Сквозь время

      Лето не всегда бывает прекрасным. Обычно, противная и мерзкая погода подбирается неожиданно. Но не в этот раз. Геллерт же три раза выслушал свою тетушку о том, что сегодня обязательно должен пойти сильный дождь, ибо мощные тучи ещё с утра нависают над деревушкой. Но юноша не послушался ее, не смог остаться дома. Почему-то снова и снова хотелось видеть только одно лицо, только с ним проводить время. Возможно, из-за того, что в глазах волшебника они были равны.       Но попасть под проливной дождь у Гриндевальда в планах не было. Мало того, что он шел практически стеной, так ещё и холодный ветер обдувал молодых людей со всех сторон, заставляя каждый раз ежиться. Чтобы его компаньон совсем не замерз, Геллерту пришлось практически прижать к себе Альбуса, уводя его под огромное дерево, которое могло скрыть их не только от противных капель, но и от ветра.       Дамблдор дрожал в его руках сильнее прежнего. То ли от близости, то ли от того, что ему до сих пор было холодно. Даже когда они оказались под деревом, то теплее не становилось. Альбус попытался обнять покрепче себя руками, но прикосновение к холодной, насквозь мокрой рубашке вызывали ещё большую дрожь. Да и пальцы рук вряд ли сейчас могли хоть как-то согреть.       А вот Гриндевальд даже не дрожал. Да, он, как и его друг, промок, практически до нитки. Волосы неприятно липли ко лбу, но он на это не обращал внимание, сохраняя прежнее спокойствие. И его руки, они были настолько теплыми, что от их прикосновений становилось на мгновение даже лучше. Но всего на мгновение. Возможно, сам Дамблдор что-то фантазировал в своей голове, или, само понимание того, что его, по сути, обнимает Геллерт, заставляло почувствовать тепло в чужих руках.        — Стоило остаться у меня, — прошептал Альбус, наблюдая за тем, как волшебник быстрее скидывает с себя мокрую, верхнюю одежду, чтобы остаться в одной легкой рубашке. Конечно, вряд ли будет ему настолько тепло, но хотя бы он не в мокром. А вот с Дамблдора стоило и рубашку стянуть, тот по своей глупости даже жилетку не надел. — Ты же замерзнешь…        — Замерзнешь только ты, если не сделаешь, как я. Не волнуйся, я согрею, — в словах юноши не было никакого подтекста, но Альбус слышал совсем иное. Он понимал, что о том, о чем он думает, не может быть и речи, но его разум рисовал уж слишком неприличные моменты в голове. И они заставляли волшебника покраснеть. А чтобы этого не заметил его друг, он постарался опустить голову. Конечно же, от Гриндевальда это не спрятало, но он предпочел умолчать про это. — Мы можем попробовать добежать до дома тети, но это займет время, а ты и так весь продрог.       Дамблдор поджал губы, понимая, что его собеседник даже не показывает того, что тоже так же замерз, и что это из-за него, Альбуса, им приходится провести сейчас время под этим деревом. Но сейчас он больше стыдится своих мыслей и желаний, чем своей вины за случившееся. И он тянется к своей рубашке, дрожащими от холода и даже от волнения, пальцами. Слишком медленно расстегивает ее, пока юноша напротив него занят своими размышлениями. Он даже не смотрит на Дамблдора.       Но когда тот шипит на пуговицу, что выскальзывает из его пальцев, то все же обращает свое внимание. Правда, он не поворачивает головы, только один взгляд, который заставляет волшебника напротив него смущаться и даже нервничать. Это выглядит забавно, но никто из них об этом даже не заикнется.        — Пока ты ее будешь снимать, то уже успеешь замерзнуть, — Геллерт шипит на собеседника, убирает его руки резко, но в тоже время, с некой осторожностью. Пуговицы под его пальцами, словно, выскальзывают из петель, оголяя тело Альбуса. Его бледную кожу, которая давно покрылась мурашками, затвердевшие соски, их было видно даже сквозь мокрую, светлую ткань. И так хочется провести пальцами, прикоснуться к коже Дамблдора. И Гриндевальд это делает, но так, словно, случайно дотронулся.       