Через тернии — в ад

В аудитории стояла идеальная тишина, прерываемая лишь голосом преподавателя философии, который рассказывал новый материал о философии Ницше, и иногда шариковыми ручками, скребущими по тетрадным листам. Надя крутила в пальцах карандаш, глядя в окно и краем уха слушая голос Денницына. На пары она ехала сегодня в трамвае как на казнь. Она пропустила четыре пары по философии — три раза сознательно и один раз по чистой случайности, застряв со своими друзьями посреди поля в какой-то глуши, — и понимала, что за это Виктор Сергеевич ей просто так баллы не нарисует, а ведь экзамен все равно придется сдавать. Но тут она уже все продумала — если не сдаст с первого раза, то попросит в деканате поменять преподавателя на другого из-за каких-нибудь личных причин, которые ей не хотелось бы разглашать. Она могла бы в случае чего пошантажировать его тем, что о его двойной жизни может узнать весь университет, но понимала, что сделает этим хуже только себе. Виктор Сергеевич явно был не тем человеком, которого можно было бы шантажировать, не опасаясь за свою жизнь. Но вопрос о сдаче экзамена по философии — это еще полбеды. Девушка чувствовала, что им скорее всего именно сегодня придется поговорить, а это немного, но пугало. О чем они будут говорить? Что бандит может ей сказать? Что она у него может спросить? Зачем она ему вообще нужна? Зачем всё это? Надя из-под ресниц посмотрела на Виктора Сергеевича, который стоял, опершись вытянутыми руками о кафедру. Четыре пропущенные пары по философии явно не пошли ей на пользу — ни ненависти, ни даже раздражения к нему, которые она пыталась взрастить в себе, в ней не было в этот момент. Сейчас она забыла все плохое и в сотый раз прошлась по его лицу заинтересованным взглядом. Мужественная, чуть грубоватая красота сильного человека сводила Надю с ума. Денницын же, будто почувствовав ее взгляд на себе, резко повернул голову в ее сторону и посмотрел девушке прямо в глаза. Он посмотрел на нее так, будто она ему в душу перед этим плюнула, заставляя вспомнить все свои прошлые грехи и проснуться червячка вины, который сразу же начал точить ее бедное сердце. Взгляд его поразил как молния — Надя заерзала на месте и опустила взгляд в тетрадь, чувствуя как щеки заливает краска. Ей хотелось чтобы не только пара, но и вообще все это поскорее закончилось. Девушка со вздохом посмотрела в окно, все еще думая над мыслью о том, чтобы поскорее уйти после окончания пары и все же избежать разговора с Виктором Сергеевичем. Но погода как будто чувствовала это — теплое весеннее солнце, которое заглядывало в окна трамвая утром, в течение последних часов быстро сменилось сизыми тучами и противным мелким моросящим дождем. Это будто бы был знак для Нади, что она все равно никуда не уйдет от этого разговора. Наконец прозвенел спасительный для всех, но не для Нади звонок. Вместе с ним Виктор Сергеевич громко проговорил: — Афанасьеву, Медведеву, Данченко, Цымбаловского, Ткаченко, Лобанова, Саидахметова, Мусаева, Полухину и Гурко я попрошу задержаться. Все остальные свободны. Надя судорожно вздохнула, услышав первые четыре фамилии, но потом расслабилась — он не собирался устраивать ей вендетту при ее друзьях. Во всяком случае, при остальных ребятах с других групп. Через полминуты за последним студентом закрылась дверь, лишь четверо остались в аудитории, выстроившись перед столом у доски, за которым сидел преподаватель. Надя стояла с краю, у окна, рядом с ней Варя, следом — Никита. Жени сегодня с ними не было — разбирался с машиной дома вместе с дедом, — так что он избежал этой экзекуции. Четвертой