Через тернии — в ад

Вальяжно лежащий с закрытыми глазами на диване Виктор Сергеевич не обернулся, когда на подоконник раскрытого окна уселась ворон и, встряхнувшись, громко каркнул. Не обернулся он и тогда, когда шевельнулась занавеска и из-за нее вышел Мефодий, щелчком пальцев сбрасывая со своего плеча невидимую пылинку. — Его нигде нет, — доложил молодой человек, пройдясь по гостиной. — Дома нет, в ресторане, официантка сказала, тоже дня три не появлялся. Говорят, что уехал куда-то по делам, но, по всей видимости, просто сбежал из города. Близился день, когда Дмитрий Майков должен будет вернуть Денницыну долг, хочет он того или нет. Конечно же, Майков попытается затаиться, сбежать или вовсе устроить ему войну. Вот только он сам не знает, против кого он собирается устраивать эту бесполезную войну, ведь Денницын так или иначе заберет то, что принадлежит ему. В связи с этим Виктору Сергеевичу было забавно наблюдать за напрасными передвижениями Дмитрия, поэтому он и отправил Мефодия проследить за всем его окружением. — Предсказуемо, — хмыкнул Денницын, откинув голову назад и закрыв глаза. Приложив к губам сигарету, затянулся. — Остальные? — Жена с сыном дома, любовница у себя, — Мефодий остановился у горящего камина и посмотрел на огонь. — Его ближайших людей в городе тоже нет. Остальные старательно делают вид, что тоже не знают, куда он уехал. — Он готовится к войне, — произнес Виктор Сергеевич, все также не открывая глаз. — Странный человек… На что он надеется? — Он попросил помощи у других, — проговорил Мефодий, мельком взглянув на хозяина. — Кое у кого с юга, кое у кого с севера… Городских напряг. — И? — Согласились немногие. — Боятся, — губы Денницына растянулись в еле заметной ухмылке. — Боятся — значит уважают, — изрёк Мефодий. — У этих людей нет уважения ко мне, один лишь страх, — мужчина открыл глаза, медленно сел и потянулся к пачке сигарет на стоящем рядом журнальном столике. Вытащив одну губами, прикурил. — Сейчас вообще в принципе не существует уважения, все живут в одном лишь страхе. Просто кто-то пытается старательнее это скрыть, чем другие. — И все же… Вы для них в какой-то степени авторитет. — Сомневаюсь, — Виктор Сергеевич затянулся и выпустил дым в потолок. — Никто обо мне ничего не знает, нигде нет никакой информации обо мне. А незнание рождает лишь страх, но никак не уважение. Мефодий лишь пожал плечами. — От Лилит новостей нет? — Нет, — молодой человек отрицательно качнул головой, наклонился и пошевелил угли в камине. Распрямился и продолжил: — С тех пор, как она ушла, она больше не появлялась здесь. — Что ты думаешь об этом? — Вы о пророчестве? — Мефодий из-за плеча посмотрел на хозяина. — Или про ее власть в аду? — О пророчестве, конечно же, — Виктор Сергеевич поморщился. Новость о каком-то пророчестве его не сильно бы заинтересовала, если бы не Лилит — она боялась. А он никогда не видел эту женщину, прошедшую через самый настоящий ад и правящей теперь им, настолько испуганной. Значит, это пророчество возможно чего-то и стоит… Это не давало покоя Денницыну, поэтому он решил спросить у Мефодия, что он думает насчёт него. Мефодий же молча кивнул самому себе, прошелся по комнате, проведя кончиками пальцев сначала по стене, затем по корешкам книг в книжном шкафу, и наконец остановился. Помолчав пару секунд, негромко ответил: — Меня, наверняка как и вас, больше заинтересовало не само появление этого пророчества, а то, как на это отреагировала Лилит. Я никогда не видел ее до этого такой обеспокоенной. Думаете, там и вправду может быть что-то… важное? — Возможно.  — А что, если это простая уловка от Лилит, чтобы заманить вас назад? Она ведь давно ждёт вашего возвращения. — Все только и ждут, чтобы я поскорее вернулся в ад, — задумчиво проговорил Виктор Сергеевич и ухмыльнулся. — Ты же знаешь, она не стала бы мне лгать. — Так ведь это и не ложь. Это просто… — Своего рода трюк? Не думаю. Вдобавок, это мелковато для неё, она бы придумала что-нибудь более изящное, что-то более масштабное… — Может, теряет хватку? — Мефодий хитро усмехнулся. — Тот, кто правит адом, не может потерять хватку. Мефодий помолчал недолго, а потом тихо спросил: — А если все же предсказание касается вашего возвращения? Вы бы вернулись? — Я