***
В первый раз, когда Кагами услышал то, что предложил Имаеши, он не понял, каким боком тут нужен он. Во второй раз, он не понял при чем тут Аомине. В третий раз, со скрипом в мозгах, до него медленно дошла одна простая мысль — его выдают за Аомине, Аомине выдают за него. Его вопль слышали даже в Скиа. — НЕТ! — он вскинулся всем телом, взмахнул руками так, что сбил висящий на стене подсвечник. — Хьюга, ты же не серьезно?! — Я серьезно, Кагами. Тайга открывал и закрывал рот, словно рыба, хотел что-то сказать, но не решался, вскидывал полные неверия и отрицания глаза на вожака и его рядом стоящую жену, заламывал руки, его хвост нервно дергался, а крылья трепетали. Зрачки расширились в непонятном страхе, а возможно, даже шоке. Он замотал головой. — Нет, нет, нет, Хьюга, ты меня не заставишь. — Прости, Кагами, но мы с Имаеши-доно, — Хьюга благоразумно умалчивает о том, что на самом деле Шоичи не оставил выбора и ему тоже, — все решили. Вы с Аомине поженитесь, хотите того или нет. — Черт побери, ладно Имаеши, один хрен знает что у него на уме, — Тайга смотрит дико и потеряно, будто не понимает с кем он говорит, что он тут делает, и кто он вообще. — тебе то, как это в голову пришло?! — Не выражайся. — строго пробормотала Айда, дав соплеменнику подзатыльник. Красно-черный дракон посмотрел на нее обиженно, надувшись, точно маленький ребенок. — И говори об Имаеши-сане уважительно. Кагами нахмурился, оскалившись. — Да в жизнь он от меня доброго слова не услышит. — прошипел он, хвост яростно дрогнул и обвил лодыжку хозяина. Зрачки озлобленно сузились. Кагами сжал кулаки, и гневно выплюнул, — Ни он, ни вы. — Кагами! — Рико опять было потянулась к нему, но Тайга вывернулся и выбежал на улицу. Он бежал прочь, не видя куда, сбил по дороге Цучиду и не заметил. Гнев переполнял его, вырывался яростными рыками, заставлял перебирать ногами еще быстрее, сбегать из поселения с глаз долой, лишь бы не видеть сейчас никого. Очнулся красно-черный ящер лишь тогда, когда повалил уже седьмое дерево в лесу Исорропии, и понял, что не один здесь. — Куроко, если это ты, то свали. И скажи Хьюге, что я не вернусь в ближайшие пару дней! Послышались тихие шаги, слишком шумные для небесного дракона, и раздался чуть хриплый голос: — Я не Тецу, дебил. Тайга повернул голову так быстро, что чуть не свернул шею — и встретился глазами с сини взором. Аомине Дайки собственной персоной — не будь Кагами так измотан после вспышки ярости, непременно вмазал бы по этой ухмыляющейся роже. — Ты… — прошипел, ощетинившись. — Успокойся, Бакагами. Обойдемся сегодня без твоего позорного проигрыша, я не в настроении драться. Поболтать надо. — Мне. Не о чем. С. Тобой. Говорить. Сволочь. — А мне есть о чем, так что, если не хочешь говорить, значит будешь слушать. — Аомине резко притянул Тайгу за грудки и, встряхнув, бросил. — Я тоже не в восторге от того, что мне придется жениться, тем более что моей парой станешь ты. Он говорил своим обычным, ленивым и апатичным тоном, но Кагами уловил раздражение в голосе. — Но советую тебе согласится, Имаеши и ваш очкарик все равно не отстанут. Как бы Тайга не хотел это отрицать, но Аомине был прав: по упертости Шоичи и Джумпей не уступали им с Аомине, а именно он и Дайки прослыли на всю Альтернативу упрямыми баранами (не то, что бы Кагами этим гордился). — Так что, лучше побудешь моей женушкой годика, скажем, три — и разойдемся в разные стороны. — Во-первых, чего это я женушка? Во-вторых, ты же помнишь, что по контракту брака обязательно должен родится детеныш? — Ну, родишь, делов-то. — Дайки широко зевнул. — А потом мы разойдемся, и куда ребенка? — Себе заберу. — темно-синий дракон пожал плечами, а Кагами подавился. — Я тебе своего детеныша не доверю! — А ты не забывай, что он будет и мой тоже, Бакагами. — Аомине довольно ухмыльнулся. — Все-таки, ты именно женушка — вон как печешься о, еще не факт что будущем, ребенке. Он развернулся, и пошел назад, кинув напоследок: — До женитьбы, Бакагами.***
