***
Гермиона поднималась вместе со всеми по казавшейся бесконечной лестнице огромного стадиона, возведённого специально по случаю чемпионата. С каждым новым витком они забирались всё выше и выше, пока не очутились в небольшой ложе, расположенной как раз посередине между голевыми шестами, и с которой открывался просто фантастический вид на арену. Тысячи, десятки тысяч волшебников и волшебниц расположились на многочисленных ярусах стадиона, залитого таинственным светом, идущим, казалось, ниоткуда. С этой высшей точки обзора игровое поле было словно на ладони - идеальная панорама предстоящего грандиозного зрелища. В ложе стояли в два ряда красивые, немного вычурные позолоченные кресла. Все начали рассаживаться по своим местам, любопытно поглядывая время от времени на табло в ожидании начала матча. Близнецы, Рон и Гарри просто не могли найти себе места от волнения, постоянно переговаривались и чуть что вскакивали со своих мест, чтобы получше рассмотреть, что же творится внизу. Джинни, которую вместе с Гермионой разбудили ни свет ни заря, не проявляла подобного энтузиазма. Сама же Гермиона даже не пыталась скрыть своего слегка скептического отношения ко всему происходящему. Она спокойно села, заложив ногу за ногу, и раскрыв перед собой красивую, украшенную бархатными кистями программку, начала изучать её. В это время ложа начала быстро заполняться вновь прибывшими гостями, чиновниками из министерства и под конец самим министром магии. Корнелиус Фадж пришел не один, а в компании роскошно одетого господина, рядом с которым он явно нервничал. Как оказалось, это был болгарский министр магии, который величаво уселся на своё место. Последними прибыли Малфои. Гермиона постаралась сделать вид, что чрезвычайно увлечена чтением, но всё же мельком увидела, что при взгляде на неё Люциус демонстративно скривил губы. Присутствие здесь второсортной маглы он считал для себя явно оскорбительным. Гермиона почувствовала, что краснеет от злости, но взгляда не отвела и твёрдо посмотрела в ответ. В этот момент в ложу вихрем влетел Людо Бэгмен, буквально сияя от счастья и расточая улыбки и комплименты направо и налево. – Что ж… начинаем! – пророкотал он и, усилив свой голос так, чтобы его слышал весь стадион, объявил о начале чемпионата. Гермиона чуть подалась вперёд, чтобы увидеть поле. Из программки она узнала, что сначала будет проведён парад талисманов команд, и полагала, что это будет более интересным и захватывающим, чем сама предстоящая игра. Действительно, вейлы были очень впечатляющи в своём диком и зажигательном танце, но воздействие, которое они оказывали на мужчин, им с Джинни пришлось определённо не по вкусу. Летающие лепреконы были не столь зрелищны, но золото, разбрасываемое ими, произвело на большинство болельщиков сильнейший эффект (естественно, большая часть присутствующих спешно бросилась его собирать). Парад закончился, и теперь на поле должны были выйти команды. Когда появились болгары, часть болельщиков начала громко кричать, и из-за обилия развёрнутых флагов буквально окрасилась в красный цвет сборной. Но эти крики не шли ни в какое сравнение с мощным рёвом, что разразился и волной пролетел за одну секунду по всему стадиону, когда в воздух не просто поднялась, а молнией взвилась некая фигура в красном. – Это он! Это он! Виктор Крам! – завопили Рон с Гарри в один голос. Оба схватили омнинокли и принялись пристально его рассматривать. Гермиона пожала плечами в духе «и что тут особенного». Однако любопытство оказалось сильнее предубеждения и, видя, что все увлечены происходящим, она незаметно поднесла омнинокль к глазам, чтобы наконец-то увидеть того, о ком слышала вот уже столько времени. Виктор Крам был совсем не таким, каким она его себе представляла. Волевой подбородок, спокойный взгляд чёрных глаз, сурово сдвинутые брови. Он держался на метле так, будто был с ней единым целым и небрежно, как бы играючи управлял ею. Но самое