ему следовало отучить её от этой вредной привычки. — Если не можешь стоять спокойно, встань на цыпочки и раздвинь ноги. Её желудок совершил сальто. Она привстала на цыпочки и расставила ноги. — Шире! Она раздвинула их ещё шире. — Не отрывай ног от пола. — Я поняла, сэр. Снейп недоверчиво хмыкнул и продолжил порку. Шлепок. — Тридцать восемь! Шлепок. — Тридцать девять! Жёсткий шлепок. Она протяжно застонала. — Сорок! Его член сильно подёргивался под брюками, когда она начала стонать, всхлипывая с каждым ударом. Ей требовалось всё больше и больше времени, чтобы отсчитывать каждый шлепок, а когда они дошли до пятидесяти пяти, Северусу пришлось напомнить ей: — Я не слышу, как вы считаете, мисс Грейнджер. — Ах!.. Пятьдесят четыре? Нет, пятьдесят пять. — Вы уверены? Если вы не уверены, мы можем начать сначала. — Нет! Я уверена! Пятьдесят пять! Снейп продолжил. Несмотря на то, что Гермиона старалась не отрывать ног от пола, её задняя часть тела извивалась всё неистовее. На шестьдесят первом ударе она сломалась и потянулась назад, чтобы прикрыть задницу. Она беззвучно заплакала, склонившись над покрывалом. В тот же миг его пальцы обхватили запястья, он прижал её руки к пояснице. — Убери руки, — прорычал он, прижимаясь эрекцией к её бедру. — Ещё немного, и мы сделаем перерыв. Пальчики Гермионы крепко стиснули его предплечье, пока он прижимал её запястья к низу спины. Северус тоже начал громко дышать, его собственное дыхание стало таким же затруднённым, как и у неё. Шлепки были не такими сильными, как раньше, но всё равно заставляли кричать. — Шестьдесят два! Шлепок. — Шесть-десят… три!.. — она запнулась и крепче сжала его руку. Шлепок. Она застонала и дёрнулась в сторону, прежде чем простонать: — Шестьдесят четыре! Шлепок. Гермиона обмякла и горько заплакала, пытаясь произнести «шестьдесят пять», но всё, что у неё вышло, — это невнятное «шесть». Он вдавил тонкую ткань трусиков между её ягодиц, желая проверить, насколько сильно покраснела попка. Её задница выглядела великолепно! Обожжённой, но прекрасной. Проведя по горячей коже кончиками пальцев, он промурлыкал: — Ты очень хорошо справилась, — Северус отпустил её запястья и обнял за бёдра, наклоняясь и целуя отшлёпанную ягодицу. — Думаю, пришло время для награды. Он провёл рукой по промежности, нежно поглаживая её через трусики. Гермиона чувствовала, как будто между ног образовалась маленькая сауна. Постепенно она перестала плакать и начала выгибать спину, предлагая ему себя. — Я чувствую, какая ты мокрая, девочка. Ты хочешь меня? — Да, сэр, — прошептала она. — К сожалению, я не могу дать тебе то, что ты хочешь, до тех пор, пока мы не опробуем расчёску. Мы можем начать прямо сейчас? Гермиона прерывисто вздохнула и выпалила: — Да, сэр! — Прекрасно. Для начала ты получишь всего двадцать шлепков, — он вернул её трусики на место и провёл щетиной по хлопковой ткани. — Тебе не обязательно считать. Послышался глухой хлопок при соприкосновении дерева с кожей, и Гермиона молниеносно подпрыгнула. — Один! — Я сказал, ты можешь не считать. — Я не могу остановиться, сэр. Снейп иронично ухмыльнулся и кивнул. — Как хочешь. Хлопок. — Два! Следующие восемь раз он ударил достаточно сильно, чтобы боль стала жалящей, но достаточно щадяще, не собираясь снова доводить её до слёз. — Десять! — Может быть, ты хочешь попробовать немного сильнее? — тихо поинтересовался он. Теперь, когда Гермиона уже не испытывала первоначального страха, ей захотелось проверить свои пределы. — Да, сэр. Его губы растянулись в одобрительной ухмылке. — Моя храбрая девочка. Хлопок. — Одиннадцать! Хлопок. — Двенадцать! Деревянная поверхность обжигала задницу, как будто само дерево стало горячим. От жжения у неё заслезились глаза, но она не отстранялась и не