стояла Полухина, недовольно сложив руки на груди. Последним стоял Саидахметов. Оставшиеся пятеро сегодня тоже на пары не явились. Денницын безразличным взглядом оглядел всех выстроившихся перед ним студентов, а затем посмотрел и на саму Надю довольно сдержанно, ничем не выдавая свое близкое знакомство с ней. Даже тени улыбки не было на его серьезном лице. Казалось, что для него нет разницы, кто перед ним — Надя или обычный стул, — но девушка знала, что это не так. Во всяком случае, надеялась, что это не так. — Пятеро? — спросил он, чуть удивленно вскинув брови. Поджав губы, усмехнулся и произнес: — Не удивлен. Надя стояла, потупив взгляд. Она уже знала, зачем он их собрал здесь. — Итак, все вы пропустили последний рубежный контроль, который является допуском к экзамену… — Но ведь от количества баллов зависит, будет допуск или нет, — подала голос Варя, нахмурившись. — Медведева, во-первых, здесь я устанавливаю правила, — хищно стрельнув взглядом в ее сторону, ответил Денницын. — Во-вторых, когда я захочу услышать ваше мнение, я обязательно спрошу вас. А пока — постарайтесь сохранить молчание. Надя заметила, что подруга хочет еще что-то ответить ему, поэтому незаметно пихнула ее локтем в бок, призывая прислушаться к просьбе Виктора Сергеевича. Варя, одними губами прошептав «Козел», все же замолчала и демонстративно отвернулась. — Если вас волнует положение ваших баллов и в принципе допуск на экзамен, то вы можете переписать рубежный контроль на любом моем семинаре в течение этой недели, — продолжил он. — Есть только одно условие: причина пропуска должна быть уважительной. Надя переглянулась с Варей и Никитой. Застрять без бензина ночью посреди поля в дождь — это достаточно уважительная причина пропуска пары для него? — Полухина? — мужчина вопросительно посмотрел на стоявшую с краю девушку. — Да, Виктор Сергеевич, — спокойно ответила та и протянула ему какой-то листок. — Старший ребенок заболел, пришлось остаться дома. Преподаватель пробежался взглядом по справке, кивнул, вернул ей бумажку и произнес: — Свободна. — Когда дверь за Полухиной закрылась, он перевел взгляд на уверено смотревшего на него парня. — Саидахметов, правильно? — Да, — тот согласно кивнул и быстро добавил: — Мама Карина Руслановна, если что. — Причина пропуска? — проигнорировав замечание парня о том, что его мама — декан одного из строительных факультетов, спросил Денницын. Но Саидахметов не растерялся и, достав из кармана справку, положил ее ему на стол. Виктор Сергеевич недовольно пробежался по ней взглядом и презрительно фыркнул: — Свободен. Надя непроизвольно вздрогнула, когда за парнем закрылась дверь. Они остались втроем со своей глупой историей, без справок от врачей, без влиятельных мам. Что-то подсказывало Наде, что Денницын так просто не отделается от них. — Данченко? — мужчина посмотрел на Никиту. — Тоже со справкой? — Не, — Никита несколько грустно усмехнулся и пожал плечами, — у нас такого нет. Тут такое дело… Вы не поверите, но мы с девчонками и Цымбаловским вчера за город поехали и застряли посреди поля. У нас бензин закончился, и из-за дождя пришлось в машине сидеть. Утром парень какой-то на трассе помог, поэтому мы только часам к одиннадцати в город вернулись, и на вашу пару естественно опоздали. Виктор Сергеевич, удивленно вскинув бровь, внимательно оглядел их, явно не особо веря в подобную историю. Трое друзей напряженно смотрели на него, ожидая его реакции. — Вы же понимаете, насколько абсурдно это звучит? — устало потерев пальцами переносицу, наконец спросил Денницын. Надя едва сдержала себя, чтобы не