— Ты все-таки решил согласиться, Кагами-кун? — Тецу появился в их доме как всегда бесшумно, но Тайга привык и уже не шугался. — Да. Мне больше ничего не остается, Куроко. — красно-черный повернулся к нему, и посмотрел во внимательные глаза. Тецу, на самом деле, всегда был достаточно проницательным малым. Родившись в Скиа, а именно в Тоо, он всегда был чужим. Его предпочитали не замечать, так как он пришел на этот свет очень слабым, никто даже не надеялся на то, что он выживет. Так он приобрел способности к невидимости, и не срабатывали они лишь на нескольких драконах. Среди этих драконов был Аомине. Будучи еще детенышами, они назвались братьями, и везде, где был Аомине, рядом был Куроко — и наоборот. Когда пришло время знакомиться с отпрысками-одногодками других семей, Куроко нашел других «видящих» — Мурасакибара Ацуши из Йосен, огромный, для тогдашнего маленького возраста, сиреневый дракон-сладкоежка, и пара драконов из Шутоку — Мидорима Шинтаро и Такао Казунари, зеленый и чернильный драконы-неразлучники, такие же, как Митобе с Когой. Полная компания сошлась, когда дети собрались, и с боем вырвав из лап заболевшего Такао Шинтаро, без разрешения убежали играть на нейтральные земли. Там, среди туч разномастных цветов и деревьев, они нашли двух потерявшихся детенышей из Фоса — алый дракон, Акаши Сейджуро, стоял, грудью защищая испуганно сжавшегося в комок Кисе Рету, солнечного дракона. Когда старшие драконы все же их нашли, ребята, уставшие от игр, мирно спали, всей кучей облокотившись об Ацуши, который пожевывал конфеты, заблаговременно стащенные все той же компанией у Араки. Стоило ли говорить о том, как были ошарашены драконята, когда узнали о том, что подружились с врагами. С тех пор их в шутку назвали «Поколением чудес», ссылаясь на все их чудачества. Куроко был бы рад вернуть это время, но детство прошло — их дружба начала рассыпаться, как только вожди семей решились на перемирие. Они договорились «обменяться», чтобы показать, какие они на самом деле одинаковые. Аомине не хотел его отпускать. «Я был бы не против, если бы ты уходил в Ракузан или Кайджо, там есть Акаши и Кисе, но Сейрин — чужаки.», говорил он нервно. Тецу не слушал, и в день ухода они окончательно рассорились. Естественно, Куроко жалел об этом, и по мере приближения к Фосу, он все сильнее хотел повернуть и вернутся назад, в родную тьму, прохладу, домой, к Дайки и Момои. На границе Исорропии, он встретил красивого молодого человека, с темными волосами, серыми взглядом и родинкой на правой скуле. Не обменявшись и парой слов с ним, он понял кто это — дракон Фоса, член семьи Сейрин, и он идет в Йосен. Небесному показалось, что там ему и место — парень казался слишком мрачным для яркого, теплого, вечногорящего Фоса. Едва перешагнув грань Фоса, его обдало жаром пустыни. Горячий воздух заполнял легкие, и не привыкший к такой жаре Куроко закашлялся. Оглядев все, он заметил еще одного идущего к нему дракона с ртутными глазами, чем-то очень похожими на взор Такао, черными волосами. Ожидая, что парень, как и первый, не заметит его и пройдет мимо, Тецуя слегка вздрогнул, когда он позвал Куроко. Ртутный дракон представился Изуки Шуном, и сказал, что его назначили провожатым небесного ящера. Куроко кивнул, Шун