главное – ни капли манерности, никакой игры на публику и явного наслаждения вниманием бушующей толпы. Он не смотрел на живое море вокруг себя, на всех, кто восторгался им и беспрестанно повторял его имя. Он был собран и сосредоточен, оглядывая свою команду. Сейчас он думал только о предстоящем матче. Все его мысли, само его существо было сконцентрировано только на этом. А потом прозвучал свисток, и происходящее слилось в одно сплошное пятно, настолько быстро и непредсказуемо передвигались игроки. Это не было похоже на те матчи по квиддичу, что каждый год проходили в школе. Совершенно не похоже. Скорость была такой, что уследить за всеми игроками было попросту невозможно. Создавалось впечатление, что они не летали, а трансгрессировали из одной точки поля в другую. Комментатор не успевал называть имена игроков. Они носились бешеным вихрем от одних ворот к другим, мяч прыгал из рук в руки так быстро, словно имел собственный разум и был живым. Превосходство ирландцев в этой игре было ясно уже через несколько минут, когда ими был забит первый гол. И как болгары ни старались взять игру в свои руки, их вратарь в последующие пятнадцать минут пропустил ещё два мяча. После этого игра перешла в ранг уже настоящего сражения. Гермиона не заметила, как атмосфера всеобщего возбуждения охватила и её и неудивительно - никогда она ещё не видела столь яркого и впечатляющего зрелища. Трудно было признавать, но ребята были правы – финал Кубка мира являл собой действительно грандиозное событие. Внезапно весь стадион замер, когда двое игроков начали пикировать прямо сквозь плотную группу охотников столь стремительно, будто они потеряли мётлы и падали вниз на землю. Это были оба ловца, которые, очевидно, преследовали снитч. Они всё быстрее приближались к поверхности поля, но ни один из них не сбросил скорость, желая поймать заветный трофей. Вот уже остались считанные секунды… – Они разобьются! – не сдержавшись, вскрикнула Гермиона. Так и случилось. Но только с одним из них. В последнее мгновение ловец в красной мантии вышел из пике и устремился прочь, в то время как его ирландский соперник рухнул на землю. Болельщики в зелёном издали протяжный стон. – Он жив, с ним всё будет в порядке, – успокоил девочек мистер Уизли. – Не думал, что Линч может так глупо попасться, – покачал он головой – Это же был обманный приём Крама. «Финт Вронского» услужливо подсказал омнинокль Гермионы, когда она стала просматривать этот момент заново. Ей было страшно просто смотреть, каково же было Краму, несущемуся в тот момент прямо к земле с такой скоростью? Сейчас можно было увидеть в мельчайших подробностях, насколько напряжён был каждый мускул на его лице, придавая ему в тот момент какое-то жестокое выражение, с какой силой он сжимал древко метлы, контролируя (только сейчас Гермиона понимала это) каждую секунду полёта и с математической точностью высчитывая момент выхода из пике. Однако игра продолжалась. После того как ирландский ловец вернулся в строй, хоть и основательно потрёпанный после падения, команды начали действовать предельно жёстко. А уж когда Ирландия набрала сто тридцать очков против десяти у болгар, игра стала откровенно грязной. Судья не успевал назначать пенальти, охотники били по бладжерам со всей силы и действовали без всякой жалости. Вряд ли можно было назвать просто игрой то, что происходило сейчас на поле. Но внимание Гермионы было сосредоточено не на них. Её взгляд каждый раз невольно возвращался к Краму, который хищной птицей кружил над полем и время от времени красным всполохом проносился мимо трибун. И пока он высматривал снитч, ирландский загонщик неожиданно резким движением направил бладжер прямо ему в лицо. Крам покачнулся от удара, но удержался на метле. Гермиона судорожно вздохнула, увидев, как его лицо окрасилось кровью. По-видимому, нос был сломан. Что, впрочем, не помешало Краму в один миг броситься преследовать ирландского ловца, который