жаловалась. Он двигался по окружности, равномерно покрывая шлепками всю поверхность ягодиц. Некоторые места болели сильнее других, но даже от них под кожей постепенно распространялся приятный жар. Ткань трусиков немного смягчала удары. Хлопок. — Восемнадцать! Хлопок. — Девятнадцать! Хлопок. — Что ты чувствуешь, Гермиона? — Жгучую боль! Я вся горю! Северус усмехнулся. — Ты имеешь в виду температуру или возбуждение? — Температуру. Моя задница будто в огне! Он негромко засмеялся. — Я даже не снял с тебя трусики. Думаю, тебе понравятся ощущения на голой коже, — он провёл пальцем вдоль влажной щёлочки, доказывая свою точку зрения. — Значит, шлепков будет ещё больше?! — пискнула она. Он прижал плоскую сторону расчёски между её раздвинутых ног и потёр промежность гладким полированным деревом. Грейнджер издала тихий стон, инстинктивно качнув бёдрами. Он позволил ей тереться о неё примерно минуту, после чего отстранился. Раздался печальный всхлип, который перешёл в томный вздох, когда Северус снова натянул трусики на её ягодицы. Она танцевала на цыпочках, пытаясь хоть немного отвлечься от возбуждения. Он похлопал деревяшкой по пояснице, предупреждая её, что начинается следующая череда шлепков. Хлопок. Гермиона вздрогнула и издала слабый стон. — Двадцать один! Он больше не медлил. Дойдя до тридцати, Северус снова сжал в кулаке ткань трусиков и туго натянул их; из-за громких чувственных стонов его член запульсировал ещё сильнее. В некоторых местах её ягодицы стали кирпично-красными, но ему не хотелось причинять ей излишнюю боль. «Ещё десять раз». Хлопок. — Тридцать один! Хлопок. — Тридцать два! Он играючи провёл щетиной по попке, заставляя её ждать следующего удара. Она ответила жалобным сдавленным всхлипыванием. Хлопок. — Тридцать три! Жжение постепенно затмило боль, и из её киски начало течь ещё сильнее. «Чёрт возьми, Северус! Хватит меня дразнить!» Расчёска скользнула вбок, он просунул её между бёдер, и она почувствовала потеплевшее дерево на внутренней части одного бедра, пока щетина кабана задевала другое. Хлопок. — Тридцать четыре! Щетина ощутимо царапала горящую кожу, отчего Гермиона начала возбуждённо подскакивать на месте. Он перевернул расчёску. Хлопок. — Ах-х-х!.. Тридцать пять! Щётка снова стёрла боль, и она приглушённо завыла. Хлопок. — Тридцать шесть! Очередное поглаживание щетиной между ног. «О боже, я больше этого не вынесу! Либо выпори меня сильнее, либо позволь мне кончить!» — Пожалуйста, сэр! Вместо ответа только ещё один хлопок. Она выдохнула: — Тридцать семь! Щётка погладила промежность, пока Гермиона с нетерпением ждала, когда профессор сделает очередной… Хлопок. Между ног разливалось томительное тепло, она начала отчаянно тереться клитором о натянутую ткань трусиков. — Тридцать восемь!.. Прошу вас, сэр! — О чём? — Пожалуйста, позвольте мне кончить! — Нет, пока мы не дойдём до сорока. — Тогда, пожалуйста, быстрее! Давайте с этим покончим! — Почему? Ты так наслаждаешься процессом, — промурлыкал он, похлопывая по заднице. Она выгнулась в ответ на это ласковое пошлёпывание. — Пожалуйста! — Ты знаешь, что именно я хочу услышать. Она склонилась над краем кровати. — Прошу вас, удовлетворите меня расчёской, сэр! Снейп улыбнулся. — Очень хорошо. Хлопок. — О боже, тридцать восемь! Северус закусил губу, но не стал её поправлять. Дразня половые губы краем расчёски, он наблюдал, как извиваются и покачиваются её бёдра. «Вот так… Потанцуй для меня, дорогая». — Пожалуйста, сэр! Мне это нужно! «Да, малышка, именно так». Хлопок. — Тридцать девять! Спасибо, сэр! Он широко улыбнулся и произнёс: — Тебе нравится новая игрушка, моя девочка? — он нежно провёл щетиной по её киске. — Да, сэр! — Запомни это на будущее. Я не дарю подарки кому попало. Гермиона уткнулась лицом