Когда прошлое вернется

      Последующие дни, проведенные на этом больничном, стали для Игоря слегка неоднозначными. Во-первых, он до жути волновался из-за своего колена и боялся того, что не успеет восстановиться достаточно быстро для того, чтобы принять участие в матче за Суперкубок. Он каждый день выполнял все те процедуры, которые сказал ему делать Березуцкий, и прислушивался к малейшим изменениям в своем состоянии. После каждого шага он прислушивался к себе, чтобы понять, болит ли колено, и если да, то меньше или больше. Каждое утро, просыпаясь, он надеялся на то, что боли сегодня не будет вообще. Но она была. Пусть не такая сильная, как в первый день, но все еще была.       Во-вторых, он был безумно рад тому, что у него появилась возможность побыть с детьми, уделить им время. Этим шансом все трое пользовались по максимуму, но с поправкой на то, что особо много ходить Игорь не мог. Поэтому они решили пожертвовать прогулками в парке и беготней в саду, а вместо этого в волю насмотрелись мультиков и наигрались в разные игры. Каждый день Ева и Данька приходили к Игорю в спальню, заботливо притаскивая с собой подушку, чтобы подложить её папе под больную ногу, укладывались с двух сторон возле него, дожидались, пока тот обнимет их, и только после этого приступали к просмотру очередного мультфильма. Эти семейные моменты прерывались либо приемом пищи, либо играми у Игоря на кровати или на мягком ковре в детской комнате. Бегать по комнате, по понятным причинам, Игорь не мог, поэтому в ход пошли игрушки и конструкторы. А после игр – снова мультики в уютной, семейной обстановке.       И стоит отметить, что дети с поразительно взрослой сознательностью отнеслись к травме папы. Они сначала долго спрашивали его, болит ли у него ножка, почему она тогда замотана, если не болит (кто ж скажет детям, что да, болит?), почему тогда папа не идет на тренировку и все в таком духе. В общем, Игорь понял, что своей дотошностью и умением задать тысячу и один вопрос, но докопаться до истины, они пошли в свою бабушку. После того, как они выяснили, что папа упал, и у него совсем немного болит ножка, поэтому он дома, они принялись папу лечить. А что лечит лучше всего? Конечно, поцелуй. Вот они и создали некую традицию: в каждый свободный момент они по очереди целуют колено Игоря, а потом нежно гладят ручкой и просят колено, чтобы оно перестало болеть. Игорь с этого всего умиляется просто нереально, сгребает детей в охапку, обнимает и целует в макушки, радуясь тому, что у него есть эти два солнышка. Кроме этого, они, понимая, что папе больно, и он не может за ними угнаться по дому, перестали проказничать и за все эти дни ни разу не заныли на тему того, что они хотят в парк или в сад. Они с радостью смотрели мультики, примостившись у папы под боком, и даже не двигались с места, когда папа, убаюканный этими самыми мультиками, засыпал. А засыпал он каждый раз. И когда просыпался, то дети либо тоже спали, обязательно взявшись за ручки и положив их Игорю на живот, либо все еще смотрели очередной мультфильм (спасибо за два круглосуточных канала с мультфильмами). И не передать словами, как Игорь рад такому мини-отпуску с детьми. Хоть и прошла всего неделя с прошлого отпуска, он уже успел соскучиться по детям.       И, наконец, в-третьих, он с каждым днем все больше и больше думал о Дзюбе, понимая, что скучает! Он, блядь, скучает по нему! В первый день он не обращал внимания на странное чувство, возникшее в области груди. На второй день чувство стало сильнее, а игнорировать его было практически невозможно, но он пытался. И в то же время он не понимал еще, что это за чувство. Откуда оно взялось? Когда? Почему?       А на третий день, как говорится, картина Репина «Приплыли». С самого утра Игоря терзало внезапно пришедшее осознание того, что он, блядь, скучает по Дзюбе. И что, разговаривая с парнями, которые звонили регулярно, он ждет хотя бы малейшего упоминания о Дзюбе. Ждет, но сам спросить боится. А они, словно, сговорившись, и словом не обмолвились о нападающем. Ладно все, они уверены в ненависти или хотя бы злости капитана по отношению к Дзюбе (сам Игорь до недавнего времени тоже был в этом уверен), поэтому не говорили, чтобы не злить. Но Виктор и Андрей! Они-то могли рассказать, что там происходит с Артемом и в порядке ли он. Но они тоже играли в молчанку. А Игоря это бесило. Как и то, что мысли о Дзюбе, как говорится в одной песне, то спотыкаются, то вихрем летают. И это Игорю совершенно не нравится, потому что он был уверен, что перегорел, что вся любовь, все светлые чувства к Артему вытекли вместе с кровью, но нет. Медленно, но уверено приходит осознания того, что он все еще по уши в этом дерьме.       В который раз звоночек этого дерьма дает о себе знать в тот момент, когда Леша Березуцкий, через четыре дня после случившегося, осматривает колено и говорит, что оно в полном порядке, опасности нет, а сам Игорь может возвращаться к тренировке, но желательно пару дней походить с тейпом в целях фиксации колена. Для профилактики и в качестве перестраховки, так сказать. Игорь согласен на все, что угодно, и конец речи врача дослушивает уже краем уха, потому что в голове набатом бьет одна единственная мысль: он скоро увидит Артема. И пиздец этой ситуации заключается в том, что в первую очередь Игорь подумал именно об этом, а не том, что он сможет вывести свою команду на первый матч в сезоне. Это уже пугает.       На первую тренировку после больничного Игорь, неожиданно даже для самого себя, приезжает самым первым. Раньше, еще до рождения детей, он часто приезжал на тренировку раньше всех, потому что просто ненавидит опаздывать. Но с появлением в его жизни двойняшек огромной удачей было приехать хотя бы просто вовремя, не говоря уже о том, чтобы раньше. Но сегодня он проснулся в такую рань, что, кажется, даже петухи в деревнях покрутили бы пальцем у виска и опять заснули бы. А Игорю не спалось. Его прямо переполняло предвкушение от встречи с командой. Да, именно с командой, а не с одним конкретным игроком. Игроком, которого изначально Игорь совершенно не хотел видеть. Раньше не хотел, а теперь едет в машине и думает, что скажет при встрече, как поведет себя, и как отреагирует сам Артем на возвращение Игоря. И последний пункт, к собственному неудовольствию, волновал его гораздо больше всех остальных.       В раздевалке, ожидаемо, не было никого, кроме уже разложенных форм и полотенец. Игорю иногда кажется, что обслуживающий персонал работает даже ночью, потому что никак иначе нельзя объяснить то, что, когда не приди, все на своих местах, и все убрано. Даже после того свинюшника, который оставляют футболисты после матча.       Игорь решил переодеться и выйти на поле, чтобы пробежаться пару кругов перед началом тренировки, но успел только снять футболку, как услышал звук открывшейся за спиной двери и голоса парней. Он обернулся, держа футболку в руках, и тут же наткнулся на нечитаемый, но пробирающий до костей взгляд Артема, который замер в самих дверях, даже не среагировав на врезавшихся в него Луяневых, шедших за ним. Взгляд Артема с нечитаемого в секунду сменился на удивленный, потом – шокированный, а потом – неверящий, причем изменения происходили с такой поразительной скоростью, что уследить за ними было практически нереально. Но Игорь уследил, потому что неотрывно смотрел в его глаза, не в силах отвести взгляд в сторону.       – Эм, при... – начал было Игорь, но поздороваться ему не дали, потому что Артем, словно отмерев из-за услышанного голоса, бросил рюкзак на пол и, преодолев разделяющее их расстояние в несколько шагов, сгреб его в охапку, обняв так, что, казалось, еще немного и ребра затрещат.       