снова летел стрелой к земле, только в этот раз это не было обманным приёмом. Золотой искрой перед ним сиял снитч. Крам тёмной тенью неотступно следовал за Линчем, при этом было совершенно непонятно, как он разбирает дорогу. К этому моменту кровь полностью покрывала его лицо, пропитала алую мантию и словно шлейф следовала за ним, срываясь с лица густыми каплями. Вот он уже поравнялся со своим противником, вот они вместе бок о бок несутся вниз. Сердце Гермионы сжалось от ужаса, внутреннее напряжение было столь сильно, что она подскочила на месте, закричав во весь голос: – Что он делает? Он не видит куда летит, он сейчас разобьётся! Но и в этот раз она ошиблась. Болельщики могли наблюдать, как медленно и спокойно поднимался Крам всё выше и выше, зажав в ладони заветный снитч, в то время как его соперник снова не справился с управлением и теперь бесформенной грудой лежал на поле. Сердце Гермионы билось громко и сильно, пережитые эмоции переполняли её, заставляя часто и глубоко дышать, ладони вспотели. Отбросив прочь все приличия, она бросилась к краю ложи и склонилась через барьер, чтобы лучше видеть приземляющегося Крама. В это время к нему бежала уже целая толпа врачей, от которой он с ещё более хмурым выражением лица, чем обычно, старался отстраниться. Конечно, он был недоволен. Потому что его усилия не спасли исход матча. С разницей всего в десять очков победила Ирландия. – Он очень мужественно вёл себя, правда? – пролепетала Гермиона. – Ну и зачем было так геройствовать? Всё равно ирландцы были далеко впереди, а он поймал снитч и остановил игру. Вот глупец! – прокричал Рон посреди всеобщего шума и гвалта. Гермиона хотела было резко ответить ему, но её мысли уже озвучивал Гарри: – Потому что Крам знал, что болгары уже никогда не смогут сравнять счёт. А так он закончил матч на своих условиях. Потом были поздравления и круг почёта победителей, а в это время болгарская команда поднялась в верхнюю ложу. Каждому из игроков оба министра лично пожали руки и выразили свою признательность. Гермиона незаметно держалась в стороне, наблюдая за ними. Крам выглядел плохо, вокруг глаз темнела чернота, а кровь так и запеклась на его лице и мантии. Он немного рассеянно пожимал руки поздравляющих его. Было заметно, что сильнее всего в данный момент он желает оказаться отсюда как можно дальше. Но тут в ложе появились ирландцы, Бэгмен высоко поднял над головой золотой кубок, и всё внимание теперь было сосредоточено на победителях и вручении им награды… Вместе с Джинни Гермиона возвращалась в свою палатку среди пляшущей, скандирующей и веселящейся толпы. Повсюду горели огни, пускали фейерверки, раздавалось пение и крики радости, а над головами со своими лампами сновали лепреконы (и, судя по их поведению и неровной траектории полёта, были они уже изрядно навеселе). Медленно и задумчиво шагая позади Джинни, Гермиона размышляла о том, что всё же она была не права. Зря она относилась к нему с предубеждением. Он действительно может быть таким… волнующим, привлекательным, пугающим и захватывающим одновременно. Простым и удивительным. Таким сдержанным, спокойным и в то же время столь сильным… Гермиона потрясла головой, словно сбрасывая наваждение. Да, определённо что-то в нём есть. В этом спорте.***
Несмотря на скандальную выходку Пожирателей смерти, произошедшую после матча и взбудоражившую всё волшебное сообщество, возвращение студентов в Хогвартс проходило как обычно, разве что охраны на вокзале было несколько больше. Платформа 9 и 3/4 перед экспрессом была заполнена спешащими учениками вперемешку с их взволнованными родителями, тележками с багажом и клетками с совами, поезд шёл по прежнему маршруту, за окном мелькал знакомый пейзаж, а Малфой ничуть не изменился, был в своём репертуаре и успел наговорить гадостей в первые же минуты путешествия. Однако кое-что было не так как обычно. Все, не только Гермиона, ощущали некую атмосферу таинственности