Когда прошлое вернется

Слэш
NC-17
Завершён
223
автор
Размер:
239 страниц, 14 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
223 Нравится 145 Отзывы 55 В сборник Скачать

Глава 7. Давай забудем прошлое

Настройки текста
      Когда Игорь проснулся утром, Артема рядом не было. Глупо это признавать, но сей факт даже расстроил Игоря, потому что в глубине души ему безумно хотелось снова увидеть сонного, еще расслабленного после сна Артема, который смешно морщит нос и пытается проснуться, но полностью проигрывает в этой борьбе с сонливостью. Да, было бы неловко проснуться в одной кровати, но вид сонного Тёмы, похожего на совенка, превышает все минусы такого пробуждения. Но этого не случилось, и Игорь проснулся в комнате один. Пришлось тяжело вздыхать, подниматься с кровати и топать в душ, потому что без холодной воды он явно не проснется. Слишком сильно хочется спать.       Когда он спустился на завтрак, то увидел там уже большую часть команды, и это было удивительно, потому что обычно он приходил одним из первых. Хотя, в принципе, он никогда и не просыпался так поздно. Ему никогда не удавалось выспаться во время выездных матчей, как бы сильно он при этом не уставал. Обычно он просыпался, едва только начинает светать, а сегодня проспал аж до пол девятого при том, что на завтрак нужно было спуститься к девяти. Из-за чего произошли такие перемены, Игорь старался не думать, хотя противный внутренний голосок мерзко так бубнил о том, что дело в одном двухметровом парне, который спал с ним в одной кровати этой ночью.       – О, кэп, давай к нам! – услышал Игорь голос Андрюхи Луняева, когда зашел в столовую, и увидел его в компании мужа, Черышевых и, как вы думаете, кого? Артема Дзюбы собственной персоной. Хотя, стоит отметить, что хмурого Артема Дзюбы. Вздохнув, Игорь пошел взять себе еды и после этого присоединился к парням, сев на единственный свободный стул – рядом с Артемом. Луняевы выглядели чертовски довольными собой.       – Доброе утро, – спокойно сказал Игорь и даже попытался улыбнуться, но тот факт, что Артем упрямо отводил взгляд и старался не смотреть на него, изрядно портил настроение. Что в этот раз уже случилось, а?       – Доброе, – ответили хором парни, а Дзюба только молча кивнул.       – А ты чего этого сегодня так поздно? Мы прям аж удивились, когда пришли и первым здесь Дзюбу увидели, а не тебя, – с усмешкой сказал Денис, а Луняевы хитро переглянулись.       – Нет, мы бы поняли, если бы не было вас обоих, – с очень красноречивой ухмылкой сказал Далер, а Игорь только устало вздохнул. Реагировать на вот эти шутки и подколы с самого утра нет ни сил, ни желания.       – Та я сам в шоке, – честно ответил Игорь, делая глоток сока. Еда почему-то упрямо не хотела лезть в горло. – Проснулся, глянул на часы и офигел. Обычно максимум в пять подрываюсь, потому что спать на выезде не могу, а тут. Не знаю, почему так. Хорошо хоть, что еще вовремя проснулся. Кстати, Тём, ты чего меня не разбудил, раз проснулся так рано? – спросил Игорь, повернувшись к Артему, а тот еле заметно вздрогнул. Во-первых, ему все еще необычно, но приятно слышать от Игоря вот это его «Тём», несмотря на то, что в последнее время оно стало звучать гораздо чаще, чем до этого. А во-вторых, не рассказывать же Игорю, что он сначала не будил его ради того, чтобы как можно дольше смотреть на него, спящего, а потом просто стало нереально держать свои руки при себе и не касаться нежной кожи вратаря, поэтому он позорно сбежал из комнаты, забыв даже о том, что Игоря нужно было бы разбудить. Такое не рассказывают, поэтому Артем сейчас активно придумывал адекватный ответ.       – Просто ты вернулся вчера поздно, вот я и решил не будить тебя, чтобы выспался. Если бы к завтраку не проснулся, то уже тогда пошли бы тревожить твой сон, – усмехнувшись, ответил Артем, изо всех сил стараясь выглядеть, спокойно и непринужденно. Так некстати вспыхнувшее в голове воспоминание вчерашнего поцелуя Игоря в плечо ощутимо осложняло задачу выглядеть непринужденно.       – Кстати, я тут спросить у тебя хотел, кэп, – внезапно пришел на помощь Денис, и Артем готов был его расцеловать просто. Образно, конечно. – Мы вчера с Марио сбегали из отеля, чтобы прогуляться немного, и вот когда вернулись, то вы еще с Илюхой сидели в комнате отдыха. Что это за дело у Кутепова было к тебе, что вы так долго его решали?       – А много будешь знать, Дэн, скоро состаришься, – усмехнулся Игорь, понимая, что проиграл спор Кутепову. Они вчера видели, как Черышевы проходили мимо комнаты, и поспорили на тему того, кто первый не выдержит и спросит о том, почему они так долго разговаривали. Игорь был на сто процентов уверен в том, что первым полюбопытствует Марио, а тут вон оно как.       – Эй, ну так же не честно, – обижено протянул Черышев. – Нам же интересно.       – А мне что с этого? – подняв одну бровь, поинтересовался Игорь. – Я предпочитаю оправдывать доверие и не рассказываю те тайны, которые мне доверяют.       – Ага, именно поэтому Дзюба и Гончаренко знают то, что мы рассказали только тебе, – обижено буркнул Далер, а Игорь засмеялся.       – А вот тут моей вины вообще нет, – поднял он руки. – Не моя вина в том, что ты позвонил как раз в тот момент, когда мы были в кафе, и не предупредил, что разговор важный и конфиденциальный.       – А откуда я знал, что ты в тот момент был с Гончаренко и, тем более, с Дзюбой?       – А я тут при чем? – вопросом на вопрос ответил Игорь, чувствуя, как настроение медленно, но уверено поднимается вверх. – Я свое слово сдержал, и никто, кроме них, не знает. Так что ко мне никаких претензий.       – Уфь, тебя хрен переспоришь, – буркнул Далер, и в этот раз засмеялся уже не только Игорь, но и Артем.       – Поверь, Далерка, спорить с ним – это все равно, что спорить со стеной или компьютером. Можешь хоть три часа упражняться в доказывании своей точки зрения и приводить всяческие доводы своей правоты, но все равно окажешься в дураках, потому что его мнение не оспаривается, и он почти никогда не оказывается проигравшим в споре, – типа обижено сказал Артем, и выглядело это так, будто он жалуется Далеру на Игоря. Последний, к слову, наблюдал за этим с легкой усмешкой.       – Только вот я что-то не помню, чтобы этот факт когда-то тебя останавливал от трехчасового спора, – ехидно заметил Игорь, а Дзюба довольно улыбнулся.       – Скажем так, у меня всегда была своя мотивация в этих спорах, – нагло заявил он, а Игорь только глаза закатил, вспомнив, что свои споры они в большинстве случаев завершали уже в постели, к середине процесса забывая, из-за чего, собственно, этот спор вообще начинался.       – Дурак! – с улыбкой и без зла сказал Игорь, а Тёма снова засмеялся.       – Ребят, а вы вообще знаете, что выглядите сейчас жутко мило? – с ухмылкой спросил Далер.       – И вот вопрос: это ночь в одной кровати так поспособствовала налаживанию контакта между вами? – это уже Андрей.       – И насколько тесным был контакт? – это уже своей ухмылкой сверкал Марио.       – И не поэтому ли ты, кэп, спал, как убитый? Усталость там и все такое, – ну, и по традиции, допрос завершила фраза Дениса.       – Знаете, что, парни? – спросил Игорь, глядя на них с легкой ухмылкой.       – Что? – одновременно спросила четверка любопытных.       – Идите нахуй! – синхронно и с одинаковой интонацией ответили Игорь с Артемом, и это стало последней каплей для всех парней, сидящих за столом. За их столиком грянул такой ржач, что все остальные члены команды, которые находились в столовой, удивленно обернулись, чтобы посмотреть, в чем дело. Настроение у всех поднялось еще больше, и теперь главное, чтобы оно не испортилось непосредственно перед матчем.       В комнату отдыха, где вся команда должна была собраться перед отъездом на предматчевую тренировку, Артем спустился вторым, и кроме него там был только Сашка Головин, который сидел на диване и читал что-то в телефоне. Услышав звук открывшейся двери, он поднял голову, бросив взгляд на пришедшего, а потом, увидев Артема, улыбнулся и отложил в сторону телефон.       – О, а здесь прямо аншлаг, – усмехнулся Артем, падая в кресло.       – Та да, но еще рано, вот никого и нет, – пожав плечами, ответил Саша, а потом внимательно посмотрел на хмурое выражение лица Артема и подозрительно прищурился. – Я думал, что вы с Игорем вместе спуститесь.       – Я тоже так думал, но как-то вот так, – сказал Артем, а Саша убедился в своих подозрениях насчет состояния Артема.       – Рассказывай, – подавшись немного вперед, сказал Саша, всем своим видом показывая, что он внимательно слушает.       – О чем?       – О том, из-за чего ты так грузишься сейчас.       – Я не…       – Артем, я не слепой, и все прекрасно вижу, – перебил его Головин. – Рассказывай давай, я сегодня в хорошем настроении, так что готов примерить на себя роль Игоря и побыть какое-то время психологом.       – Я запутался, Саш, – взвесив все «за» и «против», выдохнул Артем, откидываясь на спинку кресла и на мгновение закрывая глаза. По жизни у него как-то так получалось, что рядом не было людей, которые могли поддержать его, выслушать, дать свой совет. Родителям было до него дело только до момента рождения Оли, а потом на сына наплевали окончательно, всецело отдав свою любовь и внимание младшей дочери. Да, они иногда общаются, но это далеко не те отношения, которые должны быть между родителями и сыном, и не те, о которых всю свою жизнь мечтал Артем. С сестрой тоже доверительные отношения изначально не сложились, и наладились они только во время реабилитации Артема. Настоящих друзей, с которыми можно было бы поделиться своими переживаниями, у него не было никогда, потому и получилось так, что всю жизнь он вынужден был держать все свои мысли и переживания в себе. А сейчас так хочется с кем-то поговорить, рассказать о том, что на душе, и получить такой необходимый совет. И, несмотря на то, что в новой команде у него прекрасные отношения со всеми игроками, в нынешней ситуации единственный, с кем он может поговорить, это Саша. И поэтому Артем решается на то, чтобы открыться, и снимает блоки, сдерживавшие его мысли.       – Меня сводит с ума такая его близость, потому что я вижу его каждый день, слышу его голос, умираю от его улыбки и смеха, но не могу ни прикоснуться к нему, ни обнять, ни даже поговорить без контроля собственных слов и эмоций с его стороны, – начал говорить Артем и чувствовал, что слова сами рвутся из него, и остановить поток этих слов практически нереально. – Я в какие-то моменты чувствую себя самым настоящим маньяком, потому что наблюдаю за ним все время, пытаясь поймать каждый его взгляд, улыбку или любую другую эмоцию. А еще я ревную. Блядь, я никогда и никого не ревновал, потому не мое это. Я всю жизнь придерживался мнения, что человек, который позволил себе заинтересоваться кем-то другим, не заслуживает моего внимания. И я просто прекращал общение с этим человеком, чтобы не тратить на него свое время. А тут пиздец просто. Меня прямо раздирает изнутри чувство ревности каждый раз, когда я вижу рядом с ним кого-то, когда он смеется с кем-то или обнимается. А уж про Гончаренко я вообще молчу, потому что тут на меня бешенство нападает каждый раз, когда вижу их вместе. И я знаю, что между ними ничего нет, но ничего с собой поделать не могу. А еще я понимаю, что не имею права на эту ревность, ведь Игорь не мой, и он ничего мне не должен, но ревность свою утихомирить не могу. Мне кажется, что это уже болезнь, и беда в том, что я не знаю, как её вылечить.       – Знаешь, почему в этот раз ты ревнуешь, хотя никогда раньше этого не делал? – с легкой улыбкой спросил Саша, откидываясь на спинку дивана и внимательно смотря на Артема.       – Почему? – открыв один глаз и бросив взгляд на Сашу, спросил Артем.       – Потому что раньше ты никого не любил, – ответил Головин. – Когда нет любви, то и ревновать нет смысла, ведь, даже потеряв этого человека, мы страдать не будем. А если любовь есть, то человек автоматически становится для нас одним из самых важных и дорогих во всем мире. И ревнуем мы не из-за того, что не доверяем, а из-за того, что боимся потерять. И тут совершенно не важно, обещал тебе что-то этот человек, или нет. Главным является то, что ты любишь, а, значит, боишься потерять и ревнуешь.       – Только мне от этого ничуть не легче, – вздохнув, сказал Артем. – Я чувствую, как медленно, но уверенно схожу с ума от всей этой ситуации. Я не могу спать по ночам, потому что в голове постоянно сидит Игорь, и выбросить его оттуда я не могу.       – Тебе нужно поговорить с ним. Два месяца прошло.       – А ты думаешь, я не пытался? – немного нервно воскликнул Артем, а потом тяжело вздохнул и прикрыл глаза, пытаясь снова успокоиться. – Я уже несколько раз пытался начать этот разговор, но каждый раз он сбегает от меня, как черт от ладана. Я даже сказал ему, что люблю его, но он ответил, что уже не верит моим словам, и снова сбежал. И каждый раз он ведет себя так, будто этой ситуации не было, и я не начинал разговор. И меня эта ситуация до жути выбешивает, потому что мне просто необходимо с ним поговорить, а как это сделать, я не знаю. Вот как заставить его хотя бы выслушать меня, а? Не связывать же его веревками, чтобы он не мог сбежать.       – А что, это не такой уж и плохой вариант, – с ухмылкой сказал Саша, а Артем бросил на него хмурый взгляд, потому что шутки как-то не заходили совершенно. – Ладно, ладно, не смотри на меня так. Если серьезно, то у тебя сегодня вечером будет самый лучший шанс из всех возможных. Вы живете в одной комнате, и ночью оттуда ему будет просто некуда бежать. Можешь для надежности закрыть дверь на ключ и спрятать его куда-нибудь. Тогда он точно не сбежит, и ему придется выслушать все то, что ты ему скажешь. И тут главное подобрать те слова, которые с первого разговора смогут его убедить в искренности твоих чувств, потому что до второго ты можешь не дожить из-за реакции Игоря на первый.       – Только как его убедить в своей искренности, если он не верит ни одному моему слову? Сколько бы я не говорил ему, что люблю его, он не поверит, как не поверил и в первый раз.       – А ты расскажи ему, что творилось с тобой после того, как он вернулся в Россию. Если не поверит словам, то покажи ему шрамы от аварии или статьи в испанской прессе, – спокойно сказал Саша, а Артем резко выпрямился в кресле, удивленно, даже шокировано, уставившись на него.       – Откуда ты знаешь?       – А я умею пользоваться интернетом.       – Но в российских СМИ об этом ничего не писали, я бы узнал, – все так же шокировано сказал Артем, а Саша усмехнулся.       – Зато испанских статей в интернете сохранилось очень много.       – Но…       – Испанский я знаю, благодаря Игорю, который учил его лет восемь назад и решил приобщить к урокам и меня, чтобы ему не было скучно на занятиях. В итоге, пусть не в совершенстве, но испанским языком я владею.       – Пиздец, – только и выдохнул Артем, а Саша улыбнулся. – И ты хочешь сказать, что теперь знаешь обо всем том дерьме, в которое я себя зарыл тогда?       – Ну, вряд ли обо всем, но часть мне точно известна, – ответил Головин, а Дзюба снова откинулся на спинку и закрыл глаза рукой, обреченно застонав. Только этого ему не хватало. Меньше всего он хотел, чтобы в новой команде узнали обо всех его прошлых «подвигах». – И того, что я знаю, мне было достаточно для того, чтобы убедиться в искренности твоих чувств к Игорю.       – Что? В смысле? Правда? – пробормотал Артем, от удивления даже глаза открыв и посмотрев на Сашу.       – Правда, – мягко улыбнувшись, ответил Головин. – Ты страдал, тебе было тяжело и больно после того, как уехал Игорь, а это является лучшим из всех возможных доказательств того, что ты действительно любил его тогда и любишь сейчас. И если ты расскажешь ему, как тебе было тяжело, и что ты творил в попытках забыть его…       – Я вел себя так не по этой причине, – перебил его Артем.       – В смысле? А зачем тогда?       – Я никогда не хотел его забывать, потому что сделать это невозможно. Я искал все те приключения на задницу в попытках наказать самого себя за то, как поступил с Игорем, – сказал Артем, смотря в одну точку прямо перед собой. – Мне было противно смотреть на себя в зеркало, я считал себя последней тварью из-за своего поступка, поэтому наказывал себя, постоянно ввязываясь в разные драки, бухая так, что не соображал ничерта, провоцируя конфликты с журналистами и тому подобное. Я не хотел жить, но был слишком труслив для того, чтобы вскрыть себе вены или что-то в этом роде, поэтому надеялся, что в одной из этих драк меня все-таки убьют.       – А та авария? – тихо спросил Саша, который совершенно не ожидал услышать от Артема такое.       – Это была последняя степень отчаяния, – все так же смотря в одну точку, ответил Дзюба. – Я напился так, что вообще не соображал, сел ночью в машину и погнал по трассе, вжав педаль газа в пол. А потом не вписался в поворот, вот и авария. Я так надеялся, что эта авария уж точно станет причиной моей смерти, но какой-то парень, ехавший за мной, остановился и вытащил меня из перевернутой машины, которая взорвалась через несколько минут после этого. Мне не повезло, потому что он спас меня.       – Ты еще больший придурок, чем я мог себе представить, – странно усмехнувшись, сказал Саша. – Но, как бы то ни было, все это может убедить Игоря в том, что ты говоришь абсолютно искренне. Расскажи ему обо всем, не скрывая ни одной детали. Расскажи, что чувствовал тогда, и что чувствуешь сейчас. Покажи свои шрамы, они ведь у тебя стопроцентно остались после такой ужасной аварии. Если и этого будет мало, покажи статьи в интернете, в которых говорится об этой аварии и всем остальном. Сделай все возможное, чтобы он поверил. И что-то подсказывает мне, что он поверит. Потому что он хочет поверить, но боится.       – Господи, я никогда так не волновался, как из-за этого разговора, который еще не известно, состоится ли, – буквально взвыл Артем, а Саша снова тепло улыбнулся. – Похоже, сегодняшний вечер будет решающим. Либо я снова смогу вздохнуть полной грудью, либо выйду в окно собственного номера.       – Уверен, окно тебе точно не понадобится, – усмехнулся Головин, а потом и вовсе засмеялся, увидев скептический и одновременно с тем измученный взгляд Артема. – Выше нос, Дзюба, все не так уж и плохо. Ты же у нас весельчак, которых поискать, а тут совсем уж приуныл. Нельзя так, особенно перед игрой.       – Знаю, – вздохнул Артем и встряхнул головой в попытке выбросить из головы все ненужные мысли. – Блин, что-то я совсем расклеился. Прости, что тебе пришлось слушать все это.       – Брось, Тём, я ведь сам тебя на разговор вытащил. Любому человеку необходима возможность выговориться, особенно в ситуациях, когда мысли, эмоции и чувства мешают мыслить здраво. Так что не волнуйся, ничего со мной не случится от этого разговора.       – Спасибо тебе большое за это. Мне реально нужно было выговориться, а как-то так получилось, что рядом нет человека, который мог бы выслушать, да и не было такого человека никогда. И оказалось, что таким человеком стал ты. Спасибо.       – Не за что. Если нужен будет еще совет, или снова захочешь поговорить, то обращайся, я всегда готов помочь.       – Почему?       – Не понял.       – Ну, почему ты готов помочь мне? Ты же отказался мне даже про Игоря рассказать, а теперь даешь советы, слушаешь, помогаешь.       – Я сказал тебе при первом нашем разговоре, что буду относиться к тебе, как к обычному новичку, – поправил его Саша. – Сейчас ты уже далеко не новичок, и за эти месяцы я понял, какого именно отношения к себе ты заслуживаешь. И помогаю я тебе, потому что ты хороший человек и заслуживаешь счастья.       – Ты очень похож на Игоря, тебе говорили когда-нибудь? – совсем невпопад сказал Артем, а Саша непонимающе уставился на него. – Не внешне, понятное дело, а по характеру. Ты такой же добрый, искренний, отзывчивый, готовый помочь всем и каждому, не требуя при этом ничего взамен. Такое ощущение, будто вы реально родственники.       – Я всю свою жизнь рос рядом с ним и равнялся на него, причем не только в футболе, но и в обычной жизни, хотел бы таким же, как и он. Поэтому твои слова – это лучшее, что мне когда-либо говорили.       – Я…       – Опа, я же говорил тебе, что здесь еще почти никого нет! А ты заладил свое: «Опоздаем, опоздаем», – ворчливый голос Ильи Кутепова, который зашел в комнату вместе с Ромой, прервал Артема на полу слове, и после этого к первоначальной теме они уже не возвращались. Между парнями завязался непринужденный разговор на отвлеченные темы, и в такой легкой обстановке они дождались, пока соберется вся команда, а после этого уже пошли грузиться в автобус. На душе у Артема стало намного легче после этого разговора, появилась какая-то внутренняя уверенность в том, что все будет хорошо. Именно поэтому, когда он увидел спустившегося с Виктором Игоря, ему было намного легче контролировать себя, чем если бы этого разговора не произошло.       Предматчевая тренировка, приезд на стадион, тренировка непосредственно на поле и переодевание прошли спокойно, но Игорь чувствовал напряжение команды. Парни были чересчур сосредоточенные, а это может значить только одно – они что-то задумали. И только услышав отрывок разговора Чалова и Кутепова, Игорь понял, в чем же тут дело. Они решили жестко играть против «Зенита», чтобы таким образом отомстить им за суперкубковый матч и травму Игоря. Самому Игорю эта идея не понравилась от слова «совсем».       – Так, парни, а теперь послушайте меня и, главное, услышьте, – сказал Игорь, когда пришла его очередь говорить капитанскую речь. – Забудьте о том, что было в игре за Суперкубок, сотрите тот матч из своей памяти, поняли меня? Та игра не стоит того, чтобы сегодня бить их по ногам и зарабатывать желтые или, не дай Бог, красные карточки. Слышите меня? Они того не стоят. Настройте себя на то, что сегодня обычная игра и перестаньте думать о какой-то мести или чем-то в этом роде.       – Ты что, кэп, мы ни о чем таком и не думали, – почти правдоподобно сказал Рома, а Игорь посмотрел на него своим коронным взглядом, мол, ты за кого меня принимаешь?       – Ром, я не предполагаю наличие у вас таких мыслей, я знаю, что они у вас есть, – сказал он все так же серьезно и обвел взглядом каждого. – Футбольное поле – это не место для физической мести. Хотите им отомстить? Забейте столько голов, чтобы им было стыдно смотреть на табло; лишите их мяча, заставив искать хотя бы маленькую возможность коснуться его не во время выбивания из собственной штрафной; создайте их вратарю такое количество работы, чтобы он материл своих игроков самыми последними словами и заставлял идти вперед; не дайте им возможности не то что приблизиться к моим воротам, а вообще перейти на нашу половину поля. Полное превосходство другой команды в игре – это лучшее унижение, которое можно придумать, и это значительно эффективнее, чем фолы. Ударами по ногам вы только себе проблемы заработаете, а их все будут жалеть, как жертв, которых ужасные армейцы избивали на протяжении всего матча. А вам это нужно? Лично мне – нет. Надеюсь, мы поняли друг друга?       – Да, капитан, – слаженно ответила вся команда, а Игорь удовлетворенно кивнул. Хорошо, теперь главное, чтобы они на поле об этом не забыли.       – В таком случае, вперед и с песней на поле. Покажем этим выскочкам, где раки зимуют, – энергично сказал капитан, и вся команда одобрительно загудела.       – Молодец, Игорь, правильные слова, – сказал Виктор, хлопнув друга по плечу, и вышел из раздевалки. Ну, что, вперед и с песней как уже было сказано?       