Через тернии — в ад

Надя, чуть подергивая ногой, стояла у лифта, мысленно подгоняя его — ей казалось, что он целую вечность едет с шестого этажа. Вчера она умудрилась простудиться — попала под дождь, когда возвращалась домой с учебы, ну и получила результат уже сегодня утром. Из-за этого она проспала, пропустила две пары, неслась со всех ног в университет и теперь стояла у дверей лифта — для полного счастья ей еще не хватало опоздать на философию. До начала пары оставалось минуты две, не больше. Если бы сегодня в расписании не стояла последней пара философия, то Афанасьева осталась бы дома, лечилась и пыталась восстановиться к следующему учебному дню. Но это была философия, с Денницыным, с рубежным контролем на второй половине пары. Рубеж пропускать не стоит — от этого зависит, сколько баллов он в итоге ей выставит. Поэтому, наскоро запихнув в сумку тетрадь со свежим заданием по философии, Надя понеслась в университет. Как только лифт приехал, прошло пару ужасно долгих секунд перед тем, как перед девушкой открылись его двери. Заскочив внутрь, она тут же ткнула пальцем в кнопку «7» и, прислонившись спиной к стенке, стала ждать, когда сработает механизм, попутно расстегивая пуговицы пальто и ослабляя шарф. Дверцы несколько секунд продолжали оставаться открытыми и, когда они уже медленно поползли навстречу друг другу, внутрь лифта успел заскочить человек. Надя вжалась в угол — именно его еще тут не хватало. Дверцы лифта закрылись. Теперь ей некуда бежать. Виктор Сергеевич стал в другом углу и посмотрел на девушку — выглядела она явно не лучшим образом. Взмыленная, в полурасстегнутом пальто — она явно опаздывала и бежала сюда. — Надя, вас здороваться не научили? Или вы игнорируете меня? — улыбнувшись, спросил Денницын, весело взглянув на девушку. Надя закрыла глаза, тяжело вздыхая. Ей было до ужаса плохо — мучила температура, никак не могла отдышаться после небольшой пробежки от остановки до университета, позавтракать она тоже не успела. Еще и в этом чертовом лифте было до ужаса душно… А тут еще и этот Денницын со своими расспросами и философией, на которую ей так не хотелось идти… Открыв глаза, Надя только хотела что-то произнести, как внезапно лифт дернулся, остановился, и внутри погас свет. — Этого еще не хватало, — хмуро произнес Виктор Сергеевич, вздохнув. Именно, только этого еще не хватало. Оказаться застрявшей в одном лифте с преподавателем по философии, который по совместительству бандит и которого она спасла прошлым летом. И ко всему прочему она еще и заболела… Надя с уверенностью могла сказать, что это худший день в ее жизни. Где-то в коридоре раздался звонок на пару. Если бы у Нади были силы, она бы усмехнулась — опоздала на пару вместе с самим преподавателем, который не терпел опозданий. Какая ирония… Виктор Сергеевич вздохнул. Лифт остановился не по его желанию — он даже и не думал ни о чем таком, — но чувствовал, что произошло это не случайно. Но тем не менее, что произошло — то произошло. И поэтому он решил не тратить время зря и уверенно посмотрел на девушку, странно блеснув в темноте глазами. Надя чувствовала, как на нее накатывает волна паники. Она в одном лифте с Денницыным — такое могло присниться только в самом страшном сне. Дышать было нечем. Она открыл рот, стала дышать так, потому что воздуха ей не хватало. Голова начала понемногу кружиться. — Надя, ты… — начал Виктор Сергеевич, но осекся, заметив состояние девушки. — Что такое, Надя? Плохо? Надя почувствовала, как по спине прошлась предательская дрожь, когда она услышала его голос. Он потеплел самую малость, но эта малость дала ему какую-то невероятную притягательность, которая пленяла и валила с ног. Голос был неожиданно новым, приятно бархатистым, и все равно в то же время в нем чувствовалась власть этого мужчины. — Н-нет, — мотнув головой, прохрипела она, — все… х-хорошо… Но Наде было душно, катастрофически не хватало воздуха, на лбу появилась испарина. Она трясущимися пальцами чуть оттянула шарф вниз. Невыносимо… Почему в лифте так душно? А тут еще этот Виктор Сергеевич, стоящий в шаге от нее. Девушка ни на секунду не отрывала взгляд от глаз Денницына, силуэт которого она с трудом различала в полутьме, и, возможно, даже не моргала. Она знала, что