в покрывало, впиваясь пальцами в потрёпанную временем ткань. — Спасибо, что подумали обо мне, сэр. Пожалуйста, продолжайте… — Думаю, последний удар должен быть особенно жёстким, не так ли? Я хочу, чтобы ты заранее узнала, что тебя ждёт, если ты когда-нибудь посмеешь меня ослушаться. Гермиона подумала, что сможет пережить всего один тяжёлый удар. — Да, сэр. Как пожелаете. Снейп несколько раз прицельно постучал по ягодице, затем она услышала резкий свист, сопровождающий промелькнувшее движение его руки. Хлопок! После единственного сокрушительного удара она истошно завыла, когда ослепительная волна боли и жара обожгла её задницу. — Ой-ой-ой! — прошипела Гермиона, прижимая руку к пылающей коже. — Сорок! Ой! Северус позволил ей потереть болевшее место, а сам пошёл за анальной пробкой и банкой смазки. Вернувшись, он разложил всё это на кровати. — Убери руку. Позволь мне взглянуть. Гермиона приглушённо застонала, когда профессор оттолкнул её пальцы, осматривая место удара. Кончики его пальцев казались огненными, когда он мягко проводил ими по ягодицам. — Завтра тебе будет очень больно, — бормотал он, поглаживая потемневшую кожу. — Ты же не планируешь проявлять непослушание в ближайшее время, не так ли? — Нет, сэр. «Никогда!» — При желании я могу причинить тебе много боли этой маленькой расчёской. — Я буду хорошо себя вести! Обещаю! — Знаю, Гермиона. Тебе нравится быть моей хорошей девочкой. В отличие от твоих несносных дружков, ты никогда не была нарушительницей порядка. Ты собираешься поблагодарить меня? — Спасибо, сэр. — За что? — За ваш подарок. — И за порку? — подсказал он. — О да, сэр! Спасибо, что отшлёпали меня. — Не за что, малышка. А теперь ты готова, чтобы я немного увеличил пробку? Я хочу растянуть тебя сильнее. «Вот дерьмо!» — Да, сэр. — Хорошо. Раздвинь ноги. Снейп заботливо расправил её трусики, а затем стянул их чуть ниже пылающих ягодиц. Специально держа металлический предмет перед её глазами, он дважды постучал по пробке волшебной палочкой — та заметно вытянулась и утолщилась. Карие глаза Гермионы расширились от испуга, она даже не моргала. Тем временем профессор открыл банку и погрузил длинный палец в прохладную желеобразную субстанцию. Анальная пробка стала выглядеть так, словно её хорошенько раздули. Она действительно стала больше, и Гермионе показалось, будто украшенная изумрудами змеиная голова издевательски смеётся над ней, раскрыв пасть. Холодное прикосновение лубриканта, размазываемого по её дырочке, создавало благословенный контраст по сравнению с жаром на заднице. Один палец дразнил задний проход, она издала сдавленный писк. Снейп умышленно действовал слишком медленно, смазывая внутренние стенки с черепашьей скоростью. Она попыталась качнуться назад, чтобы заставить его двигаться быстрее, но он не поддался на провокацию. — Несколько минут назад ты ужасно волновалась, а теперь стремишься к этому любыми путями. — Да, сэр. — Насколько ты возбуждена? Ты готова кончить? — Чёрт! Я очень сильно намокла, сэр. Пожалуйста, поторопитесь! Он усмехнулся. — Я позволю тебе получить оргазм только после того, как закончу. — Да, сэр. Спасибо. Ухмыляясь, Северус смазал пробку и прижал конусообразный конец к её сморщенному отверстию. Как только он начал надавливать, Грейнджер заскулила и попыталась отстраниться, но он схватил её за бёдра, силой удерживая на месте. «Вот так, мой ангел». — Постарайся не двигаться, дорогая. Расслабься. Гермиона изо всех сил старалась не шевелиться. Он продолжал трахать её дырочку, протискиваясь через кольцо мышц и вынимая пробку, пока она не дошла до полубезумного состояния, готовая рвать на себе волосы. Чувствуя неприятное жжение, когда самая широкая часть растянула всё внутри, Гермиона замерла, задыхаясь от этого ощущения. Пробка скользнула глубже, и жжение угасло, оставив после себя только странное чувство предельной наполненности. