Не надо, папа

Я попытался открыть глаза, но веки оказались против размыкания. Так, я вообще лежу или сижу? Вроде сижу. Почему у меня болит лоб? А, я же уснул, уперевшись им в барную стойку. Точно, я же в баре. Мною была предпринята вторая попытка раскрыть глаза, на этот раз успешная. Перед моим взором величественно восстала деревянная стойка, деликатно припорошенная пылью и украшенная засохшими следами от пролившегося алкоголя. А еще я обнаружил, что из моего рта течет слюна и капает на стойку, оставляя на ней очередной памятный след. Хватит валяться как пьянюга со стажем. Точнее, сидеть. Я выпрямился, потянулся, вытер рот рукавом. Сквозь грязные окна уже начали пробиваться лучи солнца. Обалдеть я расслабился под запрещенку! Рядом со мной по ту сторону барной стойки все так же стоял Хосе и протирал бокалы. — Отпустило? — глядя на меня усмехнулся он. Я проморгался и потер глаза. От долгой сидячки тело невыносимо ныло, поэтому я поднялся со стула, дабы размяться. В голове стоял небольшой гул. — Который час? — спросил я, сомкнув руки в замок и потянувшись вверх. В пальцах, плечах и пояснице неприятно хрустнуло. Хосе зевнул. Под его глазами образовались мешки. У него их не было, когда я только зашел в бар. — Почти шесть утра, — ответил он. — Я должен был закрыть бар пять часов назад, но пришел ты, и что-то пошло не так. Я уже все бокалы по десятому кругу протираю. Мне стало жутко неудобно перед барменом. Я почувствовал, как мои уши стыдливо разгорячились. — Что ж ты меня ждал-то? Хосе улыбнулся и мягко посмотрел на меня своими круглыми светло-голубыми глазами. — Я же не мог оставить тебя здесь одного, а будить было жалко. Ты так сладко спал, прям как котеночек. Как котеночек, которого пару раз уронили с метлы, покидали в кольца для квиддича вместо квоффла и пару минут поварили в котле, ха-ха! Так меня еще не называли, но мне сейчас было не до обид, надо домой топать. — Дико извиняюсь за предоставленные неудобства, — с ноткой колкости проговорил я. Не в моих правилах извиняться перед обслуживающим персоналом, но в этот раз я реально виноват — заставил человека ночевать на рабочем месте. — Ты тут такую лабуду нес, пока под Злючкой был, прежде чем заснуть, — рассмеялся Хосе. Я замер. Я? Что-то нес? — Какую? — спросил я на свой страх и риск. Если я что-то сказал вслух про отца или, хуже того, про Поттера — мне конец. Бармен рассмеялся сильнее. — Ты сначала минут 15 орал, что ты нюхлер, потом дважды спел «Джингл Беллс» и часа полтора бормотал что-то неразборчивое. Я едва не уронил нижнюю челюсть на пол. — Серьезно? Я не помню… Теперь у меня не только уши горят, а еще и все лицо. Блядь, стыд какой! Хосе в очередной раз включил режим цоканья языком, чуть улыбаясь. — Да ты не переживай, в первый раз Злючка на всех так действует. Это норма, потом полегче будет. Кстати, будешь ее еще покупать-то? Тебе скидку сделаю! Мы с Хосе договорились, что он будет присылать мне Злючку каждую субботу совой в шесть вечера. В качестве «места встреч» мы выбрали небольшой закоулок за стадионом для квиддича, поскольку туда никто никогда не ходит. Мне понравился эффект от Злючки. Было приятно, хоть и пришлось немного опозориться перед барменом. Я спросил у него, не говорил ли я еще какого-нибудь бреда, пока был опьянен запрещенкой, но его ответ был отрицательным. Перед уходом, я купил еще одну бутылочку Злючки. На вечер. Через 10 минут я был дома. Ложиться спать уже бессмысленно, хоть меня и одолевала зевота. Лучше потерпеть, чем проспать на поезд в Хогвартс (действительно лучше ли?). Я пошел в ванную. Надо освежиться перед школой, да и вода поможет взбодриться. Пока ванна наполнялась водой, я разделся и посмотрелся в зеркало. Жуть какая. Впалые щеки, под глазами синяки, красные белки. Я ведь ночью толком не спал, пока был в бреду. Только моя сонная рожа была цветочками по сравнению с тем, что творилось ниже. На шее четыре темных следа от отцовских пальцев. На левом плече ссадина — это ему не понравилось, что я позавчера за завтраком не сказал ему «Доброе утро». От груди до низа живота тянулись