Судьба дворянки

Жизнь Лены немного изменилась. Не сказать, чтобы девушка прислушалась к словам Георгия Ивановича, наоборот, Лена была несколько зла на врача за то, что он, пытаясь вытащить из нее правду, заставил девушку ложиться на спину, но Лене больше не хотелось разговаривать с Валей о каких-то активных действиях. Да, девушка иногда ходила в гости к подруге, крайне редко звала ее к себе домой, периодически гуляла с Валей и разговаривала обо всем на свете в те дни, когда они встречались на учебе, но та тема, которая снова довела Лену до жандармерии, оставалась для девушки запретной. Валя не начинала сама разговоров об агитации или чем-то подобном, ждала больше инициативы от Лены, но в душе прекрасно понимала, что если Лена так испугалась последнего эпизода и проболела нервной горячкой чуть ли ни две недели, то всерьез надеяться на этого человека ей не стоит. В одиночку действовать не хотелось, а какие-то достойные внимания революционные кружки или организации на горизонте не встречались. Лена практически купалась во внимании родителей, которые расспрашивали дочь обо всем на свете, причем с неподдельным интересом. Лене была безумно дорога эта забота и девушка с легкостью и радостью рассказывала все, что происходило с ней в последнее время, пусть даже это были совершенно незначительные ситуации, вроде не очень понятной темы по медицине или вредного больного, который был недоволен абсолютно всем. Отношения с сестрой были, по-прежнему, теплыми, но не до конца искренними — Лена не хотела говорить Жене всю правду, во многом из-за малолетства своей сестры и боязни того, что тайное может стать слишком явным и известным тем, кому об этом знать не следовало. Например, тем же подругам Жени по гимназии, их родителям, а докуда потом дойдут слухи — не мог бы догадаться никто. — Леночка, так чем ты болела? — спросила Женя сестру, — Ты же, вроде бы, не была простужена. — Женя, тебе это еще рано по возрасту знать, — ответила Лена. Вдруг девушка подумала о том, что она может невольно подогреть интерес сестры к последним событиям и сказала, — У меня поднималась температура от нервов. — А разве так бывает? — удивилась Женя. — Бывает, Женечка, — ответила Лена, — Поэтому волноваться нельзя. С момента инцидента в жандармерии прошел месяц. Лена уже могла позволить себе опираться на спинку стула во время сидения или спать на спине, но какой-то страх, который укоренился в голове девушки, не давал Лене делать это автоматически каждый раз, поэтому девушка чаще сидела ровно или спала в какой-либо другой позе. Однако привычка держать спину ровно оставалась и это не могло остаться незамеченным ни со стороны родителей, ни со стороны сестер. — Лена, а как ты научилась так ровно держать спину? — спросила Женя Лену, — Я тоже так хочу. — Это все сила воли, Женечка, надо просто контролировать себя, — ответила Лена и подумала, — «Нет, Женя, так приучаться сидеть ровно никому не надо». Реплика старшей сестры была более язвительной, что, впрочем, не удивило Лену — Лиза и в детстве позволяла себе подобные резкие высказывания. — Вот видишь, Лена, какие полезные последствия пошли после твоего визита в жандармерию, — сказала Лиза, — И сидишь ровненько, и не ходишь куда попало! — Себе пожелай подобного, а меня бы и прошлый образ жизни устроил вполне, — огрызнулась Лена и демонстративно отвернулась от сестры. Однажды, возвращаясь из больницы, Лена решила, по старой памяти, зайти на явку, где их с Валей впервые задержала жандармерия. Девушке больше хотелось расстаться навсегда со своим прошлым и убедиться, что на кружок возврата больше нет и не может быть. Лена прошлась по столь знакомому маршруту, постучала в дверь и, вполне ожидаемо, не услышала никакого ответа. Ведомая каким-то непонятным чувством, Лена постучала снова, но дверь все равно никто не открывал. В полном огорчении девушка спустилась вниз. Неожиданно для себя Лена поняла, что в ее душе до сих пор теплилась какая-то надежда на то, чтобы дверь кто-то открыл из столь знакомых лиц, но чуда не произошло. Лене хотелось плакать. Девушка присела на лавочку и, закрыв лицо руками, зарыдала. «Нет больше прошлого, оно умерло навсегда», — подумала Лена и, вытерев глаза платком, пошла домой. Уже перед порогом родного дома Лена неожиданно для себя осознала, что сказать правду на возможный вопрос матери она все равно не сможет. Девушка не хотела сбивать свой искренний настрой при разговорах с родителями, но говорить правду она тоже не была готова. С тяжелым грузом на душе, не решив, будет она врать или признается во всем, Лена вошла в дом. На счастье девушки, в этот момент Мария была занята стиркой. «Значит, не сейчас», — подумала Лена. Чуть позже домой пришел отец, потом родители отвлеклись на двойку по словесности, полученную младшей сестрой, и замечание от учителя о том, что Женя постоянно отвлекалась во время урока. Несмотря на то, что, по обыкновению, Лене всегда было жаль младшую сестру, на этот раз девушка радовалась, что внимание родителей полностью принадлежит Жене. — Лена, отнеси Жене ужин в комнату, — сказала Мария дочери. Девушка молча выполнила просьбу. — Леночка, пожалуйста, приходи ко мне после ужина, так хочется поговорить! — попросила Женя сестру. — Если получится, надо, чтобы мама ничего не увидела, да и папа тоже, — ответила Лена. С