Цифры

В отличие от многих сверстников, Альбус никогда не был одержим встречей со своим соулмейтом. Многие его знакомые встретили соулмейтов ещё в Хогвартсе, некоторые только ждали их, изнывая от нетерпения, следя за сменой цифр одной за другой. Но все как один они строили радужные фантазии, мечты, планы на свою вторую половинку. Альбус не разделял всего этого. Едва ли цифры на запястье, отсчитывающие до момента встречи с соулмейтом, его волновали. Едва ли он теребил рукав, то и дело поглядывая на них. До этого момента оставалось несколько месяцев. Не очень-то уж много. Сохранять хладнокровие и рассудок в такой ситуации было сложно, но Альбус справлялся с этим без проблем. Это могло казаться безразличием, асексуальностью или ещё чёрт знает чем, кроме того, что на самом деле скрывалось за маской холода. Альбус знал, что всё не вечно. И что стоит ему встретить своего соулмейта, как на запястье пойдёт новый отсчёт, ведущийся до его последней встречи с ним. Ему и не нужна была вечность. Этот счастливый момент вместе с любимым человеком мог бы длиться всего несколько минут, и он бы не расстроился, если в душе теплилась хотя бы призрачная надежда увидеть его ещё раз. Но надежды не будет. Обретая счастье, он обречён будет потерять его навсегда. Конечно, не обязательно отведённое им с соулмейтом время было бы коротким. Но такая возможность была. И Альбус решил, что меньше мечтая о лучшем — меньше расстроишься о худшем. Он не думал о соулмейте. Прилежно учился, интересовался чем-то дополнительно по каждому предмету, изредка даже писал научные статьи для журналов. Но перед сном, когда накатывает дремота и мысли почти невозможно контролировать, навязчивые вопросы всё равно всплывали на поверхность, не давая покоя своему обладателю. Это будет девушка или юноша? Он понимал, что скорее всего юноша. Ему приходилось коротать время с девушками, так же, как и он, всё ещё ожидавшими соулмейта; их лёгкие, а иногда и не очень, поцелуи не доставляли абсолютно никаких ощущений. Брюнет или блондин? Вот уж абсолютно глупый вопрос. Бессмысленная подробность. И всё-таки, голубоглазый или кареглазый?.. Но с течением времени сохранять безмятежность становилось всё сложнее и сложнее. В тот день, когда он потерял свою мать, и на его плечи легла ответственность за семью, цифры на запястье показывали ровно неделю. И в окружении тяжёлой скорби, приступов Арианны, извечного ворчания Аберфорта, трудного материального положения, Альбуса всё равно заботила лишь одна вещь — кто же он. Борьба с самим собой была проиграна. Альбус не сдержал своих обещаний и погрузился в сумасшествие ожидания. Обстоятельства и причины стали понятны за день до встречи, когда соседка Дамблдоров, Батильда Бэгшот, прислала Альбусу сову с приглашением на чай «завтра, в пять вечера. У меня сейчас гостит племянник, всего на год младше тебя. Думаю, тебе будет интересно с ним познакомиться». «Интересно» было чересчур мягким словом для того, что испытывал тогда Альбус. *** Прежде чем постучаться в дверь, Альбус ещё раз взглянул на своё запястье, где цифры вместо минут, уже начали отсчитывать секунды. Значит, всё верно. По мановению чужой магии дверь перед Альбусом открылась. Однако никого за ней не было. Счётчик на запястье неприятно кольнул. Обнулился. Альбус не видел его, но прекрасно чувствовал его жжение, чувствовал смену каждой цифры. Начался обратный отсчёт. Перед Альбусом по прежнему никого не было. — Альбус, проходи! — из глубины дома донёсся голос старушки. — Прости, что не спустилась сама, сейчас только вытащу из духовки пирог… — Где же ваш племянник? — надломленным голосом спросил Альбус. Получилось не очень-то вежливо, но ему было плевать. — Геллерт! — крикнула женщина. — Выйди ты наконец из своей комнаты и встреть гостя! — Да, тётушка, уже иду. Сначала Альбусу показалось, что звук исходит из ниоткуда, но потом он увидел прямо перед собой юношу, вдруг снявшего с себя заклинание невидимости. Сердце Альбуса стало биться в миллион раз чаще. Юноша был невероятно красив. Худой, высокий, длинные золотистые волосы до плеч, разномастные глаза: один белёсый, другой карий. Почему он не урод? Почему?! Отказаться любить урода было бы куда проще. Можно было бы перестать мучиться. Можно было бы успокоиться. Но отказаться любить Геллерта он уже не мог. Абсолютно не прислушиваясь к мнению мозга, сердце Альбуса уже полюбило его. — Геллерт Гриндельвальд. Юноша протянул ему руку. Альбус не мог не заметить, что его руки тоже были невероятно бледными, каждая венка была видна невероятно чётко. Пальцы — тонкие и длинные, крепко сжали ладонь Альбуса. Они встретились взглядами и замерли. Альбус не знал, что творилось в голове юноши, но знал, что Геллерту так же, как и ему самому, до спокойствия было далеко. — Альбус Дамблдор. — Приятно познакомиться. — Взаимно. Они синхронно отдёрнули руки, когда в прихожей появилась Батильда. Женщина