Созвездия: Сказка

Рашта вырвал из забытья странный звук. Он моргнул, но век не открыл — слишком они были тяжёлыми. Голова отозвалась болью, но Вереск всё равно упрямился. В итоге, приоткрыв глаза, снова их закрыл. Яркий свет причинил боль. Немного полежав так, сделал ещё одну попытку, и она оказалась более удачной. Некоторое время Вереск осматривал комнату, понимая, что находится в больнице. Арому он заметил сразу же, но пока что не окликал его, очень заинтересовала палата. Она была одноместной, с телевизором, пультом управления и отдельной комнаткой, видно, там располагались душевая и унитаз. Какие почести! Он жив! — Арому, — позвал хрипло Вереск, чтобы сказать, что он пришёл в себя. Голос свой узнал с трудом, язык шевелился тоже с натяжкой. — Доброго дня, Вереск, — ответил Арому, бросив на него взгляд и снова уткнувшись в газету. Рашт некоторое время вращал языком, облизывал губы, прикусывал их и продолжал смотреть на психолога. Красивый. Но Микель красивее и лучше, хоть и дерево. И так сильно захотелось на Сказку, что перехватило дыхание. Воспоминания хлынули волной, а слова Доулта всплыли яркой картиной, неожиданно радуя и делая его счастливым. Губы против воли растягивались в улыбку, и Вереск, пытаясь её скрыть, всё сильнее и сильнее хотел оказаться на планете, где жил любимый дриада. — Газета интересная? — прохрипел Вереск, решив отвлечься от радостных мыслей. От переизбытка счастья может случиться помутнение рассудка или, чего доброго, наниты крякнут раньше времени. — Что пишут? — Газета интересная, а статья про яблоки. — Вы недовольны? — Какой-то учёный доказал, что в яблоках есть определённый компонент, вредный для здоровья человека и животных. — Арому сложил газету и положил её на маленький столик. Он сидел в небольшом кресле прямо у окна. — Через десять лет этот же учёный, продолжая рыться в яблоках, найдёт тот же компонент, который окажется не таким уж и плохим, а даже наоборот, очень хорошим и полезным для здоровья человека и животных. — О. — Н-да, — сказал Арому, сцепив пальцы в замок и положив их на колени. Некоторое время в палате стояла тишина. — Они всегда так, — Арому нарушил её первым, внимательно изучая при этом белоснежный потолок. — Эти выскочки и двоечники. Пять лет студенческой жизни он тратит на наркотики, алкоголь, дурман, девочек и друзей, а потом становится учёным, который ищет в дерьме вредные и очень полезные компоненты. Ничего святого, только деньги, слава и глупость. Их, как свиней нерезаных, целый сарай. Тянут из бюджета деньги, а толку от них как от козла молока. Пожалуй, от козла будет больше выгоды. С козла хоть мяса можно взять, рога, на худой конец. Вот чем этому тупому уму помешали яблоки? Арому посмотрел на Вереска — вопрос был риторический. — Невероятная глупость, — снова перевёл взгляд на потолок. — И не стыдно же такую чушь писать. Куда катится наш мир? — вздохнул он и встал, отвернувшись к окну и сунув в карманы штанов руки. — Арому, я остался жив. — Да, Вереск, у вас неуёмная жажда жизни, — заговорил он, будто продолжая тему про яблоки. — Но, думаю, в большей степени надо благодарить Доулта и наниты, которые на тот момент ещё не успели сдохнуть. Впрочем, будь они чуточку живучее, то вы были бы в лучшей форме. Сказка находится от нас далеко, поэтому пришлось договариваться с «Палладином». — Я на «Палладине»? — Вы нам влетели в копеечку. — Арому повернулся к нему. «Палладин» высокооплачиваемая клиника, расположенная на спутнике Сказки и торгующая практически панацеей. Лечение здесь очень дорогое, такому смертному, как Вереск, не по карману, это точно. Вот только вопрос: откуда у Арому такие деньги и связи? — Но до родной планеты мы бы вас не