Птичье дело

Кто-то умный однажды сказал «Никогда не поздно учиться». Конечно, этот мудрец был слишком увлечен глобальными вопросами, чтобы остановиться и уточнить, что имел в виду возраст, чем вот уже много лет пользуются хитрые преподаватели, ставя шестые по времени пары. Елисей, идя сквозь сумерки и жгучий холод, поминал этого мыслителя не самым добрым словом. В животе было пусто, а в голове напротив – полно информации, шел он с недобрыми мыслями. Радовало лишь то, что теперь возвращаясь домой поздно вечером, не нужно озираться по углам и продумывать вероятные диалоги с недоброжелательными личностями – с недавнего времени все они вдруг стали доброжелательными. Елисей, конечно, догадывался о причинах таких перемен, но старался не развивать эту мысль – слишком много из нее вытекало. Не хотелось думать о ВСЕМ, что это значит. *** Началось все это с простого вечера. Закончив очередной реферат, Елисей шел налить себе чая, как послышался истеричный грохот двери. Кто-то либо очень настойчиво стучал, либо застенчиво вламывался. Сдавленные маты, доносившиеся через тонкую стену, добавляли масла в огонь, но вариантов действий у Елисея было не очень много. Ну не может же он просто продолжить заниматься своими делами? Подумав пару секунд над тем, каким идиотом нужно быть, чтобы жить в квартире без глазка, Елисей открыл в дверь. На пороге тяжело дыша и облокотившись одной рукой о бетонную стену, сгорбился низенький и щуплый с вида азиат с небольшими черными усиками. Каким образом он стучал настолько сильно, было загадкой. - Парень, быстро, у тебя ключи от крыши есть?! – Почти в ту же секунду крикнул он неожиданно низким и даже болезненно-хриплым голосом. - Какой крыши? – по инерции спросил Елисей, но моментом спустя понял, что вариантов ответа тут немного, и поправился, - А, нет, ключи только у управляющей, она в соседнем подъезде, в сорок второй квартире живет. Парень спрятал лицо в руках и глубоко вздохнул. Вдруг на первом этаже хлопнула входная дверь, а затем раздался кошмарный звук, будто десяток великанов побежали наверх. Парень метнулся к перилам, посмотрел вниз, а затем обернулся на Елисея. - Христом богом прошу, пусти! Вот сколько хочешь заплачу, пожалуйста! – нескрываемой паникой зашептал он. Звуки шагов, приближавшихся к ним, напугали бы кого угодно, но сложно даже представить, как страшно тому, по чью они душу. Секунду подумав, Елисей распахнул дверь. Ветер перемен скользнул в его квартиру и порывисто дыша, шепнул: «Спасибо, браток» Теперь он лучше сумел рассмотреть своего гостя – смуглый, с круглым лицом и несколько уродливыми чертами лица, он напоминал птицу. - Соловей! – сказал он отдышавшись, и протянул руку. Его и без того широкий рот был растянут в улыбке. Елисей пожал ее раньше, чем понял, что только что услышал. - Погоди, что значит «Соловей»? – спросил он. - Погоняло мое, свистеть умею виртуозно, ты обалдеешь. – гордо заявил парень и спокойно прошел вглубь квартиры – на кухню. Все еще в шоке, Елисей проследовал за ним. Соловей уселся на стул и с громким звуком уронил голову на стол. Елисей подумал, что этот «Соловей» должно быть, очень устал. - Может, чаем угостишься? – спросил он, надеясь, что внезапный гость не уснул. Тот резко поднял голову и кивнул. - Вот это вообще неплохо было бы. Елисей и сам с удовольствием выпил бы ромашкового чая. Не каждый день в его одинокое пристанище врываются люди, тем более… такие. Он залил кипяток в две чашки и бросил в каждую по пакетику. - Ох, спасибо огромное. И за чай, и за убежище. Вот что хочешь проси, без твоей помощи пришел бы мне печальный конец. – Соловей говорил смеясь, а Елисею было не смешно. Он только начал осознавать, во что ввязался. Конечно, он не мог оставить человека