сказать, что именно Мефодий помог им, так что если он не верит им, то пусть пойдет и спросит у своего водителя. Удержалась, побоявшись выдать себя. Это показательная порка, которую устроил преподаватель, не стоила ее дружбы с одногруппниками. — Удивительно, но я готов вам поверить, — Виктор Сергеевич испытующе посмотрел на Варю. — Медведева, вы же с ним были? — Да, — подтвердила она. — Всё так и было? — уточнил он. Варя согласно закивала головой. — Тогда свободны. Они только спокойно выдохнули и уже развернулись, чтобы побыстрее уйти из аудитории, как внезапно раздался голос Денницына: — Афанасьева, задержитесь. — Голос, который не предвещал для Нади ничего хорошего. Надя, вздохнув, махнула Варе и Никите рукой и попросила не ждать ее. Напоследок увидев, как Медведева одними губами прошептала ей «Позвони потом», Надя сделала пару шагов назад, положила свою сумку на парту и встала напротив преподавателя. Как только дверь за друзьями захлопнулась дверь аудитории, сердце Нади глухо ударилось об ребра — ей на секунду показалось, будто это не дверь захлопнулась, а крышка ее собственного гроба. Уверенность вся ее куда-то сразу улетучилась, и девушка уже не так смело посмотрела на Денницына. Тот же продолжал смотреть на нее своим почти презрительным взглядом. — Я, — неуверенно начала Афанасьева и запнулась после первого же слова, не выдерживая его взгляда. Надя почувствовала себя виноватой. Но из-за чего? Что она сделала не так? Она шла с миром, а Виктор Сергеевич явно подталкивал к войне. Вдохнув поглубже и непроизвольно сжав кулаки, Надя собрала в кучу остатки своей смелости и выпалила на одном дыхании: — Виктор Сергеевич, я хочу… Но мужчина остановил ее, резко выставив ладонь вперед. Девушка замерла на месте, возмущенно поджав губы. Виктор Сергеевич в это время поднялся со своего места, обошел стол и встал напротив Афанасьевой, скрестив руки на груди. — Надя, — тихо произнес он изменившимся голосом — потеплевшим, чуть бархатистым, — это я хотел бы принести тебе свои извинения, если сказал или сделал что-то не так, если случайно обидел тебя чем-либо. Надя, услышав слова, которые она только что сама хотела произнести, искренне не понимала, что происходит. Денницын только что извинился перед ней? Преподаватель-тиран, бандит извинился? Ей это не снится? Но через пару секунд произошло то, что потрясло девушку ещё больше. Продолжая смотреть в ее глаза, мужчина еле заметно, но так по-доброму улыбнулся. И это была самая настоящая искренняя улыбка, от которой у Афанасьевой все внутри перевернулось. — Ничего страшного, — выдавила она из себя, утыкаясь взглядом в пол и чувствуя, как щеки заливает стыдливый румянец. Надя почувствовала, как сильно стало колотиться ее сердце, ухнув куда-то вниз. И это только из-за того, что она увидела, как Денницын впервые искренне по-доброму улыбнулся? Как бы страшно ни было признаваться в этом самой себе, но Надя поняла, что дела ее сердечные — полная дрянь. Это все казалось Наде каким-то абсурдом, причем с самого начала, когда они в первый раз встретились в темной подворотне, и до конца, до этого самого момента, когда Денницын стоит перед ней и, извинившись, мило улыбается. Абсурдом, ведь как бы ни пыталась она отдалиться от него, он становится ей только ближе. Абсурдом, ведь несмотря на то, что она знает, кто он, ее все равно тянет к нему. Если не абсурдом, то самым настоящим безумием. Так почему бы не поддаться этому безумию?.. — Я так понимаю, — Виктор Сергеевич выразительно посмотрел на нее, — мы оба хотели поговорить. Время нам позволяет — ни у меня, ни у тебя больше пар сегодня