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Как будто всё внутри трещит по швам. Сдержанно посмеиваясь, Снейп отрывисто приказал: — Выпрямись и подойди сюда, чтобы я мог рассмотреть твои трусики, — прежде чем отойти, он поправил их на её багровой заднице. Гермиона оттолкнулась от кровати, чувствуя непривычный объём внутри. На коже ягодиц снова вспыхнуло мучительное жжение, как только их коснулась ткань белья, а пробка зашевелилась, растягивая прямую кишку, как крошечный кулачок. Она осторожно подошла к креслу, в котором уже удобно расположился Снейп. Его чёрные глаза были прикованы к передней части трусиков. Она знала, что он видел влажное пятно, темневшее на ткани. Внезапно он протянул руку и обхватил ладонью её влажную промежность, играя с половыми губами через тонкий материал. Откинувшись назад, он расставил свои ноги шире. — Покажи мне, чему ты научилась за время разлуки. Сядь ко мне на колени. Потрись своей киской о моё бедро. Казалось, невозможно было покраснеть ещё сильнее, но теперь лицо Гермионы сделалось пунцовым. Однако желание пересилило смущение. Оседлав его ногу, она зашипела, когда пробка вошла глубже. Положив одну руку на подлокотник кресла, а другую на его грудь, она наклонилась вперёд и прижалась клитором к его бедру. Всю нижнюю часть тела пронзило восхитительное ощущение. — Боже, кажется, я сейчас кончу! — Неужели так быстро? Она кивнула. — Очень скоро! — Подними футболку. Я хочу видеть всё. Гермиона не переставала скрежетать зубами, натягивая футболку выше груди. Внезапно воздух в комнате показался ей чересчур холодным без этого тонкого слоя одежды. Северус прикинул, что до приближающейся кульминации ей осталось около двух минут: её соски затвердели, а в воздухе распространился мускусный аромат. — Я чувствую твой запах, Гермиона. И собираюсь вылизать тебя дочиста. Но сначала хочу посмотреть, как намокнут эти трусики. Тем временем она уже ушла от реальности. Гермиона слышала, как профессор шептал что-то ещё о мокрых трусиках, но тело перестало её слушаться и содрогалось от удовольствия, пока её то накрывали, то отпускали волны экстаза. Из её приоткрытого рта вырвался гортанный стон. Чёрные глаза не отрываясь следили за ней, обжигая взглядом, словно Снейп старался запомнить каждое вздрагивание, каждое порывистое движение. Гермиона не смущалась, так как отчётливо видела с трудом сдерживаемую похоть в глубине этих бездонных глаз. — Ты поставила новый рекорд, дорогая, — Северус протянул руку и провёл пальцем по тугому соску. — Не думал, что оргазм может продлиться тридцать секунд. Она улыбнулась, забралась к нему на колени и прислонилась промокшей ластовицей к выпуклости на брюках. — Да, сэр. Вы действительно можете вылизать меня прямо сейчас? Из его горла вырвался смешок. — Ты этого хочешь? — Да, сэр! И вас тоже! — Сначала ложись на кровать и покажи мне свои мокрые трусики. Она радостно кивнула и подошла к кровати. Оказавшись на спине, Гермиона раздвинула ноги, желая удовлетворить его любопытство. Снейп сразу же увидел огромное мокрое пятно на ластовице. Белый хлопок прилип к половым губам, восхитительно подчёркивая каждую тёмную складочку. Его рука потянулась к члену и крепко сжала его. Только потом он рискнул подойти ближе. — Чёрт возьми, малышка… — пробормотал он, пленённый открывшимся видом. Северус провёл пальцем по влажному материалу, отчего она нетерпеливо покачнула бёдрами. Он стянул трусики и, стащив вниз по ногам, отбросил их в сторону. Запах женского возбуждения дразнил ноздри. Прижав её к покрывалу, он наклонился и раскрыл влагалище: смазка покрыла каждый дюйм. «Драко был прав, она действительно напоминает