Цифры

— Будешь моим секундантом, Ньют? — находясь на критическом повороте жизни, лишь Альбус мог странным образом сохранять хладнокровие и спокойствие. — Вы думаете, Геллерт убьёт вас? — Ньют, напротив, сохранять спокойствие не мог. Как никто другой здесь присутствующий. Как и Тина, как и Куинни, стоящая по другую от них сторону. Как и Геллерт, хоть он и не подавал виду. Правила дуэлей были до смешного просты, и одним из них являлось обязательное наличие секунданта у каждой из сторон. В случае смерти одного из дуэлянтов, они должны были позаботиться о теле и похоронах. — Но ведь дуэль ведётся не на смерть, — сказал Ньют. — Он не имеет права. — Геллерт не станет меня убивать, — по лицу Дамблдора прошлась тень усмешки. — А вот разъярённое министерство, в случае если я проиграю, сделает это запросто и с огромным удовольствием. Они потеряют последнюю возможность арестовать Геллерта. Таких возможностей у Министерства за всё время было тысячи, миллионы. Но всегда или Гриндельвальд сбегал, и они свой шанс просто прошляпивали, или они не были в состоянии тягаться с величайшим тёмным магом и просто-напросто им не хватало силы взять его под контроль. В случае победы Альбуса, Гриндельвальд остался бы безоружным и разбитым, а значит — лёгкой наживой. Схватить его хватило бы сил даже у министерских тугодумов. И для Геллерта это не было тайной. Гриндельвальд прекрасно понимал, что, проиграв дуэль, он рискует потерять не только собственное достоинство и честь, но и элементарную свободу. До конца своих дней он будет цирковой обезьянкой-пленником для Министерства. Если, конечно, его не убьют раньше. — Хорошо, я помогу вам, — Ньют сглотнул подступивший к горлу неприятный ком тревоги. — Хоть и не вижу в этом надобности. Тем временем, пока обе стороны физически и морально настраивались на дуэль, на площадь стекалось всё больше и больше людей, несмотря на то, что приходить разрешалось далеко не всем желающим — здесь были только друзья Альбуса, многие из которых являлись его бывшими учениками, соратники Гриндельвальда и, конечно же, Министерство. По периметру всей площади стояли авроры, на случай если всё выйдет из-под контроля, и начнётся бой между сторонами. Но все, в том числе и они сами, прекрасно понимали, что если это действительно окажется правдой, авроры едва ли смогут чем-то помочь. Это будет массовая резня, где обе стороны вмиг не прочь окажутся убрать со своей дороги авроров. Стрелки на огромной, нависшей под небом проекции часов приближались к полудню. Ещё минута, и решится судьба всего магического мира, а вслед за ним, в зависимости от исхода, и магловского тоже. Раздался протяжный бой часов. Весь шёпот и суета разом сникли. Толпа отошла на безопасное расстояние. Альбус и Геллерт вышли вперёд. В положенных пяти шагах от них встали секунданты. Ньют бросил взгляд на секунданта Геллерта, строя любопытные догадки, кому же мог доверить своё тело величайший тёмный маг. Сердце мужчины тут же пропустило удар. Куинни поприветствовала его лёгкой улыбкой и поспешно отвела взгляд. Не поворачиваясь, Дамблдор кивнул Ньюту. Мужчина вышел в центр и приложил к горлу палочку, усиливая звучание голоса: — Соблюдая правила дуэли, я должен спросить: не передумали ли стороны сражаться? В таком случае, отказавшаяся от дуэли сторона, будет считаться проигравшей. Ответом послужила тишина. — Согласно заранее установленной договорённости, дуэль ведётся до момента, когда одна из сторон обезоружит другую. Повторяю, не до смерти! Теперь дуэлянты могут поклониться друг другу, и сражение начнётся. Ньют поспешил вернуться на своё место и стал наблюдать за дуэлью. Мужчины встали друг напротив друга и поклонились. В миг, когда они почти соприкоснулись лицом к лицу, Геллерт прошептал: — Ты всегда всё любил делать по правилам, да, Альбус? Какая глупая ирония — поклониться человеку, которого собираешься убить. — Я не хочу твой смерти, Геллерт, — так же тихо ответил Дамблдор. Дуэлянты отошли друг от друга на десять шагов. Подняли вверх руки с волшебными палочками. Альбус вздрогнул. В руках Геллерта была та самая палочка, о которой они