он смотрит на нее, внимательно следит за каждым ее движением. От его взгляда ей становилось как-то неудобно, не по себе. Как будто он гипнотизировал ее… С трудом она заставила себя закрыть глаза. — Надя, — прошептал Виктор Сергеевич, подавшись вперед и чуть склонившись над девушкой. Надю обдало волной жара, когда она услышала его тихий голос над своим ухом. Вздрогнула, распахнула глаза, но ни произнесла ни звука, когда он ухватил ладонями ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Виктор Сергеевич смотрел в огромные от страха глаза девушки. Сердце ее колотилось так, будто хотело пробить грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Кажется, блеснули слезы… Он знал, что она и так напугана ситуацией, что застряла в лифте, знал, что сейчас своим поведением напугает ее еще больше, но он не мог не воспользоваться случаем. — Что такое, Надя? — прошептал он, еще ближе наклоняясь к ней. Она с силой сжала губы, слабо попыталась отодвинуться, будто желая раствориться в этом углу, но он не позволил ей, продолжая крепко держать. — Скажи мне, Надя, чего ты хочешь? — Отпустите… пожалуйста. Мужчина замер, смутившись. Этот прием всегда срабатывал — люди рассказывали ему о своих самых тайных, о самых сокровенных желаниях, независимо от ситуации. Он второй раз задает этот вопрос Наде, и второй раз она отвечает совершенно не так, как он ожидал. Его сила совершенно не действует на нее. Спустя пару секунд он все же отпустил почти плачущую Надю, сделал пару шагов назад, продолжая смотреть на нее с нескрываемым удивлением. Она всхлипнула, откинула голову назад, упершись ею о деревянную панель, и, закрыв глаза, начала медленно сползать по стенке лифта. Виктор Сергеевич сразу же кинулся к ней и незамедлительно подхватил девушку под руки, не давая упасть на пол. — Надя, — удерживая ее одной рукой, он слабо похлопал другой по щекам, пытаясь привести Афанасьеву в чувства. — Надя, ты горишь… Твою ж!.. Он с силой стукнул рукой по панели с кнопками. Внезапно свет в лифте загорелся и, снова дернувшись, он поехал дальше. Через пару секунд лифт медленно раздвинул дверцы, остановившись на седьмом этаже. Внутри уже никого не было. Надя пришла в себя, дернув носом, почуяв запах нашатыря. Забавно сморщившись, она чихнула и открыла глаза, щурясь от непривычно яркого света — она оказалась в медпункте. Грузная медсестра с безэмоциональным лицом кивнула самой себе, убрала баночку в сторону и уселась за свой стол. Надя краем глаза заметила чашку чая и начатую пачку печенья — видимо, она отвлекла ее от дел… — Как… как я здесь оказалась? — тихо спросила она, продолжая осматривать помещение. В глаза бросились ее вещи, аккуратно сложенные на стуле — пальто, шарф и сумка. — В обморок грохнулась. Надя поморщилась. Она ведь помнила, как опаздывала на пару, как зашла в лифт и застряла в нем вместе с Виктором Сергеевичем, а потом… А потом она потеряла сознание. В лифте было до ужасо душно и из-за этого она и упала в обморок. Но лифт находился в другом корпусе от медпункта, и чтобы добраться из одного в другой надо было либо идти через двор университета, либо через проходы в двух других корпусах. Пара тогда уже началась, и никого там не было, кроме Виктора Сергеевича. Так неужели?.. — А я… как я именно здесь оказалась? — Надя обвела рукой помещение. — Мужик тебя какой-то притащил, — медсестра пожала плечами. — Если увидишь его, то хоть спасибо скажи. Надя медленно кивнула. Ее мысли подтвердились. Виктор Сергеевич принес ее сюда. Оторвал часть своего драгоценного времени от пары и дотащил до медпункта. Видимо, решил вернуть долг за то лето. Вот только она надеялась, что этого никто не видел — а то потом такие слухи мерзкие пойдут по университету… на радость Майкову. Померив температуру и поговорив еще немного с медсестрой, девушка встала с кушетки, подошла к своим вещам и случайно обратила внимание на часы, висящие напротив стола медсестры. Они показывали, что от пары прошло не больше десяти минут. Но ведь так не может быть, наверное, они опаздывают… Надя сверилась по своим часикам — те показывали то же самое время. Это было каким-то безумием. Ну не мог же Денницын так быстро донести ее до медпункта? Это же сверх любых человеческих возможностей. Такое