Через тернии — в ад

На большом перерыве все сидели в столовке. Медведевой удалось занять стол у окна, поэтому Никита вертелся на месте, все время выглядывая в окно — снаружи стоял припаркованный шестисотый мерседес, от которого он никак не мог отвести глаз. — Да посиди ты хоть минутку спокойно! — пробурчала Варя, закатывая глаза. — Ну ты сама посмотри, какой красавец! — отмахнулся от неё Никита. — Шестисотый же! Интересно, это кто ж на нем в универ приезжает? — С чего ты решил, что это кто-то с университета? — спросила Надя, хоть она и знала, кто владелец этой машины. Несколько раз за прошедший месяц она видела, как Денницын приезжал и уезжал из университета на этом самом мерседесе. Один раз она даже случайно разглядела за рулем того самого молодого человека, который летом приезжал за Виктором Сергеевичем к ней и следовал за ней до дома по пути из клуба. Она не знала, личный ли он водитель Денницына, или его сын или какой другой родственник или просто знакомый, который может пользоваться машиной друга, да и знать особо не хотела. Она знала, что Денницын — бандит, а этого вполне достаточно, чтобы держаться от него подальше. — Да я каждое утро вижу, как он сначала стоит прямо напротив входа — точно приезжает кто-то. Кто-то другой не стал бы его прям у дверей бросать… — Никита замолчал, получив в бок ощутимый тычок от Вари, которой уже начинала надоедать его болтовня. — Я тебя убью когда-нибудь, Никит, — произнесла она, отхлебнув горячего чая из чашки. — Ешь давай и готовься к семинару. А то вряд ли Денницын тебе просто так баллики нарисует. Будешь стоять блеять у доски… — У нас вообще-то на первой половине контрольная по философии эпохи возрождения, — грустно вздохнул Женя, не поднимая головы от своей тетради. — О-о-ох, — простонала Варя, театрально закатывая глаза, — еще и это… Вот делать нечего было этим мужикам, напридумывали всякой фигни, а нам теперь страдай из-за них… Медведева собиралась продолжить свою речь, но прервалась на полуслове, проследив за удивленным взглядом Данченко. Надя с Женей обернулись, чтобы тоже увидеть то, что так заинтересовало друзей. С подносом в руках к ним шел Майков, явно недовольный чем-то. Видеть его сейчас было действительно странно — он никогда не оставался на пары после большого перерыва. Грохнув поднос на стол и придвинув стул к себе ногой, он плюхнулся на него и раздраженно спросил: — Что установились, любимые одногруппнички? — Ты с каких это пор на пары так зачастил, а, Май? — усмехнувшись, поинтересовалась Варя. — Тем более на философию. К знаниям потянуло? — Не поверишь, — осклабился он на нее, — заинтересовала. Думаю, вот, даже на подкурсы записаться к этому замечательному человеку. — Неужели не берет? — присвистнул Никита. — Да вы бы меня ни на одном его семинаре больше не увидели, — Рома, не глядя на одногруппников, стал яростно поглощать принесенный салат. — Так, стоп! — воскликнула Варя, удивленно поглядев на Майкова. — Вот тут подробней. В смысле, совсем? — Медведева, вот всё тебе знать надо… — Не отмазывайся, — огрызнулась она, — не военкомат. Давай, вываливай. Информация-то всем за этим столом нужна. — В смысле, он даже разговаривать со мной не стал. А я к нему, между прочим, дважды подходил. — А что старшаки? — спросил Никита, который тоже был бы рад по-простому отделаться от ненавистного предмета и не париться на сессии. — У них же в том году он тоже вел. — Говорят, что никак. Вообще не берет. Варя с Никитой разочарованно вздохнули и откинулись на спинки стульев. Женя, любивший все сдавать своими силами, лишь покачал головой, продолжая повторять лекции по философии. Надя же никак не отреагировала на это заявление — она-то знала, кто Денницын на самом деле и какие деньги у него наверняка есть, так что жалкие подачки от студентов ему были явно не нужны. — Быть того не может, — пробормотала Медведева. — Все берут. Деньги-то сейчас всем нужны… Тем более, вон он какие костюмы носит. А часы? Вы видели его часы? Такое явно не купишь на зарплату преподавателя… Может, еще подойдем и узнаем? — Не, — Майков мотнул головой, отхлебнул кофе из