дожидаться, пока обладатели этих шагов поднимутся, но что если сам он – не менее опасен? Елисей криво улыбнулся и сел напротив гостя. - Да не надо ничего, спасибо. Как так вышло, что… Так вот вышло? В глазах гостя заиграли огоньки, он поглубже вдохнул и почти сразу же звучно и красиво начал распинаться, параллельно махая руками, явно от избытка эмоций. - О, это прекрасная иллюстрация творящегося беспредела! Я стал беспомощным козлом отпущения, жертвой чудовищного беззакония! Смотри, вот ты – обыкновенный человек, ничего не сделал, и вдруг представь, что тебя обвиняют, дескать ты человека неприятного побил и обокрал. А ты его и пальцем не касался! Конечно, тот человек – фигура видная, ни в полицию не пойдешь, не докажешь ничего. А ответочку уже приготовили! Честное слово, остается лишь думать, сколько таких как я, ложно обвиненных, заплатили за чужие грехи! В конце своей речи он стукнул кулаком об стол. У Елисея возникло ощущение, будто во всей этой речи не было ни единого слова правды. Из вежливости он все же сказал: - Кошмар. Соловей подкрутил ус и тяжело кивнул, мол, конечно, кошмар. - А ты молодец, парень, я даже не надеялся, что ты пустишь! – хохотнул он. Елисей улыбнулся и отпил чай. Про себя он давно понял: если намечается квест - надо принять участие. А прикрыть одного маргинала от кучи других маргиналов - квест в своем роде уникальный, даже для жителя Москвы. Гость сидел на стуле, забавно поджав ноги и выглядел немного напряженным. Что бы он не натворил, с ним случилось что-то плохое. Желая отвлечь, Елисей завел разговор о какой-то ерунде, и Соловей, на удивление, виртуозно его поддержал. Говорить с ним показалось Елисею крайне интересным – тот знал много, увлекался музыкой, спортом, литературой – словом, тем, чем увлекался Елисей - всем понемногу. Незаметно для себя парень заметил, что уж с ним-то он бы сдружился, учись они на одном курсе. Среди сокурсников ему не удалось найти друзей – специальность была не та. Время летело незаметно, а обсуждение всего сразу только набирало обороты. Около часу ночи Соловей сказал, что ему уже можно идти и неожиданно робко предложил встретиться как-нибудь за пивом. Елисей был рад – другой возможности так зацепиться языком у него не было, и предложил зайти к нему в выходные. Так и произошло. С тех пор они встречались чаще и даже неплохо подружились. Пару недель спустя Соловей признался, что с его квартиры его давно выселили, и спросил, не будет ли Елисей против, если он снимет пустующую комнату в его квартире. Сам Елисей не был уверен, что это хорошая идея, но контакты арендодателя написал. Соловей настоящего имени не сказал, аргументируя тем, что оно сложное для русского человека (Парень подозревал, что это не главная причина, но предпочитал не лезть не в свое дело) оказался на удивление хорошим соседом. Почти не шумел, был чистоплотен и даже любил готовить. Сам Елисей до этого питался той дрянью, которую был в силах сварганить, так что это было неожиданным плюсом. Несмотря на то, что Соловей оказался на редкость болтлив, о его жизни Елисей так толком ничего и не узнал. Думал, правда, что так оно и к лучшему. Но говорить с ним было здорово – он выдавал умные мысли одну за другой, неплохо шутил и никогда не осуждал. Шутка о том, что они этнически-разные версии друг друга за пару месяцев стала классической – интересы молодых людей удивительным образом совпадали. Не было темы, на которую каждый из них не смог бы высказать пару новых друг для друга мыслей. Возвращаясь домой сейчас, Елисей опасался, что застанет что-то, чего не хочет видеть, но за открытой дверью его ждал лишь приятный запах печеных овощей и мясного пирога. И Соловей, с разбитой губой и новыми золотыми часами на руке.