улыбнулся, развернулся, и поманив его за собой, пошел назад видимыми только ему тропами, а Тецуе оставалось только поспевать за ним. Так Куроко пришел в Сейрин, где познакомился и подружился с нелюдимым на первый взгляд Кагами, узнал, что парня с родинкой зовут Химуро Тацуя, и он брат Тайги, узнал, что они поссорились, так же как Куроко с Аомине. Тецу увидел в Тайге Дайки — растерянного, раздраженного и опечаленного потерей. Это заставило Тецу довериться Кагами. А потом Аомине встретил их в лесу. Тогда они подрались впервые. — Я надеюсь, ты понимаешь, на что идешь. — У меня нет выбора, я не могу не подчиниться приказу вождя. — красно-черный ящер скрестил руки на груди, и выглядел недовольным. — Кагами-кун, Аомине-кун может быть опасен. — Куроко нахмурился. — Спокойствие может скрывать бурю. — Может быть, — Тайга отвел взгляд. — но менять что-либо уже поздно. Я ходил к Хьюге, мы поженимся меньше чем через неделю. Отказываться уже поздно, бежать некуда, не к кому, и, буду честным, не от кого. — Почему ты так?.. — Я говорил с ним. — перебил Кагами, — Я с ним разговаривал. — повторил он, будто сам не до конца поверил. Небесный посмотрел на него круглыми глазами. — Он сказал, что что проще будет согласиться, и я с ним согласен. Наверное, впервые в жизни. — Тайга неловко почесал затылок. — В любом случае, тебе не нужно волноваться, Куроко. — его тон вдруг стал ободряющим, таким обычно говорит Киёши. — Я смогу дать ему отпор, если он будет пытаться навредить мне. — Я не сомневаюсь, Кагами-кун. — ответил Тецу самым сомневающимся тоном. Похоже, только он замечал, что Аомине никогда не дрался в полную силу.***
Брачные церемонии драконов обычно проходили в три этапа — в первом, драконы давали клятвы на священных нитях в человеческом образе, во втором, они срывали друг с друга по чешуйке, которые потом связывали с нитями первого этапа и носили как талисманы. Третий — важнейший — этап, проводится по прошествии года и больше со дня свадьбы. Если за это время влюбленные не разбежались, то они ставят друг другу метки — символы собственничества. Таким образом они окончательно закрепляют свои права на свою половинку, уверяют и уверяются в их любви. Но метка действует только в паре мужчина-женщина, а однополые пары наносят друг другу метки сами, красками. Когда-то, Кагами мечтал жениться на Алекс — помнится, он много дрался с Химуро из-за этого, а Гарсия только смеялась в стороне. Сейчас, он стоит на своей женитьбе, но смотрит не на нежную, хрупкую самку, а на, еще неделю назад, заклятого врага. И вообще, судя по всему, роль самки исполняет он сам. Аомине первый тянет нить из рук Имаеши, надрезает клыком большой палец, и проводит вдоль ее прямой. Веревка тотчас окрашивается сначала алым, а затем светлеет — бледно-голубой цвет сжался в смуглых пальцах. Кагами берет нитку из рук Хьюги — Джумпей смотрит с беспокойством. Тайга неуловимо кивает ему — все нормально — и тоже ранит палец, проводит по нити — багровый сменяется чистейшим белым. Они меняются нитями не глядя друг на друга. Перевоплотившись в драконов, они срывают кожные пластинки одновременно, тут же становясь людьми. Тайга куснул чешуйку Аомине, и продев нить, завязал на шее как кулон. Дайки же просто привязал ее к руке браслетом. — Можно вас поздравить? — Шоичи хитро лыбится. Аомине бурчит что-то под нос, и схватив свою новоявленную пару за руку, потащил куда-то вглубь леса. Сзади донесся оклик бронзового дракона: — Эй! Аомине! — тот повернулся к скалящемуся Хьюге. — Не навреди ему, он еще тебе ребенка родить должен. — Хьюга! — покраснел Тайга, и рванулся прочь сам, услышав смех синего дракона.