И тогда Альбус не сдерживается. Он тянет свою руку к лицу друга, чтобы убрать с лица длинные прядки светлых волос, по которым все ещё стекает вода. Хотя, ему не позволяют этого сделать. Именно в тот момент, когда он оказывается практически близко. Ещё один рывок и он было почувствовал подушкой пальцев чужое тепло. Но Геллерт перехватывает его руку у запястье. Это движение было слишком резким и грубым. Дамблдор даже не ожидал такого, именно поэтому он дернулся, пытаясь вырваться, но его и никто не отпускает.       Гриндевальд ничего не говорит, но слова и не нужны. Хватает лишь его строго взгляда, от которого становится совсем не по себе. Но Альбус не обращает на это внимание. Все мысли его заняты тем, что Геллерт не только остановил его руку, но и полностью расстегнул рубашку, а пальцы-то с обнаженной кожи не убрал. И при этом, он молчал. Можно было бы сказать, что кроме их дыхания они ничего не слышали, но дождь все ещё шел. И этот звук хоть немного, но возвращал их к реальности.        — Ты спросил меня, если бы я познал вторую жизнь, то продолжил бы я наши мечты… — у Дамблдора голос хрипит. То ли от волнения, то ли от того, что ему все ещё холодно, и он дрожит, а Гриндевальд все ещё не знает, как лучше снять с него рубашку. Да и как, если Альбусу вдруг приспичило поговорить, а именно, ответить на вопрос, который задал ему друг до начала дождя. — Но, Геллерт… зачем же мне вторая жизнь, если в ней не будет тебя?       Это было не прямое признание в любви, но Гриндевальд понимал, что чувствует его собеседник. Господи, да он догадался в первые же минуты, когда вместо того, чтобы Дамблдор занимался изучением, он не отводил взгляда от Геллерта. И можно было бы снова проигнорировать, снова перевести тему, но почему-то он не мог. Впервые ему захотелось нечто другого. Так зачем же себя останавливать, если есть такое желание именно у него       Снова неожиданный рывок и уже Альбус прижат к чужому телу. Такие действия вызывали у него непонимания, ведь зачем нужно было тогда останавливать Дамблдора, не дав ему возможности коснуться, а после притянуть к себе? Он бы даже хотел задать вопрос своему другу, но не смог. Уж слишком близко было лицо юноши. И этот взгляд… такой холодный и эгоистичный, но именно в такого Гриндевальда Альбус смог влюбиться.       Дамблдор слегка прикрыл глаза, опуская голову, чтобы не видеть чужое лицо, ведь знал, что начнет смущаться и Геллерт увидит, насколько покраснели его щеки. Но разве он мог хоть что-то скрыть, находясь в такой близости с юношей? Это было практически невозможно. Именно поэтому, самому Гриндевальду вся эта ситуация казалась нелепой и забавной, а мысли, что посещали его голову, глупыми, но желанными.       Юноша не позволял отстраниться от себя, крепко держа Альбуса за талию, да и сам не пытался отодвинуться. Он лишь смотрел и тешил себя тем, как реагирует на его близость и прикосновение Дамблдор. И в тот момент, он знал, что то, что он хочет сделать, может или скрепить их связь, или разрушить навсегда. Но рискнуть стоит.       Геллерт зарывается пальцами в длинные волосы, сжимает их в своей руке и наслаждается тем, как юноша тянется навстречу этому прикосновению. Сам Гриндевальд испытывал слабость к этим длинным, рыжим локонам. Не было того дня, когда бы он не пытался прикоснуться к ним. Возможно, поэтому, Альбус так тщательно их постоянно расчесывал, пытаясь привести в порядок, хоть потом их ветер превратит в один большой комок.       