Матч начался примерно так же, как и матч за Суперкубок. «ЦСКА» было тяжело отвоевать себе мяч, потому что зенитовцы рвались вперед, желая взять своеобразный реванш за Суперкубок. Игоря, как и всех армейцев, такая ситуация не устраивала от слова «совсем», поэтому они медленно, но уверено оттесняли противника от ворот, только не всегда получалось сделать это так хорошо, как хотелось. Несколько раз игроки «Зенита» прорывались в штрафную, чтобы ударить по воротам, или наносили удары из-за пределов штрафной, но в большинстве случаев удары оказывались очень даже опасными, и Акинфееву приходилось прыгать, как заяц, чтобы оставить свои ворота нетронутыми. С каждым прицельным ударом от «Зенита» Игорь злился все больше, кричал все громче, забросы вперед делал все чаще и прицельнее. И на тридцать восьмой минуте это дало свой результат – Артем забил. С передачи Игоря.       Вообще, стоит отметить, что эта их связка, к удивлению болельщиков, журналистов, противников и самих игроков, стала самой сильной и результативной в чемпионате. Согласитесь, что очень странно, необычно и непривычно на первом месте в рейтинге ассистентов чемпионата видеть вратаря, верно? Тем не менее, это так. Из тридцати голов, которые забила команда за два с половиной месяца чемпионата, ровно половина была забита Артемом и с подачи Игоря. Причем, любопытным был еще и тот факт, что Артем забивал исключительно с подачи Игоря, и больше никак. Сколько бы на него не делали забросов другие игроки, сколько бы шикарных пасов не отдавали – все без толку, потому что мяч упрямо не хотел лететь в ворота. Зато с подачи Игоря залетал идеально и безумно красиво с разных точек поля. Этот факт журналисты тоже очень много и подробно обсуждали, решив, в итоге, что все дело в особой химии между игроками. И ведь правы же, черти! Но стоит признать, что Игорь отметился еще несколькими голевыми передачами на Федю Чалова и Сашу Ерохина, но это было всего лишь пять передач в сумме. Не сравнить с результатом взаимодействия между ним и Дзюбой. Журналисты даже говорили, что приход Дзюбы позволил всем болельщикам и журналистам обнаружить и восхититься еще одной сильной стороной Акинфеева, и теперь он точно лучший из лучших. Игорь пропускал все эти речи мимо ушей, потому что не его это – слушать похвалу и купаться в ней. Он привык пахать, как проклятый, а не наслаждаться хорошими словами в свой адрес, расслабляясь. Наверное, все из-за того, что он слишком хорошо помнит, какие слова выкрикивают и чего желают эти самые болельщики и журналисты, когда у него что-то не получается.       В этом матче у него, пока что, все получалось так, как нужно, и мяч еще ни разу не побывал в его воротах, встречая на своем пути то руку, то ногу, то какую-нибудь другую часть его тела. И вот вроде бы все идет хорошо, но кто лучше осложнит жизнь вратарю, как не собственные защитники? Игорь, пожалуй, не сразу сможет дать вам ответ на этот вопрос.       Во время одной из атак «Зенита», за развитием которой Игорь следил крайне внимательно, в штрафную к нему прорвался тот самый Заболотный и ударил по воротам, собираясь сравнять счет. Игорь видел удар, читал его и был на все триста процентов уверен в том, что сейчас возьмет его, но ситуация распорядилась иначе. «Помочь» Игорю решил Илья, который отбил летящий в сторону ворот мяч... рукой. Свисток арбитра прозвучал через секунду после того, как Игорь успел мысленно оторвать Илье эту самую руку. Пенальти. И спорить здесь нет смысла, потому что движение рукой было, намерение сыграть рукой тоже было, а вот естественного положения – не было. Игорь еще выдохнул, поняв, что желтую карточку Илье никто давать не собирается. Хотя бы что-то.       Перед пенальти Игорь не паниковал никогда, но сегодня руки слегка дрогнули, когда он увидел, кто из зенитовцев идет пробивать. Заболотный. Голову прострелило фантомной болью, а небольшой, практически незаметный шрам на щеке стал жечь, будто к нему приложили горящий факел. Это все на уровне подсознания, Игорь понимал прекрасно, только поделать с собой ничего не мог, потому что инстинкты сильнее голоса разума. Он вздохнул, стоя на линии ворот, и тут его взгляд встретился со взглядом Дзюбы. И стало легче. Стало спокойнее. Его взгляд был теплым, нежным, родным каким-то, будто говорящим, что все будет хорошо, что не нужно волноваться и паниковать. И почему-то Игорь поверил этому взгляду, поверил Артему, поверил в то, что все будет хорошо. Фантомная боль постепенно исчезла, будто её и не было вовсе, а жар на щеке стал вполне себе терпимым. Игорь слабо улыбнулся и едва заметно кивнул, безмолвно благодаря Артема за поддержку, показывая, что это ему действительно помогло. Артем улыбнулся уголком губ, а Игорь глубоко вдохнул, медленно выдохнул и перевел серьезный и сосредоточенный взгляд на Заболотного, всем своим видом показывая, что он полностью готов к этому пенальти. Заболотный мерзко усмехнулся, а Игорь согнул ноги в коленях, готовясь к прыжку.       В любом пенальти самое важное – угадать направление удара и вовремя на него среагировать. Часто вратари угадывают направление, но прыгают либо слишком поздно, либо слишком рано, либо недостаточно сильно, потому и пропускают. Игорь всегда доверяет своему внутреннему чутью, но и не пренебрегает изучением соперника перед матчами. Сегодня он будет реагировать исключительно по удару, потому что Заболотный каждый раз бьет в другой угол. Сволочь такая, даже в этом не облегчает задачу.       Арбитр дал свисток, и Заболотный начал свой дежурный выпендреж, сначала обходя мяч с разных сторон, а потом делая медленный разбег с паузой перед самым мячом. Обычно у него эта тактика срабатывала, он запутывал вратаря, и тот прыгал еще до удара, а он вколачивал мяч фактически в пустые ворота. Но Игорь упрямо стоял на месте, неотрывно смотря на мяч и то, как он заносит ногу для удара. И вот тот самый час «Х». Заболотный бьет, Игорь, буквально за секунду до удара, понимает, что замах ложный, и мяч полетит не в правую сторону, а в левую, и, молниеносно принимая решение, прыгает в левый угол. И угадывает. Он прыгает ровно в тот момент и с такой силой, которой оказывается достаточно для того, чтобы кончиками пальцев дотянуться до летящего в верхнюю левую девятку мяча и подбросить его в воздухе. И, казалось бы, мяч стопроцентно переведен на угловой, потому что по траектории он должен был приземлиться за лицевой линией, но Игорь явно не был настроен на то, чтобы подвергать свои ворота еще одной опасности. Или же ему хотелось еще больше унизить одного конкретного игрока команды-соперника, лишив его даже возможности подать угловой. В общем, неизвестно, что сыграло ключевую роль, но упавший после прыжка Игорь поднялся с газона с воистину нечеловеческой скоростью и успел поймать падающий мяч в воздухе буквально за несколько секунд до того, как он пересек бы линию. И вот теперь уже Игорь позволил себе прижать мяч к груди, надежно зафиксировав его, облегченно выдохнуть и счастливо улыбнуться. Справился. Не подвел.       Трибуны гудели так, что невозможно было расслышать собственный крик, а на Игоря налетела его команда и стала обнимать так, будто он забил решающий гол в финале Лиги чемпионов. Игорь отвечал легкой улыбкой и коротким «перестань» на все похлопывания по спине и плечам, на объятия и крики парней о том, что он молодец, герой и вообще лучший. И только одно короткое, но такое знакомое и родное объятие заставило его на секунду замереть на месте, а тихое «Ты лучший», произнесенное тихим, но пробирающимся под самую кожу, шепотом, обеспечило ему тахикардию. Артем отпустил его так же быстро, как и остальные, но кожа в тех местах, где к ней прикасался Дзюба, просто горела. Именно в этот момент Игорь, совершенно неожиданно даже для самого себя, принял одно очень важное решение: сегодня он поговорит с Артемом и расскажет ему все, что чувствует к нему. Потому что уже до трясучки хочется быть с ним, а не возле него. И не важно, что может случится через месяц, год, несколько лет. Он хочет, до умопомрачения сильно хочет, обнять его, прижаться к нему так сильно, чтобы ни сантиметра пространства между телами, вдохнуть запах, который до сих пор сводит с ума, стоит только уловить его нотки где-либо, и поцеловать, снова ощутив прикосновение таких до сих пор знакомых и родных губ к своим собственным. И пусть потом он снова может остаться с разбитым сердцем, но ради хотя бы нескольких таких вот счастливых и желанных моментов он готов рискнуть. И сегодня самый подходящий день для этого риска.       На второй тайм они выходят в хорошем настроении, но не теряя концентрации, потому что счет чересчур скользкий, и одна ошибка обороны или самого Игоря может стоить команде двух, а, может, и трех очков. Поэтому цель номер один для команды на второй тайм – сохранение ворот нетронутыми, а задача максимум – забить еще хотя бы один гол. Чтобы наверняка, так сказать.       «Зенит» продолжает атаковать, оборона пока справляется, а где пропускает она – страхует Игорь, который не намерен сегодня упускать эту победу из своих перчаток. Они должны взять три очка в этом матче, чтобы оставить «Зенит» ни с чем. Они должны тем самым отомстить Заболотному за то, что он сделал в прошлом их матче.       На пятьдесят четвертой минуте сердце Игоря, кажется, останавливается. «Армейцы» с самого начала второго тайма активно атакуют, не пуская зенитовцев не то, что к воротам Игоря, а даже просто к центру поля. Игорь, выйдя немного из ворот, внимательно наблюдает за происходящим у противоположных ворот и дергается каждый раз, когда кого-то из парней толкают или бьют по ногам. Ему кажется, что он чувствует боль каждого из них, и поэтому ему хочется свернуть шею почти всем зенитовцам. Ни одна команда в их чемпионате не играет настолько жестко, если не сказать жестоко. Из-за этого у них за прошедшие одиннадцать туров столько прямых красных карточек, что, будь это главным критерием определения победителя, они точно выиграли бы с огромным отрывом. Но их это не особо волнует, и они продолжают жестко бить по ногам, «подседать» во время верховой борьбы, делать жесткие и откровенно опасные подкаты, влетать в соперника корпусом, отправляя того фактически в свободный полет, и при этом с невинным взглядом доказывать арбитру, что их вины в этом нет, и вообще это «армейцы» симулируют. Радует то, что арбитр адекватный и прекрасно все видит, поэтому к пятидесятой минуте на желтую карточку были «посажены» семь игроков «Зенита». Игорь чувствовал, что еще пару фолов, и карточки пойдут, так сказать, по второму кругу. Но на пятьдесят четвертой минуте, как было сказано, абсолютно все перестало иметь хотя бы какое-то значение для Игоря, потому что взгляд его был прикован к одному единственному человеку, лежащему неподвижно в штрафной площадке соперника. К Артему.       Это была очередная атака, и Артем, сумев вырваться из-под контроля защитников, рванул вперед, чтобы принять навес от Ерохина и головой переправить мяч в ворота. Он выбрал удачную позицию и высоко подпрыгнул, идеально рассчитав траекторию полета мяча, только вот самого мяча голова коснуться не успела, потому что буквально за секунду до этого в него со всей дури, не снижая скорости и даже не пытаясь уйти от столкновения, а целенаправленно желая травмировать, влетел Заболотный, еще и выставив вперед локоть. Артем отлетел на несколько метров в сторону ворот вместо мяча, жестко приземлившись фактически у ног вратаря, и даже не успел закричать от боли, потому что на землю он падал уже без сознания.       Трибуны пораженно ахнули и даже не стали гудеть, потому что слишком опасно это выглядело со стороны, и тот факт, что Артем лежит в совершенно неестественной позе, даже не шевелясь, пугает болельщиков еще больше. Половина команды тут же бросилась к Артему, а вторая – к Заболотному, в этот раз намереваясь все-таки начистить ему морду, пусть и ценой красных карточек. Игорь же, видевший этот момент слишком хорошо, на мгновение застыл на месте, не в силах пошевелиться, а потом, словно очнувшись, рванул вперед, в чужую штрафную площадку, совершенно наплевав на то, что вратарям, вообще-то, не особо можно пересекать половину поля без игровой надобности. Сейчас ему плевать на все, кроме Артема, который пугающе долго лежит, не двигаясь.       