Ranunculus

       В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь раздражённым сопением Ивонны, сидящей сейчас напротив мистера Тёрнера. Глаза её недовольно сверкали в полумраке комнаты, выделяясь на бледном личике, от которого, казалось, отхлынули все краски. Обычно девочка стойко переносила неприятные новости, стараясь скрыть внутреннюю горечь даже от самых близких людей, но удар, нанесённый сегодня, оказался слишком сильным. Неподготовленному сознанию было сложно усвоить только что произнесённую информацию. Помотав для верности головой, чтобы развеять наваждение, она сильно ущипнула свою руку. Но ничего не изменилось — мистер Тёрнер всё ещё сидел перед ней на коленях, отчаянно сжимая маленькие ладошки, словно надеясь на безмолвное прощение.       — Мы больше не увидимся? — это были единственные слова, которые смогла вымолвить Ивонна. В её голове мелькали мысли, стремглав проносясь мимо сознания и тут же выветриваясь из памяти. Значило ли это, что их прогулкам по саду, внеплановым путешествиям, урокам зельеварения пришёл конец? Больше не будет ни весёлых шуток, ни уроков танцев? Не будет ничего? — Ты нас бросаешь?       — Грейс, солнышко, ты же знаешь что это не так, — произнёс мистер Тёрнер, привычным жестом проводя по светлым волосам племянницы. Выглядел он измученно, намного старше своего возраста, хотя ещё несколько дней назад это не было заметным. Испарились лёгкость и привычное веселье, оставляя за собой лишь тяжёлую грусть, отчаяние и безысходность. Но несмотря на это, мужчина был явно был преисполнен уверенностью в своих действиях, ничто не могло заставить его отказаться от своего решения, — Просто у меня нет выбора. Мы сможем иногда видеться. Если ты, конечно, захочешь…       — Почему? Почему ты уходишь? — воскликнула Ивонна, не скрывая истеричных ноток в голосе. Неприятный осадок недосказанности оседал тонким слоем прямо на детском сердце, даря на кончике языка неприятную горечь. И мистер Тёрнер, и сама Ивонна знали, что стоит ему подняться и уйти без объяснений, как та прочная стена доверия, возникшая между ними за долгие годы, даст брешь. Или, что ещё хуже, просто рухнет.       — Понимаешь, я люблю одну женщину. Она просто замечательная и вы наверняка смогли бы найти общий язык, если бы встретились лично, но дело в том, что она... не волшебница.       — Магл? — вопросительно изогнув брови спросила Ивонна, хотя ей не требовался ответ, всё и так было слишком понятно. Поддавшись порыву, охватившее всё её нутро, она крепко обняла мистера Тёрнера, даря тому спасительное утешение, — Неужели она важнее, чем я? Чем мама? Ты настолько сильно её любишь, что готов отказаться от нас?       — Не говори такие ужасные вещи, Грейс! — не сдерживая эмоции, выпалил мужчина, разрывая объятья и вглядываясь в глаза ребёнка. Второе имя, так редко произносимое в этом доме, неприятно резануло слух Ивонны, но та была слишком опустошена, чтобы выразить своё раздражение. Хотелось расплакаться, добиться жалости, но остатки детской гордости не позволяли полностью открыться. Тонкая нить, связывающая их сердца, была только что перерезана одним неверным выбором, — Ты и Вивьен навсегда останетесь в моём сердце. Но ты не знаешь, как жесток мир к тем, кто не согласен с общепризнанными правилами. Чистокровный волшебник должен жениться только на чистокровной волшебнице. Передавать свои традиции потомству. Никаких исключений для таких древних семей, как наша. В крайнем случае, можно жениться на полукровке, но и это будет активно порицаться обществом. А то, что сделаю я, оставит след на нашей семье. Если вы продолжите общаться со мной, вас будут презирать и ненавидеть. Я этого не хочу, понимаешь?       — Но почему ты не бросишь её? — задала вопрос Ивонна, уже не сдерживая слёз. Она чувствовала, что поступает эгоистично, однако ничего не могла поделать с собой, — Мы могли бы жить втроём. Ты, я и мама. Нам было так хорошо вместе!       — У нас будет малыш. Разве могу я отказаться от своего ребёнка? В тебе говорит эгоизм, а это отнюдь не самое лучшее качество!       — Но ты не подумал обо мне! Тебе всё равно, что со мной будет!       — Ты ещё слишком маленькая и не понимаешь, что говоришь. Я хочу сказать тебе только одно: не слушай всё, что говорит Вивьен. Да, возможно, расчётливость и умение выбирать правильных людей немаловажно в наше время, но это не самое главное. Нужно жить для себя, а то и не заметишь, как пролетит жизнь и останутся одни сожаления. Поступи в Хогвартс на тот факультет, который тебе ближе, заведи друзей и наслаждайся жизнью. Она ведь у тебя одна, и нельзя прожить её по чужой указке.       Ивонна молчала. Она была совершенно разбита.