Но когда волшебник попытался потянуть от себя несколько локонов, чтобы Дамблдор поднял голову, тот сделал то, чего от него совсем не ожидали. Даже сам Геллерт сильно растерялся. Альбус нагло, резко и быстро дернул рукой своей, чтобы вырваться из крепкой хватки, ведь его запястье до этого момента все ещё крепко сжимали. И Гриндевальд не понял причину такого поступка.       Куда большим удивлением для Геллерта стало, когда его сильно толкнули, заставляя лечь на землю. К счастью, траву под деревом капли дождя практически не задели и из-за этого, рубашка на спине не могла стать сразу же мокрой. Иначе бы, Гриндевальд мог разозлиться. Хотя, не стоит скрывать, как его вывело такое глупое поведение друга. И он бы соскочил, если бы не увидел лицо Дамблдора.       Тот смотрел на него с таким страхом и, возможно, даже болью, но при этом, он продолжал сжимать чужие плечи в своих пальцах. И хватка становилась сильнее из-за того, что волшебник сильно нервничал. А Гриндевальд как будто понял это, положив свою руку на локоть друга, слегка поглаживая. Это могло успокоить его, хоть немного, и позволить решиться на то, о чем он желал уже долгое время.       И Геллерт воспротивился, оказался сильнее Альбуса, приподнимаясь , стараясь оказаться ближе к нему. Да и сам Дамблдор наклонился, с такой дрожью прикасаясь своими губами к губам юноши, который просто не мог не ответить на этот поцелуй. Пусть он не был настолько шикарным из-за того, что для Альбуса он был первым, но как-то Гриндевальду было плевать. И именно сейчас, он позволил к себе прикоснуться. К своей шее, щекам, волосам… 1999 год.       Вздох. Казалось бы, самое простое действие, но сейчас оно было практически невозможным. Гарри было больно даже дышать. Ему казалось, что что-то сдавливало его грудную клетку. Как будто, огромная куча камней свалилась на него. И это ощущение было настолько противным, что хотелось сжать руки в кулаки, вместе с этим, собирая что-то в свою руку. Оно было настолько холодным и обжигающим, что сначала становилось непонятно, что это? Неужели… снег?       Если это снег, значит, Поттер находился на улице, но как он оказался тут, было непонятно. Хотелось встать, осмотреться, понять, что же произошло, но все что он мог, это просто открыть глаза. И было бы неплохо осмотреться, хотя бы взглянуть, но мозг, словно, не хотел воспринимать никакую информацию. Да и увидеть мир с помощью разбитых очков- не лучшая идея.        — Где он? Ищи его! Ищи! — донеслось до парня. Казалось, что звук был где-то рядом. Голос, чей-то незнакомый голос. Он был слишком хриплым и не похожим на голоса знакомых Гарри. Нужно было повернуть голову, оглянуться, а Поттер все продолжал лежать, тяжело сглатывая. Шея, грудь, нога, да и все в целом слишком сильно болело. Но юноша знал, что нужно переселить себя, сделать все, чтобы подняться.       И пока, он совершил самое простое действие, повернул голову. И это было настолько больно, что пришлось сжать зубы, чувствуя, как тысяча иголочек будто бы впивается внутри, вызывая дикую боль. Хотя, она была не так страшна, как то, что увидели глаза Гарри. Он даже подумал сначала, что ему кажется, что он этого не видит. Или ему просто не хотелось видеть этого.       На дороге, практически рядом с ним, на холодном снегу лежала Гермиона. Явно без сознания. Ее глаза были закрыты, а на лицо легкими хлопьями падал снег. И когда он таял от тепла ее тела, то медленными каплями стекал по щекам, касаясь свежей раны. Из-за этого воды приобретала ярко-красный цвет, чем смогла и напугать Поттера, который стал переживать за подругу. Но к счастью, как показалось на первый взгляд, кроме щеки у Гренджер больше не было ранений.        — Гермиона… — получилось уж слишком тихо. Голос ещё и хрипел, а во рту был непонятный металлический привкус. После этого, Гарри попытался сделать хоть что-то, хоть как-то дотянуться до подруги, чтобы коснуться ее хотя бы кончиками пальцев. Надо было убедиться, что она жива, что дышит. Хотя, это было глупо, ведь юноша видел, как слегка поднимается грудь девушки, говоря о том, что все же, она жива.        — Молчите… — послышалось издалека . Сначала, волшебник даже испугался и замер на несколько секунд, как будто бы и не дышал. И уже потом, медленно до него стало доходить, что уж этот голос он слышал. Женский голос. Он принадлежал той самой женщине, что угрожала Гермионе. Кажется, Винда пришла в сознание ещё раньше, чем Поттер.       Услышав этот голос, Гарри понемногу, но стал понимать, где он и что произошло. Казалось, что ещё недавно он был в чертовом доме, обломки которого валяются в округе, а после произошло нечто непонятное. Это была вспышка, некий взрыв ,что отразился на всем теле огромной болью. Она была настолько сильной, что даже не удивительно, что Поттер потерял сразу же сознание. Да ещё и небольшой обломок от дома завалился на его ногу. К счастью, она была не сломана.       Было непонятно, как далеко сейчас находилась Розье, но она столь быстро и бесшумно подобралась к нему, что юноша даже сначала удивился. Ведь стоило ему в обратную сторону повернуть голову, как он увидел волшебницу столь близко. И… кажется, не одному ему слишком сильно досталось. Выше щеки, практически под глазом, образовалась краснота, которая постепенно перерастет в синяк. Мелкие ссадины на лице портили красивое лицо, но они не так бросались в глаза, как еле заметные следы от крови под носом. Как будто ее пытались стереть. А ещё порванная одежда на шее и груди. Вряд ли она порвалась при взрыве..        — Ходить можете? — Винда пыталась говорить как можно тише и постоянно оглядывалась. Скорее всего, она пыталась понять, если ли кто-то из врагов рядом. И даже несмотря на неуверенный кивок Гарри, она попыталась помочь ему встать. Конечно же, волшебница могла бы и одна справиться, но, кажется, врагов было ещё больше, чем она предполагала. И одной ей сейчас не справиться. Все, что ей оставалось, покрепче взять парня за плечи и помочь для начала сесть.        — Моя палочка… — у Поттера не получалось столь же тихо говорить, как у волшебницы. Из-за этого он тут же поймал ее холодный, но такой строгий взгляд. — Извините… а кто они? И что с профессором? — юноша попытался говорить потише и точно так же оглянулся. Как будто бы думал, что сейчас кто-то из угла выскочит. Хотя, от врагов сейчас можно ожидать хоть что.        — Не знаю, что с Дамблдором, я нашла только вас, — на секунду Розье замешкалась, будто бы пыталась понять, кто же «профессор», но она достаточно быстро сообразила. — Это те, кто пытались нас убить. Я уже встречала их несколько недель назад. Точно не могу сказать, но, кажется, они такие же, как я и Ваш профессор, — юноша сначала слегка дернулся, когда почувствовал что-то на своей ноге. Он тут же опустил взгляд вниз и увидел свою палочку, которую положила Винда. — Вставайте.       И пока у Гарри были попытки встать с холодной земли, волшебница подошла к Гермионе. Она точно так же, как и до этого перед Поттером, села рядом с ней на колени, слегка раскрывая ее пальто. Нужно было надежно спрятать и ее палочку, чтобы никто не смог найти кроме самой владелицы. И взяв предмет покрепче, она просунула руку под одежду, случайно забираясь пальцами под легкую ткань рубашки, чувствуя тепло чужого тела. От такого женщина даже слегка дрогнула и постаралась как можно быстрее отдернуть руку. К счастью, юноша этого не заметил.        — Мы оставим ее здесь? — конечно же, парень боялся этого, но все же, понимал, что вряд ли они смогут защитить не только ее, но и себя, если возьмут с собой девушку, которая без сознания. Именно поэтому, Гарри говорил не так возмущенно или даже грубо. Да и женщина ответ не дала. Лишь взглянула на него, давая понять, что он и сам знает ответ на свой вопрос. — Но мы могли бы попытаться ее трансгрессировать. Я знаю…        — Не получится, — Розье даже договорить не дала. Как же наивно было со стороны Поттера предполагать, что женщина не пыталась этого сделать. — Они оцепили периметр. Я не знаю, что это за магия, но уверена, что Ваш профессор знает, — и после этого произошел легкий хруст. Звук явно говорил о том, что рядом кто-то есть. Ведь было слышно, как скрипит снег под обувью.       Винда замерла на несколько секунд, в точности, как и Гарри. Одной рукой женщина все ещё касалась Гермионы, ведь до этого она хотела поправить ее пальто, а вторая уже сжимала палочку. Она ничего не видела, ведь кто-то из-за которого Гарри застыл на месте, находился за ее спиной. Но она, словно, чувствовала чужое присутствие.       Не спеша и практически незаметно Розье повернула свою голову в сторону Поттера, пытаясь понять, собирается ли он атаковать или нет. Но тот стоял на месте, все так же сжимая в своей руке палочку. Было непонятно, почему он замер, почему не действует. Возможно, ещё не отошел от взрыва, а может, не знает, стоит ли вообще вступать в бой. Ведь человек перед ним тоже стоял на месте.       В отличие от волшебницы, юноша видел незнакомца. Он стоял практически напротив него, весь дрожал, так неуверенно держал палочку в руках. Как будто бы впервые. А может, он просто не решался убить. И атаковать Гарри первым не мог. Ему казалось, что сейчас этот человек просто опустит палочку и убежит. А если он начнет первым бой, то кто-то из них точно первым пострадает.       Но как оказалось, Поттер ошибался. И в этом была его ошибка. Ведь он даже не предполагал, что тот начнет атаковать, медленно взмахивая палочкой. И почему-то в голове юноши пронеслось «не успею». И он был прав. Ведь до сих пор он не понимал, что происходит и вступить в поединок, он даже не сможет, а все из-за того, что пропустит первый удар.        — Авада Кедавра, — неизвестно, какое заклинание хотел произнести тот человек, ведь он только успел открыть свой рот, чтобы хоть что-то сказать, когда Винда резко развернулась. Когда он собирался атаковать, то видел перед собой только Гарри, а про женщину, что была опаснее юноши, совершенно забыл. Именно поэтому он не успел отразить удар, чувствуя, как все его тело начинает постепенно ослабевать, а разум снова покидает его, оставляя лишь труп. Холодный и бездыханный. — Черт… ещё один…       Для Розье смерть этого человека совершенно ничего не значила, ей было не впервой столкнуться с этим. Она была реалистом и считала, что если не она их убьет, так они до нее доберутся. И возня Поттера ей была совсем не нужна. Только оставалась одна проблема: нужно было как можно скорее убрать тело, чтобы его и остальные не нашли и не подняли тревогу. Пусть они и знают, что только Альбус на свободе, но трупы их могли привести прямо к женщине.        — Я Вам для чего палочку отдала? — юношу ужасало ее спокойствие и стойкость. Он посмотрел на волшебницу, которая поднялась с места, слегка отряхивая свои колени от снега, что успел прилипнуть к штанам. И теперь ее очередь была ловить ужасающий взгляд со стороны Поттера. — Он и так уже был мертв. А нам нужно идти. И лучше бы их увести подальше от мадмуазель, — казалось, что слова о Гермионе могли привести хоть немного Гарри в чувства, но он все равно задавал себе вопрос: Кто же эта женщина, черт бы ее побрал?!