Как-то так получилось, что из-за страха и паники Игорь прибежал к Тёме быстрее, чем врачи, поэтому он смог прорваться к нему сквозь толпу ребят, и как только ему это удалось, он резко выдохнул и упал рядом с ним на колени, боясь прикоснуться, чтобы не навредить. Артем лежал на боку, подогнув одну руку под себя, и это было еще одним поводом для беспокойства, потому что во время падения он мог повредить не только ребра, но и руку. Но гораздо больше пугал тот факт, что Артем не приходит в себя. Игорь, затаив дыхание, аккуратно прикоснулся кончиками пальцев к волосам Артема, даже не отдавая себе отчет в том, что, как и где он делает. Он забыл о том, что камеры сейчас стопроцентно сосредоточены именно на нем, снимая его реакцию и действия, а комментаторы сейчас и потом будут говорить о том, насколько красноречивой была реакция капитана «армейцев». Игорь забыл обо всем, кроме любимого тела, неподвижно лежащего на газоне.       Игорь не знает, сколько он так сидел, кажется, он даже что-то шептал, все так же аккуратно прикасаясь к волосам Артема, но очнулся он только после того, как Денис и Марио, подхватив его с двух сторон под руки, заставили подняться на ноги и сделать несколько шагов назад, освобождая место прибежавшим медикам. Игорь сделал нужное количество шагов чисто на автомате, не отрывая взгляда от того кусочка тела Артема, который все еще было видно из-за такого количества людей, скопившихся вокруг него.       Игорь не сразу понял, что выпал из реальности, перестав реагировать на все, что происходит вокруг него, а очнулся только тогда, когда его кто-то сильно встряхнул, сжав плечи, и перед глазами появились пальцы Дэна, который щелкал ими, пытаясь привлечь внимание капитана. Наконец, получилось. Игорь с трудом оторвал взгляд от Артема, которого уже аккуратно перевернули на спину и теперь быстро ощупывали на предмет переломов. Но больше всего пугало то, что ему надели кислородную маску. Игорь буквально чувствовал, как воздух исчезает из его собственных легких от осознания собственной беспомощности в данной ситуации.       – Игорь, блядь, посмотри на меня и приди в себя! – рявкнул Денис, снова встряхнув капитана за плечи, когда понял, что тот опять отвлекся.       – Почему он так долго без сознания? Почему он вообще это сознание потерял? Зачем кислородная маска? – надломлено спросил Игорь, посмотрев другу в глаза, а тот вздохнул и чуть не задохнулся смесью эмоций во взгляде капитана. Он не привык видеть его настолько уязвимым, хоть и дружит с ним уже много лет.       – Все будет хорошо с ним, слышишь? – медленно, чтобы до Игоря дошло каждое слово, сказал Денис, не разрывая зрительный контакт. – Потерять сознание он мог из-за многих причин, и не обязательно это что-то критическое. Маска в качестве перестраховки, я уверен. И прошло всего лишь пару минут, так что это еще не настолько много, чтобы говорить о том, что он слишком долго не приходит в себя. Все будет хорошо, верь мне. И соберись, потому что для тебя, как и для всех нас, матч еще не закончился. Поэтому возьми себя в руки, иначе нашей команде конец.       – А если он...       – С ним все будет хорошо, слышишь меня? – перебил его Денис, не дав закончить страшный вопрос. – Все. Будет. Хорошо.       – Все будет хорошо, – шепотом повторил Игорь и снова посмотрел на Артема, тело которого медики зафиксировали специальными приспособлениями и аккуратно переложили на носилки. Он все еще без сознания, и на его лице эта кислородная маска. Это пугает все так же сильно.       Когда медики синхронно, по счету, поднялись, аккуратно поднимая носилки, стараясь не сильно трясти их, чтобы не навредить Артему еще больше в случае перелома, все трибуны, как по команде, поднялись на ноги и захлопали, провожая Артема с поля такими вот оглушительными и пробирающими до мурашек аплодисментами. Игорь поежился и передернул плечами от ощущения противного холодка, который побежал по спине, а взгляд его все так же был прикован к неестественно бледному лицу Артема. Кажется, Игорь уже несколько лет так не молился, как в тот момент. А потом он перевел взгляд на команду, в его поле зрения попал мерзко ухмыляющийся и до неприличия довольный Заболотный, и, как говорится, Игоря бомбануло. Даже стоящий рядом с ним Денис не успел уловить тот момент, когда состояние Игоря перепрыгнуло с отметки «растерян и подавлен» до отметки «в бешенстве и хочу убивать». Он лишь вынужден был наблюдать за тем, как Акинфеев в несколько шагов преодолел расстояние, разделявшее их с Заболотным, и остановился в полушаге от зенитовца, у которого как-то резко исчезла ухмылка с лица, уступив место настороженности и, чего греха таить, страху. Акинфеев в бешенстве – это зрелище не для слабонервных, тем более, когда это бешенство направлено конкретно на тебя. Игорь положил руку Антону на плечо, сжав его так крепко, что, казалось, сейчас послышится хруст костей, и, наклонившись немного, тихо, быстро, но уверенно сказал, чтобы услышал его только зенитовец:       – Если, не дай Бог, у него обнаружится перелом, сотрясение или какое-нибудь другое повреждение, – начал он, даже не пытаясь скрыть в голосе рвущееся наружу бешенство, – я лично переломаю тебе все твои конечности, что ни один врач собрать не сможет, и так разукрашу твою мерзкую рожу, что даже мать родная не узнает. И если сегодня на поле еще хотя бы один из моих парней пострадает из-за кого-то из твоих шавок, отвечать за это будешь конкретно ты. И мне плевать на последствия, я сделаю то, что сказал. Клянусь тебе. – И настолько убедительно звучал его голос, и настолько реальной, практически физически ощутимой, была злость и решимость в его голосе, что даже полный глупец не решился бы поставить под сомнение эти слова. Заболотный глупцом однозначно не был. Жестоким – да, безбашенным немного – тоже да, но глупцом – явно нет. Поэтому он поверил словам вратаря. А, может, поверил из-за того, что рука, лежащая на его плече, уже настолько сильно сдавила многострадальную конечность, что даже чувствительность в руке стала пропадать, а на завтра стопроцентно эта самая рука будет просто адски болеть.       – Я понятно объясняю? – рыкнул Игорь, бросив буквально уничтожающий взгляд на Дриусси, который попытался было рвануть на помощь другу, но тут же споткнулся на месте, столкнувшись со взглядом Акинфеева.       – Понятно, – сквозь зубы ответил Заболотный, и Акинфеев тут же убрал руку и, слегка оттолкнув его от себя, развернулся, абсолютно игнорируя попытки собственной команды докричаться до него и крик арбитра, который угрожает желтой карточкой за неспортивное поведение. Да хоть прямую красную, Игорь не против совершенно.       Игорь, не останавливаясь и не обращая внимания на крики, уверенным шагом направился обратно к себе в штрафную площадку, изо всех сил стараясь успокоиться и сосредоточиться на игре. Получалось просто ужасно, а не коситься в сторону подтрибунного помещения, куда и унесли Артема, не получалось совершенно. Благодаря своему многолетнему опыту, Игорю удалось хотя бы внешне сделать вид, что все прекрасно, и он не сходит с ума от дикого волнения и страха того, что Артему стало еще хуже. Арбитр, наконец, предъявил Заболотному заработанную им красную карточку, а потом указал на «точку», назначая пенальти. Заболотный уходил с поля в крайне мрачном расположении духа, на пути к бровке бросив несколько недовольных взглядов на Игоря в воротах, а его команда осталась в еще более мрачном и каком-то нервном состоянии. Это, на самом деле, удивляло, потому что они бОльшую часть своих игр проводили без одного, а то и двух игроков, отправленных в подтрибунку красными карточками. Так что им гораздо непривычнее играть полным составом, нежели без одного игрока. Но сегодня они выглядели так, будто их что-то сбило с толку и напугало. Неужели речь Игоря подействовала, и Заболотный перед уходом провел краткую беседу со своими одноклубниками? Интересно. Пенальти реализует Федя Чалов, причем делает это спокойно, уверено и просто на «пять с плюсом», но при этом команда не празднует, не кричит и не радуется, а просто забирает мяч из сетки и направляется к центру поля для розыгрыша. Потому что волнение за Артема перекрывает радость. Слишком велика цена этого гола. Игра продолжается.       К удивлению всех болельщиков и самих «армейцев», после возобновления игры фолов со стороны зенитовцев было ничтожно мало. Казалось, будто они вообще готовы отдать мяч сопернику, только бы случайно не ударить того по ногам. А когда столкновение все же случалось, то они так испуганно смотрели и так искренне извинялись, что создавалось впечатление какого-то сюрреализма ситуации. И первое время никто не мог понять, что же послужило причиной таких изменений в поведении команды, ведь они никогда не становились вежливыми после удаления одного из них. Наоборот, после первой красной карточки они начинали фолить с особым остервенением, из-за чего нередко получали еще одну (а иногда и две) красные. Сегодня же ситуация кардинально противоположная. И все, наверное, так бы и гадали, что же случилось с игроками, если бы после одного из стандартов у ворот Акинфеева Дриусси не сбил Чалова. Это было абсолютно случайно (действительно случайно, возможно, впервые в истории нынешнего «Зенита»), вины Себастьяна не было, да и Федя довольно быстро поднялся и даже пожал руку сопернику, как бы показывая, что все нормально, но взгляд Игоря был прикован к бедному аргентинцу, и настолько этот взгляд был злой и многообещающий, что у Себы резко пересохло в горле, и он чисто инстинктивно сделал несколько шагов в сторону от вратаря. И вот именно в этот момент вездесущие режиссёры трансляции сложили, как говорится, два и два, разгадав загадку перевоспитания игроков. Режиссеры тут же показали сначала момент стычки Игоря с Заболотным, потом короткий разговор последнего со своей командой перед уходом с поля, а потом нарезку испуганных или просто хмурых взглядов зенитовцев, которые они бросали в сторону армейских ворот после каждого фола или падения. Кажется, Игорь оказался очень убедительным, и ни у кого не осталось сомнений в том, что обещанное наказание обязательно настигнет каждого. Вот что значит убийственный взгляд и дрожащий от еле удерживаемой ярости голос.       Когда Ерохин меняет Чалова, то, к удивлению болельщиков, игроков и комментаторов, в первую очередь бежит не на свою позицию, а к Игорю, который с напряжением и мрачным ожиданием следит за его приближением.       – Есть новости по поводу Дзюбы, – на ухо капитану сказал Саша, прикрыв рот рукой, чтобы по губам ничего не прочитали. – Его увезли в больницу, по дороге в скорой помощи он очнулся и сейчас находится в сознании. Точных ведомостей насчет травм пока нет, потому что врачи только собираются делать обследование. Но он говорит и соображает нормально.       – Слава Богу, – выдохнул Игорь, на мгновение прикрывая глаза. От души действительно немного, но отлегло. – Спасибо.       – Все нормально, кэп, – кивнул Саша, хлопнул того по плечу и, наконец, побежал на свою позицию. Весь этот разговор занял где-то пол минуты, но внимание это привлекло однозначно. Парни из их команды поначалу не понимали, что случилось, и почему Саша бегал к вратарю, но, увидев, как немного расслабился Игорь, поняли, что это однозначно были новости о Дзюбе, и они не такие плохие, как все ожидали. По крайней мере, пока.       