Игорь, совершенно не ожидав такого поворота, резко выдохнул из-за того, что ему в буквальном плане вышибли весь воздух из легких, и развел руки в стороны, как это всегда бывает в такой ситуации. Его глаза при этом настолько сильно расширились от удивления, что грозились выпасть из орбит, честное слово. Сказать, что он удивлен и не ожидал такого, это не сказать ничего. Он много думал о том, как среагирует Артем на их встречу, но даже в самой смелой версии он не мог представить такое развитие событий.       Игорю понадобилось несколько мгновений для того, чтобы немного прийти в себя и выйти из того ступора, в который вогнал его Артем своим поступком. И когда он, наконец, очнулся, то усмехнулся и положил свои руки на спину Артема, как бы обнимая в ответ, но это прикосновение было настолько легким и невесомым, что можно было подумать, будто это фантомные прикосновения, а не реальные. Когда футболка успела оказаться на полу, Игорь ответить не сможет точно.       – Эй, ты чего? – все же нашел в себе силы Игорь, что задать вопрос. Только вот он получился гораздо тише, чем хотелось. Как-то внезапно остро стали ощущаться руки Артема на голой спине, которые так крепко сейчас прижимали Игоря к сильной груди, и совсем некстати в голове всплыли все те моменты, когда Игорь был вот так же прижат к абсолютно голой груди Артема, а его руки со спины спускались гораздо ниже. Эти воспоминания сейчас совершенно ни к чему, но мозг совершенно не слушался его, а продолжал услужливо подсовывать одно воспоминание за другим.       – Я так рад, что с тобой все нормально, – тихо выдохнул Артем куда-то в шею Игоря, и у последнего от этого шепота и горячего дыхания, опалившего кожу, такие мурашки по всему телу побежали, что впору было путать их со слонами. Господи Боже, и как тут держать себя в руках? Как игнорировать горячие ладони Артема на коже, его горячее дыхание на шее и его бешено колотящееся сердце, биение которого он чувствовал кожей.       – Все со мной в порядке, сам видишь, – так же тихо ответил Игорь, а Артем, словно очнувшись, резко отпрянул от него и посмотрел на него еще более шокированными глазами, чем в самом начале. Теперь в глазах было не только удивление, но и легкий страх. Удивление от собственного поступка, а страх – от того, какой будет реакция Игоря.       – Прости, – тихо обронил он и вылетел из раздевалки с такой скоростью, что чуть не сбил все еще стоявших при входе Луняевых. Игорь снова стоял с круглыми от удивления глазами и абсолютным непониманием.       – И что это только что такое было? – спросил Игорь, а Луняевы переглянулись и расплылись в хитрых ухмылках.       – А это было подтверждение моей версии об искренности его чувств, – сказал Андрей, ухмыляясь и, наконец, проходя в раздевалку.       – Не понял, – нахмурился Игорь, а Далер улыбнулся.       – А тут и понимать не чего, – сказал он, поставив рюкзак на лавочку и остановившись напротив Игоря. – Он все эти четыре дня сам на себя не был похож. Ходил бледный, как смерть, с огромными синяками под глазами от недосыпа. Не шутил вообще, над чужими шутками не смеялся практически, и только вздрагивал каждый раз, когда кто-то упоминал твое имя в разговоре.       – Одним словом, страдал парень и переживал все это время, считая, что это именно он виноват в том, что ты получил это повреждение, – подытожил Андрей, а Игорь уставился на него, как баран на новые ворота.       – И чего ты мне ни разу об этом не сказал, когда мы созванивались?       – А тебе было интересно, как поживает Артем? – с ухмылкой спросил Андрей, а Игорь только глаза закатил. Ну, вот как с этими Луняевыми можно нормально общаться, а?       – Ой, иди ты, – буркнул Игорь и продолжил переодеваться, а Далер и Андрей засмеялись.       Команда возвращению своего капитана обрадовалась просто нереально, и первые минут двадцать они только то и делали, что рассказывали, как проходили дни, которые Игорь пропустил.       – А еще, – продолжал увлеченно вещать Федя, которому досталась роль главного повествователя, – Дзюба стал отлынивать от своих тренировок перед спором. Варианта два: либо он считает, что готов к реваншу, либо он решил бросить эту затею и сдаться.       – Есть еще третий вариант, – с хитрой улыбкой вмешался Зобнин. – Возможно, ему просто не интересно прыгать в воротах, зная, что Игорь не увидит его изящных сейвов и красивых падений.       – А мне, знаете, что интересно, парни? – с легкой улыбкой спросил Игорь, выслушав этот рассказ и увидев просто убийственный взгляд Артема, брошенный тем сначала в Чалова, а потом – в Зобнина. – Вы с какой целью так внимательно следите за его тренировками? Поспорили, да? Так хоть скажите, какие ставки, и кто лидирует? Мы же должны знать, кого озолотим результатом реванша.       – Что? Какие ставки? Ты что? Мы даже не думали об этом, – тут же стали наперебой отрицать парни, а Игорь только улыбнулся и головой покачал. Ну, как дети, ей Богу.       – Не умеете вы врать, парни, причем от слова «совсем», – сказал он с легкой улыбкой. – Прекращайте следить за другими, а лучше смотрите за тем, как проходят ваши личные тренировки. А с тем, тренироваться или нет, брать реванш или нет, Дзюба определиться сам.       – А ты чего это на его защиту резко встал, а? То взглядом испепелить мог, а теперь вон защищаешь, на нас наезжая. Не честно это, – обиделся Кучаев, а Игорь снова закатил глаза. Если так и дальше пойдет, то он скоро сможет увидеть свой мозг, закатывая глаза.       – Я никого не защищаю и ни на кого не наезжаю. Вы все игроки моей команды, и как капитан, я отношусь ко всем одинаково. Как ты выразился, взглядом испепелить я могу его после тренировки, а во время тренировочного процесса я должен быть объективным, – терпеливо и, как всегда, спокойно объяснил Игорь. – А если тебя не устраивают мои методы работы, как капитана, так милости прошу к тренеру в кабинет с предложениями о новом капитане, разберемся.       – А ты уже и все свои дела в кабинете Гончаренко решаешь, да? – неожиданно спросил Артем, и так плохо были скрыты нотки ревности в его голосе, что даже тупой понял бы правильно этот намек. Игоря же это слегка взбесило, и он перевел на него тот самый испепеляющий взгляд.       – Нет, Дзюба, в своем кабинете я люблю работать в одиночку. А с Игорем мы предпочитаем общаться вне рабочей обстановки, – послышался сзади уверенный голос Гончаренко, а Артем аж вздрогнул и, оторвав свой взгляд от Игоря, посмотрел на Виктора, который подошел к команде и остановился возле Игоря, но буквально на пол шага сзади, будто закрывая его спину. Глаза Артема потемнели, а команда враз затихла и пожалела, что не может по щелчку исчезнуть отсюда, чтобы не быть свидетелем возможного конфликта. А судя по взглядам Дзюбы и Гончаренко, конфликт более, чем возможен. – Пятиминутка окончена. Три круга по полю, разминка и дальше по плану тренеров. Игорь сегодня по упрощенной программе, но сначала к Березуцкому, пусть колено зафиксирует. Да, Игорь, я знаю о его распоряжении проводить тренировки с тейпом и по упрощенной программе, а о том, какого лешего ты умолчал об этом при последнем нашем разговоре, мы поговорим с тобой позже, – ответил Виктор на незаданный вопрос, который так и читался во взгляде Игоря. – А сейчас, если всем все ясно, марш начинать тренировку. Дзюба бежит на один круг больше, чтобы меньше сил оставалось на бесполезный треп.       Команда, не желая злить и без того уже разозленного тренера, тут же сорвалась с места, а Дзюба, бросив еще один злой взгляд на Виктора и оставшегося стоять возле него Игоря, медленно развернулся и легким бегом потрусил вслед за парнями, как бы всем своим видом показывая, что прогибаться он не будет.       – Вить, и вот какого это было только что? – дождавшись, когда Дзюба окажется на достаточном расстоянии, спросил Игорь, повернувшись к другу. – Зачем ты его подначиваешь, а?       – А чтобы он тупые вопросы не задавал, – сказал Гончаренко, бросив короткий взгляд на спину бегущего Дзюбы. – Я за эти четыре дня изменил немного свое отношение к нему, но если он продолжит говорить такие тупые фразы и вести себя, как идиот, то я снова вернусь к плану его убийства.       – Господи, за что мне все это, а? – страдальчески протянул Игорь, но ответ так и не получил. Вместо этого еще раз услышал приказ отправляться к Березуцкому. – Ну, и уйду я от тебя! Злой ты!       – Ой, Боже, какие мы обидчивые, – усмехнулся Виктор, а потом они оба не выдержали и засмеялись. Игорь, все еще смеясь, пошел к врачу, а Виктор повернулся с довольной моськой к бегущему Артему, который, казалось, сейчас придумывал способ особо жестокого убийства тренера.       День матча выдался для Игоря нервным, потому что капитан не был уверен в своих силах на все сто процентов. Да, Березуцкий сказал, что колено в полном порядке, и допустил его к основным тренировкам уже на следующий день после выхода с больничного, но у Игоря все еще были сомнения. Он никому не говорил об этом, всем своим видом источал уверенность в себе и предстоящем матче, но себе-то врать смысла не было. К вечеру у него появляется легкая ноющая боль в колене, а на тренировках он не раз себя ловил на том, что осторожничает, делая какие-то шаги, прыгая или падая, чтобы поймать мяч. В любой другой ситуации он сказал бы Березуцкому о всем, что его беспокоит, согласился бы на основательное обследование и лечение, если понадобится, но не сейчас. Он не может пропустить этот матч.       Между Игорем и Андреем никогда не было злой конкуренции за место первого вратаря в команде, и сам Акинфеев не злоупотреблял своим статусом, опытом и капитанской повязкой. Он часто давал Андрею возможность проявить себя, выпуская его в стартовом составе на матчи Кубка, некоторые матчи в Премьер-лиге, а иногда и в Лиге чемпионов, когда у Игоря либо не получалось сыграть. И сейчас, будь это просто первый тур чемпионата, он уступил бы место Андрею, даже не задумываясь об этом. Но это матч за Суперкубок, это первый матч сезона, и в этом матче свою команду на поле должен выводить именно он – капитан. Это своего рода суеверие Игоря, его личная традиция – первый и последний матч сезона именно он должен выводить команду на поле. Поэтому он и умолчал о том, что его все еще беспокоит слабая боль в колене, и поэтому так боялся подвести команду в таком важном матче.       Матч был назначен на семь часов вечера, и команда приехала на родной стадион гораздо раньше, чтобы нормально размяться и провести предматчевую тренировку.       – Дзюба, готов к стартовому составу? – серьезно спросил Гончаренко, подойдя к Артему после тренировки.       – Готов, – так же серьезно ответил Артем, а Игорь, наблюдавший за этим диалогом со стороны, улыбнулся.        Отношения этих двоих очень сложно описать даже десятью словами, не говоря уже о двух. Что касается игровых вопросов, они ладили нормально, будто и не было между ними никаких размолвок. Артем уважал Виктора, как тренера, а сам Гончаренко признавал, что Дзюба – прекрасный форвард. Но как только заканчивалась тренировка, эти двое готовы были убить друг друга. Артем до жути сильно ревновал Игоря к тренеру, хотя сам понимал, что не имеет на это, как и на самого Игоря, никакого права. Понимал, но ничего с собой поделать не мог. Просто он видел, насколько много времени они проводят вдвоем. Видел, как они постоянно переговариваются (даже во время тренировок), смеются (Игорь смеется со всеми, кроме Дзюбы, но с Гончаренко особенно искренне и особенно много), часто уезжают вместе, а иногда и приезжают тоже вместе. Кроме этого, он постоянно слышал от парней рассказы о том, какая крепкая и давняя дружба связывает тренера и капитана, и парни даже не скрывают восхищения, говоря об этой их дружбе. А Дзюба бесится. Бесится настолько сильно, что во время одного из таких рассказов не успевает проконтролировать свою силу, с которой сжимал в руке стакан (они тогда собрались большой компанией у Луняевых, чтобы пообщаться в непринужденной обстановке, а Игорь и, кто бы мог подумать, Виктор отказались, сославшись на то, что у них есть дело, которое нужно решить именно в этот день, и снова продинамив команду, как после первой тренировки), и в итоге стакан разлетелся на мелкие кусочки, а взгляды всей команды обратились к нему. И тогда Артем, как никогда раньше, был благодарен парням за их тактичность и то, что они не стали комментировать этот маленький конфуз, а просто дали аптечку, обработали порезы и царапины, появившиеся из-за осколков стекла, забинтовали руку, а на следующий день, когда остальная часть команды, не присутствовавшая на том собрании, стала спрашивать, что же случилось, они все, как один, отвечали, что случайно разбили стакан, и Дзюба, споткнувшись, упал на осколки. Ржач и подколы парней по поводу неуклюжести были гораздо лучше, чем подколы по поводу того, что он ревнует капитана к тренеру. Но он ревнует, поэтому каждое пересечение с Гончаренко вне тренировочного процесса грозилось вылиться в скандал.       А сам Виктор издевался над Дзюбой, прекрасно замечая его ревность и провоцируя его. Он специально гораздо чаще, чем обычно, заводил разговор с Игорем, отпускал какие-то шуточки, чтобы тот смеялся, хлопал по плечу, приглашал выпить чашку кофе, напрашивался в гости к Игорю или звал его с детьми к себе, потому что и жена, и сын соскучились по Акинфеевым. И он реально кайфовал от того, как бесится Дзюба, с каждым днем мрачнея все больше и больше. А ведь это только две недели совместных тренировок. А ведь это Виктор только вошел во вкус, так сказать. Он, словно злодей из диснеевских мультиков, потирал руки, злобно смеялся, когда его никто не видит, и предвкушающе перебирал в голове варианты того, чем можно выбесить Дзюбу. Виктор не дурак, он видит, что Артем влюблен в Игоря по самое не хочу, потому и придумал весь этот цирк. Да, за прошлые дела Артема хотелось задушить, но, если отбросить прошлое, и сосредоточиться на нынешнем, то ситуация складывается такая, что Артем любит Игоря (все еще или уже, тут Витя не берется говорить точно), Игорь любит Артема (все еще, пусть и не говорит об этом), а это значит, что нужно заставить их хотя бы поговорить. Уровень упрямства и самоконтроля своего друга Виктор знал, как никто другой, хорошо, значит, выход один: довести до точки кипения Дзюбу, чтобы он сорвался, высказал Игорю, каким идиотом был, как сильно его любит и как ревнует к Гончаренко. А там уже и за самим Игорем ход. Все гениальное – просто.       Вот и получается такая чехарда между тренером и форвардом. Но, как уже было сказано, это никоим образом не влияет на уровень их взаимодействия во время тренировок, ведь они оба – профессионалы своего дела.       Итак, как было сказано, Артем сегодня выходит в стартовом составе, и это, несомненно, произведет фурор среди всех болельщиков, журналистов и комментаторов. У Виктора перед началом матча уже успели взять интервью четыре журналиста, плюс предматчевая пресс-конференция, так вот в сумме за эти все интервью ему раз двадцать задали вопросы о том, рад ли он покупке Дзюбы, усилит ли тот игру команды, как он влился в коллектив и все в этом роде. Так что, несомненно, от него сегодня будут ждать игры на высшем уровне. На уровне испанской Ла-Лиги.       – Парни, собрались сейчас и создали тишину, – громко сказал Игорь, привлекая внимание команды, когда до начала матча оставалось не больше десяти минут. Парни тут же перестали шуметь и собрались вокруг капитана. Виктор тоже был в раздевалке и свою напутственную речь уже сказал. Теперь очередь капитана. – Вы знаете, что сегодня важный матч, и что на первой игре все делают свои прогнозы на то, как команда покажет себя во время сезона. Но нам всегда было плевать на то, что и как говорят о нас другие, поэтому мы всегда играли так, чтобы самим получить удовольствие от своей игры и результата. По поводу тактики, построения игры и всего прочего вам все сказал Виктор Михалыч, а я хочу сказать вам только одно. Давайте кайфонем от этой игры так, как мы делали всегда. Пусть матч и будет сложным, но сложность нас никогда не пугала, поэтому не отступим мы и сегодня. Сегодняшний матч – это возвращение домой, на родной стадион, к родным болельщикам, к родному полю. Так давайте устроим праздник для себя, для болельщиков и всей страны. Вы все у меня – самые лучшие, способные абсолютно на все. Сегодня мы должны показать отличную игру и отличный результат, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, заслуженно ли мы выиграли чемпионат в прошлом сезоне. Давайте подарим болельщикам незабываемые эмоции от нашей игры и сами получим кайф от сегодняшнего вечера. В конце концов, нужно ведь, чтобы Дзюба запомнил свой дебют в нашей команде, как один из лучших дней в своей жизни, верно? А для этого нам нужно оторваться на поле на всю катушку и сделать так, чтобы счет было просто неприлично называть. Вы со мной?       – Мы всегда с тобой, капитан! – тут же откликнулся Дэн, а за ним и вся команда свое коллективное «Да» заорала, создав такой шум, что можно было оглохнуть. Игорь никогда не любил длинные мотивационные речи. Ему всегда хватало нескольких предложений для того, чтобы дать команде тот настрой, который требуется. Вот и в этот раз все получилось. Игорь улыбнулся, а Гончаренко погнал всех к выходу из раздевалки, потому что выходить на поле нужно уже через пару минут.       – Артем, задержись на минуту, – сказал тихо Игорь, схватив Артема за руку, когда тот собирался выйти из раздевалки вместе со всей командой. Дзюба от прикосновения к своей руке аж вздрогнул, и Акинфеев, расценив эту реакцию по-своему, поспешил руку убрать, считая, что тому неприятно.       – У вас пара минут, – коротко обронил Виктор, проходя мимо них и закрывая за собой дверь раздевалки. Когда дверь закрылась, и они остались в раздевалке вдвоем, Артем старательно стал отводить взгляд в сторону, потому что не было сил на то, чтобы посмотреть Игорю в глаза. После того самого момента в раздевалке они ни разу не говорили на эту тему, да и наедине тоже не оставались ни разу. Артем был благодарен Игорю за то, что тот не задает вопросов и ведет себя, как обычно, а сам Игорь просто пытался гнать в сторону мысли о том, что кожа, как оказалось, все еще слишком хорошо помнит прикосновения рук Дзюбы.       – Артем, выдохни и успокойся, все будет хорошо, слышишь меня? – мягко, успокаивающе сказал Игорь, наконец, нарушив тишину, а Дзюба настолько удивился, что даже в глаза ему посмотрел. Он явно не такого разговора ожидал. Ну, он, честно говоря, вообще не знал, какого разговора ждал, но явно не такого.       – Что? Я не волнуюсь, с чего ты взял? – как можно увереннее сказал Артем, но Игорь лишь мягко улыбнулся.       – Артем, я капитан этой команды столько лет, что и называть эту цифру страшно, – продолжил Игорь так же уверенно. – А еще, пусть и немного, но я тебя знаю, как мне кажется.       – Игорь…       – Не об этом сейчас речь, – перебил его Игорь, не дав возможности сказать хотя бы что-то. – Речь о том, что впереди важный матч, но гораздо важнее, чтобы каждый игрок получил удовольствие от этой игры. Абстрагируйся от мыслей о том, что это твой дебют, и что на тебя смотрят миллионы. Уверен, что в Испании ты привык к пристальному вниманию прессы и зрителей. Так что отключись от этого, сосредоточься на игре и товарищах по команде. Ты в хорошей форме, с парнями сыгрался поразительно хорошо для такого короткого времени, которое у нас было для тренировок. Так что, я уверен, все будет хорошо, и сегодня у тебя будет первый трофей в составе новой команды. Просто представь, что мы на обычной тренировке, только, надеюсь, без пенальти в конце, – Игорь снова улыбнулся, и Артем не мог не улыбнуться в ответ. Такой заразительной улыбке просто нельзя было не улыбнуться. – Договорились?       – Так точно, капитан, – со всем теплом, которое скопилось в его сердце за эти дни, сказал Артем, а Игорь снова улыбнулся.       – Вот и отлично, а теперь пошли к остальным, а то скоро на поле выходить, – спокойно сказал Игорь и, хлопнув Артема по плечу, направился к выходу, но уже в шаге от двери был остановлен вопросом Артема.       – Почему ты это сделал? – все же спросил он, не сумев сдержать язык за зубами.       – Сделал что? – вопросом на вопрос ответил Игорь, остановившись у двери и лишь немного повернув голову в его сторону, но не поворачиваясь полностью.       – Поговорил со мной, успокоил. Тебе ведь должно быть все равно на то, в каком я состоянии, спокоен или взволнован. Ты должен ненавидеть меня и желать моего позора, как минимум, а ты помогаешь, поддерживаешь, успокаиваешь. Почему?       «Потому что я все еще люблю тебя», – хотелось ответить Игорю, но он благоразумно промолчал, вслух сказав совершенно другое.       – Потому что я твой капитан, и я должен заботиться, поддерживать и успокаивать каждого игрока, несмотря на то, насколько жестоко он разбил мое сердце, – ответил Игорь, все еще не поворачиваясь к Артему, и в этот раз в его голосе не было ни одной эмоции. Ни тепла, с которым он говорил перед этим, ни боли или злости, которую можно было ожидать. В этом голосе не было ничего. И это было хуже всего.       Игорь вышел из раздевалки, закрыв за собой дверь, и оставив Артема в пустоте помещения, гробовая тишина которого давила едва ли не хуже, чем повторяющаяся в голове набатом последняя фраза Игоря. Он всего лишь выполняет свои профессиональные обязанности, а Дзюба сам виноват в том, что придумал себе воздушные замки там, где в реальности даже ветхой лачуги нет.       Возвращение на поле после долгого перерыва всегда очень волнительно, и гул ревущих трибун, заполненных под завязку, пронизывает тебя насквозь, пуская по телу такую дрожь, что, кажется, будто ноги сейчас подкосятся, и ты рухнешь прямо на этом месте, не в силах подняться на все еще дрожащие ноги. Но ты держишься, продолжаешь идти, слушая гимн Лиги своей страны, всматриваясь в лица тысяч болельщиков, будто в этом многообразии людей можно высмотреть кого-то одного. Обычно на таких матчах лица тысяч, десятков тысяч болельщиков сливаются воедино, создавая единый образ – образ футбола. Ведь футбол сам по себе без всех этих болельщиков, их страсти к футболу и желания смотреть на игру кумиров – это абсолютно ничто, пустое место, обычное хобби. Потому что, каким бы шикарным и талантливым футболистом ты ни был, без зрителя, который болеет за тебя и радуется твоей победе, ты никто. Обычный парень, умеющий набивать мяч и переправлять его в ворота. И только эти люди, глаза которых сейчас сияют от восторга и предвкушения ярче, чем софиты, делают тебя и твою игру в футбол значимой. И поэтому каждый футболист старается выложиться на все триста процентов, чтобы отблагодарить болельщиков своей игрой, чтобы подарить им победу, а если вырвать её не удается, то хотя бы проиграть достойно, сражаясь до последнего, так, чтобы болельщикам не было стыдно.       Игорь, каждый раз выходя на поле, чувствовал несравнимое ни с чем чувство, которое даже словами не описать. Это какая-то смесь предвкушения, эйфории, азарта, адреналина и переворачивающихся внутренностей, будто не по газону идешь, а на самых высоких американских горках виражи делаешь. Вот и сегодня он чувствовал, как все это разрывает его изнутри, пока он идет по газону и ведя за собой свою команду – свою футбольную семью. Пожалуй, если в самой глубокой старости, когда он будет седым и дряхлым, его спросят, какой момент из своей молодости он хотел бы пережить еще раз, то он без промедления ответит: «Хочу снова вывести свою команду на матч перед заполненными трибунами наших болельщиков». И он не соврет. Потому что это – его жизнь, это сильнее, чем все в этом мире. Это не работа, не хобби – это часть его самого. Неотъемлемая и такая важная часть.       