нет, — так что разговаривать мы можем столько, сколько пожелаешь. Надя взглянула на него исподлобья и не смогла сдержать ухмылку. Он все предусмотрел… — Можешь задать любой вопрос, который тебя интересует, — вкрадчиво произнес он. — Смелее. Надя кивнула. Переминаясь с ноги на ногу, она молча обдумывала вопрос, тщательно подбирая каждое слово. Она просто не знала, о чем ей спрашивать. Наконец спросила: — Кто вы? — Знаешь, — Виктор Сергеевич загадочно ухмыльнулся, — про меня можно было бы сказать, что я тот, кто вечно хочет зла, но совершает благо. Так достаточно понятно? — Вполне исчерпывающе. Другого ответа она и не ожидала. Что, разве бы признался он ей в том, что он самый настоящий бандит? Да и зачем ей нужно это признание? Тут не нужно лишних слов — она ведь и так это прекрасно знает. — Мне стоит бояться? Надя задает этот простой, но очень важный для нее вопрос и внимательно следит за его реакцией, за его зелеными глазами, запрещая им врать. — Только не меня, — спокойно ответил Денницын через пару секунд. Девушка по глазам поняла, что он не врет, и несколько расслабилась, услышав ответ. Вот только теперь у неё закончились вопросы. Все остальное не имело значения, во всяком случае — сейчас. Надя знала, что что бы она ни спросила — это будет не важно. Разве что… — Я же вижу, у тебя есть ещё один вопрос, — произнёс Виктор Сергеевич, задумчиво покручивая рубиновый перстень на пальце. — Так спрашивай, не стесняйся. — Почему? — выпалила тут же девушка, чувствуя, как в грудной клетке в панике мечется собственное сердце и путаются мысли. — Что — почему? — Почему я? Это был искренний вопрос, потому что вырван он был из самой глубины души. Потому что звучал внутри нее уже очень и очень давно. А такие вопросы нельзя долго держать в себе. — Если бы я только знал, — он отвёл взгляд в сторону, ухмыльнулся и снова посмотрел на девушку. Добавил уже серьезнее: — А почему нет? Действительно, почему нет? Что ещё она ожидала услышать от преподавателя философии… Во всяком случае, именно в эти слова Надя верила. Верила его глазам, в которые продолжала внимательно смотреть и в которых не было и намека на ложь. — Что дальше? — спросила Надя почти шепотом, слыша, как предательски дрожит ее собственный голос. Но Виктор Сергеевич не сразу отвечает на ее вопрос. Едва заметная улыбка трогает его губы, и он вытягивает руку вперед, призывая Афанасьеву подойти к нему. Она осторожно делает пару шажков вперед, вкладывает свои пальцы в его ладонь и сосредоточенно смотрит в глаза, пытаясь понять, что мужчина замыслил. В этот момент в глазах Денницына мелькнули какие-то дьявольские огоньки. Резко сжав девичью руку, он рывком неожиданно дернул на себя и почти полностью прижал Надю к себе, держа ее сжатую в кулак руку на уровне лица. — А чего хочешь ты? — вкрадчиво интересуется он, обдавая жаром своего дыхания ее губы. У Нади будто электрический разряд прошелся по позвоночнику, и она спешно отшатнулась от преподавателя, отойдя на пару шагов назад. Да, она несколько минут назад решила прыгнуть в эту пропасть вместе с ним, но… Но понимала, что это будет серьезным испытанием для них обоих. — Всему свое время, — он понимающе поджал губы. — И это всё, что ты хотела узнать? — резко сменив тему, спросил Виктор Сергеевич и вопросительно приподнял бровь. — На данный момент — да. — Я ожидал большего, — он усмехнулся. — Но, — Надя запнулась, — но вы ничего не спросили у меня… — Поверь, я знаю о тебе достаточно. А на то, что мне действительно интересно, ты сама вряд ли сейчас сможешь дать ответ. Надя смутилась, услышав его слова, и попыталась разобраться, о