прозрачную глазурь». Он зарылся лицом в её промежность, причмокивая и собирая языком скопившееся у входа, облизывая складки дочиста. — О боги! — закричала Гермиона, резко дёрнувшись, изнывая от шального желания. — Северус! Чёрт! Притормози! Он зарычал и засунул язык вглубь лона, проводя носом по клитору. Её пальчики запутались в длинных чёрных волосах — она металась как в огне, то пытаясь оттолкнуть его голову, то притягивая и прижимаясь бёдрами ближе. Его язык проник ещё глубже, собирая всё, что мог. Член мучительно ныл, придавленный ширинкой; не выдержав, Северус опустил руку вниз и расстегнул брюки. Освобождённый покрасневший орган получил некоторую передышку, но ткань грубого покрывала жутко натирала сверхчувствительную плоть. Собрав всё, выделившееся из её тела, он откинулся назад и с довольным видом осмотрел свою работу. — Теперь можно начать сначала и проверить, как быстро ты снова намокнешь. — Пожалуйста! Я хочу отсосать тебе! — Хм-м… В данный момент я бы не назвал это хорошей идеей. Позже. Когда мне это понадобится. Гермиона зарычала, ведь её планы рухнули. — Ты хотя бы трахнешь меня в зад?! Снисходительно усмехнувшись, Северус приподнялся и легонько коснулся губами её губ. — Я же сказал — завтра. Послышалось ещё одно низкое разочарованное рычание. — Ну пожалуйста! — Завтра. — Могу я снять с тебя одежду? Один уголок его рта приподнялся. — Если хочешь. Её руки уже расстёгивали рубашку — до того, как он закончил эту фразу. — Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Его губы вновь прижались к её губам. — Не стоит торопиться. У нас вся ночь впереди. — Ничего не могу с собой поделать! Я хочу тебя! — стремительное расстёгивание его рубашки прекратилось, как только она спустилась до пояса, так как в тот же момент его язык проскользнул между её губ и начал практически трахать её рот. Её громкий стон был заглушён поцелуем; Гермиона впилась пальцами в его бёдра и притянула ближе. Когда у Северуса наконец-то кончился воздух, он дал ей отдохнуть и, потянувшись губами к её шее, позволил ей закончить избавлять его от одежды. Дрожащие пальцы расстегнули брюки, и он зашипел сквозь зубы, когда Грейнджер начала поглаживать эрекцию через трусы. — Прекрати, — простонал он, так как трение вызывало неприятное жжение. — Просто сними их. Гермиона стащила брюки вместе с бельём с его бёдер и с помощью ног спустила всё это до лодыжек. Северус сбросил ботинки и измятые брюки на пол. Один носок застрял у него на ноге, и в конце концов ему пришлось сорвать его с помощью другой ноги. — Сними эту чёртову футболку, — прорычал он. — Она будет мешать. Гермиона сорвала её с себя и отбросила в сторону, а он сел и стянул с себя рубашку. Чувствуя желанную наготу, он прижался грудью к её мягкой груди. Она обняла его, проводя руками вверх и вниз по обнажённой спине. И застонала, прижавшись губами к его плечу, когда член с силой вонзился во влагалище. После всего этого Гермиона не могла просто лежать на месте. Она намертво впилась пальцами в его задницу, словно собиралась держать его в заложниках. — А вот так делать не надо, — прорычал Снейп, отрывая её руки от своих ягодиц и прижимая их к матрасу над головой. — Мне придётся связать тебя, или ты будешь вести себя хорошо, девочка? — Свяжи меня! Северус усмехнулся ей в шею. — Пусть будет по-твоему. Протянув руку, он призвал свою палочку. Одно быстрое, точное движение — и её руки взметнулись к столбикам кровати. С ещё одним взмахом верёвки стали видимыми. Со стороны казалось, будто Гермиона наслаждалась этим, извиваясь и глядя на волшебные путы, как ребёнок на конфеты в магазине сладостей. — Полагаю, мне следует сделать то же самое с твоими ногами? Не дожидаясь ответа, он взмахнул палочкой, и её ноги раздвинулись в разные