Игра продолжается, и «армейцы» начинают новую свою атаку. Комментаторы, к слову, весь тот период матча, что после замены Артема, не прекращали удивляться переменами на поле и восхищаться тому, с каким поражающим рвением и жаждой «крови» играет «ЦСКА». Вот что значит желание отомстить за друга. Армейцы действительно играли не на жизнь, а на смерть. Образно, конечно. Именно поэтому к восемьдесят седьмой минуте на табло счет был «4:0» в пользу, понятное дело, «армейцев». Но им было мало и этого. И поэтому, когда на девяносто первой минуте Игорь делает свой коронный заброс далеко вперед, в чужую штрафную площадку, Ерохин тут же откликается и сильным, точным ударом головой переправляет летящий мяч прямо в чужие ворота, делая счет совсем уж неприличным. Теперь, кажется, можно считать, что Артем отмщен.       Финальный свисток ставит жирную точку в этом сложном и крайне эмоциональном матче, и Акинфеев, едва ли не впервые, бежит к кромке поля, даже не пожав никому руку и не поблагодарив свою команду. Это он сделает позже, а сейчас ему важно узнать, где и в каком состоянии на данный момент находится Дзюба, а после этого сорваться с места и поехать к нему, потому что не успокоится, пока не увидит собственными глазами. Только вот осуществить задуманное ему не дает Виктор, который останавливает его почти у самой кромки.       – Игорь, ты сейчас идешь на послематчевое интервью.       – Никуда я не пойду, я должен узнать, как Артем, – тихо, но упрямо ответил Игорь, смотря в глаза тренеру. Тот оставался непреклонным.       – Нет, пойдешь. Когда ты получил травму, Артем пошел вместо тебя. Сегодня твоя очередь выручать его, так что вперед и с песней. А я сейчас как раз собираюсь позвонить Березуцкому и узнать последние новости. Раньше того, как я с ним поговорю, ты все равно ничего не узнаешь.       – Вить...       – Не Витькай мне тут. Раньше уйдешь, раньше вернешься. Давай, вперед, – безапелляционно заявил Гончаренко, и у Игоря не было другого выбора, кроме как согласиться и пойти на ненавистное интервью.       В микст-зоне Игорь увидел главного тренера «Зенита», который давал интервью и говорил о том, что футбол – это контактный вид спорта, что травмы, к сожалению, случаются очень часто и нельзя избежать каждого столкновения. Слушая его, Игорь в очередной раз поймал себя на мысли, что ему искренне жаль Семака. Ну, серьезно. Единственный человек в «Зените», который реально переживает из-за травм, которые получают соперники из-за грубой игры зенитовцев, это он. И только он действительно искренне извиняется перед болельщиками и самими пострадавшими, сожалея о том, что так произошло. И ведь самое обидное то, что он изо всех сил старается изменить своих игроков, накладывает на них огромные штрафы, отстраняет от тренировок, не выпускает в старте, но тем все равно. Они продолжают гнуть свою линию.       Семак заметил Игоря только после того, как закончилось его интервью, и не смог пройти мимо. Они были знакомы лично, потому что Виктор и Сергей давние друзья (вот уж ирония судьбы: тренеры дружат, а команды враждуют).       – Игорь, как там Дзюба? – тихо, чтобы вездесущие журналисты не услышали, спросил Сергей, отведя Игорь немного в сторону. Игорь, может, и ответил бы грубо, но слишком искреннее беспокойство читается в глазах Семака, поэтому он только тяжело вздохнул и все же ответил:       – Пока не знаем. Его увезли в больницу, делают обследование, результаты нам пока неизвестны. Витя как раз должен позвонить нашему врачу, который поехал с ним.       – Он все еще без сознания? – с неподдельный страхом спросил Семак, а Игорь снова вздохнул.       – Нет, очнулся в скорой помощи, когда его везли в больницу, – тут уже Сергей немного облегченно выдохнул.       – Слава Богу! Не будет сильно большой наглостью, если я попрошу тебя, чтобы ты маякнул мне, когда будут известны результаты обследования? Просто я ведь не успокоюсь, а журналисты наши дня прожить не могут без того, чтобы переврать все.       – Хорошо, я наберу тебя, но скорее всего уже завтра.       – Хорошо, спасибо большое, – искренне поблагодарил Семак, а потом тяжело вздохнул. – Я уже не знаю, что им делать, чтобы они перестали вести себя на поле, как головорезы какие-то. Чем только я не пытался перевоспитать их, все коту под хвост.       – Хочешь совет? – Семак кивнул. – Убери из команды Заболотного. У него какой-то необъяснимый авторитет в команде, молодняк его откровенно боится, а старшие почему-то не решаются перечить. Сегодня я доходчиво объяснил ему, что сделаю с ним, если еще кто-то из моих парней получит повреждение, и вуаля, ты видел, как они играли вторую половину тайма?       – Так это они из-за тебя? – воскликнул Сергей, а потом снова понизил голос. – А я, блин, чуть голову не сломал, пытаясь понять, что произошло.       – Они пляшут под его дудочку, как змеи под звуки флейты. Если уберешь Заболотного, сможешь установить контроль над командой. И сейчас, к слову, тебе будет довольно легко его убрать, потому что вряд ли вашему президенту нравится такое количество красных карточек за ничтожное количество туров. У одного него только четыре накопилось, и он больше не играет, чем играет. Так что правильный разговор, продуманная постановка проблемы, и решение будет в твою пользу. Тем более, что его контракт и так истекает этой весной, так что клубу достаточно просто не продлевать с ним контракт, вот и все.       – А это идея, – задумавшись, ответил Сергей. – Только почему мне кажется, что все это звучит, как очень хорошо продуманный план, а не как спонтанная идея?       – Я просто не хочу, чтобы мои игроки получали травмы в каждой игре с твоей командой. В прошлый раз я, сегодня – Артем, в прошлом сезоне – Федя, Головин и Зобнин. И все из-за одного Заболотного. Будет враньем, если я скажу, что не думал, как избавиться от него, – честно сказал Игорь, а Семак как-то неопределенно усмехнулся.       – Теперь я понимаю, почему Витя так сильно тебя ценит, – внезапно сказал Сергей. – Я бы не отказался от такого помощника в штате своих тренеров, только вот, чувствую, «ЦСКА» не отпустит тебя до самой смерти, в какой бы роли ты не был.       – Я и сам не уйду оттуда, начнем с этого, – сказал Игорь, а Сергей кивнул и хотел сказать что-то еще, но Игоря позвали на интервью, поэтому пришлось попрощаться и разойтись. Слабая надежда на то, что скоро Заболотного не будет в «Зените» все же появилась в сердце Игоря, поэтому к журналисту он подошел в лучшем настроении, чем был до этого. А зря.       Наивно было надеяться на то, что вопросы будут именно футбольными и корректными. Российские СМИ и корректность – это абсолютные противоположности, которые, к сожалению, вообще не притягиваются. А если дело касается Игоря и Артема, то в последнее время журналисты вообще всякий стыд и совесть потеряли. Поэтому и сегодня во время интервью больше спрашивали о том, как отнёсся сам Игорь к этому эпизоду, почему так бурно отреагировал, что говорил Заболотному, считает ли, что Заболотному не место в футболе, как несколько месяцев назад сказал Артем, и все в таком духе. И ни одного, ни одного, блядь, вопроса о том, в каком сейчас состоянии Артем, в порядке ли он, жив ли, блин, вообще. И вопрос о том, как Игорь может прокомментировать тот момент, что травмировал Артема именно Заболотный, из-за которого ранее получил травму сам Игорь, окончательно добил вратаря и заставил его терпение лопнуть.       – Вы сами сейчас себя слышите, вообще? – перебил он журналиста, не дав ему закончить очередной свой тупой вопрос. Если до этого он еще держался и отвечал достаточно вежливо, хоть и с нарастающим раздражением и злостью, то сейчас контроль над эмоциями рухнул окончательно. – Вы не забыли, какая главная цель вашего канала? Вы, вообще-то, должны футбольные новости рассказывать, а не сплетни собирать и развивать новые интриги. Вы, кажется, попутали себя с представителями «желтой» прессы.       – Я...       – Вы спросили меня обо всем, кроме того, что действительно интересно и нужно услышать болельщикам и зрителям вашего канала. Им плевать на то, как я отношусь к Заболотному и тому, что именно он травмировал Дзюбу. Им плевать на то, почему я среагировал именно так, а не как-то иначе. Им плевать и на то, что я сказал Заболотному на поле. Гораздо важнее для них узнать, в каком состоянии сейчас находится Артем, какое у него повреждение, есть ли оно вообще, пришел ли он в себя или все еще без сознания. Их интересует то, как много времени может уйти на его восстановление, и серьезное ли потребуется лечение. Вот, что они хотят узнать, но вы не задали мне ни одного вопроса, ответ на который был бы интересен болельщикам. Зато вы попытались достать материал для новых газет с желтым направлением. И мне откровенно больно и противно от того, что наш мир спортивной журналистики настолько сильно скатился до уровня интриг, сплетен и расследований личной жизни игроков, совершенно забыв о первостепенной своей задаче. Я искренне надеюсь, что спортивную журналистку в нашей стране еще можно спасти, но пока мне задают такие тупые и никак не касающиеся главной темы вопросы, отвечать на них я не намерен. Всего хорошего. – Игорь говорил уверено, только с каждым словом громкость голоса все повышалась, потому что было чертовски тяжело сдерживать собственную злость и желание задушить этого журналиста прямо здесь.       В раздевалку Игорь вернулся за считанные секунды, потому что, можно сказать, не шел, а практически бежал, подгоняемый собственной злостью на журналиста, на собственную несдержанность, на зенитовцев, даже на травму Артема, из-за которой он и оказался в таком состоянии. В общем, зол он был абсолютно на все, поэтому пролетел по коридорам так, что остановить его практически нереально.       В раздевалку он влетел, и дверь за его спиной грохнула так громко во внезапно образовавшейся тишине, что даже в ушах немного зазвенело. Просто в момент, когда Игорь вернулся, все парни как раз собрались в центре раздевалки и слушали тренера, поэтому появление капитана получилось очень эффектным, так сказать. Только вот Игоря это не особо смутило, потому что он все еще зол. Он прошел через всю раздевалку, полностью игнорируя обращенные в его сторону очень настороженные взгляды и полное молчание, остановился только возле своего шкафчика и забросил в него вратарские перчатки, причем сделал это с такой силой и злостью, будто на их месте представил того самого журналиста, как минимум, и Заболотного, как максимум.       – Игорь, что случилось? – все же нашел в себе смелость нарушить эту напряженную тишину тренер, и Акинфеев резко обернулся, уставившись на друга буквально пылающим от злости взглядом. Если бы Виктор не так давно был с ним знаком, то, несомненно, отшатнулся бы сейчас, но они знакомы чертово количество лет, поэтому он мужественно выдержал взгляд.       – Если ты еще раз пошлешь меня на интервью к этим идиотам тупорылым, которые не могут сформулировать адекватные вопросы, касающиеся футбола, а не очередных сплетен, то сам будешь носить мне передачки в тюрьму, потому что я стопроцентно сяду туда за убийство журналиста с особой жестокостью, – резко, буквально на выдохе произнес Игорь, смотря прямо в глаза Виктору, у которого от этой эмоциональной речи удивленно вытянулось лицо, и брови поползли вверх. Парни же выглядели изумленно даже, а не просто удивленно, потому что настолько взбешенным они своего капитана не видели уже тысячу лет. Некоторые не видели вообще. – И я сразу тебя предупреждаю, что извиняться ни перед кем не буду, ни лично, ни на камеру. Пусть хоть сам президент заставляет, все равно не добьётся своего. Пусть скажут «спасибо», что я нахуй его не послал прямым текстом и в морду не заехал, хотя очень сильно хотелось.       – Господи, я уже боюсь спрашивать, что такого сказал тебе этот журналист, что ты такой взбешенный вернулся, – немного нервно усмехнувшись, сказал Виктор. – Он хоть живой ушел с интервью?       – Да пошел он нахуй, пусть научится вопросы задавать и вспомнит, какая главная задача его канала, – все так же резко ответил Игорь, а потом глубоко вдохнул, прикрыв глаза, и медленно выдохнул, пытаясь таким образом успокоиться. Не помогает нихрена. – Ладно, хуй с ним, с этим журналистом. Что там с Дзюбой? Есть новости? Ты звонил Березуцкому?       – Я как раз об этом говорил, когда ты эффектно появился, – усмехнулся Виктор, а Игорь решил оставить этот подкол без внимания. На пререкания сил уже точно не осталось. – Березуцкому звонил, новости следующие. Как я уже сказал ранее, Артем пришел в себя еще в машине скорой помощи, поэтому все обследования проходил уже в сознании и соображает нормально. В больнице оперативно сделали все необходимые обследования, чтобы проверить состояние внутренних органов, ребер и мозга на наличие повреждений, переломов или сотрясения. В итоге, врачи вынесли свой вердикт, – Виктор сделал паузу, а Игорь буквально чувствовал и слышал, как лопается последняя струна его нервов.       – Гончаренко, блядь, не тяни кота за яйца, а говори уже все, как есть. И так нервы ни к черту, – рыкнул он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не крикнуть. Виктор усмехнулся, но все же ответил.       – Выдохни уже, Ромео, все с твоей Джульеттой в порядке, – сказал он с легкой усмешкой, но Игорь все еще был напряжен. Ему нужно больше информации. – Врачи сказали, что внутренние органы не повреждены, переломов нет, только сильный ушиб грудной клетки, но это не опасно. Ему наложили тугую повязку на грудь, придется походить с ней пару дней во избежание повторного травмирования, которое может привести к уже более опасным последствиям. Сотрясения тоже нет, просто ушиб затылка из-за падения.       – Почему он так долго был без сознания? – все еще находясь в напряжении, спросил Игорь, хотя остальные уже облегченно выдохнули и успокоились.       – Из-за падения и болевого шока, – ответил Виктор. – Врачи хотели оставить его на ночь в больнице, чтобы пронаблюдать на случай, если не все увидели на снимках и обследованиях, но Дзюба у нас герой, поэтому решительно отказался от госпитализации, заявив, что с ним все в порядке, и чувствует он себя просто прекрасно.       – Господи, идиот, – выдохнул сквозь зубы Игорь, но от души все-таки немного отлегло. Переломов и сотрясения нет – и это очень сильно радует.       – Что есть, того не отнять, – усмехнулся Виктор. – В общем, Березуцкий сказал врачу, что забирает его под свою ответственность, и они сейчас оформляют документы, ждут какого-то последнего анализа и будут ехать в отель. Думаю, когда мы вернемся со стадиона, они уже будут на месте.       – Слава Богу, – первым прокомментировал Черышев. – В номере его капитан наш вылечит, да, Игорёк? – он посмотрел на вратаря с ухмылкой, а тот лишь тяжело вздохнул.       – Если сам не добью.       – За что?       – За все хорошее, – буркнул Игорь, сам не понимая, из-за чего злиться. Наверное, это тот самый случай, когда не знаешь, что чувствуешь больше: желание убить за такую беспечность на поле, которая привела к травме, или обнять и не отпускать больше никуда и никогда, чтобы, не приведи Господь, не получил еще одну травму. Одно Игорь знал точно: сегодня он выскажет ему все, что думает и чувствует, а дальше будь, что будет. Просто из-за этого дикого и пугающего по своей величине волнения и страха эмоции и чувства Игоря накалены до предела, и держать себя в руках не представляется возможным.       Дорога до отеля показалась Игорю самой долгой в его жизни, и под конец нервы уже начинали сдавать. Парни его благоразумно не трогали, понимая, чем это чревато, и только тихо перешептывались, бросая взгляды в его сторону, потому что уже успели найти в интернете видео с того самого послематчевого интервью и пламенного спича Игоря. Спросить и сказать хотелось многое, но они решили потерпеть до следующего утра, потому что сейчас за такие вопросы и в бубен получить можно. Злой Игорь совершенно непредсказуем.       Из автобуса он вышел, ожидаемо, первым и, бросив Виктору короткое «я ушел», умчался в свой номер. Он должен увидеть Артема, и только тогда он успокоится.       – Это же нормально, что я радуюсь травме Артема, ведь это, наконец, смогло окончательно сломать самоконтроль нашего капитана? – спросил Денис, задумчиво смотря в спину Игоря, который уже зашел в отель.       – Абсолютно нормально, мы все такие, – ответил ему Гончаренко, который готов был уже богам молиться, чтобы Игорь и Артем все выяснили и, наконец, были счастливы. – Так, ладно, все по комнатам. Мы все заслужили на отдых.       Игорь тем временем, проигнорировав лифт, уже поднялся на третий этаж и мчался к своему номеру, чувствуя, как предательски начинают дрожать ноги по мере приближения к заветной двери. И вот та самая дверь, а Игорь внезапно замирает, не в силах сделать последний шаг. Он боится... И впервые боится не реакции Артема на его слова и чувства, даже не собственных чувств боится, а того, что увидит перебинтованную грудь Артема, увидит его боль. Увидит и все-таки набьет морду Заболотному при первой же встрече. Но Игорь не дает себе возможности окончательно загнаться по этому поводу и, глубоко вдохнув, а потом резко выдохнув, открывает дверь, решительно делая два шага вперед и закрывая её у себя за спиной. Делает шаг и тут же на мгновение замирает посреди комнаты, потому что прямо перед ним стоит Артем, обернувшийся на звук открывшейся двери и не успевший надеть футболку, которую держал в руке. Его плечи, грудь и половина живота были перебинтованы тугим эластическим бинтом, а локти заклеены каким-то пластырем, потому что при падении он сбил их в кровь. И от этого у Игоря перехватывает дыхание, а все внутренности моментально заполняет злость и желание убить Заболотного, специально поиздевавшись над ним в качестве мести за боль Артема. Но это потом. А сейчас Игорь должен сделать то, чего так долго хотел. Поэтому он глубоко вдыхает, сокращает оставшееся между ними расстояние в несколько шагов и, наконец, обнимает, прижимая к себе так сильно, будто хочет навсегда вжать в себя. Спортивная сумка оказывается брошенной где-то у двери, а все, что волнует Игоря в данный момент, это Артем – живой и относительно невредимый.       Сам же Артем явно не ожидал такого проявления чувств от вечно спокойного и держащего себя в руках Игоря, поэтому удивленно уставился куда-то в сторону двери, разведя руки в стороны, будто боялся прикоснулся к Игорю в ответ. А еще он тихо зашипел от боли, ведь обнимал Игорь очень крепко, а ребра и грудная клетка, хоть и не сломаны, но болят довольно ощутимо.       – Блин, прости, прости, я забыл, прости, – тут же затараторил Игорь, услышав шипение Артема, и попытался отстраниться, чтобы не причинять еще больше боли, но Артем не позволил ему этого сделать, потому как сам обнял его в ответ, положив руки на талию, и прижал к себе, только уже не настолько сильно, как до этого. Игорь облегченно выдохнул и спрятал лицо в изгибе шеи Артема, закрывая глаза и вдыхая неповторимый запах Артема, который всегда необъяснимым образом успокаивал его.       – Я так за тебя испугался, – спустя несколько минут, проведенных в таком положении и полном молчании, сказал Игорь, все еще не отстраняясь. – Когда ты упал, у меня будто внутри что-то оборвалось. А когда я понял, что ты без сознания, то вообще такая паника нахлынула, что ужас просто. Я испугался, что снова могу потерять тебя. Потерять, так и не обняв, не сказав о том, как сильно тебя люблю, как сильно скучал по тебе все эти годы, как часто мне снились твои глаза и руки, как много я мечтал о нашей встрече и счастливом будущем. Я так испугался, Тём, как никогда до этого ничего не боялся, – на этих словах он все же отстранился немного, но совсем чуть-чуть, чтобы можно было посмотреть Артему в глаза. Глаза, полные удивления, неверия, надежды и пока что затаенной радости. Игорь чуть не задохнулся от обилия эмоций, но взял себя в руки и нашел в себе силы для того, чтобы закончить свою речь, которую должен был сказать еще, как минимум, месяц назад. – Я люблю тебя, Тём, – практически выдохнул он, положив одну руку на щеку Артему и нежно погладив кончиками пальцев. – Любил тогда, любил все шесть лет, люблю сейчас и вряд ли когда-нибудь перестану любить. Я правда старался держаться подальше от тебя, потому что боялся того, что мне снова будет больно, как тогда. Но сегодня я понял, что это выше моих сил. Я хочу быть с тобой, хочу снова касаться тебя, обнимать, целовать, засыпать и просыпаться вместе с тобой, хочу быть твоим и знать, что ты – мой. И пусть я потом снова пожалею об этом разговоре и этом решении, но я хочу хотя бы на какое-то время снова стать счастливым, каким меня всегда делал ты. Я люблю тебя, Артем Дзюба, очень сильно люблю. – Последние слова Игорь буквально прошептал, потому что решимость куда-то улетучилась, оставив вместо себя только желание дать себе подзатыльник за все то, что наговорил, а потом позорно сбежать, потому что абсолютно нечитаемый взгляд Артема и полное отсутствие эмоций у него на лице откровенно пугали. А еще пугало то, что Артем молчит, никак не отвечая на все то, что только что сказал Игорь. И от этого становится как-то не по себе, и внутренний голос мерзко так говорит о том, что «опоздал ты, Игорёк, не нужны ему больше твоя любовь и твои чувства, меньше морозиться нужно было». И паранойя Игоря начинает прогрессировать с воистину пугающей скоростью, а еще его снова начинает накрывать паника.       – Прости, – наконец, выдавливает он из себя, опуская взгляд и убирая руку со щеки Артема. – Я, наверное, зря все это наговорил, не нужно было, прости. Забудь все это, сделаем вид, что я ничего не говорил, и ничего этого не было, – затараторил он и попытался отстраниться окончательно, все так же не поднимая взгляд, потому что стыдно. Стыдно за все свои откровения, на срыв эмоций, за слабость.       – Игорь, – перебил его бормотание Артем, не позволив отстраниться, а наоборот, прижав к себе еще сильнее. Плевать на боль, Игорь намного важнее. – Посмотри на меня, – мягко попросил Артем, но тот упрямо продолжал смотреть куда-то на бинты у Тёмы на груди, отказываясь смотреть в глаза. Поняв, что вратарь решительно настроен избегать пересечения взглядов, Артем слабо улыбнулся и легонько сжал пальцами подбородок Игоря, заставив того поднять голову и таким образом посмотреть ему в глаза. Та безысходность и легкий налет отчаяния, которые читались во взгляде Игоря, ударили Артема прямо под дых, но и придали уверенности. – Я люблю тебя, Игорь, больше собственной жизни. И я любил тебя всегда, кто бы что тебе не говорил. Я сейчас немного завис не из-за того, что не рад твоим словам, а и из-за того, что пытался понять, не сплю ли я, и не сниться ли мне это исполнение моей самой заветной мечты. Ты даже не представляешь, как много я мечтал о том, что однажды смогу обнять тебя вот так, вновь прикоснуться пальцами к твоей щеке, – он действительно нежно провел кончиками пальцев по лицу Игоря, вызывая у того табун мурашек по коже. – Мне почти каждую ночь снилась наша встреча, и я представлял, как говорю тебе все это, и как ты прощаешь меня, давая мне второй шанс. Когда мне предложили перейти в «ЦСКА», мой агент был категорически против, потому что считал, что это просто погубит мою вновь возродившуюся карьеру, и что ни один футболист в здравом уме и светлой памяти не уедет в Россию с Испании. Но что-то заставило меня рассмотреть это предложение и принять его. Я правда не смотрел состав команды, сам не знаю, почему. Поэтому я ехал, даже не подозревая, что встречу здесь тебя. И теперь я уверен, что сама судьба заставила меня сменить чемпионат и приехать в Россию. Сама судьба снова привела меня к тебе, как когда-то в ту больницу, где мы впервые встретились. И я каждый день благодарил Господа за то, что он подарил мне возможность видеть тебя каждый день, пусть и без возможности обнимать и прикасаться так, как мне хотелось бы. Но даже коротким фразам я был безгранично рад, потому что ты был рядом. Я наивно полагал, что нельзя полюбить тебя еще сильнее, чем я уже любил, но стоило мне увидеть тебя с Евой и Данькой, как я понял, что можно, можно полюбить еще сильнее. До нехватки воздуха, до замирания сердца, до щемящей нежности, которая буквально заполняет все мои внутренности каждый раз, когда я вижу тебя вместе с детьми. И в такие моменты мне становится страшно от того, насколько сильно я тебя люблю. Страшно, потому что вряд ли я смогу прожить без тебя, если ты мне скажешь уйти, и я окажусь тебе не нужен. Не проживу, потому что без кислорода жить невозможно. А ты – мой кислород. Я люблю тебя, Игорь Акинфеев, больше жизни люблю. – Последнюю фразу Артем тоже прошептал, а Игорь почувствовал, как в горле совсем некстати образовался противный ком. И вот кому он сейчас нужен, а?       