Испуганный сонный Чимин, не понимающий абсолютно ничего, в панике схватился за сильные руки Хосока, пытаясь убрать их от своего горла. Он кряхтел, пытаясь что-то сказать и кашляя, не в силах вымолвить ни одного связного слова. Когда-то Хосок говорил, что смерть Чимина приведет к безумию Чонгука, но, похоже, жизнь Чимина привела к безумию Хосока. Что происходит? Почему Хосок захотел убить его?
— За… что?
У юноши перед глазами уже начало темнеть, а руки слабели с каждой секундой, оставляя возможность высвободить шею от чужого захвата. Он лишь из последних сил дергался, пытаясь скинуть с себя бывшего «друга». В его голове судорожно бились мысли о Чонгуке — где он? Не задушил ли сошедший с ума Хосок и своего брата? Чимин попытался повернуть голову в сторону, где предполагаемо должен был спать младший Чон.
Когда Хосок почувствовал, что жизнь Чимина медленно вытекает из его рук, парень не выдержал и отстранился. Он схватился за голову и сел на край кровати, всхлипывая и дрожа, словно потерял все, что когда-то имел. Чонгука в доме не оказалось. Видимо он покинул его с рассветом, чем и воспользовался Чон, собиравшийся задушить Чимина. Что сподвигло Хосока на такой поступок -неизвестно, но он выглядел крайне расстроенным.
— Нет… Я не могу… Я не могу поступить с тобой так же, — бормотал средний брат. — Это не выход… Не выход…
Как только Хосок отпустил его, Чимин закашлялся. Он жадно вдыхал такой неожиданно драгоценный воздух, пока на его тонкой коже отпечатывались следы рук среднего брата Чон. Голова кружилась, а перед глазами плыли звезды, но краем сознания юноша улавливал, о чем бормочет Хосок. Его только что пытались убить, задушить и оставить хладный труп. Несмотря на это, убийцей сейчас чувствовал себя Чимин. Похоже, он опять заставил кого-то страдать.
— Ты… Ты все испортил! Теперь из-за тебя страдает Юнги! Из-за тебя они могут друг друга убить! Ты разрушил нашу семью!
— Ч-что? Что случилось? Почему ты плачешь? — прикрывшись простыней и все еще чуть пошатываясь, пробормотал Чимин. До него дошло, что, видимо, Хосок решил задушить его из-за своих братьев. — Что с Юнги? Что не так? Что я сделал?
— Ты причиняешь боль Юнги каждый день, потому что он хочет забрать тебя у Чонгука. Однако если он сделает это, то Чонгук взбесится и убьет его, — немного успокоившись, ответил Хосок. — Если бы ты не существовал, то они бы не ссорились. Тебе не хватало одного сердца, так ты решил забрать сразу двоих? Тогда кто этот парнишка, который караулит тебя уже второй день? Третье сердце? А не многовато ли для Пак Чимина?! — глаза парня снова наполнились ненавистью, когда он взглянул на милое и невинное личико. Он был готов наброситься на Чимина снова. — Если ты влюблен в Чонгука, то зачем тебе Юнги? Оставил бы его в покое и жил бы со своим чудовищем душа в душу! Так зачем разрушать из-за этого семьи? Зачем причинять ему боль и страдания своими необдуманными поступками?!
Юнги. Юнги. Юнги. Через каждое предложение Хосок вставлял имя своего старшего брата. Видимо, переживал за него больше, чем за всех остальных. Даже больше, чем за самого себя.
— Не называй Чонгука чудовищем! — рассерженно воскликнул Чимин. Хосок мог как угодно поливать его самого грязью, оскорблять и унижать, но Чимин бы не терпел такого отношения к своему любимому мальчику. Никто не может называть Чонгука чудовищем. — Что я такого сделал? Я не использовал никаких приворотов на Юнги, я не пытался его соблазнить и влюбить в себя. Почему ты говоришь так, будто я заставил его? Я не понимаю! — Чимин поджал губы, а потом крепко обнял Хосока, даже зная, что он будет отталкивать. — Я понимаю твои чувства. Ты не хочешь, чтобы ссорились твои братья. Я тоже хочу, чтобы и Чонгукки, и Юнги были счастливы. Но что я такого сделал? В чем я виноват? Я даже не знаю, как исправить свою вину, потому что я правда ничего не делал с Юнги! Я люблю только твоего младшего брата, я принадлежу ему и не имею желание быть с кем-то другим! Чем я могу тебе помочь? Я правда в растерянности, Хосок. Если ты хочешь, чтобы я извинился — я извиняюсь! Честно и искренне, прости меня!
