Climax

Первые переселенцы. Пилигримы. Итачи фыркает. Так хотететь слиться с местными — и ради чего? Чтобы не нужно было снова бежать? Чтобы не ненавидели? Чтобы не боялись? У них не получилось. Они все сделали неправильно. Они могли сделать все по-другому, и все сложилось бы гораздо лучше. Не хорошо, но — лучше. Увы. Сначала они обратили на себя гнев диаспоры, потом подтянулись и аборигены. Им никогда не суждено было стать здесь своими. Это было ясно с самого начала. Просто они — Учихи. Их ненавидят. Так всегда было. Это — судьба. Проклятие клана. Что-то наследственное — как угодно. От отца к сыну, от матери к дочери — и из порочного круга можно вырваться, только вырвав корни. Они потеряли Шисуи. Итачи знает, что это он виноват. Ему стыдно. Ему больно. Ему очень нехорошо. Итачи — тот самый урод в семье. Брак. Больной ген. Мутация. Символ вырождения. Он пытался стать таким, как отец, но у него не получилось. Он пытался держаться подальше от семьи, но это не сняло с него семейного проклятия. Родовой порчи. «Порчи» — Итачи смеется. Тихо, по-злому. Матушка верила и в бога, и в дьявола, и в порчу — верила потому, что так было нужно. Итачи зарывается пальцами в волосы, откидывает назад челку. В мире аборигенов той глуши Канкуро считался бы как минимум одержимым, а то и вовсе выродком самого антихриста. Как бы они визжали, просто увидев его снулые глаза, подведенные красным. Его не пустили бы в церковь. Может, и в город не пустили бы — «Чертовы дикари», — усмехается Итачи, — «Задубевшии в традициях и псевдоморали варвары». Злость внутри Итачи спорит со стыдом. К нему еще долго не подпускали младшего брата, берегли от влияния, но Саске так же долго тянулся к нему. Итачи пытался быть хорошим братом. Не получилось. И во что это вылилось? В формальность и холодность. Саске одновременно и связывал его с собой, и избегал. Семья дежурно делала вид, что все в порядке, семья дежурно держала Итачи на расстоянии протянутой палки для битья. Теперь его окружение — Рассвет с резвящимися демонами вроде Хидана и Дейдары. Самое то для него — отщепенца и выброшенного из социума урода. Урода без стыда и совести. Грязного урода. На телефоне всплывает уведомление. «Фото, 5 штук, завтра» и значок файла в pdf. Итачи улыбается. Может, где-то ему и есть место. Может быть. Может…