Смятение

— Что ж, вы готовы продолжать? — Да, — Саша немного поерзал в кресле, принимая максимально удобную позу. После того, как он выпил лекарства, стало несколько легче, он чувствовал все не так остро, как раньше. — Так вот... во вторник он приехал, как и обещал, мы поехали в какой-то бар поговорить. Но расстаться с ним он мне не давал, он постоянно уводил темы в сторону, снова были какие-то байки и алкоголь, много алкоголя, — Саша выдержал двухсекундную паузу, — там он меня впервые поцеловал. — Что вы почувствовали? — Мне этого хотелось.       Воцарилась тишина, мужчина в дальнем кресле ничего не спрашивал, а Саша смотрел вперед перед собой, как серые тучи заволокли столичное небо и как все вокруг заливал промозглый дождь. И ни одно облако не давало лучам солнца пробиться сквозь него. Он мог бы сейчас соврать, сказать, что все было против его воли, но это было бы неправдой. А он хотел быть честным. — Мы с ним провели столько времени, и я думал о нем все чаще в этом ключе, но мы оба сдерживались, как будто проиграет тот, кто первым перейдет невидимую черту. И он ее перешел, — Саша задумчиво закусил губы, — тогда я, конечно, понял, насколько сильно он меня желал, в один миг я ощутил столько давления и вожделения, оно словно бы обрушилось на меня. Он так с нажимом сказал: "Поехали." А я стоял, смотрел на него, уже почти не соображая. Кто-то подошел к нему сфотографироваться, он отвлекся, но постоянно поглядывал на меня, — пальцы Саши непроизвольно сжались в кулак, и он, перебросив одну ногу на другу, уперся локтем на подлокотник, подперев голову ладонью. — Что-то не так? — осторожно поинтересовался мужчина. — Нет, все так. Ноябрь очень легко оказывал знаки внимания, мог как-то изучающе посмотреть из-под бровей или бросить какую-то двоякую шуточку, что любой человек от этого сразу ощущал себя выделенным, желанным. И он сам постоянно пользовался вниманием как женщин, так и мужчин. Но отдачи он хотел именно от меня, — темп речи очень сильно замедлился, Саше становилось все сложнее говорить, было очевидно, что дальнейшее сильно его тяготит. — Когда мы были уже в такси, то он снова меня поцеловал, а я оттолкнул его и сказал, что хочу поехать домой. Ноябрь усмехнулся и отвернулся от меня, а потом с какой-то наигранной веселой издевкой бросил водителю: "Молодому человеку захотелось раков, наскучили, знаете ли, омары." И я на это промолчал. Я уже почти ничего не соображал.       Через несколько секунд тишины раздался тяжелый протяжный вздох, и Саша сел, обхватив руками голову, крепко ее сжимая, с зажмуренными глазами, его трясло. Мужчина в соседнем кресле, как и прежде, не издавал ни звука, с железной выдержкой наблюдая за происходящим. — Я помню только, что проснулся уже у него. У Ноября, — голос Саши срывался на каждом слове. — На самом краю его чертовой постели, а он лежал рядом и обнимал меня за пояс. Я был практически раздет. Мне стало страшно. Ноябрь тоже проснулся и, сидя на постели, смеялся над тем, как судорожно я собираюсь домой. Его все это только забавляло, он даже отпустил снова какие-то шуточки. И за секунду до того, как я захлопнул дверь, он мне так помахал рукой и говорит: "Ну, будь здоров, Саша." — Почему вы испугались? — осторожно прервал его мужчина. — Подумал, что у нас с ним... Мне не хотелось в это верить. А потом я понял, что уже утро. УТРО, — Саша резко отнял руки и соскочил с кресла, проходясь по кабинету. — Я рванул домой. Только Игоря уже не было. Как и его вещей.       Когда он снова замолчал, то мужчина мягким ненастойчивым тоном предложил ему опять занять кресло. — Вам так будет удобнее, и выпейте воды, это помогает. Постарайтесь смотреть на это так, словно бы все происходит не с вами, а с кем-то другим. — Хорошо, — он кивнул и, немного помедлив, сел обратно. Они молчали еще несколько минут. — Знаете, это было такое состояние, когда ты понимаешь, что совершил что-то непоправимое. Что вот только что ты был абсолютно счастлив, а теперь больше уже никогда не будешь. Я так долго испытывал его на прочность, даже до конца не осознавая этого. И сломал, — последнее он буквально прошептал. — Вы пытались что-то исправить в тот момент? — Да, но чувствовал, что все бесполезно. Я набрал ему около десятка раз и добился только того, что он отключил телефон, — комок подступал к его горлу, — и как назло не было блока, я не знал, как встретиться с ним, чтобы поговорить. — Вы хотели с ним объясниться? — Хотел. Но сейчас вру, ведь я мог с ним встретиться, просто боялся. Понимал, что он поставит точку. Сутками тогда торчал дома, пялился в какой-то сериал, от которого веяло такой же безнадежностью, которая душила меня самого. Приходилось ходить и на работу, — Саша закусил губы, — было очень тяжело, но старался делать вид, что все как обычно. — А что Ноябрь, он больше не появлялся? — Если бы, — горькая усмешка, — он мне названивал, я не брал трубку. Цветы присылал, конфеты, книги, а я все это складировал возле двери и после выкидывал. Только вино взял, мне было надо, — Саша остановил свой рассказ на минуту, чтобы просто смотреть на дождь, бивший в стекло, на крупные капли, ударявшиеся в железную