довезли. А «Палладин» — это жрущая клиника — плати деньги и живи себе, сколько влезет. — У вас плохое настроение, — заключил Вереск. — Из-за меня? — Ни в коем случае, — Арому слегка улыбнулся. — У меня вполне хорошее настроение. Единственное — мне статья про яблоки не понравилась, — и он скривился, показывая, что возвращение к ней — раздражает и злит. — А если серьёзно? Кто вы? — Психолог, но сейчас не на работе. Вернее, я замещаю… то есть, правильнее всё же будет сказать, на полставки. Ищу хороших людей для работы на Сказке. Вереск промолчал, но брови к переносице свёл, давая понять, что не совсем понимает, о чём речь. — Планету Сказка открыли тысяча двести лет назад, — Арому вернулся в кресло, удобно устроился. — Общеизвестный факт. Долгие пятьсот лет люди безбожно вырезали леса и дриад. В итоге на планете осталось тридцать процентов насаждений и ничтожных три процента дриад. Увы и ах, но дриады и так были редкими жителями этой планеты, а с приходом людей и подавно. Война подвела итог, после чего Сказку посчитали заповедной территорией. Наша организация появилась девятьсот лет назад. Мы долго пытались урегулировать конфликт и обезопасить хотя бы дриад, тайно их вывозили и создавали для них искусственные леса. И наконец, семьсот лет назад нам удалось свернуть все работы на Сказке и внести её в Красную Книгу. Триста лет планета не рожала. Верите или нет, но триста лет на ней ничто не росло. — Этот период и есть Затишье, — догадался Вереск. — Он самый, — подтвердил Арому. — После трёхсотлетнего застоя Сказка родила первого дриаду. — Микель Доулта, — с придыханием произнёс Вереск. — Да. И только стоило ему проклюнуться, как планета ожила. За сто лет все пустыри, пустоши и даже реки с озёрами и моря заросли деревьями, кустарниками и травой. Это был колоссальный прорыв. Те жители планеты, кто остался охранять её заповедные территории, не знали, что делать. Дерево могло вырасти за считанные дни посередине дома. Настало время для переговоров. Нас называли по-всякому, но мы твёрдо стояли и стоим на своих позициях. Тогда мы заключили сделку, подписали договор, снабдили дриад оружием и научили пользоваться многим. Но по сей день браконьеры пытаются заполучить дриад, продать подороже и разбогатеть, конечно же. И по сей день мы ищем тех дриад, которых успели украсть ещё до Затишья. Надо сказать, мы преуспеваем. — И ваша работа заключается в том, чтобы искать людей на должности? — Хороших людей. Их на самом деле много и в тот же момент мало. Не всякий отправится на Сказку махать топором или держать в руках бензопилу. Например, хрупкая женщина. Но они в основном переселяются на Сказку в качестве других работников. Говорят, вы были в театре и в парке аттракционов? — Арому чуть заметно улыбнулся. Вереск промолчал. — Там трудятся простые люди, но есть среди них и дриады, правда, они стараются не показывать своего истинного лица. Есть на планете и полицейские, и военные — мы держим руку на пульсе. — То есть вы такая великая организация, которая владеет целой планетой? — Что-то в этом роде. Наша организация занимается вырубкой лесов и их продажей. Мы не жадничаем, а те, кто вдруг начинают вести себя подобным образом, лишаются всего и переезжают из милых домиков в милые, но не столь отдалённые места. Не спорю и не буду скрывать, что мы не сделали себе банковские счета за счёт лесов Сказки, однако деревья вырубать надо, об этом просят сами дриады. И дриады до сих пор остаются хозяевами на той планете. — Вы уверены, что жадность и алчность не пересилят желание защитить? Или желание защитить не перерастёт во что-то уничтожающее? — Ха, вы заговорили как дриада, — Арому улыбнулся. — Разве можно быть уверенным