Разрушитель(переписывается)

      Для подростков, да и не только, утро начинается с телефона и ленты новостей, пока они завтракают. Эмма не была исключением, ведь за ночь столько всего может произойти. Сегодня же, её беспокоили вполне конкретные новости. Заходя в сеть, она уже знала, какая же новость будет в ленте. И не ошиблась. За ночь люди не успокоились. Тема с чёрным именем запустила механизм травли. Среди постов правда были люди, которые пытались защитить бедную Алису, но в последних разумных людей летели тапки. В итоге, все посты с поддержкой девочки были удалены. Кто-то из параллели скинул фотографию, где одноклассница бежит из школы без вещей. Ни куртки, ни сменной обуви. Ничего. Видимо, кто-то всё-таки нашел убежище до того, как она смогла его покинуть. Эмма убрала телефон. Сегодня на тарелки её ждали блинчики с кленовым сиропом, но съесть завтрак выше сил.       — В чём дело? Ты же любишь блины, — папа допивал свой кофе.       — Люблю, но сегодня мне не хочется, — призналась девочка.       — Полагаю из-за этого? Отец показал статью, открытую в телефоне, которую он до этого читал. Статья о чёрной метки. Эмма кивнула. Глупо отрицать.       — Хочешь об этом поговорить, дочка? Он взрослый. Смотрит на ситуацию по-другому. Как бы умна не была Эмма, она ещё ребёнок, естественно их взгляды будут отличаться. Что скажет папа? Примет сторону большинства, или поддержит её с друзьями? Скорей всего согласится с ней, или не станет отвечать на вопрос, чтобы не расстраивать дочь. Нужно спросить о чём-то другом.       — Папа…       — Да?       — Если бы у меня было чёрное имя, то приняли бы вы с мамой это? Отец задумался на пару секунду. Он повернулся к окну, выходившее на сад, что был возле их дома. А потом снова повернулся к девочке.       — Да. Принял. Родители обязаны поддерживать своего ребёнка, даже если весь мир против. Они больше не говорили. Остаток завтрака прошёл в тишине. Эмма попыталась съесть что-то, но смогла осилить лишь пару кусочков, и то благодаря отцу, заявившему, что она не пойдёт в школу, пока её тарелка хоть на пару грамм не опустеет. Расчёсывая волосы, надевая одежду, девочка думала о сегодняшнем дне. Как он пройдёт? Придёт ли бедная одноклассница сегодня, или попытается переждать момент ненависти? И как скоро кончится всё это? Сложно сказать. Выйдя из дома, она увидела мальчиков. Те стояли за калиткой, смотря в свои телефоны. Очевидно, что смотрели.       — Доброе утро, — Эмма вышла к ним, — Разве мы не должны были встретиться в обычном месте.       — Да, но Норман, — Рей кивнул головой в его сторону, — решил, что ему нужно идти за тобой. А то мало ли, что ты выкинешь до школы.       — Но вместе сегодня идти предложил ты, — пролепетал Норман. Эмма подошла к нему взяв за руку. Мальчик держался, правда всё равно покрылся красными пятнами, говоря, какая же жара сегодня. Девочка ответила, что нет, сегодня обычная погода для ноября. Мальчик покраснел ещё больше.       — Вот же влюблённый идиот, — он прошептал достаточно тихо. Ни Эмма, ни Норман не могли услышать его, — Идём. Опаздывать не хочется, — крикнул Рей. Дорога была не из лёгких. Приходилось постоянно одергивать Эмму, когда та пыталась кинутся на других людей, чтобы отчитать за плохое поведение и распространение слухов. Рей называл её полной дурой. А сама Эмма возмущалась. Норман же сильнее сжимал ладонь девочки в своей, надеясь так подарить ей спокойствие. Гильда нагнала их возле ворот. Дона сегодня с ними не было. Да и он не придёт. У него какие-то не отложные дела в семье. Эти дела скорей всего носили имя «Конни». Ну, надо надеяться на это, а то вдруг случилось нечто плохое. Анна написала в общей беседе. Её сообщение не предвещала ничего хорошего. Что может случиться прекрасного, если в тексте было «Первый этаж. Стенд с новостями, там фото Алисы». На главном стенде, во всей красе висела фотография, на которой Алиса, в разорванной одежде, достаточно потрёпанная, закрывает ладонью чёрное имя. Правда часть его можно увидеть. У «судьбы» этой девочки было очень длинное имя, раз она не смогла полностью закрыть, оно заканчивалась на «ий».       — Они сделали её после побега из школы, — Эмма не отрывала взгляда.       — Убежать она не смогла, — Норман стоял с лева от Эммы, прислушиваясь не только к девочке, но и к людям, стоявшим у них за спиной.       — Надо было всё-таки настоять, — тихо произнесла Гильда.       — И что? Что мы могли изменить? Эту фотку, всё равно сделали бы. Ни вчера, так сегодня, или ещё когда-нибудь, — Рей опять полез за телефоном. Эта фотка тоже теперь плавает в интернете. Классно, её могли слить ещё вечером, но решили приберечь для сегодняшнего дня.       — Зачем выставлять в школе? Можно же было с самого начала запостить, — Анна всё это время стояла тут.       — Нет. Тот, кто сделал фото не мог рисковать, — Норман заглянул в телефон Рея, — верно?       — Да, — старший мальчик смотрел кто его выложил, — Угрозы — это одно. Но вот за избиение и порчу имущества наступит ответственность. Легче распечатать фото, прикрепить к стенду, а затем сфотографировать уже с него. Тем самым отвести от себя подозрение в случае, если будут допрашивать. Правда, где доказательства, что тот, кто выложил, это тот же самый человек, который причинил вред?       — А кто опубликовал? — рыжая девочка получила уведомление из беседы. Там опять очередные «мега весёлые шуточки».       — В этом и проблема. Несколько человек сразу, а потом ещё через пару минут, — Рей заметил у себя в ленте новостей парочку.       — Узнать есть ли среди них виновник невозможно, — печально произнёс Норман.       — Через фото да, но должен быть иной путь, — Гильда нахмурилась, обдумывая варианты.       — Волне. Обсудим это всё на обеде, — Рей пошёл к своему шкафу. В шкафах храниться у многих то, что не пригодиться для учёбы. У Гильды, например, есть модные журналы, всякие резинки, заколки, даже запасная одежда имеется. На случай, если запачкается. Рей в своём держит только то, что будет ему полезно в течении года. Исключением являются лишь книги, которые он читает во время обеденного перерыва. Кстати, пора заменить старые на новые, он почти всё уже прочитал. Норман ничего не хранит у себя, он не очень понимает зачем нужны шкафчики. Сумки и портфели в них оставлять? Зачем? Они не слишком тяжёлые, можно и поносить с собой. Какие-то вещи из дома сюда тащить тоже не зачем. Эмма же залепила шкафчик разными стикерами, прикрепила изображения с друзьям, тут она хранит специальный альбом со школьными воспоминаниями, кружки, пакетики с растворим горячим шоколадом, который на всеобщее удивление очень даже вкусный, конфеты и всякую разную бесполезную фигню, цитируя Рея.       На урок Алиса не пришла. Да и никто сегодня не видел её. Разумно. Пару недель действительно не стоит выходит из дома, чтобы избежать возможности попасть под горячую руку кого-то из школы, если из школы. Не мало людей разных возрастов писали ей за эти не прошедшие сутки. Пока она не закрыла личные сообщения и стенку на странице. Норман слышал, как несколько одноклассников, что были у неё в друзьях, попали в чёрный список. Этого следовало ожидать, раз вы не удержались и полезли тоже грубить. Алиса закрылась от всех, полностью игнорируя, то как поливают грязью всю её жизнь. В сеть она заходила лишь вчера. Он поймал мысль, которая ускользала от него. Что если одноклассница не дошла до дома? С ней могли расправится по дороге. Нет, глупо. Таким людям нравится медленное разрушение человека. Максимум их действий свёлся к тому, что они просто побили Алису и обнаружили чёрное имя. Большего не стали делать. Это точно. День прошёл быстро. Объекта издевательств номер один сегодня нет, значит не было и той ужасной атмосферы, как вчера. Все быстро угасли в обсуждении этой темы. В школе так точно. Ради собственного спокойствия, Норман не доставал телефон. Также запретил Эмме. Её тоже нужно от всего этого огородить. Он знал, что в интернете всё ещё Алису травят, но только ради чего? Сама девочка не заглядывала туда, проверить легко. В чём смысл односторонней травли? Травят же ради реакции, а такой ноль. Может они хотят задеть родителей Алисы, чтобы та себя показала? Но вот только никто не знает, кто они и где работают. Алиса сама по себе очень скрытный человек. Норман и его друзья редко с ней говорили, но вот те, кто дружил с ней сами не знали почти ничего. Ни о родителях, ни о доме. Он узнал, что в тот вечер за одноклассницой была слежка. От которой та, даже побитая, смогла сбежать. Однако вычислить кто напал не смог. Слух пустили за обедом. Расспрос переносчиков этой информации ни к чему не привёл. Найти Алису никто не сможет.       — Она сменит школу, — проговорила Эмма, натягивая куртку.       — Зачем? Её лицо все видели. С большой вероятностью в новой школе будет также. Нужно перейти на домашнее обучение, — Рей давно оделся, стоял и ждал их.       — И кто-то так сможет узнать, где она живёт. Такой себе вариант, — Норман закинул в портфель конфеты от Эммы, та выгребла из шкафа последние.       — А есть лучше?       Норман развёл руками. Помочь они не смогут. Это и так понятно. А вот разговаривать об этом нет. Они перебрали множество вариантов, пока шли к своим домам, но все они казались глупыми. Им нужно отступить. Но вот они не могли так поступить. Почему? Из-за Эммы. Та горела желанием спасти Алису. Рей пытался её вразумить, говоря о процентах на успех, а конкретно их варьирования от ноля до одного, но та его не слушала. Палочка выручалочка в лице Нормана тоже не работала. Эмма упёрлась. Приняв решение, редко передумывает. Черта с детства бесившая Рея все эти годы. Правда бесило его ещё кое-что. Заразительность. От Эммы легко заразиться желанием всем помогать. Первым падает Норман, после почти часа спора, принимает сторону рыжей. Затем уже и Рей скрипя всем, чем только можно сдаётся. Зеленоглазая рада. Она одержала победу. Правда теперь выслушивает Рея. Он говорит о том, что хоть и сдался, но не примет глупого плана, так что, если Эмма хочет его помощи, то ей придётся всё продумать как следует. Подруга улыбается, и Рей чувствует, что уже проиграл, что он сам проведёт часы, дорабатывая их с Норманом план, он знал, она втянет в разработку беловолосого. Да и тот всегда рад помочь Эмме. Это немного раздражает. Иногда тот ведёт себя, как собачка. Такая же верная, но легко поддающаяся чувствам собака. Рею кажется, что Норман всегда был таким, ещё до того, как осознал, что любовь к Эмме из дружеской, переросла в другую, с романтическим уклоном. Интересно. К чему приведёт эта влюблённость. Иногда, совсем редко, вот как сейчас, после того, как они разошлись по домам, он думал об этом. Сидя на кухне, когда мама готовит ужин, или лежа в постели, пока сна нет. Эти мысли не давали покоя. В такие моменты он чувствует что-то мрачное. Как год назад. В тот день, он всё рассказал матери. Она ответила, что в этом нет ничего страшного. И тогда, рядом с ней, чувство страха отступило. Но вот сейчас вернулось. Рей смотрел в интернете об этом. И он был не единственным, испытывающий такое. У «этого» нет конкретного названия, но его испытывали часто те, кто находился в группе, где кто-то испытывает чувства не к своему соулмейту. Были созданы целые сайты, там люди обсуждали всё, рассказывали истории из жизни, просили совета. По большей части не ради друзей, а ради себя. Тёмные ощущения внутри будут прогрессировать со временем. И есть вероятность того, что человек чувствующий атмосферу умрёт. В истории были случаи, очень редко, но всё-таки были. Рей просмотрел. Люди умирали от болезней, несчастных случаев, ничего, что может указать на связь с тьмой в душе, кроме историй от кого-то из близких жертвы. Не стоит верить. То, что он чувствует, не способно его убить. Простая байка из интернета, раздувшаяся до невероятных масштабов благодаря одному совпадению между жертвами. Мальчик выключил ноутбук.       Алиса не появилась в школе и через неделю. Где она и что с ней никому не известно. Даже учителям до определенного момента не говорили. Только директор смог узнать о болезни. Девочка лежит дома с гриппом. Эмма, услышав эту историю вызвалась отнести Алисе домашнее задание, но учителя отказались от помощи. Они решили отправить через почтовый ящик. Норман высказал мнение. Все взрослые в школе прячут Алису.       — Какова вероятность того, что никто ничего не знает о ней? Это просто невозможно, — на пути из класса к шкафчикам произнёс он.       — Я согласна. Учителя должны знать номер родителей, а значит и их самих. Домашний адрес тоже.       — Эмма, — Рей убрал книгу, — что ты собираешь делать? Прийти в учительскую, и потребовать информацию? Если так, то моей помощи не жди.       — Рей!       — Нет, я сказал нет. Подумай. В школе Алису травят, кто в здравом уме может дать кому-то из учеников её адрес? Подумала? — кивок — Вот и хорошо. Она хотела добавить, но дернув дверцу шкаф увидела, как из него выпало куча записок.       — Что это? — Норман взял одну из них и развернул. Рей почувствовал, стало холоднее. И этот холод шёл от его друга. Он редко показывал при Эмме другого себя. Не того, кто улыбается двадцать четыре на семь, нет, а того, кто способен причинить вред, обычно эта его часть особо себя и не проявляет. Однако, бывали моменты, когда его характер полностью менялся, и его добрые глаза превращались в лёд. Случалось, такое редко, но пугало. Причина такой перемены проста. Кто-то сделал неприятную вещь, и она заденет Эмму, в основном, почти всегда только Эмму, пунктик у него такой, но Рей помнил, как однажды пострадал, собственно тогда он и узнал о новой стороне своего друга.       — Что такое? — Эмма попыталась забрать записку из его рук.       — Нет, ничего, — добрая улыбка Нормана никак не вязалась с тем, что выражали его глаза, — Ерунда. Записка в его руках превратилась в конфетти, как и последующие. Эмма не успела прочитать ни одну, спасибо Рею. Вовремя сообразил, что нужно держать подругу, пока Норман рвёт все записки. Так будет лучше, их Эмме не надо знать содержание. Они сами разберутся. И разобрались, когда пришли в параллельный класс. В этих записках Эмме предъявили за дружелюбие по отношению к Алисе, правда тот, кто первым заговорил, забыл всё, стоило ему увидеть взгляд мальчиков. Рей никогда не говорил Норману о том, что быть двуличным плохо. Нет, он наоборот понимал его. Ведь, у самого есть такой замах. Он никогда не даст в обиду своих лучших друзей, никогда. Неважно, сколько костей ему придётся сломать.       «В первую драку они ввязались лет в девять. Тогда Эмма показала, что она не просто девочка. Она та, кто может прикрыть спину, и помочь пересчитать кости. Норман не отличался силой, но он умело давил психологически, напугать до сердечного приступа только одним взглядом — это к нему. Рей больше отвечал за план действий и нанесения атак, но тоже лез кулаками и ногами в драку. Эта была не их драка. Они увидели, как несколько детей постарше избивали двух младшеклассников, не очень приятное картина, поэтому под крик Эммы скинули с себя всё, и залетели в разборку. Домой вернулись в порванной одежде, синяками, ссадинами, но довольные. Они победили. Правда победа стоила им четырёх часов в участке, пока вызывали всех свидетелей и других участников. Они туда не пошли бы и вовсе, если бы мама Эммы не устроила чуть ли не истерику на тему: «Кто избил мою дочь?». Эмма не так уж и пострадала, всё потому, что Норман лез под руку, закрывая девочку от сильных ударов принимая всё на себя. Чем крайне была не довольна Эмма. Она отчитывала его, говорила, сама могла справиться, а Норман слушал, просто улыбаясь и держась за свой сломанный нос.       — Эмма, хватит. Он итак больше всех пострадал. Взгляни, какой красавец.       — Рей, это не смешно. Он не должен был меня защищать. Я бы смогла избежать этого удара!       — Ага, как же.       — Да хватит! Я сильная!       — Да, да. Сильная и независимая женщина.»       Рей вспомнил об этом. Эмма сильная, это так. Но в отличие от них, у неё слишком горячая голова. Она редко слушает, принимает решения на ходу. Доверяется больше чувствам, чем логике. Нет, это не всегда плохо, но нужно же придерживаться планов, а не пускать всё на самотёк. Они могли взять её на этот разговор, но не стали. Тело Эммы хорошо развито, но вот за психическое состояние стоит побеспокоится. Причинить боль можно словами. Норман был уверен, что найти такие легко, морально раздавить Эмму тоже, поэтому её не было с ними в этой мини разборке. Он не простит себе, если даст в обиду девочку, и Рей это знал, потому и согласился не брать. День подошёл к концу. Они пришли к шкафчикам, где стояли Эмма, Дон, Гильда и Анна. Сегодня они смогут идти пешком все вместе. Дона не было в школе три дня, а остальные четыре он избегал друзей. Они спрашивали, но высокий мальчик отмахнулся. Не должны вас интересовать проблемы в его семье. Единственная информация, полученная от него, показала им, сейчас всё хорошо, а большего знать и не надо.       — Вы долго. Куда ходили? — Анна приветливо улыбнулась.       — Что было в тех записках? — Эмма мгновенно оказалась рядом.       — Да так, ничего…- Норман отвёл взгляд от рыжей подруги.       — Врёшь. Те записки касались меня, явно же они…       — Записки были не особо интересны, — встрял Рей, — написавшие их хотели лишь поговорить. Вот мы и поговорили.       — И о чём же?       Мальчики не ответили. Эмма не сдалась, она продолжала их донимать, но они стойко выдержали. В магазин пошли только втроём. Остальные разошлись по домам. Сегодня троица собиралась у Рея, а его мама попросила купить что-нибудь к чаю, и сам собственно чай. Вот и стояли они в отделе сладостей выбирая. Эмма всё не могла решить, с одной стороны, хочется попробовать новенькое, а если будет не вкусно, то деньги на ветер, а с другой стороны старое уже приелось. Рею всё равно, какой она сделает выбор, но и торчать тут весь вечер не хочется. Ускорить надо бы Эмму. Но он ничего не сделал. В итоге они потеряли полчаса. Дома у старшего мальчика рыжая убедилась, сладости, которые они взяли такое себе.       В темноте Норман и Эмма, держась за руки шли к метро. Мальчик был благодарен Рею за то, что он попросил девочку не отпускать голубоглазого, а то глядишь потеряется. Сегодня они хотели остаться дома у него, но мама Эммы не разрешила той остаться на ночёвку у Рея, Норман даже своих и не спрашивал, ждал решения родителей девочки. Услышав о запрете, понял, ему тоже не разрешат, ведь соглашались оставить его на ночь в другом доме, только если остальные родители согласны. Эмма остановилась. Она подняла голову смотря на звёзды.       — Красивые, да? Звёзды? Может быть, но сейчас, он может узреть нечто более красивое.       — Да. Очень. Эмма улыбнулась. Он помнил все улыбки, которые она дарила только ему. Никогда они с Реем и остальными, а когда только вдвоём. Это не было такой уж редкостью, но Норман ценил каждую. Его сердце стучало очень громко, подтверждая мысли мальчика. Как только Эмма ещё ничего не услышала, и не поняла? Всё же очевидно. Нет, хорошо, что не поняла. Ему страшно представить её реакцию. В их маленькой группе друзей, уже все подозревали. Все, кроме Рея, он знал. Знал, но не говорил об этом, лишь молча смотрел. Проходя через парк увидели, как кто-то сидел возле фонтана. Эта была девочка с каштановыми волосами, и она смотрела, ссутулившись в воду.       — Потерялась? — Эмма отпустила его руку и тихонько прошла к девочке, — привет. Ты как? Девочка подняла затравленный взгляд на зеленоглазую.       — Али!!! — закрыв свой рот рукой, она не дала слететь этому имени с губ. Норман подошёл ближе, и узнал одноклассницу.       — Привет, — шепотом произнесла она, — как дела в школе?       — Неплохо, — растеряно ответил Норман.       — Я рада, — улыбка, — вас не задело. Эмма убрала руки со рта.       — Что ты тут делаешь? В таком месте?       — А вы?       — Я и Норман идём к метро.       — Ясно, — она отвернулась от ребят, возвращая взгляд к воде.       — Так ты не ответила на мой вопрос…       — Я гуляю, Эмма. Ложь. Слишком очевидная ложь. Зачем гулять в такое время? Уже давным-давно темно. Кто отпустит тебя, если ты болеешь гриппом. Норман присмотрелся к однокласснице. По ней и не скажешь, что болеет.       — Ты же вроде с гриппом слегла, так почему гуляешь? Девочка промолчала.       — Алиса, что с тобой происходит? — спросил мальчик.       — Ничего.       — Врёшь. Ты не ходишь в школу, не болеешь гриппом, никто не знает, где ты живешь, кто твои родители, ты словно призрак.       — Поверь, Норман, призраком я хотела бы стать.       — Это не тот ответ, который я хочу услышать.       — Но только такой и получишь. Мне нечего больше сказать. И на все остальные вопросы они получили тишину. Алиса действительно не хотела больше с ними говорить. Какая же упрямая. Ей нужна помощь, а она отвергает её. Эмма посмотрела на время. Они уже должны были сесть, но потратили это время на Алису и ничего не узнали. Ну, кроме того, что она не болеет, а симулирует. Что будет делать без справки? Недельный отдых судя по всему перерастёт в двухнедельный. А за такое по головке не погладят.       — Алиса, где твой дом? Тебя надо увести отсюда! — ещё одна попытка со стороны Эммы.       — Зачем уводить? Мне тут итак хорошо.       — Тебя могут найти, и кто знает…       — Я уже говорила, что не хочу вас втягивать. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Но Эмма не могла оставить человека в беде.       — Нет, — твёрдо произнесла рыжая девочка, — мы поможем тебе, но так, чтобы никто не узнал.       — И как же?       — Мы отведём тебя домой, для начала.       — Нет, домой я не пойду.       — Что-то там произошло? — Норман присел рядом. Алиса снова начала играть в молчанку. Это тишина даёт больше вопросов, чем ответов. Ну, хоть что-то они смогли от неё узнать, пусть и таким способом.       — Алиса, пожалуйста, — Эмма обняла её со спины, — мы действительно хотим помочь тебе. Шатенка дрожит. И не понятно от чего. От холода или неожиданных объятий? А может у неё вот-вот случится нервный срыв? Хоть она и не видела, всей той грязи в социальных сетях, но она знала, что происходит. Эту ситуацию просто не могли оставить в покое. Поэтому она знает, как много людей настроены против неё. Маленькой и беззащитной. Эмма знает, что прикосновение к носителю чёрного имении сулит беды. Но ей не верится в это. Алиса просто девочка, которая пострадала от своего соулмейта. Как она может принести кому-то боль и неудачи? Она слаба от момента получения чёрного имении, всё это распространилось лишь только на саму девочку, не возможен перенос всех бед на других. Это просто глупый слух в интернете, который до сих пор используют в своих интересах злые люди. Алиса плакала очень тихо. Слёзы текли из глаз, но других звуков больше не было. Она разговорилась после объятий, к которым присоединился и Норман. Говорила о многом. О том, как ей больно от всего. О родителях, смотрящих на неё с отвращением, после получения чёрной метки. О бабушке, с которой она сейчас живёт. Бабушка всю неделю обнимала её, говорила все прекратят обсуждать уже скоро. Алиса знала, не прекратят. Теперь на ней клеймо. Куда бы она не пошла, всюду будет видеть презрение в глазах других. Ей было приятно, когда трое её одноклассников предложили помощь, тогда в раздевалке. Она даже думала согласиться, но быстро отмела эту мысль. Они не должны испытать тоже самое. Защита, приведёт их к боли. Если были люди, которые её защищали в интернете, Эмма кивнула, что были, никто не знал их лиц, анонимность в данном случае хороша, то тут все будут знать, кто проявил сострадание по отношению к ней. И как итог травля, но уже ребят. Норман почуяв наступление на тупик, резко подхватил разговор. Он говорил и объяснял Алисе многое. Слушая его, девочка прекратила плакать. Мальчик предложил разные варианты, как можно справятся с травлей, и никто в этих случаях не узнает о помощи со стороны. Дома ребятам досталось за поздний приход, но им было не до этого.

«Эмма добавила в беседу пользователя Anikena»