стороны так же, как и руки. Северус сдержал смех, когда она начала проверять натяжение верёвок. Повернув и выровняв голову змеи, он провёл кончиками пальцев по внутренней поверхности её бедра, ухмыльнувшись, когда она нервно дёрнулась под ним. — Ты это имела в виду, малышка? — Эм-м… Не совсем, но мне нравится. Его губы скривились. — Теперь ты точно прекрасно выглядишь. Гермиона покраснела и закусила губу. Она знала, что профессор дразнит её, но понимала, что, с другой стороны, он говорит чистую правду. — Благодарю вас, сэр. Мне хотелось вам понравиться. — Очень мило, но чего-то не хватает… — О чём вы? — О соответствующих аксессуарах, — Северус призвал зажимы и, не торопясь, отрегулировал напряжение, пока Гермиона с волнением смотрела на него. — Ты не хочешь попросить меня надеть их? Или теперь ты неравнодушна только к расчёске? — Не знаю, хочу я их или нет. — Какая жалость… Если бы ты хорошенько меня попросила, я мог бы вытащить пробку и вылизать тебя, — ему хотелось преподать ей урок, что следует принимать всё, что он предлагает. — Я всё ещё могу попросить вас надеть зажимы, сэр? — Нет, Гермиона, — ехидно усмехнувшись, ответил он. — Ты упустила свой шанс. Думаю, мне придётся сделать их ещё немного туже, а тебе — попрактиковаться охотнее принимать всё, что я предлагаю. И благодарить меня. «Проклятье!» — Простите, сэр. Я на самом деле готова принять всё, что вы захотите мне дать. — Хорошо. Я хочу послушать, как ты умеешь просить. С трудом сглотнув, она облизнула пересохшие губы, глубоко вздохнула и произнесла: — Пожалуйста, зажмите мои соски, сэр! Мне это нужно! Мне нужно доказать, что для вас я могу быть хорошей девочкой! Он приподнял одну бровь. — Прозвучало просто превосходно. Гермиона напряжённо втянула носом воздух, когда профессор открыл один зажим и приложил его к соску. Он не дал ему закрыться, но смотрел ей в глаза и ждал продолжения. — Пожалуйста, сэр! Я хочу этого! Я хочу всё, что вы мне предложите! Удовлетворённо улыбнувшись, Снейп осторожно позволил зажиму закрыться. Он был крепче, чем ей хотелось, но она сделала глубокий вдох и попыталась нормально дышать, несмотря на болезненное пощипывание. Боль не была невыносимой. Она смогла сдержаться и не расплакаться. — Спасибо, сэр. Северус улыбнулся. — Прекрасно. Ты готова ко второму? — Да, сэр. Другой зажим сомкнулся вокруг свободного соска, в этот раз Гермиона лишь шумно втянула воздух. Боль на правой груди уже начала притупляться, но с защемлением второго соска ей всё труднее было сохранять самообладание. — Благодарю вас, сэр, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Теперь я убеждён, что ты можешь быть очень послушной девочкой. Как ты думаешь, мне стоит вознаградить тебя за хорошее поведение? — Пожалуйста! Я хочу всё, что вы пожелаете мне дать! Снова улыбнувшись, Снейп кивнул. — Звучит всё лучше. У вас, как всегда, прекрасные способности к обучению, мисс Грейнджер, — опустившись вниз, он снова начал вылизывать её промежность. Она издала низкий протяжный стон, разрываясь между болью и удовольствием. — О боже, сэр! Спасибо! Северус усмехнулся, проводя языком по половым губам. «Такая покладистая! Она готова сделать для меня всё что угодно!» Просунув во влагалище два пальца, он начал массировать точку G, не прекращая оральных ласк. Он не знал, было ли это связано с ограничением подвижности или её так сильно возбуждали зажимы, но она стремительными темпами приближалась к оргазму. Хлюпающие звуки были уже довольно громкими. Из неё вытекло немного жидкости в качестве предупреждения, а потом брызнули прозрачные струи, а её спина выгнулась дугой, как лук. Гермиона выкрикнула его имя, но на полслова потеряла дар речи; оно превратилось в длинное «Ах-х-х!». Она тяжело дышала от удивления и