в чём-то на все сто процентов? Нет. Но пока я дышу и живу, Вереск, я могу вам дать эти проценты. Все сто. И поверьте, я постараюсь прожить как можно дольше. — Вы тоже дриада? — Нет, — шире улыбнулся Арому, он Вереску нравился всё больше и больше и уже не как мужик, которому хотелось вставить, а как человек. — Возвращаясь к нашей изначальной теме. Вы, военные, в основном обиженные судьбой и государством люди, очень хорошо умеете быть честными и открытыми. Мало, конечно, среди вас таких, ценящих не только свою жизнь, но и жизнь ничтожного растения. Возможно, в этом есть толика ненормальности, но именно такие люди нужны Сказке. Я как раз ищу подобных. Вы подошли по всем критериям и по всем тестам. Я даже не сомневался в том, что вы согласитесь лететь на планету. — Значит, — запоздало подумал Вереск, — никакого воздуха, который влияет на какие-то там клетки мозга, нет. Живые — это дриады. Не галлюцинации. — Я бы мог соврать вам про то, что учёные, которые ищут в яблоках пользу и нет, также ищут оправдания дриадам на Сказке, но… Скорей всего, это наша уловка, чтобы люди меньше интересовались Сказкой. Вы столкнулись с теми, кто знает о планете не всё и всё. Кто-то поехал ради денег, даже не понимая, куда сунулся, кто-то ради чего-то ещё. А кто-то знает, из какого теста состоит Сказка. Мы таким образом тоже защищаем её от, скажем так, зла. — Понятно. — Эту планету нашла команда какого-то исследовательского корабля, и капитан назвал планету то ли в честь своей дочери, то ли собачки. Изначально она несла в себе пять букв — Халта. Ну скажите же, ни о чём? Сами дриады называют планету на своём языке, для нашего наречия это сложный набор букв и даже цифр. Ну а мы уже переименовали в более подходящее — Сказка. Разве там нет чудес? Арому встал и подошёл к кровати. — Ну, так вы вернётесь? Или на этом всё? — Глупый вопрос, — сказал Вереск, посмотрев на психолога снизу вверх. — Конечно, вернусь. Мне ещё пузатого надо завалить. — Кого? — Арому не понял. — Неважно. — Тогда я вернусь через пять дней с новым договором. — Арому уже направился к двери, но остановился. — Поскольку вы всё время ищете смерти и, как ни странно, находите себе на задницу приключения, я договорился с врачами о том, чтобы вам закачали в кровь нормальные, крутые, скажем так, наниты. Они всё время будут поддерживать вас в тонусе. И если вы вдруг опять захотите рискнуть своей шкурой и рискнёте, то они вас вылечат намного быстрее и лучше, чем прежние. Это тоже дорого стоит. Я совсем забыл вам сказать, что организация потратила на вас слишком много денег, и теперь вы вынуждены будете работать на нас десять лет. Бесплатно. Вереск хмыкнул, сожаление, что было написано на лице Арому, нисколько не говорило о том, что он искренен в своих словах. — Нет, вы явно не хороший парень. — Я просто чудо, — улыбнулся Арому широкой, открытой улыбкой. — Кстати, — он полез во внутренний карман пиджака и выудил оттуда небольшой квадратный лист. Сделав два шага к Вереску, вручил ему фотографию. — Вам передали. Милые детки. Как быстро вы успели стать отцом. Всего хорошего. Арому вышел из палаты, Вереск буркнул слова прощания. Взгляд потеплел, на лицо снова поползла глупая улыбка. Никогда бы не подумал, что клочок бумажки может так сильно обрадовать. На чёрно-белой фотографии был изображён Тилли, стоящий рядом с Рокви и держащий альбомный лист, на котором большими корявыми буквами было написано: «Выздоравливай. Мы ждём тебя!» Тилли поджимал губы и, видно было, чуть не плакал, а Рокви даже в виде дерева казался унылым и тоскливым. Вереск выдохнул и тихо рассмеялся. Вот и правда — успел завести детей, влюбиться и получить признания самого дриады. Чем не сказка!