конструкцию здания. Ему захотелось открыть окно и просунуть туда свою руку, чтобы ощутить дождь еще более явственно. Он уже почти точно решил, что после приема пойдет гулять, вот так просто, без зонта. — Как вы думаете, зачем ему это было нужно? — Ноябрю? — Саша словно вынырнул из собственных мыслей обратно, — его все еще тянуло ко мне. Он ведь тогда ничего не добился, хотя я, конечно, и не догадывался об этом. В общем, Ноябрь пришел через две недели. В своем черном пальто. Посмотрел на меня с таким деланно серьезным видом: "Саша, собирайтесь, поедем с вами кутить, к цыганам," — он снова скопировал его манеру говорить. — А вы? — Поехал, — коротко, с какой-то досадой выговорил Саша, — мне хотелось вырваться из мира моих мыслей, и я в тот момент не очень хорошо понимал, что в этом плену оказался из-за него. Это была какая-то дача, шумная компания почти незнакомых людей. И меня это немного оживило. Мы пробыли там два дня, на второй он отвел меня на речку. Красивая такая река, мост деревянный, ольха вдоль берега растет. Небо было синее-синее. И он меня спросил очень серьезно тогда: "Что ты хочешь? Хочешь в кино? Роль в театре? Режиссерское кресло?" Я мотал головой. "Ну и что с вами прикажете делать, ничего-то вы, Саша, не хотите. А я вот хочу. Вас." Ноябрь тряхнул головой и затянул какую-то песню, словно бы потешаясь над всей этой ситуацией.       Тишина длилась недолго, Саша задумчиво налил себе воды в бокал и немного отпил, не потому что его мучила жажда, он просто немного оттягивал свой рассказ. — Я сказал ему то, что должен был сказать уже очень давно. Самое важное. Что люблю Игоря, — Саша закрыл глаза, накрывая лицо ладонями, — Ноябрь рассмеялся и равнодушно заявил, что в курсе. А потом голос резко перестал быть веселым: "Ты же понимаешь, что если я не получу этого, то у меня есть и другие рычаги давления. Еще сам придешь просить." Он, конечно, улыбнулся после, словно бы все это была шутка, но мы оба отлично знали, что это не так. — И он не попытался ничего сделать? — Сразу нет, видимо решил дать подумать над его словами и расслабиться, — Саша нервно покачал ногой. — Через три дня он меня забрал после работы и мы поехали к его близким друзьям, я их уже неплохо знал и они мне нравились, к тому же он позвал и пару моих приятелей, чтобы мне сложнее было отказаться, — артист вдруг, сам того не осознавая, заговорил очень быстро, — мне очень стыдно в этом признаваться, но он умел управлять моим настроением, заставить смеяться, даже восхищаться им, и он, как хищник, уловив во мне этот прилив симпатии, тут же увел и поцеловал меня, так горячо, что я по инерции подался навстречу, видимо, он воспринял это как сигнал и крепко меня сжал, чтобы я не смел передумать. Я начал вырываться, выходило очень плохо, меня охватывала паника, он зажал мне рот пальцами, — речь резко оборвалась, Саша с усилием проглотил комок застрявший в горле. — Рядом появился Сережа. Он его буквально оторвал от меня, и мы поехали домой. — Ваш друг понял, что произошло? — Да... И он сказал, что хочет отвести меня к Игорю. А я в панике закричал, что нет, только не это. В общем, меня это ужасно испугало. Не мог я ехать к нему после этого всего, мне было противно от себя. — И куда он вас отвез? — К себе. И я проторчал у него в душе наверное часа два, а потом он еще сидел рядом со мной, пока я не уснул. Утром мне стало гораздо лучше, мы вместе позавтракали и поехали на работу. — Вы не вспоминали о произошедшем? — Вспоминал, — произнес Саша с протяжным вздохом, — это было для меня очень отрезвляющим. До того дня я представлял себе все это совсем не так серьезно, как оно было. Я полагал, что мы с Ноябрем поулыбались друг другу и разошлись, а в реальности он делил меня с Игорем и добился определенного успеха. — Почему, по-вашему, Игорь ничего не сделал, чтобы вас удержать? — Он считает, что меня нельзя сдерживать, нельзя запрещать. Но и смотреть спокойно на это он не мог, — лицо Саши немного просветлело, он неожиданно для себя немного улыбнулся. — Хорошо, а что было потом? — А... Да. Потом, — снова его выдергивали из внезапно нахлынувших мыслей, — мне позвонили и сообщили, что я снят с проекта, где несколько дней назад получил роль. Конечно, я немного расстроился, но значения не придал. Однако это было не все, дальше позвонили из театра, где я участвую в блоковых спектаклях, захотели прекратить работу по нашему контракту. И вот здесь я начал понимать, что происходит. О каких рычагах тогда говорил Ноябрь. Он ведь и правда мог лишить меня единственного, что оставалось - любимой работы. — Что вы почувствовали? — Гнев, — без раздумий выпалил Саша, — мне очень сильно захотелось поехать к нему и высказать все, что я о нем думаю. — Так, — мужчина мягко его прервал, — я думаю, на сегодня достаточно. Будет лучше, если мы продолжим завтра. Не забывайте пить лекарства, пожалуйста.       Саша хмуро кивнул и поднялся с кресла. — После двух сеансов, конечно, рано говорить о результатах, но, мне кажется, динамика хорошая. — Контрамарки даю только после трех, — не удержался от шутки Саша, довольно подмечая, как дернулись вверх уголки рта психотерапевта. — До завтра.