удовлетворения. Как и прежде, оргазм подкрался к ней и прокатился по телу с головокружительной скоростью. Боль и жжение на сосках убивали её, но бурная кульминация частично затмила дискомфорт. Северус безумно хотел слышать её во время секса. Оттолкнувшись, он опустился перед ней на колени. Пока он постукивал и проводил членом по блестящим складкам, она снова произнесла его имя. Он не мог отвести глаз от влажной скользкой смазки, покрывавшей головку, распределяя по члену её водянистые выделения. Как только он надавил на отверстие, она застонала и беспомощно пролепетала: — О боже мой! Северус ухмыльнулся и сделал несколько осторожных движений. Внутри всё распухло, он чувствовал сильное сдавливание, ощущая присутствие увеличенной пробки. В этом месте стенки плотнее обхватывали головку, словно рифлёный кулак. Он знал, что медленно сводит себя с ума, но не мог перестать неторопливо проталкиваться мимо этого местечка. Грейнджер смотрела на него так, словно видела впервые. — Что?! — не выдержав, спросил он. Она улыбнулась. Гермиона догадалась, что от пристального взгляда ему стало не по себе, но не могла оторвать от него взора. Она заметила тот же алчный блеск в глубине чёрных глаз, как и несколько минут назад, когда мастурбировала для него. — Ничего. Мне просто нравится смотреть на тебя. Снейп покачал головой, погружаясь чуть глубже. — Я не привлекательный мужчина. И предпочитаю реализм. В этой постели только ты — единственная, на кого стоит смотреть. — Спасибо, Северус, но ты — самый сексуальный мужчина из всех, кого я знаю! — Сомнительный комплимент. Ведь, за исключением меня, ты никого не знаешь. — Я знаю достаточно! Поверь, я могу намокнуть только от одного твоего взгляда! — Это говорит о способностях твоего юного организма, а не о моей внешности. — Посмотри на меня, Северус! Я люблю твои глаза! Очевидно, она не лгала, но он снова зашёл в тупик и не знал, что на это ответить. — Я люблю твой рот, особенно губы, когда ты улыбаешься! — У меня кривые зубы. Она улыбнулась ещё шире. — Мне всё равно. А ещё я люблю твой нос! — Особенно, когда он трётся о клитор? Гермиона рассмеялась. — Точно! И мне нравится, как раздуваются твои ноздри, когда ты возбуждён. — Что привело тебя к этим излияниям души? — Тебе от этого не по себе? — Да. — Очень жаль, — немного расстроилась она. — Не хочу, чтобы ты думал, будто я льщу тебе, чтобы ты проявлял лучшие стороны своего характера. — У меня нет хороших сторон! — Есть! Не отводи взгляд, Северус! — Вовсе нет. Я просто проверял твою киску. — Она всё ещё на месте. Он ухмыльнулся. — Я в курсе. А ещё, кажется, пытается выжать из моего члена всё, что можно. Мышцы его плеч напрягались, а резко выделяющиеся рельефные мускулы под бледной кожей вызывали у неё желание облизать их. — Поцелуй меня? Северус склонился над ней, очерчивая языком линии её нежных губ. Издаваемые ею стоны звучали чудесно, а грудь приятно вибрировала под ним. Ему хотелось слышать, как она издает эти звуки снова и снова, но в его грудную клетку неприятно вдавились металлические зажимы. С недовольным рычанием он неохотно отстранился от её тёплых губ, и, опёршись на одну руку, разжал их. Отбросив зажимы в сторону, Северус устроился поудобнее и обхватил её плечи своими руками. Гермиона счастливо вздохнула, когда он начал с того места, на котором остановился. Её сводило с ума то, что она не могла к нему прикоснуться. Ей было позволено только ласкать его рот своим языком, что тоже можно было считать прикосновением. Чем дольше они целовались, тем быстрее он её трахал; она пыталась подстегнуть его страстными поцелуями. Ему требовалось больше кислорода. Всё было бы в порядке, если бы они просто целовались, но с дополнительными действиями в виде настойчивых повторяющихся толчков он