красноватые следы жалящего заклятия, понятно кем наславшего его на меня за то, что я, как всегда, заступился за мать. Небольшой синяк на правом предплечье — вчера днем домашний монстр заломал мне руку за спину просто потому что был не в настроении. На правом бедре россыпь мелких царапинок — дня три назад главе семьи приспичило побить посуду и пихнуть меня заклинанием Депульсо прямиком в осколки. Я уже давно перестал применять к себе исцеляющие заклинания и зелья, ибо смысл? Синяки и ссадины успевают появляться на мне чаще, чем заживать, даже с помощью магии. Точнее, я использую исцеляющую магию, но редко, когда побои появляются на лице и на других видимых частях тела, но чаще я просто надеваю максимально закрывающую одежду. Боюсь представить, что твориться под одеждой у матери. Она, конечно, исцеляет себя заклинаниями и зельями, но они тоже не всегда дают сиюминутного эффекта. — Красавец, — сказал я своему отражению в зеркале. Разумеется, это был сарказм. Я нацелил палочку на зеркало и произнес: «Диффиндо». Не хочу больше видеть свое отражение. Не хочу вообще видеть в своем доме зеркала. Не хочу! По зеркалу, точно молния, побежала трещина, и оно, превратившись в осколки, оказалось на полу. Была еще одна вещь, которую я не хотел видеть, и она находилась на моей левой руке. Я лег в ванну, прихватив с собой один из осколков. Вода… такая теплая и ласковая. Прикрыв глаза, я мгновенно вспомнил маму — она ведь тоже теплая и ласковая. Как она может заслуживать то, что с ней сейчас происходит? Она заслуживает счастливой свободной жизни. Жаль, что она сама не в состоянии этого понять. Женщины такие удивительные существа: все вокруг знают, что они достойны быть счастливыми и защищенными, кроме них самих. Женщины готовы любить и оберегать кого угодно, но не себя. Черт, до меня только сейчас дошла одна мысль: а ведь мама после всего этого кошмара продолжает спать с отцом в одной постели. И ей не противно? А если он ее?.. Не думать об этом! Если я об этом узнаю, я не поскуплюсь и на Аваду. Черная Метка на левой руке тоже не давала мне покоя. Угораздило же меня сказать «да», когда встал вопрос, согласен ли я стать Пожирателем Смерти. Конечно, согласен, это же, блядь, так просто, и нет, это не превратит мою жизнь в сущий пиздец! Удивительно, что никто не кричит мне вслед: «Смотрите, это тот самый шкет, который хотел выебнуться перед Темным Лордом и в последний момент сдрейфил!» Я сунул левую руку под струю воды, будто надеясь, что метка от этого смоется, делая воду все горячее и горячее. Когда пошел кипяток, я рефлекторно отдернул руку. Кожа на ней покраснела, ее чуть покалывало. Затем я начал царапать по Метке осколком зеркала. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Я усилил нажим. Стекло, двигаясь по коже, стало оставлять на ней красные следы. Соскрести бы эту дрянь с руки, как ржавчину с металла. Хах, если б это было так просто. Показалась микроскопическая капелька крови — кожа порезана. Еще капелька и еще… Это было больше приятно, чем больно. Физическая боль прекрасно заглушает боль душевную, если ты причиняешь ее себе сам. Был соблазн полоснуть стеклом по вене, да, боюсь, смелости не хватит. Хей, народ, кому-нибудь нужна трусость? Раздам бесплатно! Человек на десять хватит! Первым трем клиентам двойная порция! Я лежал в ванне еще довольно долго. Закончив ванные процедуры, я вытерся, обмотался полотенцем, убрал осколки заклинанием Эванеско и отправился в свою комнату. Рука довольно быстро перестала кровоточить. Наскоряк запихав вещи в чемодан — даже не стал париться со складыванием, — я оделся и уложил волосы. Надо бы кофе выпить, а то не хватало еще задремать. Тишина, спокойствие. Пока отец спит, я могу чувствовать себя в безопасности. Сидя за столом в трапезной, я с наслаждением потягивал горький напиток. На кухне уже вовсю готовили завтрак домашние эльфы, но у меня совершенно не было аппетита. С меня хватит и кофе. Главное, что я пью его в тишине. Я глянул на часы — уже 8 утра. С минуты на минуту проснется отец, и тишина мгновенно погибнет. Но, моему удивлению, с отцом