***

      После ухода мистера Тёрнера ничего не напоминало о нём. Исчезли книги, столовые приборы и все его вещи. Даже лаборатория, где раньше проводились уроки зельеварения, была тщательно изменена. Теперь всё лежало строго на своих местах, а любая незапланированная перестановка предметов пресекалась на корню. Казалось, изменения затронули даже жителей самого дома, ведь теперь они находили утешение друг в друге. Вивьен стала строже, заставляя приёмную дочь следовать всем нормам этикета, которым когда-то научили её собственные родители. Свободное время было забито изучением разных книг, подобранный на личный вкус мисс Тёрнер, при последней отлучке по неотложным делам.       Ивонна, впервые ощутившая вкус предательства, никак не могла совладать со своими эмоциями и окончательно простить выбор любимого дяди. Конечно, несмотря на свой юный возраст, девочка понимала всю щекотливость ситуации и даже в какой-то мере поддерживала такое решение, но вот ноющее сердце казалось, не хотело слушать никаких доводов. Было нелегко просыпаться каждый день и понимать, что этот человек, сидящий на протяжении шести лет в потрёпанном временем кресле, не встретит тебя приветливым кивком и каким-нибудь приятным комплиментом. Не будет рассказывать свежие новости за столом, иногда перебивая Вивьен, которая была и не против такого грубого вмешательства, а наоборот прятала улыбку за стаканом с кофе. Теперь, вместо всего этого, присутствовала лишь тишина, нарушаемая звяканьем столовых приборов. Казалось, какая-то важная часть внезапно пропала, оставляя на своём месте сквозную дыру.       Ивонне не хотелось разговаривать, да и не с кем было. Ни Седрик, ни близнецы Уизли, с которыми она успела вдоволь наговориться во время пребывания в Норе, не написали ни одного письма. Казалось, просто забыли о маленькой девочке, мелькнувшей в их жизни блеклым воспоминанием. Становилось совсем грустно и обидно.       Вивьен часто делала колкие замечания дочери. Когда это не давало результатов, применяла тонкий прут, оставляющий красные следы на светлой, казалось, даже прозрачной детской коже. И в этом не было никакой трагедии: ведь все воспитанные люди проходили подобный процесс взросления. Просто у Ивонны не было сил сопротивляться или не слушаться, поэтому она покорно выполняла все, что от неё требовалось, даже не предпринимая попытки возмутиться. В ней что-то сломалось. Какой-то невидимый стержень, заставляющий раньше совершать бесстрашные поступки.       Внутри осталась только пустота. Раньше она заполнялась слезами, а теперь книгами. Читала целыми днями, не давая себя отдыху. Если что-то непонятно, а такого было немало, то просто перечитывала, пока смысл не отпечатывался в памяти. У таких занятий не было проку, всё-таки в силу возраста они были слишком трудны для восприятия, вот только Ивонну это не останавливало. Пускай трудно, пускай это даже что-то из сказок, лишь бы время шло быстрее, не останавливая свой ход ни на секунду. ***       Визит в Малфой-мэнор, пускай и короткий всё-таки заставил Ивонну почувствовать себя ничтожеством по сравнению с теми людьми, которых ей там довелось увидеть. Сейчас сидя на кровати дома и чувствуя себя совершенно вымотанной для чтения, девочка воспроизводила в памяти все произошедшие за день события. Было в нём что-то привлекательное, необычное, будоражащее сознание. Родовое поместье завораживало своим великолепием, а люди, обитающие там, пусть и обладали высокомерием, полностью его оправдывали. Было в них что-то величественное, поистине аристократичное. Все эти ненавязчивые движения рук, гордая осанка, безразличное лицо, на котором застыла вежливая улыбка…       На Ивонну, которой только недавно исполнилось семь, это произвело неизгладимое впечатление. Приём, на который их пригласили, был таким изумительным! От блюд и до множества незнакомых лиц. От переизбытка чувств хотелось петь. Ведь после полугода затворничества, полной изоляции от людей, можно было ненароком забыть как разговаривать, если бы Вивьен не вытягивала буквально "клешнями" связанные между собой предложения, заставляя таким образом развивать речь.       Знала ли Ивонна, что это всё глянцевая обложка, мираж, лишь "идеальная" часть сливок общества? Конечно же, нет. В силу детской наивности, ещё не ушедшей полностью с детского личика, она верила каждому жесту, протягивая руки и не боясь обжечься. Всё, что её волновало, это избавление от одиночества. Теперь, познакомившись с Панси, Драко и Теодором, она надеялась избежать прошлого неудачного опыта. Хотела получать письма с приглашениями в гости, как и все её сверстники.       Но чуда не произошло. За три недели ни одной совы.       Ни одной.       Ивонна пыталась писать сама. Много раз переписывала одно и то же, распихивала в конверты и отправляла вместе с Лютиком. Это была обычная сипуха, довольно старая, но вполне ещё пригодная для долгих перелётов птица. И каждый раз после её возвращения первым делом проверяла лапки на наличие ответных записок. Хотя бы совсем маленьких, совсем коротких. Её бы устроила абсолютно любая! Но время шло, а ничего не происходило. И впервые Ивонна потеряла всякую надежду. Подумала, что и вправду никому не нужна, иначе отчего не может найтись хотя бы один человек, который протянет ей руку помощи? Поможет выбраться из плена одиночества? Разве она многого просит?       И вот, в конце февраля, когда надежда угасла, она наконец-то получила маленький жёлтый конверт, подписанный аккуратным почерком в нижнем углу. Быстро вскрыв письмо и пробегаясь глазами по строчкам, девочка была готова свернуть горы.       «Привет, Ивонна!       Я так рад, что смог написать тебе, потому что слышал много хороших вещей о тебе. К сожалению, мы не знакомы лично, да и не познакомимся наверное, уж больно в разных местах мы живём. Но мне бы хотелось пообщаться с тобой, если ты конечно не против. Пришли ответ с моей совой и возможно мы даже сможем стать хорошими приятелями.       Твой С.С.»       В тот момент какая-то неведомая сила заставила Ивонну не задумываясь схватить чистый лист бумаги и написать ответ. Ей было всё равно на личность незнакомца, уж слишком много эмоций навалилось на неё сразу.