просто невозможно… Медсестра посоветовала ей идти домой и лечить простуду, и Афанасьева бы послушала ее в любое другое время, но только не сегодня. Если сначала она не хотела пропускать рубежный контроль, от которого зависела ее оценка по философии, то теперь ей очень хотелось поговорить с Виктором Сергеевич. Ну, или хотя бы поблагодарить за помощь. Поднявшись на этаж, только в этот раз пешком — второй раз она рисковать не хотела, — Надя села на подоконник и стала ждать пятиминутного перерыва, чтобы зайти на пару. Достала тетрадь, хотела повторить весь материал, но ничего не лезло в голову, кроме мыслей о Денницыне. Она знала, кто он такой, знала, что он опасен и не стоит связываться с ним, но ее все равно почему-то тянуло к нему. При том, что она знала, кто он, все равно он оставался для нее загадочным, слишком много вопросов у нее было к нему. И чем дольше она находилась рядом с ним, тем больше этих вопросов становилось. Вот только осмелится ли она задать их?.. Но множество вопросов к Виктору Сергеевичу — это меньшая из проблем, которая волновала девушку. Ее больше пугало то, что он нравился ей. Он был чертовски привлекательным, это нельзя отрицать, и каждую пару по философии она не могла отказать себе в удовольствии попялиться на него. Ей также нравился и его голос — строгий, властный, с металлическими нотками, равнодушного ко всему, и при этом чуть-чуть бархатистым. Такому голосу хотелось рассказать все, вывернуть душу наизнанку, признаться во всех слабостях, настоящих и выдуманных, подчиниться. Виктор Сергеевич начинал нравиться ей, но не просто как преподаватель, а как мужчина, — вот это было по-настоящему страшно. В голове пронеслась мысль, и Надя невесело усмехнулась — а может, Майков был прав и ей стоило согласиться на его авантюру? Наконец прозвенел звонок, и девушка слезла с подоконника, разминая затекшие конечности, подошла к двери и, чуть приотркыв ее, хотела заглянуть внутрь, но тут же отпрянула назад, за малым не столкнувшись с собиравшимся покинуть аудиторию Виктором Сергеевичем. На щеках ее впыхнул румянец, она уже открыла рот и хотела что-то произнести, но Денницын оттеснил ее в сторону и прошел мимо, не обратив на нее никакого внимания. Надя, смутившись, опустила взгляд и прошмыгнула в аудиторию. — Ты где была, Афанасьева? — сразу же обрушилась на нее Варя, как только Надя села рядом с ней. — Я тут сижу, с ума схожу… Да что с тобой? Ты будто призрака увидела. — Да я приболела немного, — Надя слабо улыбнулась. — Вчера под дождь попала, ну и… вот. Проспала и потом бежала сюда, чтобы не опоздать. Рубежку-то надо написать… — Ну ты даешь, Надь, — усмехнулся Никита, просовывая свою голову между подругами. — Я б дома остался бы. — Ох, знал бы этот Козел Сергеевич, на какие жертвы ради него студенты идут, — вздохнула Медведева и, вспомнив о чем-то, тут же затарахтела: — А знаешь, что сегодня было? О-о-о, ты не поверишь… — Вечно я пропускаю самое интересное, — Надя с любопытством посмотрела на нее. — Ну, удиви же меня. — Этот Козел Сергеевич, — понизив голос до шепота, заговорщицки сообщила ей Варя, — опоздал сегодня на пару на несколько минут. Прикинь? Его величество «Я не пущу любого, кто опоздает хоть на секунду» сам опоздал! Услышав эти слова, Надя постаралась сохранить спокойное выражение лица. Она-то знала, почему он опоздал — они вместе застряли в том чертовом лифте. Рассказывать об этом инциденте своим друзьям она не хотела, но ее волновал один вопрос, поэтому она решила аккуратно поинтересоваться. — И на сколько же он опоздал? — спросила она. — Да минуты на две-три всего, — Никита пожал плечами. — Это Варька раздула, будто его полпары не было. Надя кивнула им, отвернулась и, с трудом сглотнув, закрыла глаза. Это безумие. Такого просто быть не может. Как он мог за две-три минуты донести ее до медпункта в другом корпусе и вернуться сюда, на седьмой этаж? Разве что… это был не Денницын. Но ведь больше никого там не было — кто, как не он? Виктор Сергеевич вместе со звонком зашел в аудиторию, раздал притихшим студентам задания для рубежного контроля и, сев на свое место, погрузился в свои бумаги. Надю же он как будто и вовсе не замечал — он даже не посмотрел ни разу в ее сторону. Кое-как написав в абсолютной