и секретности, окружавшую их. Мистер и миссис Уизли прямо перед отправлением упомянули предстоящий учебный год, при этом загадочно улыбаясь и ничего подробно не объясняя, а их старшие сыновья в это время ухмылялись и подмигивали, намекая на то, что «неплохо было бы вернуться в Хогвартс». Что-то точно было не так. Правда, по прибытии все подобные мысли были сразу же отодвинуты на задний план. Внутри Хогвартс-экспресса было тепло и уютно, но снаружи… Небеса словно открыли свои шлюзы и извергали из себя настоящие потоки ледяной воды. Гермиона покрепче укрыла Живоглота и вместе с Роном и Гарри бросилась к ожидающим их каретам. Обернувшись, она увидела, как Хагрид уводит за собой первогодок. – Даже не представляю, как он перевезёт всех детей через озеро в такой ливень, – пробормотала она, усаживаясь поудобнее на сиденье между Невиллом и Гарри. В Хогвартс все прибыли промокшие, продрогшие, испачканные грязью, усталые и голодные. Все поспешили в большой зал как можно быстрее в надежде на то, что распределение будет завершено чуть раньше, и они наконец-то смогут поесть и подняться в свои спальни. Ученики уже расселись по своим местам, а первокурсников всё не было видно. Рон страдал больше всех и постоянно повторял, что готов сейчас съесть даже распределяющую Шляпу. Наконец появился Хагрид, ведя за собой насквозь промокших детей. Само распределение прошло достаточно быстро, и не успело оно закончиться, как большинство учеников уже схватили вилки в ожидании ужина. Дамблдор понимающе улыбнулся и сказал только одно слово «ешьте». В тот же миг тарелки наполнились, и все с жадностью набросились на их содержимое. Когда с едой было покончено, директор снова встал, очевидно, чтобы сделать очередное заявление. Всё внимание мгновенно обратилось к нему. – Дорогие мои. Не буду утомлять вас долгими разговорами и сделаю всего два объявления. Во-первых, должен информировать вас, что в этом году чемпионата школы по квиддичу не будет, – ученики начали тревожно переговариваться, но Дамблдор поднял руку, призывая всех к молчанию. – Это событие напрямую связано со второй важной новостью, которую я сейчас вам сообщу. В этом году Хогвартс станет местом проведения Турнира Трёх Волшебников. В зале воцарилась напряжённая тишина. Все сидели словно громом поражённые. – Я знаю, что многие в курсе того, что это за турнир, но я всё же поясню для несведущих. Турнир Трёх Волшебников был основан семь веков назад для налаживания международного магического сотрудничества. В нём традиционно принимали участие три самые крупные европейские школы волшебства: Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг. От каждой школы выбирается один чемпион, который вместе с остальными участниками должен выполнить три задания. Три весьма сложных задания. Турнир проводился каждые пять лет, но со временем, когда число жертв превысило допустимый предел, Турнир был закрыт. Его пытались возобновить несколько веков и вот, в этом году, было принято решение о его проведении в стенах нашей славной школы. Подавать заявки на участие могут все ученики, которым исполнилось семнадцать. Главный приз составит тысячу галеонов, но, конечно же, самое главное – пожизненная слава и почёт победителю. Гости из Шармбатона и Дурмстранга прибудут в конце октября, и я весьма надеюсь, что вы выкажете им максимальное уважение, понимание и проявите всяческое сотрудничество со своей стороны. Весь зал загудел, словно потревоженный улей. Одни возмущались тем, что был установлен возрастной лимит на участие, другие обсуждали количество золотых галеонов, присуждаемых за первое место, а третьи уже планировали своё возможное участие в Турнире. Все пребывали в радостном возбуждении… И, пожалуй, только одну единственную Гермиону насторожило промелькнувшее в речи директора слово «жертвы».***