пригласила их к чаю, и все трое пошли в столовую. В беседе Геллерт участия не принимал, изредка со второго или с третьего раза отвечал на вопросы Батильды, нехотя отвлекаясь от внимательного разглядывания Альбуса. Когда весь пирог был съеден и чай допит, Геллерт предложил Альбусу пойти с ним в библиотеку, «чтобы показать тебе одну занятную книгу». Альбус согласился, и Батильда могла только радоваться тому, что юноши так быстро сдружились, ведь с характером Геллерта заводить друзей было сложно, да и не то, чтобы ему этого сильно хотелось. Прекрасно зная планировку дома Батильды, ведь бывал он здесь не раз и не два, Альбус сразу понял, что идут они не в библиотеку. Скорее всего, в одну из тех комнат, что раньше были пустыми, в одну из тех, которая сейчас принадлежала Геллерту. Так и было. Дверь за ними глухо захлопнулась. — Знаешь, а я думал, ты будешь не таким, — сказал Геллерт после долгой неловкой паузы. — Хуже? — Ты намного лучше, чем я только мог себе представить, — ответил юноша и, сделав ещё шаг к Альбусу, обнял и положил голову ему на плечо. Альбус не сделал никакого ответного жеста. — Так вот почему ты наложил на себя заклятие невидимости. — Прости. Надеюсь, я не обидел тебя этим? — То есть, если бы я тебе не понравился, ты бы просто сбежал, да? Если бы я оказался уродом или… — Что за глупости ты говоришь? — Геллерт легко, почти невесомо коснулся губами шеи Альбуса. По ней тут же пробежали мурашки, что не могло не заставить Геллерта улыбнуться. — Тогда почему? Альбус всё ещё оставался неподвижным, даже выражение лица ничуть не менялось, не реагируя на ласки юноши. Геллерт отстранился. — Я боялся своей реакции. Боялся, что ты её увидишь. В комнате вновь повисла пауза, но Геллерт прервал её, вдруг спросив: — А что ожидал увидеть ты? — Я старался не задумываться об этом. — Скажи честно, ты ожидал увидеть девушку? — лицо Геллерта озарила ухмылка. — С длинными косами, в нарядном платьице… — Нет, — резко ответил Альбус, заставляя Геллерта замолчать. — Говорю же, я не думал о тебе. Но знал, что ты будешь парнем. Глаза Альбуса вдруг покраснели. Тело начало предательски дрожать. — Я тебе не нравлюсь? — Нравишься, — едва смог выдавить из себя Альбус. Голос тоже дрожал, прерывался всхлипами. Пытаясь скрыть слёзы, юноша дёрнул головой и его длинные волосы упали на глаза, но Геллерт тут же аккуратно убрал их и заправил за ухо. Пытаясь скрыть всё своё отчаяние и беспомощность, Альбус неожиданно для самого себя притянул к себе Геллерта и уткнулся лицом в его грудь. Чувствуя каждый невесомый всхлип юноши, каждую слезу, отпечатывавшуюся мокрой дорожкой на его рубашке, Геллерт вновь обнял его одной рукой, а другую запустил в его медно-рыжие волосы, мягко перебирая их. Постепенно его руки опустились на талию юноши, мерно поглаживая его спину, живот, бессовестно запуская руки под его рубашку, касаясь разгорячённой кожи холодными пальцами. С губ Альбуса вновь сорвался всхлип. — Что-то не так? — Всё нормально. — Самая отвратительная ложь, которую я когда-либо слышал. Знаешь ли, твой внешний вид сейчас говорит об обратном. Альбус начал яростно стирать с лица слёзы рукавом рубашки. — Ты… — Я, — Геллерт улыбнулся. — Ты уже знаешь, сколько нам с тобой осталось быть вместе? — Целую вечность. На меньшее я не согласен. — Нет, Геллерт, я не шучу. Ты смотрел на запястье с тех пор? — Нет. — Знаешь, почему я плачу? Почему я даже не хотел сюда идти? Юноша тяжело сглотнул. — Почему? — Знаешь… а вдруг нам вместе осталась неделя? Месяц? И больше мы никогда не увидимся. — Что за глупость, — Геллерт нежно коснулся пальцами губ Альбуса. — Просто посмотри на таймер. Или хочешь, это сделаю я? Альбус кивнул. Он зажмурил глаза, когда Геллерт расстегнул манжет на его рукаве, не в силах смотреть на злополучные числа, от которых зависела вся его жизнь. Секунду спустя, не сказав ни слова, Геллерт поцеловал его. Сначала нежно, неуверенно, но со временем набирая страсти. Перед глазами обоих мелькали цветные вспышки, все мысли как будто исчезли вмиг, оставив приятную пустоту, а душа наоборот разрывалась от наплыва чувств и эмоций… Отстранившись, когда им перестало хватать воздуха, Альбус вновь спросил: — Геллерт, что там написано? Юноша усмехнулся в ответ. — Не бойся, тебе ещё долго меня терпеть. — Сколько? — Девяносто семь чёртовых лет. Через девяносто семь лет ты, видимо, перестаешь терпеть мой противный характер и убьёшь меня. — Если это действительно правда, думаю, первым не выдержишь ты. Не веря своим ушам, Альбус сначала посмотрел на своё запястье, потом перевёл взгляд на руку Геллерта. — Девяносто семь лет… — Девяносто семь, — повторил Геллерт и ещё крепче сжал свои руки на талии юноши. — Достаточно много для тебя? — Думаю, хватит, — рассмеялся Альбус. Так они стояли ещё несколько минут в объятиях друг друга, боясь разрушить волшебство момента. — Я люблю тебя, — шёпотом сказал Альбус. — Я тебя тоже.