Матч за Суперкубок, как и ожидалось, начался довольно тяжело. Шутка ли, две самые сильные команды чемпионата собрались. В прошлом году «Зенит» доставил им очень много проблем на пути к чемпионскому титулу. Им довелось сыграть несколько игр друг против друга, и, положа руку на сердце, каждый игрок обоих команд скажет, что это были самые тяжелые матчи на их пути в чемпионате страны. Потому что команды практически равны по силе, имеют развитые атакующие тройки и умеют мастерски ловить противника на контратаках. Обе команды бьются не на жизнь, а на смерть, и от этого игра каждый раз получается сложной, но безумно зрелищной. И даже если матч заканчивается со счетом 1:0, вряд ли найдется болельщик, который останется недоволен и неудовлетворен зрелищностью игры.       Прошлая их игра в финале Кубка России закончилась со счетом 3:1 в пользу «армейцев», но в этот раз уже в первом тайме стало понятно, что не все так просто. К двадцатой минуте матча счет на табло был уже 2:2, и все букмекеры тихо сходили с ума, потому что нашлось крайне мало людей, достаточно сумасшедших для того, чтобы спрогнозировать количество забитых голов больше трех. А ведь это только первый тайм. А ведь здесь должен быть победитель. А ведь здесь придется экстра-тайм бегать, если не победить в основное время. А ведь здесь предусмотрена вероятность и пенальти, а этого, как раз, Игорь не хочет от слова «совсем». Поэтому он орет так, что голос садится уже к концу первого тайма, и подгоняет парней идти вперед, прессинговать, держать мяч у себя, продвигаться к чужим воротам, а не пасоваться в центре поля. Если бы они вели со счетом 3:0 на восемьдесят девятой минуте матча, то да, можно немного расслабиться и попасоваться. А пока играть остается такая уйма времени, и перевеса в счете совершенно не наблюдается, нужно рвать землю из-под ног и лететь вперед, стреляя по воротам и забивая. Никто не отменял правило, что из десяти ударов в створ один точно станет голом.       На перерыв они уходят со счетом 2:3 в пользу «Зенита», и Акинфеев просто рвет и мечет в раздевалке, затмив своей отповедью даже Гончаренко, который, по сути, и сказать ничего не успел.       – Это что, блядь, такое было пять минут назад на поле, а? – рявкнул Игорь, как только команда оказалась в раздевалке, и дверь за ними закрылась. – В каком месте была защита, что позволила Раушу выйти один на один со мной еще до входа в штрафную зону? Как вы, блядь, могли пропустить защитника на острие атаки? Илья, Хёрдур, вы где были в это время? Что за беготня была непонятная в центре поля? А полузащита? Почему вы не подстраховали? Марио, как ты вообще оказался в штрафной площадке соперника, когда мяч был почти в центре поля, а? Каким местом вы думали последние минут десять игры? Где была моя команда эти десять минут?       – Игорь, не кричи, а то они оглохнут, и тогда вообще пиздец будет, – как можно спокойнее сказал Виктор и в качестве успокаивающего жеста положил руку ему на плечо. Игорь на мгновение прикрыл глаза и глубоко вдохнул, а потом медленно выдохнул, открывая глаза.       – Я не кричал бы, Вить, но ты лучше меня знаешь, чем для нас может обернуться второй тайм, если мы будем играть так, как последние десять минут, – уже спокойнее сказал Игорь, но руку Гончаренко не убрал, лишь сжал его плечо чуть сильнее. – Парни, я просто хочу понять, что произошло такого и когда. Почему ваша игра распалась? Держались же нормально, прекрасно даже большую часть тайма. Что произошло?       – Мы сами не знаем, правда, – заговорил Денис, обычно выступающий в качестве переговорщика. – «Зенит» сегодня играет слишком жестко, даже хуже, чем обычно. Они так по ногам лупят, что мне в какой-то момент показалось, что мне их нахрен уже оттоптали. Из-за этого тяжело сконцентрироваться, к тому же ноги уже тупо не слушались под конец из-за боли и усталости.       – Плюс еще подсознательное желание убрать ногу, чтобы не получить по ней в сотый раз за двадцать минут, – добавил Илья, а Игорь вздохнул.       – Так, ладно, пусть врачи сейчас посмотрят вас. Кому надо, заморозят, разотрут и все такое. Но мы должны собраться и не просто отстоять второй тайм, а забить, как минимум, два мяча. Потому что, на знаю, как вы, но я вот совершенно не хочу дотягивать все это до серии пенальти.       – Собственно, Игорь сказал все то, что я собирался сказать, – усмехнулся Виктор, убирая руку с плеча Игорь и кивая тому в сторону скамейки. – Леш, посмотри Игорю колено. Мне кажется, все-таки тейп нужен.       – Все нормально, меня оно не бес… – начал было отнекиваться Игорь, но, столкнувшись с хмурым и не терпящим возражений взглядом тренера, замолк и покорно сел на скамейку, давая возможность Березуцкому осмотреть колено и сделать все нужное. И как Витя все заметил?       Сам Гончаренко, пока врачи проводили нужные процедуры с конечностями игроков, а парни пили воду и пытались немного отдохнуть, давал какие-то установки на второй тайм, указывал на то, какие изменения и перестановки нужно сделать, ну, и, конечно, делал ударение на том, что им необходима эта победа, поэтому парни просто обязаны дожать «Зенит» и выиграть.       – Дзюба, Ерохин, во втором тайме выдвигайтесь вперед и следите за моими пасами, – сказал Игорь, слегка поморщившись от того, как сильно Алексей надавил на колено с одной стороны. Тот сразу же бросил на вратаря крайне внимательный взгляд, мол, колись давай, но лицо Игоря уже не выражало ни одной эмоции, намекающей на то, что ему больно. – Когда мяч будет оказываться у меня, я буду стараться сделать заброс на одного из вас как можно ближе к воротам «Зенита». Нам нужно сократить количество пасов перед вхождением в их штрафную площадку. Когда будем вести, минимум, в два мяча, тогда и о пасах можно будет подумать. А пока – так.       Второй тайм начался так же, как и закончился первый – полной доминацией со стороны «Зенита». Парни никак не могли найти свою игру, и это привело к тому, что Игорю в течение первых десяти минут тайма пришлось потащить четыре мяча, и последний при этом чуть не залетел в ворота. Игорь и сам не до конца понял, как ему удалось отбить его буквально кончиками пальцев, переправив на угловой. А дальше удар с углового, закручивающийся прямо в дальний угол ворот, который Игорь только чудом отбил вытянутой ногой, а потом еще и два добивания, которые непременно стали бы голом, если не рука Игоря в первом случае и его лицо – во втором. Это стало последней каплей для Акинфеева.       – Соберитесь, блядь, иначе я самолично закопаю вас в братской могиле! Начинайте играть! – орал он на своих игроков, которые собрались в его штрафной для очередного углового. В этот раз, слава Богу, до удара не дошло, потому что Игорь забрал мяч в руки, вовремя выдвинувшись вперед. – Вперед валите! – снова рявкнул он, махнув всем, чтобы проваливали из его штрафной площадки.       Как и предупреждал, Игорь ударил по мячу, отправляя его на другую половину поля прямо Дзюбе на голову. Тот с легкостью принял мяч и, развернувшись, прокинул его себе на ход, с несвойственной, казалось бы, для такой махины скоростью устремляясь к чужой штрафной, которая была уже в нескольких шагах. Защитники перекрыли ему вход в штрафную, поэтому Артем решил пробить из-за её пределов. И, твою мать, если бы не кончики пальцев Шунина, это был бы один из самых красивых голов в карьере Артема. Но это всего лишь угловой. Зато эта атака не только разбудила заметно приунывших болельщиков «ЦСКА», но и встряхнула самих игроков. Они могут забить, они обязаны забить, у них еще есть время на то, чтобы забить. С этой минуты игра изменилась.       