Сентябрь, а затем и октябрь пролетели для учеников незаметно. Все без исключения обитатели замка нет-нет да заводили разговор о предстоящем событии. Гарри и Рон постоянно обсуждали вероятные задания, возможных чемпионов от Хогвартса и то, что, пожалуй, интересовало очень и очень многих – выигрыш. «Еще бы, целая тысяча галеонов!» - воскликнул однажды Рон и для убедительности закатил глаза: «Вот я бы…» Гарри же был больше увлечен практической частью состязания – приключениями. - Я и не думал, что есть ещё другие школы! – сказал он как-то, пока их троица готовила домашнее задание в гостиной Гриффиндора.- А где они находятся? - Эмм… я о них слышал, но понятия не имею где они. – Рон задумчиво почесал пером нос, испачкав его при этом в чернилах. - И почему меня совершенно не удивляет ваше полное неведение? – вздохнула Гермиона. – Никто не знает, где находятся школы. Они обеспокоены собственной безопасностью и из-за существующего соперничества боятся того, что их обнаружат, и большинство их секретов будет раскрыто. Поэтому они тщательно скрывают своё местоположение и хранят это в тайне. Хотя предполагаю, что Дурмстранг расположен где-то на севере, потому что я читала, что в их школьную униформу входит меховой плащ. Вообще у Дурмстранга достаточно мрачная и скорее даже плохая репутация. Говорят, там очень заботятся о чистоте крови своих учеников и особое внимание уделяют Тёмным Искусствам. Они действительно не только изучают их, но и практикуют. - А вот тут я с ними согласен! – с воодушевлением произнёс Рон. – С тех пор как у нас защиту начал вести Грюм, моё мнение об этом предмете изменилось. Зачем изучать книжки и писать конспекты? В бою они нам не понадобятся. Практика и ещё раз практика, вот что я вам скажу! Гермиона не стала ничего говорить, а просто уткнулась носом в книгу, пока двое её друзей вспоминали уроки Грюма и с особым энтузиазмом обсуждали весьма сомнительные методы его преподавания. Она же думала о своём - о том, что есть вещи, которые её друзья никогда не понимали и никогда не поймут. Но это была не их вина. Гермиону задело то, как легко они пропустили слова «заботятся о чистоте крови». А ведь для неё это значило многое, очень многое. Конечно, мальчики всегда защищали её от нападок Малфоя и других, они всегда были на её стороне, и она знала, останутся до последнего. Но они никогда не смогут до конца понять, что такое быть маглой среди большинства своих сокурсников, что значит каждый день доказывать свою состоятельность в совершенно ином, отличном от её привычной реальности мире. Работать так, чтобы превзойти в учёбе других и даже более того, стать одной из первых. Мальчики были далеки от этого. Рон родился в семье чистокровных волшебников, а Гарри хоть и вырос среди маглов, но оба его родителя были магами, да и с самого рождения он окружён ореолом легенды. Способности Гермионы они всегда воспринимали как нечто само собой разумеющееся, хотя на самом деле за ними стоял колоссальный, каждодневный труд и строжайшая самодисциплина. Кажущаяся естественность её многочисленных знаний была обманчива. Гермиона зевнула и, сославшись на усталость, собрала конспекты и быстрым шагом покинула гостиную. Когда она поднялась в спальню девочек, то там были только Лаванда и Парвати. Приближался важный день – прибытие гостей, и девчонки жадно смаковали детали, представляя как это будет, обсуждая мельчайшие подробности предстоящего визита, пытаясь угадать количество гостей и, самое важное, будет ли среди чемпионов какой-нибудь красавчик. На Гермиону они не обратили внимания, продолжая хихикать над какой-то шуткой Парвати. Скинув учебные принадлежности на прикроватную тумбочку, Гермиона улеглась в свою кровать и тихонько задвинула полог. Прикрыв глаза, она тяжко вздохнула. Конечно, кто будет обсуждать с ней наряды, причёски, новые веяния моды или, упаси боже, мальчиков?! Её удел – это учебники, домашние задания, ежедневные отработки заклинаний, вечное сидение в библиотеке и чтение книг. Вот и вся её жизнь. А в библиотеке прекрасного принца вряд ли встретишь.***