Да, Хосок пытался оттолкнуть доброго мальчика, даже ударил его несильно несколько раз, чтобы он отстал, но после парень смирился и вздохнул, не предпринимая попыток выбраться.
— Я всегда делал все только для того, чтобы мои братья были счастливы, — шмыгая носом, говорил средний брат. — Моя любовь к Юнги началась еще в детстве. Сначала она была крохотной и незаметной, но с годами мои чувства к нему только крепли, и сейчас я больше не представляю своей жизни без него. Только мой старший брат любил всегда одну женщину — нашу мать, которая однако обращала внимание лишь на Гукки, самого красивого и любимого мальчика для нее. Юнги ужасно ревновал, а я ненавидел маму за это. — Хосок прервался, чтобы вытереть непрекращающиеся слезы со своих красных щек. Ему тяжело было рассказывать обо всем, но все же он продолжил: — У Чонгука ангельская улыбка. Ты, наверное, знаешь. Мама ненавидела, когда он плакал, поэтому с раннего детства заставляла его все время улыбаться, чтобы он смотрелся выгодно в обществе. Только я знал, что скрывается за этой чертовой улыбкой, потому что видел, как мама избивала нашего младшего братишку, если он смел капризничать. В конце концов, он вовсе разучился плакать и вместо того, чтобы грустить, улыбался еще лучезарнее, чем обычно, — сказав это, Хосок закрыл лицо руками и снова разрыдался в голос, словно не мог говорить дальше. Слишком долго он держал в себе страшную тайну. — Я не хотел, но мне пришлось! Ради моих братьев я столкнул маму с лестницы, чтобы больше никто из-за нее не страдал, чтобы каждый чувствовал себя счастливым. Но вот объявился ты. Как две капли воды похожий на нее, как внешностью, так и поведением. Естественно, что Юнги и Чонгуку захотелось испытать с тобой, что им никак не могла дать мама, но я был изначально против данной затеи. И вот к чему это привело.
Рассказ Хосока поверг Чимина в немой шок и ужас. Его сознание стремительно переворачивалось, полностью меняясь. Чонгук не убивал маму. Чонгук вообще не был ни в чем виноват — он оказался жертвой. Его улыбка не была улыбкой монстра, его улыбка была тщательным прикрытием для собственных душевных мучений. Они все были жертвой обстоятельств, их жестокость была порождена родителями.
— Хосок… — тихо и осторожно позвал юноша, мягко поглаживая его по плечу. — Но я не ваша мама. Я другой человек. Я люблю Чонгукки, и я всегда хотел, чтобы он был искренним в своих чувствах со мной. Плачет он, смеется, грустит или радуется — я люблю его любым. А ты любишь Юнги. Я уверен, что он привязан ко мне не из-за больших чувств — Юнги ведь толком меня и не знает. Просто Юнги нужна любовь и забота, и он подсознательно ищет их во мне. Я думаю, если он узнает про твои чувства, он ответит на них. Ты ведь добрый, милый, веселый, и поддерживал Юнги всю свою жизнь. Он всегда был старшим, но ему самому необходима была поддержка и ласка. И ты можешь дать ему это. Мы с тобой можем помирить братьев! Я совсем не хочу, чтобы они ссорились из-за призрачных воспоминаний о маме в лице меня. Я хочу, чтобы вы трое были счастливы!
Чимин продолжал обнимать Хосока, боясь отпустить его и быть отвергнутым в своих словах. Он говорил тихо и чуть дрожащим голосом, он говорил искреннюю правду.
— Ты правда поможешь мне? — с надеждой переспросил Хоби. — С каждым днем они становятся все неуправляемее. Я больше не могу контролировать их поведение, не могу уберечь от необдуманных поступков. Юнги тоже чудовище, как и Чонгук, но это не мешает мне любить их всем сердцем. Я желаю им только добра. А кто еще сможет о них позаботится, кроме нас с тобой, Чиминни? И сохрани мой секрет, пожалуйста. Юнги не должен об этом знать.
Наконец, Хосок успокоился и прижался к другу, которого пытался всего десять минут назад задушить. Он и сам не мог спасти себя от собственного безумия и бессилия, поэтому он так надеялся на Чимина.
— Что ты здесь делаешь? — в холодном голосе чувствовалась нотка беспокойства. В дверном проеме стоял человек, из-за которого светловолосый юноша страдал и испытывал настоящее счастье одновременно. Чон Чонгук пристально смотрел на Хосока, обнимающего Чимина, и недоумевал, как тот вообще смог проникнуть в их дом.
— Я уже ухожу, — с таинственной улыбкой сказал средний брат. Он оставил сладкую парочку наедине и пожелал им удачи. Знал, зараза, что ему не избежать наказания за свой поступок.