некоторым раздражением девушка пошла на кухню. Поступок сестры, из-за которого все и произошло, казался Лене глупым, кроме того, утешать девочку тоже не хотелось. «Пожалуйста, не спрашивай меня сегодня ни о чем», — в душе попросила Лена, — «Я не хочу ни говорить правду, ни врать. Пусть это останется моей тайной». К счастью, родители ни слова не сказали Лене ни о Жене, ни спросили дочь о сегодняшнем дне. С чувством некоторого облегчения девушка вышла из-за стола и, выждав время, пошла в комнату сестры. «Теперь еще надо утешать эту мученицу», — подумала Лена. Первое, что увидела Лена, войдя в комнату сестры, был полностью нетронутый ужин. — И для чего я его тебе приносила, если ты есть не хочешь? — спросила Лена девочку. — Тебя ждала, потом поем, — отмахнулась Женя. Практически сразу девушка увидела, что ее сестра только что плакала. — Что на этот раз? — спросила Лена девочку. — Отвлекалась на уроке словесности, получила двойку, учитель написал замечание, а потом и от мамы с папой попало… — сказала Женя, — А как тут не отвлекаться, когда у Нины такая красивая заколка появилась и она принесла ее в гимназию, чтобы показать мне! — А на перемене это сделать было нельзя? — спросила Лена. — Ты прямо как мама, — заплакала Женя, — Кто мне на Лизку жаловался? А теперь сама такой стала. — Не плачь, Женечка, не надо, — ответила Лена, — Что поделать, посидишь сегодня в своей комнате, а завтра уже все и забудется. — Папа сказал, что если я до конца года еще одно замечание в дневник получу, то в следующий раз он оставит меня без ужина, — пожаловалась Женя, — А вдруг я еще раз на что-нибудь отвлекусь? И получу замечание. И папа меня накажет. — А ты не отвлекайся и все будет хорошо, — ответила Лена. Более-менее Женя успокоилась только через час. Все это время Лена сидела вместе с сестрой и успокаивала ее. Раздражение куда-то прошло, а мысли о том, что благодаря Жене Лену никто не расспрашивал о сегодняшнем дне, начали казаться девушке постыдными. «Грешно чужой бедой пользоваться в своих целях», — подумала Лена, — «Как-то неправильно все вышло, но, надо признаться, в мою пользу». Лена подождала, пока Женя доест ужин и, взяв в руки поднос, вышла из комнаты. — Молодец, Лена, сама все унесла, даже не дожидаясь напоминания, — похвалила девушку Мария. Чуть польщенная похвалой, Лена обрадовалась и в состоянии полного счастья вернулась в свою комнату. На следующий день Лена должна была остаться дома. Девушка уже успела забыть о вчерашнем эпизоде, как вдруг увидела, что к их дому подходит человек в жандармской форме. Мгновенно в голове Лены всплыл весь вчерашний день. Девушка корила себя за тот поход и не знала, как будет оправдываться на этот раз. «Только спина перестала болеть — снова проблемы», — подумала Лена, — «А вдруг папа на этот раз меня снова высечет? Это что, моя судьба теперь — вечно в синяках ходить?» Раздался настойчивый стук в дверь. Благодаря судьбу за то, что матери нет дома, она ушла на рынок и, возможно, все удастся скрыть, Лена открыла входную дверь. На пороге стоял Вадим. Этого человека Лена, несмотря на то, что была в жандармерии в шоковом состоянии, запомнила. — Елена Константиновна, — сказал он, — Вы уже месяц не выходите у меня из головы. Поэтому я бы хотел пригласить вас на прогулку. Молодой человек спустя короткую паузу представился: — Ротмистр Вадим Алексеевич Кудинов. — И как же вы меня нашли? — спросила Лена, — Адрес домашний в жандармерии остался? — Нет, Елена Константиновна, мне ваш адрес сказал Владимир Леопольдович, — ответил Вадим, — Так вы принимаете мое приглашение? — Увидели, Вадим Алексеевич, меня полураздетую, оценили фигуру, возможно, сравнили с желтобилетной барышней и поэтому теперь забыть не можете? — в несвойственной для себя довольно резко форме спросила Лена. — Все бы вы ерничали, Елена Константиновна, а все не так просто, как вам могло бы показаться, — ответил Вадим, — Вы мне понравились, я вас уже месяц забыть не могу, вот и зову прогуляться. — Простите, — неожиданно ответила Лена, — Не хотела вас обидеть. — Так вы принимаете мое приглашение? — спросил Вадим. — Да, принимаю, — ответила Лена. — Тогда я зайду за вами завтра в шесть часов вечера, — сказал Вадим, — Честь имею. — Всего доброго, — ответила Лена и закрыла дверь. Сперва девушка не могла поверить в реальность произошедшего. Все это казалось Лене нелепым сном. Потом девушка осознала, что визит Вадима — это чистейшая правда. Вдруг Лена вспомнила тот самый день в жандармерии: она лежит на лавке, принесенной из коридора, и будто потеряла счет времени. Время как будто остановилось для девушки, все слилось в какую-то бесконечность. Боль от ударов усугубляется прикосновением к ее телу ватки, смоченной спиртом, а потом резкий запах спирта ударяет в нос девушки. Ругательное слово, случайно услышанное еще в далеком детстве от извозчика, соскальзывает с губ девушки. «Какой кошмар…» — думала Лена, — «И самое неприятное то, что Вадим меня полуголую видел». Неожиданно для себя девушка засмеялась. «Зато не будет такого, что после свадьбы что-то начинает смущать», — подумала Лена, — «Вон, Нина замуж вышла и, когда впервые увидела на груди своего супруга родимое пятно, немало удивилась. А Вадим, если дело вдруг дойдет до свадьбы, меня практически в непотребном виде видел, ничем не удивится».