я за все утро так и не столкнулся. Не знаю, чем он занимался. Главное, что мы с мамой были в покое. Она поцеловала меня в щеку перед моим отправлением на платформу 9 ¾, а я взял с нее обещание писать мне каждый день и сообщить мне, если с ней что-то случиться, чтобы я тут же вернулся домой и помог ей. — Не волнуйся за меня, — сказала она. — Лучше себя береги. В поезде я сел в одно купе с Крэббом, Гойлом и Пэнси. Последняя при виде меня расплылась в блаженной улыбке. По дороге в Хогвартс друзья принялись рассказывать друг другу о проведенном лете. Я же прильнул головой к окну и позволил себе немного прикорнуть, ибо сон морил со страшной силой. Едва я прикрыл глаза, в моем сознании высветилось знакомое лицо с зелеными глазами. Поттер! Только мысли о нем способны отвлечь меня от дум об отце и Черной Метке. Мне снилось, как Поттер взял меня за руку и сказал: «Со мной ты в безопасности». Вокруг было светло, будто нас окружали десятки солнц. Он положил руку мне на щеку, закрыл глаза и нежно поцеловал меня в губы. Сначала легко и невинно, потом постепенно добавляя в поцелуй желания и страсти. Он прикусил мне нижнюю губу, а его язык вступил в игру с моим. Мне этого мало. Я скинул с его плеч мантию, сорвал с него рубашку. Мои губы стали покрывать поцелуями его шею и плечи, пока его руки были заняты моим обнажением. Вскоре и я оказался с голым торсом и начал тереться своим телом о тело Поттера, горячо целуя его губы и проникая пальцами в черные волосы. После я встал перед ним на колени и начал расстегивать ему штаны, под которыми была заметна его боевая готовность… — Драко, — потеребил меня кто-то за плечо. Меня тут же выкинуло из сна. — Просыпайся, мы почти приехали, — сообщил мне голос Пэнси. Твою ж мать, ну почему сейчас?! Я зевнул, потер глаза и чуть потянулся. — Дружище, ты чем сегодня ночью занимался? Ты выглядишь как оборотень перед полнолунием, — заметил Гойл. — Может, он провел эту ночь с какой-нибудь красоткой? — пошутил Крэбб, за что тут же получил затрещину по коленке от Пэнси. — Просто была бессонница, — ответил я. А что я мог еще сказать? — Хоть расскажи, как лето провел, — сказал Крэбб. Отлично провел! Правда нам с мамой каждый день прилетало от отца-тирана, в моем доме все лето Темный Лорд проводил собрания пожирателей и убил на моем столе одну из наших профессоров, прямо на том месте, где я каждый день ем, но это так, мелочи! Все замечательно! Круто! Лучше не бывает! — Нормально, — сухо ответил я. Пэнси села ко мне поближе и взяла меня за руку. — Драко, у тебя что-то случилось? — обеспокоенно спросила она. — Ты всегда можешь мне обо всем рассказать! Я в любой момент готова тебя выслушать и помочь. — Спасибо. Но у меня все нормально. Я хорошо отношусь к Пэнси, но все же держу ее на расстоянии вытянутой руки. Да, она красивая, умная, преданная, всегда готова мне помочь, но это не тот человек, которому я готов раскрыться. Я не чувствую какого-то душевного единения с ней. Вряд ли я стану ей что-то рассказывать. А Крэбб и Гойл… Пф, да до них даже не дойдет суть предложения, если в нем содержится больше двух слов. — Как будем издеваться над Поттером в этом году? — спросил я, хотя на самом деле имел в виду «Какие у меня в этом году будут поводы увидеть его?» — Так он же в этом году не поехал в Хогвартс, — ответил Крэбб. — В смысле?! — Я от неожиданности подпрыгнул на месте и случайно треснулся затылком о стену купе. — Ну, то есть кого нам теперь подъебывать-то? Я же за целый год в Хогвартсе помру от скуки. — Ну да, без Поттера и его шайки будет скучно, — произнес Гойл. — Особенно тебе, Драко. Между тобой и Поттером с первого курса есть какая-то магия. У меня чуть сердце не замерло. — Чего, блядь?! Жирная рожа Гойла тут же залилась бордовой краской. — Блин, я не так сформулировал! — засуетился он. — Я имел в виду, что вы враги с первого курса, из-за этого постоянно смотрите друг на друга и… Тьфу, бля, опять не так выразился! Короче, я это не хотел сказать! Крэбб прыснул со смеху, в то время как Пэнси раздраженно заскрипела зубами. Поезд затормозил. Время выгружаться.