Даже тогда, когда дверь за Хосоком уже захлопнулась, Чимин не мог отвести взгляда от Чонгука. В его глазах снова собирались слезы, но не от горя, а от собственной вины. Все это время младший Чон скрывал от него свои настоящие эмоции, потому что его мама запрещала ему чувствовать. Все это время Чонгук был по-настоящему несчастен и действительно нуждался в любви так, как никто другой. Завязывая на груди простыню, чтобы не пришлось держать ее руками, Чимин слез с дивана. Хватило одной секунды, чтобы он подбежал к своему мальчику, прыгая на ручки и крепко обнимая. Он громко хныкал, прижимаясь к парню и целуя туда, куда мог дотянуться.
— Хосок мне все рассказал. Про тебя, вашу маму, про все! Чонгукки, я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты был таким, какой ты есть! Тебе не обязательно улыбаться, когда грустно, ты можешь плакать всегда, когда захочется, потому что все — твои слезы, твой смех, твоя улыбка, твоя радость и любая другая эмоция — все в тебе дорого для меня, потому что я люблю тебя всего, без исключений. Слышишь, Чонгукки? Когда тебе обидно, больно или грустно, ты можешь приходить ко мне и плакать, я выслушаю тебя и утешу. Ты не кукла, Чонгукки, ты человек, мой самый любимый мальчик. Не бойся чувствовать и выражать свои чувства, потому что это важно! Я хочу, чтобы ты понял, наконец, что моя любовь — это самое искреннее чувство, которое только могло возникнуть. Пожалуйста, Чонгукки, откройся мне, я ведь желаю, чтобы тебе было легко, чтобы ты не переживал все в себе, а делился со мной. Вместе мы сильнее.
Губы Чимина с самой глубокой нежностью покрывали лицо Чонгука поцелуями: он касался ими его щек, лба, носика, уст, ушек, скул, подборка, не оставляя ни одного миллиметра на коже без поцелуя. От ласковых прикосновений губ Чимина, парню пришлось закрыть глаза, чтобы он случайно в них не ткнул. Однако это дало возможность юноше целовать его веки. Младший Чон крепко сжимал Пака в своих объятиях и держал его на своих руках, недоумевая, откуда в Чимине взялось столько нежности.
— Хорошо, Чимин. Я больше не буду скрывать своих эмоций, — искренне ответил Чонгук, улыбаясь. — Кое-кто хочет с тобой встретиться. Думаю, что будет невежливо его задерживать.
***
После того, как Чимин оделся и поправил свои волосы, чтобы не выдать своей бурной ночи, он вышел на улицу вместе с Чонгуком. Перед ними стоял Джин, который караулил у подъезда всю ночь, чтобы вычислить, в какой квартире находится его возлюбленный. Он действительно думал, что Чон похитил Чимина и удерживает его здесь силой. Джин ждал Пака так долго, что уже потерял счет времени. Совесть грызла юношу изнутри, но он уже давно понял, кому принадлежит его сердце, поэтому ничего не мог с этим поделать. Любовь зла, но все же Ким не являлся для него человеком, с которым он бы хотел провести всю оставшуюся жизнь.
— Чимин, с тобой все в порядке? Это правда, что ты добровольно пошел за Чонгуком? Тебе здесь комфортно? Тебя никто не обижает? — обеспокоенно спрашивал тренер.
— Джин-хен, со мной все хорошо, — честно ответил Пак, мягко улыбаясь. — Это правда, что я пошел добровольно. Пожалуйста, прости. Я люблю Чонгука, и сколько бы я ни пытался уйти, я не выдержу без него и дня. С ним мне комфортнее. Он не обижает меня. Я прекрасно чувствую себя, — Чимин ласково взял Чонгука за руку, переплетая пальцы. Светловолосый смело заявил о своем решении: — Я бы хотел провести с ним всю оставшуюся жизнь!
— Так это все правда, — тяжело вздохнул Джин, борясь с собственными эмоциями. Он улыбнулся сквозь наступающие слезы и ответил: — Если ты счастлив с ним, то я не буду вам мешать. Ведь порой лучше отпустить человека, которого любишь всем сердцем, чем держать его рядом с собой, делая несчастным. Наверное, после смерти отца я стал таким, раз так легко тебя отпускаю. Мне пора смириться со своим одиночеством, — парень сжимал свои кулаки и отводил взгляд, чтобы казаться сильным и успокоиться. Наверняка после разговора с Чонгуком, у него больше не осталось вопросов. — Как просил Чон, я привезу твои вещи и Чанни завтра. Будь счастлив, — сказал на прощание Джин.