***

      Вивьен сидела напротив камина, задумчиво выпуская кольца дыма, а затем делая новую затяжку. Она чувствовала себя совершенно расслаблено, наблюдая за ярким полыхающим пламенем камина, который радостно поедал очередную порцию белых конвертов, отзываясь приятных потрескиванием поленьев. Сколько же фамилий там было? Малфои, Уизли, Диггори, Паркинсоны... Все они словно с ума сошли, не утратив надежду по сей день и регулярно присылая целые эссе вместе с совами. Чем их смогла очаровать Ивонна? Ведь она с виду обычная простушка, не умеющая прятать свои эмоции, поддающаяся любому обману. Она, словно котёнок, доверчиво ластилась к каждому прохожему.       Может в этом и была её сила? Притягивать людей своим обаянием, вить из них верёвки, заставляя выполнять любые прихоти? Так, она бы наверняка смогла избежать смерти.       Вивьен смеётся.       Нет, Ивонна не такая. Она не сможет предать друзей для своего блага. Конечно, последние события, произошедшие с ней, немного подкорректировали характер, сделали его более твёрдым, но это всё было не то.       Что же, что же предпринять? Попытка показать её высшему свету общества прошла весьма недурно, многим весьма знатным семьям она пришлась по вкусу. Придёт время, и можно будет найти удачную партию для женитьбы... Было бы совсем неплохо породниться с кем-нибудь из приближенных к Тёмному Лорду.       Но вот сближать её с их отродьем не входило в планы Вивьен. В них не было ни капли смелости или власти, чтобы защитить Ивонну. Нужно найти кого-то более зрелого им в союзники. Чтобы их не заподозрили.       Вивьен снова рассмеялась. Было ещё слишком рано. Девчонке всего семь лет! Но перебрать возможные варианты было бы неплохо. Играя в такую сложную партию, как эта, следовало рассчитать все ходы наперёд, чтобы всегда иметь запасной вариант. От возможности проигрыша сладкая дрожь пробегала по всему телу. Это было слишком опасно, и от этого становилось только интереснее.       Обыграть Тёмного Лорда и Дамблдора… Почему бы и нет? Кто сказал, что даме не выиграть эту партию?