Парни, получив мяч в центре поля, либо врывались в штрафную площадку и пробивали по воротам, либо пасовали назад, на Игоря, который тут же делал длиннющий и поразительно точный заброс на Артема или Сашу. И с каждого такого заброса получался острейший момент и, непременно, удар в створ. Только вот гола все никак не получалось. А время неустанно близилось к концу тайма, к проигрышу «ЦСКА». Первому проигрышу за последние пятнадцать игр.       На семидесятой минуте Гончаренко выпускает Чалова вместо Ерохина, у которого судорога так схватила ногу, что он не смог продолжить матч. И это реально проблема, потому что в атаке из высоких остался только Артем, а это значит, что все передачи Игоря будут идти только на него. Это уменьшает их шансы забить ровно вдвое. Но они не собираются сдаваться.       Счастливой для «ЦСКА» становится семьдесят седьмая минута матча. Игорь, получивший пас от Магнуссона, тут же без промедления отдал длинный пас на Артема, а тот, уже привычно развернувшись, что есть сил устремился к воротам соперника, и в этот раз ему удалось не только прорваться в их штрафную площадку и пробить по воротам, но и забить в эти самые ворота, положив мяч четко в дальний левый угол, заставив тот пролететь прямо у вратаря между ног. Трибуны взорвались ликованием, команда сходила с ума, погребая под собой забившего свой первый гол за «ЦСКА» Артема, а Игорь просто радовался. Что забили, что сравняли, что вернули надежду болельщикам и шанс на победу себе. Теперь главное не проебать.       Пропустив третий мяч, «Зенит» закрылся конкретно, и Дзюбу теперь пас так, что тот и шагу сделать не мог без сопровождения двоих игроков второй команды. Это заметно усложняло ситуацию, потому что позиционные атаки проводить было практически нереально из-за плотной защиты «Зенита», а забросы на Артема не давали никакого результата, ведь у того банально не было возможности ни принять мяч, ни развернуться к чужим воротам. Единственной надеждой были контратаки, только вот и «синие» тоже надеялись на то же самое. В общем, игра медленно, но уверенно приближалась к дополнительному времени.       На восемьдесят пятой минуте случается то, чего не ожидает абсолютно никто. Заболотный, получив передачу от своего игрока, выходит один на один с Игорем и отпускает мяч от себя достаточно для того, чтобы Игорь в отчаянном подкате забрал мяч себе в руки прямо у него из-под ног. Этого всего ждали. А не ожидали того, что Заболотный не перепрыгнет Игоря, лишившись мяча, а пойдет прямо на него, бутсой ударяя Игорю прямо в лицо. И в этот момент крик Игоря потонул в диком реве трибун и слившимися в единый ор криками «армейцев», половина которых рванула к своему вратарю, лежащему теперь на животе, закрыв лицо руками, а вторая – к Заболотному, чтобы оторвать ему ту самую ногу прямо на поле. Даже зенитовцы конкретно испугались и подбежали к Игорю, чтобы убедиться в том, что с ним все в порядке. А вот сам Игорь не был уверен в том, что с ним все в порядке. Потому что ему казалось, будто с лица содрали всю кожу, а потом облили бензином и подожгли. Это просто дикая боль, которую невозможно ни с чем сравнить.       Врачи «ЦСКА» появились на поле буквально через несколько мгновений и тут же оттеснили испуганных и явно паниковавших игроков от вратаря, первым делом заставив Игоря перевернуться на спину. Это еще ладно, только вот убрать руки от лица оказалось гораздо сложнее, потому что казалось, что тогда станет еще больнее. И действительно стало, когда свежей раны коснулся прохладный ночной воздух. Игорь лежал, не открывая глаз, его руки кто-то прижимал к газону, потому что он хотел снова закрыть ими лицо, а где-то в стороне продолжались крики, среди которых он смутно узнавал голоса своих парней. Трибуны продолжали сходить с ума, причем как «армейские», так и зенитовские. И только парни, которые стояли в непосредственной близости к Игорю и сейчас видели, в каком состоянии его голова и лицо, застыли столбом, не в силах издать хотя бы звук. Это было слишком страшно и опасно.       Виктор, не имеющий права выбежать на поле, просто сходил с ума, бегая по своей технической зоне, и пытался подозвать хотя бы кого-то из парней, чтобы узнать о том, в каком состоянии Игорь. Одного лишь взгляда на стоящих возле вратаря Дениса, Марио и Федю, которые даже не шевелились и только смотрели на Игоря, бледнея при этом с каждой секундой все сильнее, хватило Виктору для того, чтобы почувствовать, как холодеет все внутри. Господи, только бы все обошлось.       Игорь при этом далеко не сразу стал в полной мере воспринимать все, происходящее вокруг него. На какие-то несколько минут он будто отключился, при этом оставаясь в сознании, потому что не помнит ни появления врачей, ни потасовки между игроками команд, ни настойчивых попыток Березуцкого достучаться до него. Открыть глаза и выдавить из себя несколько слов он смог только после того, как совершенно невообразимым образом услышал слова Березуцкого о том, что нужны носилки и замена. Игорь с этим не был согласен совершенно.       – Нет… – тихо, с хрипом выдохнул он, а потом кашлянул несколько раз, прочистив горло, поморщился от боли и попробовал снова. – Не нужно замены, я справлюсь.       – Игорь, у тебя голова разбита и все лицо в крови. У тебя сотрясение может быть! – продолжал настаивать Алексей, проводя какие-то манипуляции с его головой. Судя по количеству валяющихся рядом окровавленных марлевых тампонов, он пытался остановить кровь.       – Плевать. Осталось совсем немного. Если не отыграемся, или мне станет хуже, я попрошу замену. Клянусь, – уже уверенней и тверже сказал Игорь, даже попытавшись сесть, но тут же был уложен обратно. –Я не уйду с поля сейчас, ни за что. Накладывай повязку, и я продолжу.       – Игорь, это самоубийство!       – Я решил, я не уйду с поля. Бинтуй! – стоял на своем Игорь, и Березуцкому не оставалось ничего другого, кроме как выполнить приказ.       – Если ты грохнешься в обморок через несколько минут, я тебя сам потом добью, – сквозь зубы выдавил он, поливая рану с бутылки водой, чтобы промыть её и заставить кровь свернуться.       Рев трибун не прекращался ни на секунду, как и крики парней. Игорь поморщился (то ли от боли, то ли от мысли о том, что его игроки сейчас еще красные могут схлопотать за совсем уж неспортивное поведение) и перевел взгляд на Дениса.       – Дэн, – позвал он, а тот моментально присел возле капитана. – Успокой их, скажи, что все нормально, и я в порядке. Растяните их, потому что сейчас только проблемы себе заработают. Пожалуйста.       – Хорошо, кэп, не волнуйся, щас все сделаем, – тут же откликнулся Денис и, встав, решительно направился в сторону, откуда доносились крики парней. Марио и Федя пошли за ним. Через некоторое время крики прекратились, а трибуны внезапно затихли, будто вообще никого не было на стадионе. Игорь не сразу понял, в чем причина такой перемены в настроении болельщиков. Просто они не знали, что сейчас происходит с их вратарем, не знали даже, в сознании ли он, ведь его настолько плотно обступили врачи и игроки, что разглядеть хотя бы что-то было практически нереально. Пока шла потасовка между командами, трибуны ревели, а потом, когда на экранах показали повтор того самого момента с нанесением этой травмы, все резко замолчали и устремили свои взгляды на вратаря. Потому что на повторе этот момент выглядел еще страшнее, чем в режиме «онлайн», так сказать. И теперь все они с затаенным дыханием ждали, чем все это закончится. Лишится ли «ЦСКА» своего капитана? В каком он вообще состоянии, и сможет ли сам покинуть поле?       