тишине рубежный контроль, Надя, которая не могла думать ни о чем другом, кроме как о Денницыне, стала дожидаться конца пары, чтобы… чтобы хотя бы поблагодарить его. В том, что у нее хватит смелости задать ему пару вопросов, она сомневалась — все-таки она слишком хорошо знала, кто он такой. Это было очень странно для нее — тянуться к кому-то, от кого надо убегать как можно дальше. Она видела достаточно, чтобы понять, что надо ограничить себя от общества этого человека, но все равно ее тянуло к нему. Ее бросало в дрожь от его взгляда, от его голоса все замирало внутри, от воспоминаний о его ране и кровавых вещах сердце в страхе уходило куда-то в пятки, и все равно ее влекло к нему. Вот только почему?.. Кто-то из одногруппников сдал работы еще до конца пары, но большая часть поплелась сдавать листки с ответами вместе со звонком, спеша как можно скорее покинуть эту проклятую аудиторию и избавить себя от общества Виктора Сергеевича. Надя, оставшаяся сидеть на месте, притянула подругу за рукав и шепнула ей на ухо, чтобы та подождала ее в гардеробе. Варя кивнула и пошла сдавать свою рубежку. Когда за последним студентом закрылась дверь, Надя осмелела, встала с места и подошла к столу Денницына. Она знала, что это в этой аудитории больше не будет пар, да и никто не осмелится зайти лишний раз к Денницыну, так что никто их не потревожит. — Кхм, — тихо, почти шепотом произнесла она, положив листочек ему на стол, — спасибо. Виктор Сергеевич замер, услышав ее голос, поднял взгляд и наконец посмотрел на нее. Надя готова была поклясться, что в этот самый момент у нее перехватило дыхание, когда она встретилась со взглядом этих пронзительных изумрудных глаз. — Не за что. Афанасьева вздрогнула и потупила взгляд. Ее снова поразил контраст, как будто с ней говорил не препод-тиран по философии, а кто-то близкий, заботливый и родной. Он чертовски хорошо умеет играть со своим голосом, и это буквально сводило ее с ума. — Услуга за услугу, как говорится, — он растянул губы в едва заметной улыбке. Надя замерла, затаив дыхание. Он, что… флиртовал с ней? Она очень надеялась, что ей это показалось, что она просто прдумывает все у себя в голове… — Ты хотела поговорить? — Виктор Сергеевич, продолжая чуть улыбаться, с интересом окинул девушку взглядом. Надя задумалась, усомнившись в тот же самый момент в своей уверенности. Да, она хотела, но… нужно было ли это ей? Нужны ли ей ответы от самого обычного бандита? Стоят ли ответы на интересующие ее вопросы той цены, которую ей придется заплатить за них? Готова ли она к этому? Надя отрицательно качнула головой, наконец посмотрев ему в лицо. — Я так и думал, — в голосе его явно сквозило разочарование. Он отвел взгляд в сторону и вернулся к изучению свох бумаг. Сейчас было самое время, чтобы попрощаться с ним и уйти, но она не могла. Надя, мысленно ругая себя, оставалась стоять и смущенно смотреть на Денницына, который, казалось, потерял к ней всякий интерес. Как будто что-то не отпускало ее, не давало уйти… Она чувстовала себя привязанной за поводок собакой, которая покорно ожидает своего хозяина, не смея сделать и шаг в сторону. И это почему-то даже немного нравилось ей… Видя краем глаза, что девушка все еще стоит на месте и неловко переминается с ноги на ногу, мужчина произнес: — Можешь быть свободна. Не произнеся ни звука, Афанасьева буквально выбежала из кабинета — ей показалось, что невидимые оковы, что держали ее там до этого, рухнули в ту же секунду, и она оказалась свободна. Попав в опустевший коридор, понеслась к лестнице, не оглядываясь назад. Спустившись вниз и найдя ждущую ее Варю, Надя немного успокоилась. Подхватив подругу под руку, она пошла вместе с ней на выход, слушая рассказ Медведевой о том, что сегодня еще происходило в универе, пока Афанасьевой не было. Но стоило девушкам только покинуть стены университета, как Надя почувствовала, как сердце ее уходит в пятки — прямо перед входом в университет стоял знакомый шестисотый мерседес, за рулем которого сидел тот самый молодой человек. Он заметил ее и, кивнув, с любопытством стал следить за ней внимательным взглядом из машины. Едва заметно вздрогнув, Надя отвернулась и прошла мимо, сделав вид, что вовсе не заметила его. Хватит с нее на сегодня…