чашки, поморщился и наконец произнес, — он точно не возьмет. У меня идея другая. — Ну? — в один голос сказали Варя с Никитой. Рома выждал паузу, дождавшись, когда все четверо посмотрят на него, вальяжно откинулся на спинку стула, довольный собой оглядел одногруппников, и проговорил: — Договориться можно всегда с кем и когда угодно. Важно знать, что предлагать, — он медленно перевел взгляд с Вари на Никиту, с него на Женю и наконец остановил его на Наде. Та непроизвольно вздрогнула. — Ну и что же? — вздохнула Медведева, которую уже начала раздражать эта медлительность Майкова. — Если его не интересуют материальные блага, — Рома все также не сводил задумчивого взгляда с Афанасьевой, — значит, надо предложить… скажем так, духовные. — Медведева кашлянула, поэтому он пояснил. — Барышню ему подсунем, что непонятного? Надя замерла. Это низко. Отвратительно. Унизительно. В универе ходила байка о том, что так можно решить проблемы с зачетом или экзаменом, но она еще ни разу не слышала, чтобы кто-то делал это на практике. И тут Рома предлагает это, при этом бесстыдно глядя прямо ей в глаза… — И что, думаешь кто-то за всю группу отдуваться будет? — Никита махнул рукой. — Очень надо. — Почему? — Май пожал плечами и отхлебнул из чашки. — Только за нас пятерых. Раз уж мы с вами здесь все собирались… — Так, сразу говорю, — произнесла Варя, поднимая ладони вверх, — я на это не пойду. Я же… — А я твою кандидатуру и не рассматриваю, — прервал ее Рома. — Тебя с твоим характером вообще к людям подпускать нельзя. Медведева возмущенно подавилась воздухом. — А тогда кто?.. — До нее наконец дошло. — Надьку? Серьезно?! — А что? — он растянул губы в неприятной улыбке. — Она красивая. Во всяком случае, она в открытую не называет его «Козлом Сергеевичем». — Нет уж! — она помотала головой. — Надю в обиду не дам. Даже и не думай!.. — Я, что, прошу сразу же с ним в постель лезть? — вздохнул Рома. — Или влезать с ним в отношения на постоянной основе? Нет. Всё, что от нее потребуется, — это объясниться в любви, растрогать его до глубины души и получить автомат для себя и своих любимых друзей… — Ну ты, конечно, Май, даешь, — присвистнул Никита, отводя взгляд в сторону. — Это, конечно… — Это некрасиво как-то, — пробормотал Женя. — Слушай сюда, рюкзак с ушами, — окрысился Майков. — Каждый выживает по-своему. Хочешь — учи эту херню, сколько влезет, а потом рассказывай ему все эти сказочки на экзамене. Лично у меня такого желания нет. Да и у некоторых за этим столом тоже… — Ладно, черт с этим Денницыным, — Данченко скривился, — но Надя? Ну как-то… Некрасиво, Женя прав. Не, Надь, ты, конечно, сама себе хозяйка, но… — Вот именно, — оборвал его Рома, — поэтому пусть сама и решает. Нечего на нее наседать. А то ишь, пособирались святоши и морали мне тут читают. — А если он женат? — предположила Варя. — Кольца-то нет, но все же… — И что? — Майков беспечно пожал плечами. — Какая разница? Все сидящие за столом замолчали. Четыре пары глаз с любопытством смотрели на Афанасьеву и ждали ее реакции. — Ну так что, Надь? — спросил Май, взглянув на девушку. Надя все это время сидела за столом и хранила молчание, как будто и не о ней говорили все это время. Все это просто не укладывалось у нее в голове. — Я, пожалуй, пойду себе еще чая возьму, — полушепотом произнесла она, поднимаясь из-за стола и быстро уходя. Смешавшись в толпе студентов, стоявших в сильно поредевшей очереди, Надя наконец смогла спокойно выдохнуть. В принципе, она была не удивлена, что в голову Мая могла прийти подобная мысль. Удивляло то, что он предложил это именно ей. Не кому-либо другому с потока, не какой-нибудь красивой Машке Кругловой из первой группы или Лене Гурко с третьей, а именно ей. Она-то и красивой себя никогда не считала… Но занимал ее мысли по большей части совершенно другой вопрос — а пошла бы она на такое? Даже не ради остальных, а ради себя? Денницын привлекателен, чертовски привлекателен, это нельзя отрицать. Но кто он? Взрослый мужчина, преподаватель по философии и бандит. Летом она видела достаточно, чтобы понять, что ей не стоит приближаться к подобным людям — это может очень плачевно кончиться. Виктор Сергеевич выглядит как человек, который ничего не забывает и уж точно не прощает, так что эта невинная выходка явно может выйти ей боком — он явно просто так не отпустит эту ситуацию, и тогда уже не об оценке по философии надо будет волноваться, а о собственной безопасности. Даже если бы рухнули все ее моральные установки, то она все равно бы отказалась от такой идеи. Уж лучше завалить экзамен, потерять стипендию и сходить разок-другой на пересдачу, чем влезть в этот криминал. — Что? — голос буфетчицы отвлек, вырывая Афанасьеву из мира ее мыслей. — А? Чай. Пока буфетчица отошла к подносу с чашками, Надя хотела вернуться к своим мыслям, как ее снова отвлекли. Рядом с ее ухом раздался тихий смешок, а затем знакомый голос обжег ухо: — Привет. Надя, тихо вскрикнув, испуганно подпрыгнула на месте от неожиданности — благо, в толпе на это никто не обратил внимания, а ее негромкий вскрик утонул в общем шуме столовой. Обернувшись, она увидела стоящим позади нее Мефодия. — Извини, не хотел напугать, — он смущенно улыбнулся. — Ты? — Надя ошарашенно смотрела на него, пытаясь понять, как он тут вообще оказался. — Что ты здесь делаешь? — Стою в очереди, — он пожал плечами. — Нет, не… В смысле, что ты делаешь здесь? В университете? — Да так, по работе. У Нади по спине прошлась дрожь. По «работе»? И что же это за работа? Возить туда-сюда Денницына? Или следить за ней, чтобы потом?.. Она даже не знала, что — потом. Теперь она точно уверена, что ее встречи с ним не случайны. И ей точно стоит держаться подальше от него, если она не хочет влезть в неприятности. Он только хотел спросить что-то еще у нее, как буфетчица поставила на прилавок чай, и Надя, быстро сунув ей в руку деньги, схватила чашку и спешно зашагала подальше от молодого человека, даже не попрощавшись с ним. Хотелось поскорее вернуться к одногруппникам — надеялась, что он не станет к ней подходить, когда она сидит в кругу друзей. Усевшись на свое место, Надя бросила мимолетный взгляд назад — Мефодия там уже не было, среди остальных людей в столовой она тоже его не заметила. Как будто растворился… — Что головой вертишь? — спросил Никита, следя за ее взглядом. — Да так, — не желая раскрыть себя, девушка покачала головой. — Просто… показалось. Все четверо ее друзей молчали, выжидающе глядя на нее. — Ну, так что? — Май первый нарушил повисшее между ними молчание. — Что скажешь? Варя уставилась на подругу и отрицательно покачала головой. Никита с Женей тоже смотрели на нее, и в их взглядах тоже читалось явное неодобрение. — О чем? — спросила Надя, уже забыв о прежнем разговоре. — Ах да… Нет. Мой ответ — нет. Она уже приготовилась к тому, что Май начнет ее уговаривать, попытается переубедить, но он лишь хмыкнул, схватил свой поднос и, встав из-за стола, ушел. Афанасьева облегченно вздохнула. — Правильно, Надь, — поддержала ее Медведева, приобняв. — А то ишь… решил за счет других выехать. Пусть сам танцует с бубном вокруг этого Козла Сергеевича, а мы уж лучше как-нибудь сами справимся. Парни сидели молча, но было заметно, что поддерживали ее решение. — Ладно, — Надя отхлебнула еле теплый чай. — Забыли. И про Рому, и про его предложение. — Я бы еще с удовольствием забыл и о философии, — хохотнул Данченко. — Да, жаль, не получится. — Встретился с взглядом Вари. Если бы взглядом можно было испепелить, то он бы в ту же секунду превратился в горку пепла. — Ой, я не в том смысле! Я имел в виду, что я бы вообще предпочел никогда не пересекаться ни с этим предметом, ни с Денницыным. Ну то есть… — Никита, — Варя вздохнула, закатив глаза, — лучше заткнись, а то такую чушь несешь… что аж хочется врезать тебе. — Молчу, — он поднял раскрытые ладони вверх, — молчу. — И вообще, — взглянув на часы, произнесла она, — нам уже пора. Так что, Надя, допивай свой чай и потопали на эту философию. Надя вздохнула и сделала еще один глоток. Она сама бы с радостью забыла о философии, а уж тем более — о Викторе Сергеевиче, который уж слишком много занимал места в ее мыслях. Но пока… пока приходится допивать чай и идти на нелюбимую пару.