постепенно начал задыхаться. Тяжело дыша ей в плечо, Северус чувствовал, как напрягались его яйца. «Нужно замедлиться… Таким образом я скоро кончу… Ещё чуть-чуть…» — Развяжи меня, — прошептала она ему на ухо. Подняв голову, Снейп посмотрел ей в глаза. — Почему? Я сделал тебе больно? — Нет. Я хочу к тебе прикоснуться. Он ухмыльнулся. — Нет, дорогая, я хочу, чтобы ты держала руки там, где я смогу их видеть. Так ты меньше будешь меня отвлекать. — Но я так хочу прикоснуться к тебе! Пожалуйста! Северус покачал головой и поцеловал её в шею. — Нет. Я знаю, что тебе нравится раздвигать для меня ножки и видеть верёвки на своих запястьях. Я могу сделать с тобой всё, что захочу, а тебе придётся просто лежать и подчиняться. Именно поэтому это так сильно тебе нравится. Тебе не нужно думать. Я могу поступить с тобой так, как пожелаю. С каждым словом, сказанным глубоким вкрадчивым тоном, низ живота продолжал сжиматься сильнее, пока внутри всё скручивалось в узел. — Ты всегда поступаешь по-своему. Северус сдержал смех. — Только потому, что тебе это нравится, дорогая. — Да, сэр, — смиренно согласилась она. — Ты проведёшь со мной завтрашний день? — промурлыкал он, выцеловывая дорожку вниз по шее. — Да, сэр. Вы ведь трахнете меня в зад, да? Он усмехнулся, уткнувшись ей в шею. — Всему своё время. — Северус… ты хочешь, чтобы я заночевала у тебя, да? «Мерлин, да! В моей постели! И чтобы твой запах остался на простынях!» — Мы точно не будем спать, малышка. Гермиона вздрогнула и попыталась поцеловать его в плечо, но сделать это было трудно, когда он двигался, а её руки были связаны. — Что ты собираешься со мной сделать? — М-м-м… — промычал он, посасывая пульсирующую вену. — Я не хочу испортить сюрприз. — Мне же не будет слишком больно, правда? — Нет, если ты сама того не захочешь. — Пожалуйста! Я почти готова! Его бёдра двигались быстрее, а нижняя часть живота касалась клитора с каждым толчком. — Да… — прошептала она. — Я сейчас кончу! Не останавливайся! Как будто он мог остановиться. Её тело становилось всё более и более напряжённым по мере того, как проходили минуты. Снейп продолжал шептать ей на ушко, но говорить становилось всё труднее. Когда её ноги начали дрожать, он вздохнул с облегчением, зная, что она уже на грани. — Вот так, — прошелестел его голос. — Позволь мне почувствовать твоё наслаждение. Я хочу кончить вместе с тобой, Гермиона! Хочу, чтобы моё семя было глубоко внутри тебя! В конце концов её рот безвольно приоткрылся, губы расслабились, когда сладкие судороги начали сотрясать всё тело. Она могла только дышать и кричать от удовольствия, пока билась в туго натянутых верёвках. Снейп зарычал ей в ухо, и она знала, что он тоже приближается к финалу. Его вспотевшее тело казалось адски горячим; когда ритмичные толчки внезапно стали быстрее, резче и беспорядочнее, она чуть не расплавилась под ним. Спустя некоторое время Северус, тяжело дыша, раскинулся на кровати, но через несколько минут уже пришёл в себя, спохватился и освободил её от пут. Верёвки исчезли, и Гермиона слабо обняла его руками. — Мы можем повторить? — счастливо спросила она, задыхаясь с улыбкой на губах. — Со временем. — Сегодня вечером? Он согласно кивнул. — Только дай мне отдохнуть. — Хочешь чего-нибудь съесть? Северус рассмеялся. — Может быть, позже. Думаю, мне нужно поспать. Чёрт! Я начинаю выражаться как старик. Гермиона рассмеялась и поцеловала его в подбородок. — Нет. Мне тоже нужно вздремнуть, но сначала я хочу перекусить. Я почти не обедала и теперь просто умираю с голоду! — Принеси мне твоего шоколадного печенья. — Северус, ты же накрошишь в постели! — Чёрт возьми, ведьма! В таком случае принеси то, что сама посчитаешь нужным! — Хорошо. Думаю, Гарри догадается, куда подевались взбитые сливки.