сбежал оттуда не для того, чтобы спустя пару веков вернуться. — Даже если это будет касаться Нади Афанасьевой и ее безопасности? — Мефодий проницательно посмотрел на Денницына. — Что, если предсказание как-то связано с неисповедимым Замыслом, и ее жизнь будет зависеть от того, вернётесь вы или нет? Виктор Сергеевич поджал губы и закрыл глаза. Конечно же, он думал и об этом. — Не забывай, я — дьявол. Так что что-нибудь придумаю, — открыв глаза, уклончиво ответил он. Мефодий на этот ответ лишь едва заметно усмехнулся и, засунув руки в карманы черных брюк, снова прошелся по комнате. Конечно же, он верил словам хозяина, но ему казалось, что всё здесь не так просто, и эта бедная девушка точно связана с этим внезапно появившимся пророчеством. Так что, скорее всего, у хозяина просто не будет выбора и он вряд ли сможет как-то выкрутиться. — Кстати, что с Надей? — спросил Виктор Сергеевич, внимательно поглядев на молодого человека. За прошедшие почти две недели они несколько раз встречались на парах, но поговорить смогли лишь однажды — когда Афанасьева пришла переписывать рубеж. Тогда он снова предложил ей подвезти её, заодно свозив куда-нибудь на небольшое свидание, но Надя отказалась, сославшись на незаконченную курсовую. После этого пары по философии закончились, подходила неделя зачетов, и Виктор Сергеевич перестал видеться с Надей. Поэтому он начал следить за ней через Мефодия. Ничего серьёзного, просто проверял, все ли с ней в порядке. Поводом этого стал Роман Майков, проявляющий к девушке порой уж слишком настойчивый интерес. Возможно, если бы у Ромы был другой отец, то Денницын бы и вовсе не обратил на парня внимания, но… Было одно «но» — его отец готовился к войне с ним, поэтому ожидать от них можно чего угодно. Поэтому последние пару дней Мефодий регулярно несколько раз в день проверял Афанасьеву, скрытно наблюдая за ней в окно. Для самого Виктора Сергеевича это было впервой. С Лилит или кем-то ещё у него такого не было — каждый жил сам по себе. Но посланная Богом Надя Афанасьева пробуждала в нем какие-то новые, странные для него чувства, в которых он не мог разобраться до конца. Порой ему даже казалось, что чем больше он проявляет к Наде внимания, чем больше общается с ней, тем больше его черствое чёрное сердце понемногу теплеет. Такое с ним происходило впервые за всю его долгую жизнь. — Дома сидит, — Мефодий пожал плечами. — Судя по количеству тетрадей и учебников, сегодня вряд ли выйдет из дома. — Отлично, — мужчина коротко кивнул. — Проверишь снова через пару часов. Если что-то случится — ты знаешь, что делать. — Думаете Майков сможет выйти на неё через сына? Даже если так, то откуда сын будет знать, что вы вообще хоть как-то связаны с ней кроме как парами в университете? Что для вас она не просто студентка? — Я не знаю, но лучше присматривать за ней. Если что-то пойдёт не так, то я не хочу вновь её потерять. Во всех смыслах. — Это из-за ее природы? Из-за того, что она в третий раз встает у вас на пути? Хотите узнать, в чем заключается Замысел? Как он еще повлияет на вас? — Нет, уже нет. Это уже своего рода… личное. Мефодий развернулся лицом к Виктору Сергеевичу и, склонив по-птичьи голову вбок, внимательно на него посмотрел. Он знал, что хозяин не лжет — просто не может по своей природе. Поэтому ему было странно наблюдать за дьяволом, который… влюбился. Ухмыльнувшись своим мыслям, произнёс: — Всё ещё не могу поверить в то, что это происходит именно с вами… — Всё в мире изменил прогресс, а вместе с ним меняется и бес, — процитировав Гёте, проговорил Виктор Сергеевич и хитро поглядел на молодого человека. — Или, думаешь, только тебе позволено за девками увиваться? — Вам как-то… несолидно. — Мне? Тому, кому приписывают поощрение всевозможных сладострастных запретных грехов, куда входит и блуд? — мужчина лукаво поглядел на Мефодия. Добавил уже серьезнее: — Как бы странно это не звучало, но дьявол тоже может полюбить. Помолчав немного, Денницын горько усмехнулся и допил остатки коньяка из своего стакана. Поставив пустой стакан на столик, произнёс:  — Выезжаем сегодня ночью. Срок есть срок, так что что бы Майков ни попытался предпринять, я все равно заберу то, что положено. А если он хочет войны, то он ее получит.