      Эмма уснула на уроке английского. Почти всю ночь ребята переписывались с Алисой, как и три дня назад, когда Эмма пригласила её в беседу, где были только они вшестером. Они вернули девочки общение, которое та сама у себя отняла, когда заперла в четырёх стенах и огородила от интернета. С их поддержкой, Алисе стало намного лучше. Теперь она почти не думает о чёрном имении, зная, есть в этом мире шесть человек, которым она может доверять. Был правда всё ещё один большой минус, она не принимала никакой помощи, кроме этой. Только переписки и разговоры по видеосвязи. Больше ничего. На некоторые вопросы отвечать отказывается. После случая в парке, Норман и Эмма их и не задавали, в отличии от упрямого Дона. Ему было интересно всё, что касалось чёрного имении. Эмме показалось, или он горит желанием помочь Алисе больше, чем она? Дон добрый мальчик, но его настойчивое желание узнать о метке, и о жизни шатенки пугало. И вызывало вопросы у остальных. А с чего это в нём проснулся такой интерес?       — Эмма, не спи, — её потряс за плечо учитель.       — А! Я не сплю!       — Да? Тогда ответь на несколько вопросов. Ответить та она ответила, но испытала стыд. Уснуть прямо на уроке. Молодец, Эмма, просто браво.        «Anikena: Привет, как уроки прошли?             Emma: Нормально, правда я уснула на английском.             Ray: Итак, громко храпела             Emma: Рей, я не храпела. Хватит придумывать!              Anikena: Да ладно вам, голубки. Хотите сегодня посидеть в видеосвязи после школы? Ну, прям сразу, как придёте.» Они согласились. Дон, Гильда, Норман и Анна тоже. Им нравилось говорит с этой девочкой. Узнай Алису чуть ближе, и окажется, что она очень приятная в общении. С ней можно о многом говорить, вот только иногда её заносило. Норман бывало смотрел на экран минуту, ничего не отвечая. Его это вроде, как и не касалось, но и игнорировать он не мог. Алиса постоянно намекала, что Рей заботиться о Эмме в своей манере, чуть сильнее, чем просто друг. Он никогда не думал, что будет ревновать к своему лучшему другу. Это странно и неправильно. Да и Рей знает, о его чувствах к Эмме. Темноволосый не стал бы пытаться изменить ситуацию в свою пользу, или…? А вдруг она ему тоже нравится? Они никогда не говорили об этом, но и исключать такого нельзя. Эмма солнечная, в неё влюбится может кто угодно. Мальчик стал наблюдать за Реем. Второй на это не реагировал. Вернее, казалось, будто никакой отдачи на подозрительные взгляды нет, но она была. Рею не нравилось изменившееся поведение Нормана. Правда менять ситуацию он не спешил. Сначала надо выяснить причину, без помощи Нормана.       Алиса становилась всё активнее и активнее. Подходил тот момент, когда по плану Нормана они должны узнать её домашний адрес. Общение в таком виде полезно, но и в реальности им нужно увидеться с девочкой. С пятницы начались намёки, что они хотят побывать у неё дома. Алиса те сообщения пропустила. Тогда Эмма начала интересоваться, не нужна ли пока ещё не бывшей однокласснице, девочка собиралась перейти на домашнее обучение, помощь с уроками. Алиса не была глупой, но и в топе класс она не находилась. Средненькая, но пропустив почти две недели сильно отстала. Они знали, что та не открывала свою почту, где находится домашняя работа. Кто-то смог достать её, и теперь туда приходят письма разного содержания. Алиса создала новую, скидывать только никому не собирается. Мало ли снова найдут. Этот подход был более эффективен. Шатенка не отвечала, думала, взвешивала все за и против, а потом сказала про время. Нужно чуть больше для принятия решения. Эмма поняла. Разговоры продолжались, почти каждый сводился к заданиям и переводу. В среду на следующей недели Алиса сдала позиции. Адрес пришёл в личные сообщения Эммы, Рея и Нормана. Остальная тройка их не получила. Девочка доверяла больше всего только им, а это доверие они должны сохранить. Вместе с адресом была и инструкция, по тому, как петлять между дворами замятая следы. Ей они и воспользовались после школы.       — Так значит, нам сюда, — удивлённо проговорила Эмма, пока смотрела на большое здание с синими окнами.       — Это же…       — Я думал её бабушка живёт где-нибудь в старом доме, но никак не в самом дорогом отеле города, — Рей тоже был удивлён.       — Нам надо ввести код, чтобы открылись ворота. Норман ввёл пароль и ворота открылись. Семь лет назад мальчик смотрел на это здание с другой стороны, тогда он мог только гадать о тех, кто здесь живёт, а сейчас сам побывает в одном из самых больших зданий в городе. Они прошли дорогу, на которой были припаркованы дорогие машины, и вошли в здание. В холле отеля шумели постояльцы, ходила охрана и обслуживающий персонал.       — Норман! Это люстра из золота что ли? — Эмма ткнула пальцем в огромный потолок.       — А-ага…очень похоже, что да…       — А это белый мрамор? Ого. Да тут очень круто!       — Эмма, — Рей шикнул — будь тише. Ты так привлекаешь больше к себе внимания.       — Знаю, знаю. Но я не ожидала, что она живёт тут… Это же не ошибка или шутка?       — Не знаю, я не уверен. Телефон Эммы завибрировал, под недовольные взгляды жильцов она вытащила телефон.       — Абонент незнакомый. Алло?       » — Последний этаж. Скажи администратору номер триста семнадцать» Вызов сброшен. Голос девочка узнала.       — Это была она. Нам нужно подойти к администратору, и сказать видимо тайный код.       — Тайный код? Так я совсем запутался. Кто она такая?       — Сегодня мы и узнаем, Рей, — говорила Эмма чуть ли не прыгая. Когда дело касается времени, то сегодня понятие растяжимое. Им пришлось провести полчаса в очереди, потом полчаса пытаясь доказать, что им действительно звонили. А затем полчаса под охраной, пока пытались узнать чьи это дети. Верить, что им прислали код от ворот отеля, и их тут ждут никто не хотел. Они даже переписку с паролем не посмотрели. Упаковали быстро.       — Замечательно, просто великолепно, — констатировал Рей, — сходили в гости. Эй! Почему вы нам не верите? Посмотрите в телефон. Там все доказательства!       — Перестань, это бесполезно.       — Ты так легко сдался, Норман?       — Нет, но крики не помогут. Эмма ведь тоже понимает, да? Не очень-то похоже, что она понимала. Ещё секунда, и девочка взорвётся криками.       — Ага, понимает она. Да ты посмотри. Её сейчас разорвёт.       — Эмма, не надо. Криками не поможешь, — Норман убрал за ухо выбившиеся волосики из её причёски. Так намного лучше. Пальцем он провел по ушку ещё один раз. Девочка посмотрела на него немного удивлённо. Осознав, что произошло, Норман отдёрнул руку, быстро отвернулся от подруги, чувствуя, как лицо горит.       — Любовная лихорадка, — бросил с усмешкой Рей. Норману очень сильно хотелось его ударить. Так они и куковали, Рей и Норман бросали между собой короткие фразы, а Эмма строчила в телефоне сообщение, пока к ним не подошел ещё один охранник.       — И куда нас? — Эмма шла оглядываясь назад. Их повели не к выходу, а к лифту. В этом здании невероятное количество этажей. И пока они доехали до последнего, то девочка смогла выпытать из других постояльцев их имена, и чем они занимаются. Правда не все хотели отвечать. Они вышли на последнем.       — Значит, тут живут далеко не самые бедные люди.       — Я бы сказал, скорее довольно богатые люди, — Рей оглядывал этаж.       — Что вызывает ещё кучу вопросов о Алисе, — Норман посмотрел в окно длинной от потолка и до пола, — итак, в каком номере живёт…       — Этот этаж весь мой. Словно ниндзя перед ними оказалась та самая девочка, о которой они говорили.       — Алиса, ты в порядке! — Эмма кинулась её обнимать.       — А почему я должна быть не в порядке? — Алиса обняла в ответ.       — Слушай, — Рей отвис немного, — ты…этот отель, школа и… Она прервала его подняв ладонь.       — Мы всё обсудим в моей комнате. Она привела их в комнату, тут были и дорогие ковры с картинами, и такая же золотая люстра, как в холле, кровать с красным балдахином. Эмма в уборную заскочила, сказала там ванная с пузырьками. Алиса предложила им сесть за небольшой столик.       — Глория, — сказала девочка, после того как нажала кнопку на стене, — принеси нам чаю, ты же знаешь, что сегодня ко мне пришли трое друзей, и захвати тех пирожных, что прислал Дьюп. Они невероятно вкусные, — она перестала жать на кнопку, — Итак. С чего бы начать?       — Может с начала? Я ничего не понимаю, — Эмма чувствовала себя не уютно в таком месте. Алиса начала свой рассказ. Она жила в роскоши и достатке столько, сколько себя помнит. У неё была любовь родителей, обожание слуг. Отец рассказывал, что встретил её соулмейта, когда к нему на работу приходили практиканты. Молодой, и очень перспективный юноша. Алиса слушала, мечтая о своём дорогом женихе. Он был старше ей почти на десять лет, но родителям было всё равно. Это же родственная душа, говорили они. И Алисе стало всё равно, раз это её человек, то он обязательно полюбит, и у них будет долго счастливо, как в сказках. Только она забыла одну маленькую деталь, жизнь не сказка. Жених отказался от всех предложений её отца. У него была любимая, носившая их ребёнка. Была своя жизнь, в которой его родственной душе и богатой семье нет места. Отец пришёл в ярость. Своей властью он добился смерти возлюбленной соулмейта дочери, подстроив несчастный случай. Предложил помощь несчастному мужчине, из желания докопаться до правды. Он принял помощь, не ведая, теряя ту самую правду, к кой-так сильно стремился. Дело замяли. Никто ничего не смог доказать. Мужчина впал в отчаяние. А самой Алисе почти стукнуло двенадцать лет. Все радовались, скоро у госпожи, любимой дочери, наследнице всего богатства будет метка. Того самого, единственного. Но этот единственный узнал правду. Роясь в документах отца. Он давно подозревал, что её семья замещена в смерти любимой и ребёнка. Той ночью, он узнал правду. Мужчина захотел поговорить с Алисой. Он привел её на крышу, изложив всю правду. Она не хотела верить. Как мог отец так жестоко поступить? Это не могло быть правдой, кричала девочка. Родственная душа дал документы, показал всё, доказал каждое своё слово. А она…что оставалось делать маленькой девочке? Конечно плакать, осознавая, через сколько жизней перешёл отец. Соулмейт обвинил во всё Алису. Если бы ты не родилась, то он не получил бы метку. Мужчина мог убить её, но он решил заставить страдать также, как страдал сам девочку. Он пустил себе пулю в голову. Проклиная, говоря слова ненависти, они обожгли руку, выжигая на ней чёрное имя соулмейта. Показывая. Она не нужна ему, и теперь будет никому не нужна. День рождение был испорчен. А на следующей день, любовь и мнимое уважение исчезло. Она действительно теперь лишняя в этой жизни. Люди с чёрными именами несут боль не только себе, но и другим. Люди боятся их. Родители изменили документы, выкинули на улицу без всего. И только бабушка, которой было не важно, есть ли метка у внучки, или нет, забрала к себе под крыло. А позже стала угрожать. Она смогла сделать анализ ДНК, спрятать результаты, которые вскроют, если Алиса погибнет, и конечно имя соулмейта. Его всё ещё можно прочитать, и узнать о нём всё. В том числе и на кого тот работал. Отец испугался. Он знал, что мать его жены всё ещё влиятельная, заткнуть её будет сложно. Папа спросил, чего от него хочет бабушка, и она потребовала этот отель. «Лайт Сайн» приносил не так много денег для отца, но способен обеспечить Алису на всю жизнь. Папа выбрал потерять его, нежели свой статус. Отель теперь принадлежит лично ей. Сейчас всем заправляет бабушка, пока она не станет взрослой. Папа и мама влиятельные люди, которым не нужно пятно в виде дочери с чёрным именем. Она не ходит в школу по одной причине. Недавно в отель пожаловал отец. Он и потребовал, чтобы та сидела тут. Не хватало ещё кому-то узнать имя её соулмейта, тогда ведь точно раскопают.       — Он сказал, что даст мне ещё больше денег, если я запрусь в этих стенах. Но я…мне не нужны деньги. Я хочу спокойно жить.       — Но этого он дать тебе не может, — закончил Норман, — интернет даже с его властью не заставить успокоится.       — Да, так и есть. Но перевестись на домашнее обучение, с преподавателями, которых он лично отберёт помог.       — Почему ты захотела нам признаться? Из-за Эммы, которая не знает, когда остановиться?       — Но ведь тебе самому было интересно, Рей.       — Верно, верно. Не переводи стрелки, — надулась Эмма. Алиса улыбнулась.       — Я захотела вам рассказать потому, что могу доверять. Вы рвались меня поддерживать, рисковали, и…мне просто нужно было высказаться тем, кто сохранит эту историю в секрете…       Эмма обняла её, как тогда в парке. Алиса плакала. Очень долго. Истерика рвалась наружу. Она рассказала, как её страница в тот день разорвалась от гадостей. Сколько людей пожелали ей самого отвратительного в этой жизни. Сколько боли испытать пришлось. В сообщениях на почте всё ещё хуже. Туда прикрепляли самодельные куколки, проткнутые иголками, писали грубости, некоторые извращенцы интересовались ещё кое-чем. Норман не дал Алисе договорить, что именно хотели от неё. Он сел рядом с ней протянув чашечку чая, который принесла одна из служанок, заставшая истерику. Она посмотрела на них, но ничего не сделала. Ясно, запрет. Отец Алисы запретил проявлять сострадание к дочери. Кто он такой? Одноклассница не сказала его имя. Насколько страшным должен быть человек, которой отдаёт вот такие приказы, и их даже не думают нарушать. Они просидели у Алисы весь день. Эмма обнимала и качала девочку. Сейчас она играла роль матери, или старшей сестры. Рыжая подруга уговорила Рея почитать. Это ведь поможет Алисе успокоится. Рей согласился и часами на пролёт читал сказку. Норман смотрел и улыбался. Эмма и Рей вели себя, как мама с папой. Укол. Кольнуло в сердце. Чёрт. Он же сам и сравнил. С чего боль пришла? Нет, нет, нет. Не думай о всяких глупостях. Они друзья. Очень хорошие друзья. Докатились. Он ревнует к другу детства, следит за другом, подозревает, что тот зная о его чувствах мог…       — Уснули.       — А? — Норман глянул на Рея.       — Я говорю уснули. Эмма и Алиса. Для них обоих это тяжело.       — Угу. Эмма всё принимает близко к сердцу, — Норман погладил девочку по голове. На губах Рея возникла знакомая усмешка.       — Прекрасный принц, а прекрасный принц, не желаешь ли ты разбудить спящею принцессу поцелуем? — Норман краснел со скоростью света, — боже, ты бы видел себя!       — Рей! Это не смешно!       — Нет, смешно. Ты каждый раз краснеешь, когда проявляешь чувства к Эмме. Это так забавно со стороны смотрится.       — А сам то!       — Что я?       — Ничего, — он отвернулся.       — Раз начал, то изволь договорить до конца. Он не хотел говорить. Не сейчас. Его глупые волнение, и такое же глупое сердце требует выяснение отношений, но нельзя вестись на это. Для начала нужно продумать диалог. Или не начинать вообще. Все эти подозрения вызвала ревность. Они надуманные. Алиса просто подшучивала над Реем и Эммой, а он всё принял так, будто его друзья на самом деле…       — Норман, что ты чувствуешь, когда смотришь на метку?       — Почему ты спрашиваешь у меня? Спросил бы у Эммы.       — С ней всё очевидно. Она никогда и не скрывала своих чувств.       — Рей, я не…       — Я не прошу показать метку, или назвать имя. Я хочу узнать о том, что ты чувствуешь.       — Зачем? Рей не ответил. Если он хочет узнать о его мыслях, то должен прояснить ситуацию. Но старший мальчик был не намерен добавлять слова. Он ждал ответа от Нормана. Ждал развёрнутого, а не брошенных сухих слов «Не твоё дело». Или фальшиво сладкого «Я счастлив. Судьба выбрала мне особенного человека». За этот месяц они говорят о соулмейтах второй раз, не считая истории с Алисой. Норман говорит, что ничего не чувствует. Ему всё равно. Не важно, кто окажется этим человеком. Свой выбор он сделал давно, определился, как поступит, если судьба столкнёт их. Рей напоминает, родственная душа может не принять твоего решения, желая добиться от тебя тёплых чувств. Норман отвечает, как бы не протекала моя жизнь дальше, выбираю я.       — Если бы твоим соулмейтом оказалась Эмма, всё было бы намного проще, Норман.       Несколько дней стояла тишина. Травля в интернете продолжалась, но не с той активностью, как раньше. Алиса перевелась на домашнее обучение, иногда просила помощи у Эммы и компании с уроками. Они не ходили к ней слишком часто, но раз в неделю могли появиться. Им нужно было быть не особо заметными. Иначе кто-то может заметить. Делать уроки с Алисой и объясняя ей то, чего она не понимает было весело, пока она не начала новую песню.       — Эмма, а вот скажи, предложи Норман тебе встречаться, согласилась бы? После этого «невинного» вопроса, любимого сервиза бывшей одноклассницы не осталось. Норман уронил его.       — С чего такой вопрос? — нервно вскрикнул беловолосый.       — Ну, просто вы мило смотритесь? Разве нет, Рей?       — Да, да. Очень мило. Теперь их двое. Мало было Рея, который вернул свои шуточки, так теперь и Алиса туда же. Когда спеться успели? Как она узнала? Всё настолько очевидно?       — Не знаю. Норман хороший друг, — просто ответила Эмма.       — То есть. У него был бы шанс на… — Норман пнул Рея. Чёртов болтун, вот кто тебя просил?       Алиса писала смешные личные сообщения. Спрашивала о Эмме, о его чувствах к ней. Норман не отвечал. Близость с Алисой помогла ей, но вот кто поможет ему теперь?       «Anikena: Привет, как дела? Уже придумал, как расскажешь Эмме?       Norman: И тебе доброго вечера. Что хотела?       Anikena: Я и спросила то, что хотела. Так, когда?       Anikena: Норман, ты тут?       Anikena: Норман, ну, я серьёзно. Я помочь хочу. Ты же помнишь, как мы говорили о шансах встретить судьбу? У Эммы он мал. Давай, признайся. Ты ничего от этого не потеряешь, а только приобретешь.       Norman: Я спать, приятных снов.» Примерно в таком стиле были всех их переписки.       В последние дни ноября Алиса перестала отвечать на сообщения, или на вызовы по видеосвязи. Эмма стала волноваться. За время, которые ребята провели вместе, их странная дружба, что ограничивалась переписками, звонками и походами к девочке раз в неделю, они сблизились. Не только Эмма беспокоилась. Норман не получал от Алисы уже три дня сообщения с расспросами. Пусть ему и не особо нравилось, что та лезет в его личную жизнь, но всё же было спокойно получать каждый день сообщения, подтверждая, что она в порядке. А вот сейчас никто не был уверен в том, что она в порядке.       — Надо сходить к ней, — сказала Эмма за обедом.       — Да, надо, — согласился Норман.       — Мы недавно были. Такая активность…       — А вдруг что-то случилось? Рей, пойдём. Нам туда нужно идти. Эмма настояла, после уроков они уже петляли по знакомым дворам к отелю. Введя код, пройдя мимо охраны к лифту, они поднялись на последний этаж. Там была разруха. Все двери открыты, вещи разбросаны, зеркала разбиты. Сама Алиса сидела возле сломанного ноутбука. Она дрожала и не спускала взгляда с двери.       — Алиса? — Эмма вошла только после мальчиков, которые первыми забежали в комнату.       — Что вы тут…? Нет, уходите! Я хочу побыть одна!       — Побыть одна? Ни за что! Мы никуда не уйдём!       — Уходите! Она вела себя так же, как и в тот день, когда всем стало известно о её чёрной метке. Напуганная, загнанная в угол. Но тут никого не было. Никто не знал, где она. Тут безопасно. Разве нет?       — Алиса? — Эмма сделала шаг.       — Уходите! Оставьте меня! Пожалуйста, мне нужно время!       — Для чего время? Эй, Алиса! — Рей тоже был не намерен отступать.       — Какая разница! Просто оставьте меня в покое! Вас это никак не коснётся, если сейчас же не уйдёте! — она буквально захлёбывалась слезами.       — Что это всё значит? Ты снова читала те переписки, Алиса?       — Убирайся светлый отсюда! Уходите! Оставьте меня одну. Мне надо подумать!       — Подумать над чем? Алиса, мы не уйдём! Она кинула в них подушку. Кричала, чтобы они убирались. Нервный срыв Алисы точно связан с теми письмами. Вот зачем было их читать? Норман почистил почтовый ящик от совсем уж мерзких, когда был тут в последний раз. Но прошло три дня. Три дня, когда в интернете не обсуждали жизнь Алисы почти никак. Кто-то упоминал о ней, но это не приводило к буре срачей. Как никак больше месяца прошло, месяца без ответной реакции. Так в чём дело? Кто умудрился написать что-то настолько мерзкой, приведя к такому.       — Пойдём.       — Но Рей…       — Если она хочет побыть одна, то пускай. Остынет через время.       — Думаешь? — Норман потянул Эмму к выходу.       — Уверен. Они ушли, оставив Алису одну со своими тараканами. Эмма порывалась вернутся, но мальчики её удержали. Им нужно подождать немного. Сейчас Алиса доверяет им больше, чем тогда, когда они пытались увести её из раздевалки.       — Давайте подождём в холле? — предложил Норман. С ним согласились. Они подождут тут. Просидят либо до вечера, либо пока не получат от Алисы сообщение, что всё хорошо. Вот тогда они смогут уйти, или подняться к ней. Тридцать минут молчать, предел для них.       — Как она могла устроить такую разруху? — Эмма сидела по центру между мальчиками на диване.       — Это нервный срыв. И ничего за это буйство ей не будет. Это же её отель, — Рей прикрыл глаза, а потом резко открыл, — меня волнует кое-что.       — Что? — хором Эмма и Норман.       — Почему она так испугалась? Это не школа. Тут никто её не достанет, боль не причинит. Да и какой смысл писать злобное письмо тому, кто исчез из жизни почти всех людей?       — Не знаю. А, ноутбук был разбит. Она уничтожила его, — Эмма повернула голову к Норману, — есть идеи зачем?       — Уничтожать то, где храниться доказательство угроз глупо.       — Да, но и в полицию она не могла пойти. Её же не существует для других, — напомнил Рей.       — Но существует её бабушка. Если исходить из рассказов Алисы, то она суровая женщина. Добиться может много.       — Норман, она не добилась окончания издевательств в интернете. Что можно сделать с письмом, или письмами от анонимов?       — Тоже верно. Да и так испугаться чего-то…не чисто тут, Рей, Эмма.       — Предлагаешь пойти обратно к ней? — Эмма с готовностью вскочила с дивана. Норман кивнул. Друзья встали и пошли к лифту, но не успели нажать кнопку, как раздались крики. В отель забежала женщина, что закрывала своему ребенку глаза. Муж дамы звал охрану, показывая куда-то. В отеле началась суматоха. Посетители, постояльцы, работники, охрана, все побежали. Любопытство было сильнее. Неразлучная троица тоже выбежала на улицу. Люди толпились, кричали, сотрудники звонили, детей отводили назад, не позволяя смотреть. Эмма прорвалась быстрее, чем мальчики. Она увидела то, что не должен видеть никто. Норман и Рей стояли рядом с ней. Они застыли, как статуи. В тот миг, сердце билось от страха и ужаса быстрее и быстрее. Чьи-то ледяные пальчики сомкнулись на твоей шеи, голос, такой же холодный, как и они прошептал тебе в ухо. Вот так выглядит смерть. Вот так выглядит мёртвая Алиса.       Полиция приехала быстро. Всех разогнали. Администратор указал на них, вот эти дети знали погибшую. Приходили сюда к ней. Их собирались допросить, но не успели. Пришли другие люди, отобрав дело. Они сказали, что знают, кто эта девочка. Рассказать им можно всё и без утайки. Если бы они ещё и говорить могли. Перед глазами стоял Алиса. Вернее, то, что от неё осталось. Падение с такой высоты, превратило симпатичную девочку в кровавую лепёшку. Они узнали по одежде и волосам. А потом и стражи закона подтвердили. Они не нашли ничего интересного. Всё указывало на то, что девочка свела счёты с жизнью. В её личном телефоне были переписки, где ей угрожали, призывали к кончине. Это было с обоих страниц. Поэтому она не отвечала им. Кто-то узнал о второй странице и начал бомбить туда. Стенка была закрыта с самого начала, а вот сообщения нет. Восстановили жёсткий диск. За три дня там было невероятно много угроз. Писали, что знали, где она живёт, придут и сделают с ней что-то невероятное. Кидали адрес отеля в качестве доказательств. Дело было не долгим. Для полиции очевидно, что нервный срыв привёл к такому исходу.       Показание Эммы, Нормана и Рея только подтвердила эту теорию. Эмма плакала, говорила, что могла всё исправить, если не ушла бы. Норман только и мог, что обнимать её. Шептать, что та не виновата. Ни в чём. Ему и самому было больно. Он привязался к девочке. Но ему нельзя показывать слабость, не сейчас, когда разбитая Эмма в его объятиях ищет защиту от боли, что пожирает её изнутри. Он целовал в лоб, в щёки, нос куда угодно, только бы забрать эту боль. Эмма движимая желание заглушить внутреннею боль поцеловала его в угол губ, продолжая плакать. Она не вспомнит об этом завтра. И Норман никогда не напомнит, что первый поцелуй девочки был потерян в такой ситуации. Это плохое воспоминание, ему тоже не стоит его хранить. Рею было тяжело, как и всем. Он сел, прислонившись спиной к спине Нормана. Они просидели в таком положении у Рея несколько часов. Изабелла помогла им встать и дойти до дивана. Пусть они спят сегодня втроём.