***

На этот раз на проходной бумаги сделали быстро. Группа девушек пропустила его, весело заявив, что им долго и их много. Вереск поблагодарил милых созданий, простоял возле ресепшена минут двадцать и, расписавшись везде, где надо, подхватил карточку и отправился к лифту. Тот доставил его на планету. Терминал пропустил через минуту, тучная женщина пожелала ему больше не попадать в неприятные истории с браконьерами, оказывается, перевозили его на орбиту через этот терминал. Поблагодарив за волнение, Вереск вышел из здания и сразу же посмотрел в сторону. Машина стояла там же, где и в первый раз. Возле неё нашёлся Микель. Облокотившись на крышу, он смотрел через чёрные стёкла очков и был всё так же великолепен. Закинув сумку на плечо, Рашт подошёл к машине, открыл дверцу, скинул на заднее сиденье поклажу и сел рядом с водителем. Микель завёл мотор, посмотрел на Рашта и рванул вперёд. Вереску показалось, что слишком резко и быстро. — Ну и… как там «Палладин» поживает? — спросил Доулта, запнувшись лишь на мгновение. Это было вовсе неинтересно, но чтобы нарушить тишину, надо было о чём-то говорить. Радио трещало помехами. — Да живёт вроде. Подлатали меня, заменили кое-какие материалы, каких-то крутых нанитов в кровь напустили. Я теперь суперчеловек. — Ха-ха, супер, — Доулта снова посмотрел на него и задержался взглядом чуть подольше. Навстречу им как раз ехал трейлер. Басистый гудок заставил Микеля вздрогнуть, ругнуться и вернуться к дороге. Проехав по обочине и угодив в ямки, они вырулили на дорогу. Чёрт, Вереск сам вылетел из реальности! Скучал. Прям очень сильно скучал. И до сих пор скучает и верит, что эта чёртова дорога закончится как можно раньше. — А Авалина залетела, — нарушил снова тишину Микель. Будто ожидая этих слов, радио перестало трещать и из динамиков полилась лирическая музыка. Звонкий голос певицы рассказывал о непростой любви. — Да ну! — Вереску эта тема была интереснее,чем рассказы о клинике и собственных нанитах. — Ага. Так что отпустил её в декрет. — Эм… А как он у вас проходит? — Ну, дриада возвращается к своему дереву. Вообще, мы далеко от них не отходим, то наша истинная форма, — Вереск видел, как Доулта слегка смутился, посмотрел в боковое окно, поёрзал на сиденье. — Авалина метрах в тридцати от меня. Ну, короче, ушла к дереву, теперь лет десять не будет работать, ей надо вырастить корешок, а потом росточек. — Двойня? — Ха-ха, скорей всего, нет, — тихо рассмеялся Доулта. — Но она будет стараться. — Буду надеяться. — Ага. Тилли с малышом Рокви теперь большие друзья. Братья. Днями и ночами трещат без умолку, устал их уже разгонять. Ждут тебя. — Ясно, — улыбка поползла на лицо сама собой. Ничего не мог поделать, эти мальчишки вызывали только сентиментальность. Несколько минут они ехали в тишине, а потом Вереск спросил: — А ты ждал? Машина резко вильнула в сторону, съехав с трассы на просёлочную дорогу — вот она, родимая! Километров через сорок-пятьдесят будет дорогая сердцу избушка. Дерево Микеля. Доулта резко дал по тормозам, и автомобиль остановился. Открыв дверцу и схватив Вереска за руку, он потянул его вон из машины, и когда тот выполз следом за ним, крепко обнял, прижав к себе, и поцеловал. Вереск от неожиданности сделал шаг назад, нога подвернулась, и он плавно стал падать на землю. Доулта повалился на него, однако Вереск до земли не долетел, он упал на что-то мягкое. Микель обнимал его одной рукой, а вторую подставил под спину, выпустив из пальцев и ладони ветки. Лицо Микеля приобрело зеленовато-коричневый вид, на скуле проступила кора, в волосах показались ветки. — Я тебя ждал, дурак, — прошептал Микель, глядя на Вереска пока ещё синими глазами. — Чертовски долго ждал. А ты скучал по мне? — он невесело хмыкнул. — По дереву? — Да мне наплевать, дерево ты или кто другой, — буркнул Вереск, обнял за шею и притянул его ближе. — Я приехал, чтобы остаться тут навсегда. Короче, чтобы быть с тобой, — закончил он, смутившись. Здоровые мужики, а какой-то хренью занимаются! Сопли разводят! — Тогда продолжим? — Ага. Только я хочу вот так, а не со спины… Короче, хочу видеть тебя. — Теперь уже без проблем, — прохрипел Микель и принялся целовать Вереска жадно и с напором: губы, щёки, нос, глаза, лоб, подбородок. И Вереск понял, почему Микель трахал его со спины: потому что во время секса он немного перевоплощался. Менялся цвет кожи, в волосах распускался куст. И пусть тело продолжало быть мускулистым и красивым, но член приобретал зеленоватый оттенок. Чёрт возьми, это было смешно и увлекательно. Это было всё так же восхитительно и жарко. И наплевать, что Микель дриада, главное — чудеса случаются!