мечтали, будучи совсем мальчишками. Та, которую они так хотели заполучить и пользоваться ею вместе. Глупость. Палочка не далась бы двум хозяинам сразу. Рано или поздно всё равно пришлось бы решать, кому она достанется, и Альбус был даже рад, что она попала в руки Гриндельвальда. Воздух разрезали разноцветные вспышки. Напряжённая толпа могла лишь только догадываться, какие заклинания вылетали из палочек, ведь обоим магам хватало умений пользоваться невербальной магией. — Что ты натворил, Альбус? Сосредоточиться было не сложно, но голос Геллерта в голове всё равно отвлекал. Делал он это настырно, специально, заставляя злиться ещё больше и терять контроль над собой. Нет, нельзя было попадаться на эту уловку. Геллерту абсолютно без разницы, что ты ответишь. — Ровным счётом ничего. Всему виной лишь ты и твои сумасшедшим амбиции, Геллерт. Но он не мог устоять. В конце концов Геллерт тоже будет отвлекаться на его слова. — Ты мог быть на моей стороне. Я бы прислушивался к тебе. Ты бы мог меня усмирить. И не было бы всех тех жертв, по которым ты так убиваешься и скорбишь. Всё, что произошло, лежит на твоей совести, Альбус. У тебя всегда был шанс предотвратить мои действия, но ты предпочёл идти на поводу у своей гордости, а не здравого смысла. Защита, нападение, защита и всё заново. В какой-то момент дуэль стала отходить для Альбуса на второй план. Он был зол. — Как бы я встал на твою сторону, если ты сам отверг меня? Зачем ты сбежал тогда? Зачем оставил меня одного с трупом сестры на руках? Думаешь, после этого я смог бы и дальше верить в сказки о твоей вечной любви ко мне? — И, тем не менее, я люблю тебя. — А я тебя нет, Геллерт. Ярко-красная вспышка поразила Гриндельвальда, заставив его упасть навзничь. Бузинная палочка отлетела в сторону. Больше она ему не принадлежала. К Геллерту подбежали авроры, разнообразные министерские сошки и сам министр магии. Один аврор взял под руку подбежавшую к магу Куинни и стал уводить её в толпу. Девушка сначала сопротивлялась и вырывалась, но потом обессиленно обмякла, впрочем, всё ещё не отрывая взгляда от Гриндельвальда. Это была победа, но она не принесла Альбусу ни чувства удовлетворения, ни какой-либо радости. Лишь горечь во рту и туман в глазах. Никто не стал мешать Дамблдору подойти к проигравшему сопернику и подобрать бузинную палочку. — Ты попался в свою же ловушку, Геллерт. — Это не было ловушкой, милый. — Давно хотел сказать тебе всё это и понял, что сейчас последняя возможность, — добавил он уже вслух. — Прощай, Геллерт. — Не ври себе, ты ведь прекрасно знаешь… — Геллерт исступлённо рассмеялся. Может быть, потому что не мог позволить себе оставаться серьёзным даже в подобных ситуациях, но, скорее всего, ему было действительно до боли смешно. У них двоих оставалось ещё много времени в запасе. — Ещё пятьдесят два года, Альбус. Геллерта посадили в карету, которая в сопровождении конвоя доставила бы его в министерство. Альбус отвернулся, не в силах смотреть на ломавшуюся министерством комедию. — Поздравляю вас, — тихо сказал Ньют, когда Альбус подошёл к нему. — Можно тебя обнять, Ньют? Глаза Альбуса застилала тонкая пелена слёз. — Конечно, профессор. Дамблдор крепко сжал мужчину в объятиях и опустил голову. Ньют чувствовал каждый беззвучный всхлип волшебника, от которых душу заволакивала боль. — Вы с Гриндельвальдом были соулмейтами? — осторожно спросил мужчина. — Увы, мы и сейчас ими являемся. — Я понимаю, каково вам сейчас, профессор… — Нет, Ньют, не понимаешь. Ты счастлив. И это прекрасно. Я рад за вас с Тиной. Рад, что не все вынуждены страдать, как пришлось мне. — Если вам будет тяжело и не с кем будет поговорить… да и просто так, без причины, приходите к нам. Мы с Тиной всегда будем рады вас видеть. — Спасибо, Ньют. Альбус отстранился и ушёл не попрощавшись, ведь в словах уже больше никто не нуждался. Он медленно и бесцельно побрёл по улице, удаляясь всё дальше и дальше от злосчастного места дуэли. — Ещё пятьдесят два года, — вдруг он понял, почему Геллерту было смешно. Альбус засмеялся, громко, истерично, сквозь слёзы. Просто нужно быть осторожнее с мечтами.