Затем он торопливо скрылся за ближайшим поворотом. Ему больше не хотелось видеть радостную парочку, которая держалась за руки. Казалось, в этот день Ким Сокджин стал самым несчастным человеком на Земле, который потерял всех, кого так сильно и искренне любил.
***
После разговора с Джином стало грустно, но гораздо легче. Будто Чимин наконец расставил все в своей жизни по полочкам. Джин-хен сильный, он справится и найдет своего человека. Потому что Чимин такого уже нашел.
Только когда Пак вернулся в апартаменты вместе с Чонгуком, его парень обнаружил едва заметные следы на шее, оставленные Хосоком. Крастноватые отметины, которые медленно, но верно превращались в жуткого вида синяки. Он понял все без слов — брат пытался навредить единственному сокровищу, которое было у Чонгука. Чон крепко прижал к себе самого дорогого человека и прошептал:
— Чимин…
Младший Чон впервые дрожал. Его горячее дыхание опалило нежную кожу, а руки были готовы сжимать юношу как можно сильнее, чтобы он никому не достался. Внезапно Чимин почувствовал, как его плечо становится мокрым. Чонгук плакал впервые в жизни. Его слезы беззвучно стекали по щекам, он чувствовал себя виноватым за случившееся.
Как только понял, что его мальчик плакал, Чимин мягко улыбнулся. Его ладошки успокаивающе поглаживали взрослого ребенка по спине, он тихо и мягко шептал ему на ушко:
— Да, Чонгукки, все хорошо… Выплесни свои эмоции, поплачь и тебе станет лучше, мой любимый мальчик, — Чимин позволял парню плакаться в его плечо и утешал его, словно малыша, касаясь губами лба. — Все хорошо, Чонгукки. Теперь мы будем вместе, всегда, я никогда больше тебя не оставлю. Мы будем жить счастливо, мы будем настоящей семьей.
— Как только подумаю, что мог не успеть… — дрожащим голосом шептал Чонгук. — Я бы не смог дальше жить без тебя.
Видимо, Чонгук испугался, что Хосок мог задушить юношу, а он бы не смог ничего сделать, потому что в то время разговаривал с Джином.
— Каждый раз я мог потерять тебя, но чудом ты возвращался назад. Если бы что-то пошло не так, то я больше не смог бы вернуть тебя… Никогда.
Сжимая руками футболку Чимина, Чон еще больше расплакался, словно мечтал об этом всю свою жизнь. Боль, радость, теплые слова Чимина — вдруг все собралось в огромный снежный ком эмоций, и Чонгук не смог выдержать это давление.
— Все было бы хорошо, потому что я должен тебя оберегать, я не могу уйти. Хосок-хен тоже несчастен, но он бы не стал убивать меня, потому что он любит своего младшего брата и не хочет причинить ему боль. Так что все было бы хорошо, Чонгукки, — Пак снова взял его ладошку и принялся осторожно гладить своими пальчиками, иногда целуя лицо любимого. — Судьба не желает, чтобы мы с тобой расставались, мой милый. Поэтому, я уверен, что мы будем вместе с тобой до самого конца, и никто не сможет этому помешать.
Так они и сидели вдвоем, прижавшись друг к другу со слезами на глазах и искренними улыбками, которые проступали сквозь все печали, которые встречались им на жизненном пути. Чонгук научился чувствовать, а Чимин наконец-то ощутил себя нужным и любимым.
Хосок так и не решился признаться старшему брату, ему было достаточно просто находиться с ним рядом и помогать как в работе, так и в семейных делах. Юнги же смирился с ролью отвергнутого, он полностью восстановился после многочисленных переломов и вернулся в фамильный особняк, где и по сей день живет вместе с Хосоком. Запретное чувство среднего брата все еще не было известно главе семейства, но рано или поздно он осмелился бы сказать ему нечто важное, что повернет русло их жизни в лучшую сторону.
К счастью, Намджуну удалось заполучить внимание Сокджина, который пил в его баре после расставания с первой и единственной любовью. Возможно, тренер, наконец, нашел того человека, с которым он сможет провести всю дальнейшую жизнь? Так или иначе, он был благодарен судьбе за полученный шанс.
Младший братик Чимина с радостью принял Чонгука, когда поселился в его доме. Оказалось, что несмотря на свою серьезность и практически безэмоциональность, Чон искренне полюбил малыша. Он видел в нем отголоски характера Чимина, его беззаботность и доброту, которую очень ценил. Часто их принимали за женатую пару, которая воспитывает общего ребенка, что несомненно нравилось Паку. Мечта юноши, наконец, осуществилась. Несмотря на боль и слезы, он бы вновь повторил этот путь, только чтобы оказаться в объятиях любимого человека с детьми на руках.