Вместо ответа, Игорь снова провел кончиками пальцев по щеке Артема и, приподнявшись на носочки, наконец, прикоснулся губами к губам Артема, сначала несмело, едва ощутимо, будто на пробу, будто давая возможность отстраниться, передумать, а потом, не встретив никакого сопротивления, поцеловал уже смелее, так, как давно хотел, передавая все свои эмоции, все свои чувства, все невысказанные слова и мысли. Он обнял Артема за шею, одной рукой зарывшись ему в волосы и надавив на затылок, чтобы не смел отстраняться, а сам Артем шумно выдохнул в поцелуй и, обняв Игоря уже двумя руками, прижал его к себе и ответил на поцелуй со всеми теми чувствами и эмоциями, которые накопились за столько лет, поддерживая этот немой диалог их сердец.       – Господи, как же мне этого не хватало, – с трудом произнес Артем, когда они нашли в себе силы, чтобы отстраниться друг от друга. Игорь прижался лбом ко лбу Артема, оба смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали, как после марафона.       – Я так по тебе скучал, – выдохнул Игорь, почему-то шепотом. – В последнее время было особенно тяжело держать себя в руках. Так хотелось наплевать на все и просто обнять тебя прямо посреди тренировки.       – Ну, вчера ты все же себя не особо сдержал, – с ухмылкой сказал Артем, а в глазах такое счастье и тепло было, что можно было захлебнуться ими.       – В смысле?       – Вечером, когда ты лег в кровать, я не спал, – ответил он, а Игорю понадобилось несколько мгновений на то, чтобы понять, что к чему.       – Ах ты ж зараза такая! Ты почему не сказал, что не спишь, а? – возмутился Игорь, даже немного отстранившись, а у Артема губы сами по себе расплылись в солнечную и чертовски довольную улыбку.       – Чтобы ты снова свои колючки достал? А мне было слишком приятно для того, чтобы лишать себя такого шанса.       – Зараза! – буркнул Игорь абсолютно без злости и легонько стукнул его кулаком в плечо, а Дзюба едва заметно поморщился. – Блин, прости, сильно больно? – тут же испугано спросил Игорь.       – Та не, терпимо. Было и хуже, – отмахнулся Артем, но Игоря такой ответ не удовлетворил совершенно.       – Что сказали врачи?       – Сказали, что отделался легким испугом. Переломов нет, только легкий ушиб. Вообще, я не понимаю, зачем на меня еще эти бинты напялили. Сами же сказали, что ничего серьезного, вон домой отпустили. Так зачем в мумию меня превращать, а? – в голосе Артема звучало праведное недовольство, а Игорь нахмурился. Вот не любит он, когда ему врут. Пусть даже в благих целях.       – А, может, из-за того, что ушиб не легкий, а тяжелый, и домой тебя отпустили только из-за твоего упрямства и ультиматума? – прищурившись, спросил Игорь, а Дзюба сразу же нахмурился.       – И кто сдал?       – Березуцкий.       – Так зачем тогда спрашиваешь, если и так все знаешь? – обижено буркнул Артем, а Игорь улыбнулся и снова положил ладонь ему на щеку.       – Потому что не хочу, чтобы ты мне врал, особенно, если это касается твоего здоровья, – сказал он, не скрывая нежности в голосе. – С этого дня, пожалуйста, не скрывай от меня ничего, ладно? Я волнуюсь за тебя.       – Именно поэтому я и не говорил. Не хочу, чтобы ты волновался, – снова буркнул Артем, но уже не так обижено. Ему вообще сейчас было довольно сложно хмуриться, потому что ладонь Игоря на щеке, его теплый взгляд и полная откровенность подкупали и вызывали улыбку. А еще им обоим было одновременно и непривычно, и до бабочек в животе приятно не скрывать собственные эмоции и чувства. Вот эти вот нотки нежности в голосе, теплые взгляды, объятья, поглаживание щеки, поцелуи – все это настолько непривычно, насколько и приятно. И обоим хочется смеяться и кричать на весь мир от радости, как подростки какие-то или идиоты, но они сдерживаются, правда из последних сил.       – Я ведь все равно рано или поздно все узнаю, только за время, которое мне понадобиться для выяснения, успею так себя накрутить, что нервов никаких не хватит, – усмехнулся Игорь, убрав руку со щеки Артема и положив её ему на грудь. – Так, а сейчас марш в кровать, тебе отдых нужен. Пусть не перелом, но ушиб – это тоже нехорошо.       – А ты?       – Что я? – Игорь удивленно поднял одну бровь, прекрасно понимая, о чем именно спрашивал Артем. Ну нравится ему бесить Тему, и ничто этого не изменит. – У меня ушиба нет.       – Я про кровать.       – А что с ней? – Игорь поднял и вторую бровь, из последних сил стараясь не рассмеяться. Брови Артема тем временем хмуро сдвинулись к переносице.       – Издеваешься? – обижено буркнул он, а Игорь не выдержал и улыбнулся.       – Ага, – с довольной лыбой сказал он. – Сааамую малость.       – И зачем?       – Потому что теперь имею право, – с такой же улыбкой ответил Игорь, а потом приподнялся на носочки, сократив расстояние между их губами к минимуму. – Я, наконец-то, имею на тебя право. Потому что теперь ты – мой.       – Всегда твой, – поправил его Артем и поцеловал, заставляя Игоря в очередной раз забыть о том, что вокруг них существует мир, в котором есть еще и другие люди, кроме них двоих.       – Это нечестно, – шепотом сказал Игорь, когда нашел в себе силы для того, чтобы оторваться от столь желанных губ. Руки Артема тем временем каким-то непонятным образом оказались у Игоря под футболкой, пробегая пальцами по спине и пуская табуны мурашек по всему телу.       – Что нечестно? – с улыбкой спросил Артем, прижавшись своим лбом ко лбу Игоря.       – Сбивать меня с мысли своими поцелуями и руками.       – Я просто не могу сдержаться, – абсолютно серьезно сказал Артем, прикоснувшись пальцами к щеке Игоря. – Я не могу поверить в то, что теперь могу касаться тебя, целовать, обнимать не только в своих мечтах, но и в реальности. Мне кажется, что это сон, и я сейчас проснусь в Испании, в своей пустой квартире, где тебя нет. Я так боялся, что ты меня не простишь. Так боялся даже заговорить на эту тему, потому что уверен был в том, что ты пошлешь меня. И ведь ты имеешь на это полное право, а я заслужил это. А вот такого развития событий, такого родного и нежного тебя я не заслужил. И я...       – Тём, – перебил его Игорь, – пообещай мне сейчас кое-что.       – Все, что угодно.       – Пообещай, что мы больше никогда не вернемся к прошлому. Ни в разговоре, ни в поступках, ни в чем-либо еще. Все, что было тогда, пусть в прошлом и останется. От нас прежних осталось очень мало, потому что эти шесть лет изменили нас обоих. И я не хочу каждый день вспоминать момент нашего расставания или еще что-то. Я хочу жить сегодняшним днем, в котором ты рядом со мной, в котором я счастлив. Поэтому пообещай мне, что мы будем жить сегодняшним днем, забыв о том, что было когда-то.       – Я могу пообещать только то, что никогда в своей жизни не причиню тебе такую боль, которую причинил тогда, – после небольшой паузы ответил Артем. – Потому что я не могу забыть о том, как хорошо мне было с тобой в те месяцы, что мы были вместе. Не могу забыть о том, как любил тебя тогда, и как сияли твои глаза каждый раз, когда я похищал тебя с больницы. Не смогу забыть все то время, которое мы провели вместе. К сожалению, не сотрутся из моей памяти и те шесть лет, потому что не прошло ни дня, чтобы я не думал о тебе и не мечтал увидеть хотя бы раз и попробовать все объяснить. Эти годы останутся шрамами на моем теле и твоих запястьях, поэтому их не получится забыть, как бы сильно нам этого не хотелось. Все это было, и отчасти именно прошлое сделало наше настоящее. Поэтому я обещаю тебе, что никогда не причиню тебе боль, не заставлю сомневаться в решении снова довериться мне и докажу, насколько сильно я тебя люблю. Но прошлое я забыть не смогу.       – Я люблю тебя, – только и смог выдавить из себя Игорь, у которого из-за этих слов Артема и всех тех эмоций, которые он пережил за этот день, в горле образовался противный ком.       – И я тебя люблю, всегда любил и буду любить, – ответил Артем и снова поцеловал Игоря. Кажется, ближайшие несколько дней (читайте: месяцев) поцелуев будет очень много, потому что слишком сильно они соскучились по этому всему.       Утро наступило неожиданно, но приятно, встретив Игоря нежными и едва ощутимыми поцелуями и прикосновениями, а потом еще и солнечной, счастливой и такой родной улыбкой Артема. Открыв глаза и увидев довольного, как объевшийся сметаной кот, Артема, Игорь и сам не смог сдержать улыбку, потому что это утро по праву можно считать одним из самых лучших за последние годы. Потому что впервые он просыпается в одной кровати вместе с тем человеком, которого так сильно любит.       – Ты меня разбудил, – пытаясь звучать ворчливо, сказал Игорь, но улыбка на лице и хриплый ото сна голос портили весь эффект.       – Агась, – нагло улыбнувшись и ничуть не раскаиваясь, подтвердил Артем, продолжая одной рукой вырисовывать узоры на голой спине Игоря, а второй – переплетя пальцы с пальцами Игоря. – Я уже и забыл, насколько приятно обнимать тебя во сне и чувствовать, как ты спокойно дышишь, положив голову мне на грудь. Я бы не отказался провести вот так всю свою жизнь.       – А я забыл, как это – просыпаться утром не в пустой постели, – ответил Игорь, снова положив голову Артему на грудь и посмотрев на их переплетенные пальцы. – Я сам просил не вспоминать прошлое, но это, похоже, неизбежно. Просто все эти шесть лет, просыпаясь один в своей кровати, я против собственной воли вспоминал наши совместные утра; вспоминал, какой ты смешной и милый, когда сонный; как ты всегда обнимал меня, подходя сзади, когда я утром готовил завтрак, проснувшись раньше; как мы по несколько часов не могли вылезти из кровати, потому что было просто лень, и мы валялись в кровати, целуясь и говоря о всякой ерунде. Порой эти воспоминания настолько сильно накрывали меня с головой, что было очень тяжело абстрагироваться от этого всего. Обычно в такие дни я заваливался с пиццей к Луняевым или Вите, оставаясь потом у них на ночь, потому что там мысли не так сильно атаковали меня, как дома. – Игорь говорил тихо, чисто машинально сжимая руку Артема все сильнее, а тот слушал и, кажется, даже не дышал. – Когда я встретил Катю, думал, что станет легче, что все наладится, что снова полюблю и стану таким, каким был раньше. Но с каждым днем я все больше понимал, что нет, не полюблю и не стану, потому что это не ты. Наверное, именно тогда я понял, что никогда не смогу быть счастливым в полной мере, потому что выбросить тебя из головы и сердца на все что процентов не получается и вряд ли получится. А потом появились двойняшки, и все немного изменилось. Первые пол года я вообще почти не спал, поэтому и времени не было на подобные мысли, а потом я стал брать их к себе, потому что в раннем детстве они часто болели, а когда они рядом, то легче следить за их состоянием. И когда они сопели рядышком, обнявшись или взявшись за ручки, мне становилось легче, и я не чувствовал себя таким одиноким. Но дети никогда не заменят любимого человека, поэтому мне было все так же тоскливо и одиноко в своей кровати. До сегодняшнего утра. – Игорь на мгновение замолчал, формируя следующую мысль, а Тёма внимательно слушал и анализировал уже услышанное. Его сейчас терзали очень противоречивые чувства от ревности на словах о Кате до желания в который раз ударить самого себя за то, что Игорю пришлось так тяжело, и желания прижать Игоря к себе и не отпускать никуда и никогда в своей жизни. – Сегодня я впервые спал так крепко, и впервые мне не хочется вылезать из кровати, а хочется побыть в твоих руках как можно дольше.       – Игорь, – прочистив горло, со второй попытки смог выдавить из себя Артем. – Если только ты позволишь мне быть рядом, то я готов обнимать тебя всю свою жизнь, потому что я точно так же ненавидел каждое утро из-за пробуждения в пустой кровати. Я даже купил себе в квартиру односпальную кровать, потому что она не такая большая, и в ней не настолько одиноко. И сегодня, проснувшись, увидев твою голову у себя на груди и почувствовав твои руки на животе, я на секунду подумал, что это о очередной сон. Но потом я вспомнил все, что произошло вчера, и понял, что на данный момент вряд ли найдется человек, счастливее меня. Потому что ты – это самое больше и самое главное мое счастье в этой жизни.       – Мне кажется, или мы позорно скатились на сопливую и ванильную лирику? – усмехнувшись, спросил Игорь, перевернувшись на живот и посмотрев на Тёму с легкой улыбкой.       – Иногда можно, – усмехнулся в ответ Артем. – С добрым утром, капитан.       – С добрым утром, Тёма, – ответил Игорь с улыбкой, а потом подтянулся немного вверх и поцеловал Артема. В этот момент они оба были уверены в том, что о лучшем утреннем пробуждении можно и не мечтать.       Вылезать из кровати совершенно не хотелось, но командный завтрак и возвращение в Москву никто не отменял, поэтому им все-таки пришлось поднимать свои задницы с кровати, тащиться в душ (благоразумно отдельно друг от друга, вопреки огромному желанию), одеваться и спускаться на первый этаж, где их несомненно уже ждет вся команда.       – Слушай, а давай проверим, насколько велико терпение и любопытство у парней с команды, – неожиданно предложил Артем, когда они с Игорем шли к лифту. Топать по ступенькам было лень, особенно после того, как вымотались вчера во время матча. Да и Артему слегка мешала эта тугая повязка, из-за которой временами было тяжело дышать.       – Я и так могу сказать тебе, у кого какие показатели по этим двум параметрам, – усмехнулся Игорь, а потом заметил такой знакомый огонек азарта в глазах Артема и понял, что тот уже придумал что-то грандиозное. – Ладно, рассказывай уже, что ты там задумал.       – Смотри, они ведь неспроста придумали весь этот заговор с поселением нас в одноместный номер, верно? – вдохновенно начал вещать Артем, а Игорь старался выглядеть серьезным и не улыбаться от того, насколько милым выглядит Тёма с такими вот по-детски горящими глазами. – И вчерашний вечер был, по сути, нашим последним шансом для того, чтобы поговорить, что мы, слава Богу, успешно и сделали. Но они-то об этом не знают. И сегодня стопроцентно ждут результатов своего заговора.       – Пока все логично, но я все равно не понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Игорь, нажимая на кнопку вызова лифта.       – Ну как? Все же элементарно! – воскликнул Артем, тем самым все-таки вызвав улыбку Игоря. – Я предлагаю разыграть их, сделав вид, будто ничего не произошло, и никакого разговора у нас не было. Зайдем в столовую, как ни в чем не бывало, пусть они и думают, что к чему. Проверим, кто из них не выдержит и задаст нам волнующий вопрос первым.       – Идея так себе, если честно, – с явным скепсисом на лице прокомментировал Игорь, и продолжил уже, когда они зашли в приехавший пустой лифт. – Но я, видимо, в чересчур хорошем настроении сейчас, поэтому я готов согласиться на эту авантюру. Только каков именно предмет спора?       – Давай поспорим на то, кто из парней первым спросит нас о том, поговорили ли мы – сказал Тёма, нажимая на кнопку первого этажа. – Уверен, что нам заняли место за столом в той же компании, что и вчера, так что выбираем из двух семейных парочек.       – Ну, если выбирать из них, то, наверное, я поставлю на Марио, – после секундного размышления сказал Игорь. Вчера он уже прокололся в практически идентичном споре, но решил дать еще один шанс Марио и его огромному любопытству.       – А я тогда ставлю на Андрюху Луняева, – ответил Артем. – В последнее время он особенно активное любопытство проявляет к этому вопросу.       – Договорились. На что спорим?       – На ужин, – тут же ответил Артем, а глаза его снова загорелись. – Если я выиграю, то ты приготовишь для меня ужин.       – Почему мне кажется, что этот спор изначально затевается ради ужина? – прищурившись, спросил Игорь, а Тёма загадочно улыбнулся.       – Возмооожно, – протянул он, Игорь засмеялся, а двери лифта тем временем открылись на первом этаже.       – Ладно, тогда в случае моей победы ужин готовишь ты.       – Легко, – усмехнулся Артем, и они «ударили по рукам», закрепляя свой спор. Подходя к столовой, они стерли улыбки со своих лиц, делая серьезное выражение лица, чтобы никто ничего не заподозрил. И если Игорь профессионально умел контролировать свою мимику в абсолютно разных ситуациях, то Дзюбе было очень тяжело сдерживать улыбку, которая так и норовила появиться на лице.       В столовой ожидаемо уже собралась вся команда, и все парни, как по команде, сразу же обратили внимание на зашедших Игоря и Артема. Те держали марку и шли с абсолютно пофигистическим выражением лица. С таким же выражением лица, даже не переговариваясь и не смотря в сторону друг друга, они взяли себе завтрак и пришли за столик, где в привычной компании их ждали Луняевы и Черышевы. И Акинфеев прямо чувствовал, как его спину прожигают взгляды остальных членов команды, не говоря уже о тех, что сидели за их столиком.       – Всем доброе утро, – спокойно сказал Игорь, садясь за стол, и Артем повторил ту же фразу, в ответ получив нескладное «угу» от парней. Не улыбнуться стало еще сложнее.       – Вы опоздали на завтрак. В этот раз вместе, – начиная издалека, сказал Марио.       – Да блин, эти два дня явно не мои. Никогда раньше не просыпал по утрам на выезде, а тут. Капец короче, – удивительно правдоподобно возмутился Игорь. – Я тут себя недавно на мысли поймал, что мне несказанно повезло с тем, что наш тренер – это именно Витя. С любым другим тренером я уже точно давным-давно обнищал бы из-за этих опозданий. То на тренировку из-за малых на час позже приеду, то здесь вот уже второй раз на завтрак опаздываю.       – Смею предположить, что из-за Артема? – вкрадчиво спросил Марио, продолжая подводить этих двух Штирлицев к главной теме.       – А хрен его знает, из-за чего, – спокойно пожал плечами Игорь и сделал глоток чая. – Вчера день был слишком тяжелый, как физически, так и эмоционально. Может, из-за этого организм и отключился. Не знаю.       – А Дзюба тогда по какой причине сегодня проспал? – все никак не унимался Марио, и по нему было видно, что еще один или два вопроса – и все, он сорвется и спросит прямо в лоб.       – А меня вчера, походу, конкретно так всякой гадостью накачали в больнице. Спал, как убитый, еле глаза утром разлепил, – ответил Артем, и настолько они с Игорем правдоподобно себя вели, что и не заподозришь во лжи.       – Так, блядь, заебали вы уже, конспираторы хреновы! – неожиданно вспылил Андрей Луняев, тем самым заставив парней обратить на него внимание. – Вы вчера поговорили или нет? И в ваших интересах сказать, что вы все выяснили и теперь тупо издеваетесь над нами, потому что в противном случае я самолично закрою вас в ближайшей кладовке и открою только после того, как вы все выясните и докажете мне результат своего разговора поцелуем!       – Блядь, Андрюха, вот не ожидал я от тебя такой подставы, – обижено протянул Игорь, в то время как Артем просиял, словно новая монета. – И от тебя, Марио, между прочим, тоже. Вчера подвел меня, сегодня вот тоже. От чего ты резко таким терпеливым стал, а?       – Не понял, – удивленно уставившись на капитана, ответил Марио. По правде сказать, этот выпад Игоря сбил с толку всех парней, и даже Андрей свой запал подрастерял. – Ты о чем?       – А о том, что вчера я из-за тебя потерял бутылку дорогого и коллекционного вина, а сегодня проспорил Дзюбе ужин. Вот почему ты не спросил первым, а?       – О чем? Что вообще, блин, происходит? Объясните мне кто-нибудь!       – А я понял! – внезапно воскликнул Денис, расплываясь в довольной улыбке. – Вы, наконец, сошлись, но решили над нами поприкалываться и поспорили на то, кто из нас первым не выдержит и спросит у вас напрямую о том, говорили ли вы вчера. Я прав?       – Ага, – с довольной лыбой чеширского кота ответил Дзюба. – И благодаря лопнувшему терпению Андрея, меня ждет ужин, приготовленный Игорем собственноручно. Так что спасибо тебе, Марио, за то, что решил проявить деликатность и выдержку. Я ценю.       – Так, объясните для особо непонятливых, – встряхнув головой, медленно сказал Марио. – Вы теперь вместе?       – Да, – одновременно ответили Игорь с Артемом, а парни расплылись в самых солнечных и счастливых улыбках.       – Наконец-то! – сказала эта четверка тоже одновременно, после чего засмеялись уже все шестеро.       – Поздравляю, ребят, давно пора было, – отсмеявшись, с улыбкой сказал Денис. – Я, честно говоря, уже и не помню, когда встречал двух людей, между которыми была бы настолько заметная и порой даже восхищающая химия. Вы очень подходите друг другу.       – Согласен с Дэном, – сказал Андрей. – Но если ты, Артем, хоть чем-то обидишь моего кума, то я лично вырву тебе средство к размножению, – абсолютно серьезно и без капли веселья добавил он, смотря в глаза Дзюбе, всем своим видом показывая, что он сейчас не шутит. И Артем это понял, поэтому кивнул и ответил абсолютно серьезно.       – Я тебя понял. Обещаю, что тебе не придется воплощать свое обещание в реальность.       – Вот и славно, – Андрей снова улыбнулся, будто и не было этого напряженного момента. – Когда малым говорить будете?       – Да погоди ты еще с малыми, тут сначала с этими всеми великовозрастными и не очень детьми разобраться нужно, – усмехнулся Игорь, прекрасно понимая, что волнующий всех вопрос им зададут за ближайший день раз сто, а потом еще столько же раз поздравят с воссоединением и все такое. Это надо пережить.       – Это да, парни за ваши отношения переживали больше, чем за свои собственные, – усмехнулся Далер.       – Кстати, – внезапно снова включился в разговор Марио. – Я тут вот что подумал. Вы поговорили, все выяснили и сошлись. Значит ли это, что мы не увидим реванша, к которому Артем так долго готовился, и на который мы... так долго ждали?       – На который вы уже успели поставить ставки? Так ты хотел сказать, пока не запнулся, да, Марио? – усмехнулся Артем, а у того предательски покраснели кончики ушей. – Реванш будет, если Игорь не против, только предметом спора будет что-то другое, а не тот самый разговор.       – Серьезно? – тут же воодушевился Марио, чем вызвал смех Игоря с Артемом и добрую улыбку мужа. – Тогда все вообще прекрасно. Этот выезд по праву заслуживает звание одного из самых лучших и успешных.       – Тут и не поспоришь, Марио, и не поспоришь, – улыбнувшись, сказал Игорь и посмотрел на Артема, который тоже как раз повернулся к нему. Их взгляды встретились, в глазах мелькнули самые теплые улыбки, а на лицах сидящих за столом парней сами по себе расплылись счастливые улыбки. Кажется, их теория заговора, наконец, достигла своей цели, и теперь в команде будет мир и покой. А еще в ней стало на одну влюбленную парочку больше. Прямо не профессиональный футбольный клуб, а программа «Давай поженимся» на минималках.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.