И уж чего они точно не ожидали, так это того, что Игорь, спустя довольно долгое время, понадобившееся врачам для того, чтобы остановить кровь и наложить большую повязку на голову, поднимется на ноги, да еще и потребует себе сменную футболку вместо этой – полностью залитой кровью вратаря. В момент, когда врачи поднялись, казалось, будто тишина стала еще оглушительнее, а потом она резко взорвалась воистину сумасшедшими аплодисментами, когда на ноги поднялся уже сам Игорь с перебинтованной головой и закрытой бинтом, прикрепленным широким пластырем, правой стороной лица от виска и до самого уголка рта. Это выглядело действительно пугающе, учитывая еще и пропитанную кровью некогда зеленую футболку. Но когда Федя умчался к бровке, а потом вернулся оттуда с новой футболкой и перчатками для Игоря, трибуны, поняв, что капитан собирается продолжить матч даже в таком состоянии, все, как один, поднялись со своих мест и стали аплодировать еще громче. Причем, встали и хлопали не только болельщики «армейцев», но и зенитовские тоже. Потому что поступок Игоря, его преданность и самоотверженность заслуживает уважения, даже со стороны соперника.       – Игорь, ты уверен? Может, лучше замена? – предпринял последнюю попытку Березуцкий, когда Игорь уже сменил футболку и перчатки, так как предыдущие тоже полностью пропитаны его кровью.       – Уверен. Если в основное время не отыграемся, и я почувствую, что мне хуже, я соглашусь на замену. Честно, – повторил Игорь, уверенно посмотрев в глаза врачу, а тот кивнул.       – Хорошо. Удачи, – кинул он напоследок и ушел с поля вместе со своими помощниками, а взгляд Игоря тут же наткнулся на Артема, застывшего в нескольких шагах от него с непередаваемым выражением паники и страха на лице, которые он даже не пытался скрыть, прекрасно зная, что камера может выхватить этот его взгляд, подарив журналистам пищу для разговоров. Ему сейчас было плевать на все, кроме стоящего напротив Игоря с огромными повязками и бледным, как мел, лицом.       – Я в порядке, все хорошо, – тихо, практически одними губами, сказал Игорь, даже не сомневаясь в том, что Артем поймет. И он понял. Кивнул и побежал вперед, на свою позицию, только вот паника из взгляда никуда не делась. А еще злость. Злость на всю команду «Зенита» за то, что они стали причиной травмы Игоря. И даже удаление Заболотного не помогло Артему успокоиться.       На все эти разборки и медицинские процедуры ушло целых семь минут, из-за чего даже закончилось основное время игры, и поэтому арбитр принимает решение про добавление рекордных для их чемпионата двенадцати минут. Что ж, у них еще есть шанс отыграться. Всего один гол. Один-единственный гол может принести им победу. Игорь подает штрафной удар с того места, где только что лежал, и старается не обращать внимания на большое бурое пятно, оставшееся на газоне от его крови. Это выглядит жутко. «ЦСКА» добавленные минуты играет просто на убой, расстреливая ворота соперника из всевозможных точек, желая то ли забить, то ли специально попасть кому-то из зенитовцев в лоб летящим с невероятной скоростью мячом. Пока не получается ни первое, ни второе, а Игорь чувствует, что, если будет дополнительное время, то придется-таки напрягать Андрея, который сегодня приехал с температурой. Потому что еще пол часа, а потом, возможно, и пенальти Игорь точно не выдержит. Поэтому он просто молится всем богам о том, чтобы парни сейчас забили.       Господь, видимо, все-таки услышал его молитвы. На седьмой добавленной минуте Игорь, поймавший мяч в своей вратарской зоне после углового, который подавали зенитовцы, дождался, пока все отойдут вперед, а потом сделал заброс далеко вперед, только не на Артема, как были уверены все защитники «Зенита», а на Федю Чалова, который стоял совсем один в противоположной от Дзюбы стороне. Отсутствие рядом игроков команды-противника помогло Феде спокойно принять мяч, пробежать с ним к самой линии штрафной и там, переложив мяч под нужную ногу, пробить по воротам, загнав мяч прямо в левый верхний угол. Сказать, что трибуны взорвались, это не сказать ровным счетом ничего. А команда, не сговариваясь, сорвалась с места и побежала к своему капитану, благодаря которому состоялся уже второй гол их команды. Хотя, если так разобраться, то в первых двух Игорь тоже поучаствовал, только отдавал не голевой, а предголевой пас. Но эти предголевые пасы были в сотни раз сложнее и круче, чем оба голевых в тех случаях. Сегодня именно Игорь – герой этого матча. Матча, который еще, к сожалению, не окончен.       «Зенит» разыгрывает мяч с центра поля, и как-то упускают «армейцы» тот момент, когда Дриусси оказывается с мячом у самой линии штрафной Игоря. Это похоже на долбаное дежавю, только в этот раз удается разобраться без травмы и гола. Просто Хёрдур в красивейшем подкате отбирает мяч у противника и тут же отдает пас на бегущего впереди Марио. И эта атака однозначно могла бы стать голевой, если бы тот самый Дриусси не сфолил на Фернандесе в нескольких метрах от центра поля, но ближе к воротам «ЦСКА». Звучит свисток арбитра, Дриусси – желтая карточка, а «ЦСКА» – право пробить штрафной. И пробивать его идет сам Игорь, чтобы сократить вероятность приближения к его собственным воротам. Три метра к центру поля и просто дохрена – к штрафной площадке соперника.       В принципе, формат развития событий этого матча в его концовке казался вполне себе очевидным до момента этого самого штрафного. Просто Игорь уже буквально перед самым ударом увидел, что вратарь, видимо, посчитав, что удара точно не последует, вышел аж за линию своей вратарской зоны, и решение моментально сформировалось в голове у Акинфеева. Он, делая шаг назад, замахивается и бьет, точно рассчитав силу, и отправляя мяч по невероятной траектории прямо в створ ворот. Сначала игроки подумали, что у Игоря просто мяч с ноги свалился, поэтому он так неудачно выполнил штрафной удар, но потом, проследив за все еще летящем мячом, пораженно застыли на своих местах, становясь свидетелями того, как этот самый мяч красиво, словно издеваясь, перелетает так и не успевшего вовремя вернуться вратаря и опускается под самой штангой в дальний угол ворот. Секунда понадобилась трибунам и командам для осознания произошедшего, и только по истечению этой секунды стадион снова заполнился оглушающим ревом ликующих трибун, а на Игоря налетела вся его команда, сгребая его в охапку, обнимая, а потом и вовсе поднимая на руки и подбрасывая в воздух. Арбитр был настолько удивлен голом и восхищен Игорем, что даже не стал разгонять игроков, а дал нормально отпраздновать победу. Ведь это стопроцентно победа, потому что за неполные три минуты при такой игре отыграть два гола просто нереально.       Прозвучавший через три минуты после пятого забитого «армейцами» гола свисток арбитра, сигнализирующий о завершении матча, становится сигналом к началу самого настоящего безумия, потому что вся команда, находящаяся на поле, все запасные, тренерский штаб и врачи, что есть силы, полетели к Игорю, снова поднимая его на руки и начиная подбрасывать уже сильнее и гораздо дольше, потому что теперь им точно никто не может это запретить. Вот он – Капитан с большой буквы, который не оставил свою команду в таком матче, даже после полученной травмы; который поучаствовал во всех пяти голах команды, последний забив самостоятельно; который сумел потащить такое количество потенциальных голов за матч, что даже считать страшно и стыдно; который в большей степени и сделал эту победу. Капитан, который сейчас свалится в обморок, если его не поставят на землю и не дадут ему воды. Об этом рычит Березуцкий, увидев еще больше побледневшего Игоря.       – Игорь, ты как? Ты продержишься еще церемонию награждения, или лучше в больницу? – спросил Виктор, заглядывая в глаза друга, не скрывая собственного беспокойства.       – Я в порядке, правда. Сегодня я точно ни в какую больницу не поеду, – упрямо заявил Игорь, делая большие глотки воды, потому что в горле пересохло.       – Нет, Игорь, в больницу мы поедем однозначно, потому что тебе нужно накладывать швы, – строго сказал Березуцкий, не оставляя ни малейшего шанса на возражения. – На лице все еще и без швов заживет, может, максимум скобы поставят. А вот голову и висок точно зашивать нужно. У тебя вон и так уже повязка красная из-за проступившей крови. Так что даже не думай спорить, потому что, если понадобится, то мы тебя насильно отвезем в больницу.       – Ладно, поеду, только угрожать не нужно, – буркнул Игорь и прикоснулся пальцами к голове чуть выше виска, так как именно там больше всего болело. На пальцах осталась кровь. Черт. – Леш, сменишь повязку? Просто не хочу мелькать перед камерами и болельщиками с окровавленной головой. И так вид далеко не самый лучший.       – Пошли уже, герой нашего времени, – вздохнув, сказал Алексей и, положив руку Игорю на спину где-то примерно на уровне лопаток, подтолкнул его в сторону входа в подтрибунное помещение. Болельщики провожали их аплодисментами, и снова стоя.       В подтрибунном помещении к Игорю пытался подойти Заболотный, но Игорь даже не притормозил, а прошел мимо, прекрасно понимая, с какой целью тот шел к нему. Он просто обязан извиниться сейчас перед Игорем, потому что так требует тренер и руководство команды, чтобы они потом жалостливо могли писать на всех своих официальных страницах, что они искренне желают Игорю скорейшего выздоровления, а сам игрок принес свои извинения вратарю и всей команде, что он раскаивается и ни в коем случае не желал травмировать соперника. Только вот сам Игорь прекрасно знает, что тот хотел. Он специально шел на эту травму. Он легко мог сделать шаг в сторону, чтобы обойти Игоря, мог перепрыгнуть его, но он предпочел оттолкнуться от его головы, как от трамплина. И после этого Игорь должен слушать его полностью фальшивые извинения? Да щас.       Через несколько минут после того, как Алексей начал снимать пропитанную кровью повязку, в раздевалку пришел Виктор. Злой и взволнованный Виктор. А уж когда он увидел раны Игоря вблизи, так эмоции, и до этого четко просматривавшиеся в его взгляде, умножились в несколько раз. Раны действительно выглядели пугающе, даже, я бы сказала, устрашающе. Их всего было три, и все три разной глубины и размера. Самая большая и глубокая тянулась где-то от середины теменной кости с правой стороны и заканчивалась в конце височной, практически на щеке. От того, что её много промывали еще там, на поле, края её сейчас немного разошлись, и благодаря этому можно было увидеть, насколько она глубокая. Выглядит жутко. Вторая рана чуть короче и не такая глубокая, но тянется вдоль первой, только чуть ближе к уху. А третья – прямо на щеке, начиная от виска и заканчивая верхней губой. Не сказать, что это прям рана, она, слава богу, не такая глубокая, как предыдущие две, но пару скоб точно придется поставить, потому что сама она не затянется. По крайней мере, не так хорошо и быстро, как им всем хотелось бы.       – Игорь, ты хоть понимаешь, насколько глупо и безрассудно ты поступил, оставшись на поле и отказавшись от замены? – строго спросил Виктор, остановившись в нескольких шагах от сидящего на скамейке Игоря, и пытаясь не сорваться на крик. Игорь только слабо кивнул. – И ты понимаешь, что подверг огромной опасности себя и свое здоровье, отказавшись от замены? – снова кивок. – И ты понимаешь, что я сейчас практически в бешенстве из-за того, что чуть не потерял своего капитана и лучшего вратаря из-за его же собственной глупости? – еще один кивок и короткое «Не дергайся» от Березуцкого, который промывал раны от уже почти запекшейся и совсем еще свежей крови. – И ты понимаешь, что я чуть сердечный приступ не получил на том поле, когда бегал по технической зоне, не понимая, что там с тобой, в порядке ли ты, жив ли, блядь, вообще?! – тут уже голос его все же сорвался на крик, но Виктор глубоко вздохнул, пытаясь себя успокоить. Он не должен сейчас кричать. Игорь, который хотел сначала кивнуть, но наткнулся на строгий взгляд врача, только ответил короткое «Угу». Виктору было достаточно и этого. – И ты понимаешь, насколько я горжусь тем, что у меня такой сильный, как морально, так и физически, друг, способный на подобные поступки ради команды и дела всей своей жизни? – тут уже «Угу» было сказано с легкой улыбкой, а Березуцкий тихо хмыкнул. – Но злюсь я сейчас гораздо больше, чем горжусь, потому что, чем ты, блядь, думал, когда отказывался от замены, а? А если бы тебе стало хуже? А если бы ты сознание потерял прямо во время игры? А если у тебя там, блядь, сотрясение, и ты своей выходкой только усугубил все, а? Ты хоть понимаешь, что подвел бы всю команду, которая из-за твоей потери сознания точно находилась бы в состоянии шока и пропустила далеко не один мяч? Ты хоть...       – Вить, ну, не капай на мозг, пожалуйста, он и так достаточно болит, – жалобно протянул Игорь, бросив на друга просящий взгляд. – Все закончилось хорошо: хуже не стало, сознание не потерял, команду не подвел, не пропустили, забили, выиграли. Поэтому успокойся и не клюй мне мозг хотя бы сейчас. Лучше позвони моей маме и успокой её, а то они с малыми собирались смотреть матч, и я не представляю, в каком они сейчас состоянии, если смотрели.       – Ладно, позвоню сейчас, не волнуйся, – вздохнув, сказал Виктор. – Кстати, там все журналисты хотят тебе пару вопросов задать.       – Пусть идут лесом. Я сегодня явно не расположен к интервью, – буркнул Игорь. – Дзюбу вон к ним отправь. Дебют в чемпионате, первый гол, первый голевой пас, первая победа и первый трофей. Вопросов к нему явно будет много, так что журналисты не расстроятся, что к ним прислали его вместо меня. Может, даже обрадуются.       – Тонко, – усмехнулся Виктор, прекрасно понимая, что Дзюбу сейчас буквально на растерзание придется отправить.       Церемония награждения прошла красиво, радостно и так шумно, как ни одна другая до этого. Едва ли не впервые болельщики проигравшей команды аплодировали соперникам почти так же сильно, как и своей команде.       После окончания церемонии все парни подошли к своим болельщикам, и те еще долго аплодировали своим кумирам, кричали, что те лучшие, ну, и, конечно, восхищались Игорем, желали ему скорейшего выздоровления и как можно дольше без травм.       Не без труда, но Виктору с Березуцким удалось затащить Игоря в больницу. Тот сопротивлялся всеми возможными способами, но ничего не вышло, и ему пришлось сдаться в руки тренера и врача. К тому же, голова реально просто раскалывалась, и он понимал, что провериться нужно.       Домой Игорь добрался глубоко за полночь, так как в больнице их продержали несколько часов, но зато все проверили, наложили на голову девять швов, а на щеку – четыре скобы, забинтовали все, и самое главное – сказали, что сотрясения нет, а лишь сильный ушиб. Это прямо позволило облегченно выдохнуть и со спокойной душой поехать домой. Но, Господи, о чем Игорь забыл, так это о том, что его дома ждет крайне взволнованная мама, которую хоть немного и успокоил Виктор, но все равно недостаточно для того, чтобы успокоиться окончательно. В итоге, Игорю, которого домой привез Виктор (он вообще-то настаивал на том, что и сам может сесть за руль, но Гончаренко только отругал, назвал дураком, забрал ключи и сам сел за руль, даже не дослушав возражения Игоря), пришлось около полу часа объяснять маме, что все хорошо, он в полном порядке, ничего страшного не произошло и нет поводов для такой паники. Слава богу, что хоть дети спали, так и не дождавшись папу. Правда уснули они в гостиной на диване, обнявшись, потому что ни в какую не согласились подняться к себе в детскую (а Ирина Владимировна очень долго их уговаривала, но они сказали, что дождутся папу и только после этого пойдут спать). Вид спящих детей вызвал у Игоря теплую улыбку, поэтому он, уговорив маму остаться у него, поскольку домой ехать поздно, перенес двойняшек в детскую и, наконец, лег в кровать, отключившись еще до того, как голова коснулась подушки. День выдался слишком тяжелым.