чем он говорит. Но Виктор Сергеевич говорил намеками, которые она пока что никак не могла понять. — Рад, что мы наконец поговорили, — произнес Денницын. — Я тоже. Он отвернулся и стал собирать свои бумаги в кожаный портфель — Надя поняла, что разговор окончен. Закончился также неожиданно и невнятно, как и начался. Она взяла свою сумку и только хотела развернуться и уйти, как взгляд ее зацепился за окно — снаружи припустил сильный дождь, — и у нее непроизвольно вырвался вздох, полный разочарования. — Тебя подвезти? — не оборачиваясь к девушке, неожиданно спросил Виктор Сергеевич, от которого не укрылся этот вздох. — Да, — сразу же ответила Надя и тут же закусила губу, ругая себя за то, что согласилась не подумав. С одной стороны, было очень удобно, что ей не придется мокнуть на улице, идя к остановке, или толкаться в трамвае, но смущало… смущал Денницын. Пусть они и поговорили, но все равно это было как-то странно. Да и вдруг кто-то заметит? Ей еще слухов не хватало… Хотя Майков бы только обрадовался, наверное. — Если вас не затруднит, — быстро добавила она, пытаясь казаться не настолько наглой. — Не затруднит, — с усмешкой повторил мужчина. Застегнув портфель, обернулся к ней и сказал: — Тогда иди к выходу из третьего корпуса, Мефодий будет ждать там. — А вы? — спросила Надя, смутившись. — Спущусь чуть позже, — ответил Денницын, проходя в лаборантскую. На секунд остановился, лукаво посмотрел на девушку из-за плеча и произнес: — Или ты хотела, чтобы нас увидели вдвоем? — и скрылся в лаборантской. Афанасьева вздохнула и, покачав головой, покинула аудиторию. Оглянувшись в коридоре по сторонам и убедившись, что по близости не видно ее одногруппников или кого-либо из знакомых, поспешила в сторону лестницы. Главное теперь было не столкнуться с кем-то из них по пути в третий корпус… Успешно пройдя незаметно через два корпуса, девушка вышла на улицу и сразу же заметила припаркованный прямо под козырьком у входа черный мерседес, из которого тут же вылез Мефодий и услужливо открыл ей дверь. — Давно не виделись, — произнес он с усмешкой уже в машине. — Как доехали-то? — С божьей помощью, — отшутилась Надя и тут же напряглась, заметив, как по лицу Мефодия в этот же момент прошла тень. Не придумав ничего лучше, решила сменить тему: — Ты даже не удивлен моим появлением. — Это было вполне ожидаемо, — Мефодий лукаво посмотрел на неё в зеркало. — Рано или поздно это бы произошло. — Что? — смутилась она. — Что Виктор Сергеевич предложил подвезти меня из-за дождя? Ты про это? — И про это тоже, — подмигнув ей в отражение, он нажал на газ и поехал вперёд. Забрав Виктора Сергеевича у главного корпуса, они ехали все время молча. Надя пока что не особо хотела говорить при Мефодии, стеснялась его присутствия. Доверие доверием, но это было слишком личным для нее. Да и вдобавок пока что все так неясно… Поэтому она лишь изредка переглядывалась с Денницыным, который снова вернул свою напускную холодность. Когда машина остановилась у ее подъезда, девушка поняла, что прощаться было как-то неловко. Что говорят в таких случаях студентки своим преподавателям? «До встречи» и целуют в щечку? Или хватит простого «Пока»? — До свидания, — тихо произнесла Надя, решив обойтись классическим официальным прощанием. — До свидания, — проговорил Виктор Сергеевич, и Афанасьева готова была поклясться, что в его голосе просквозило разочарование. — И кстати, — тут же вставил он, — переписывание рубежного контроля тебя тоже касается. До конца недели на любом моем семинаре. — Хорошо, я поняла, — Надя кивнула. Помедлив, добавила: — Спасибо. За всё.