Хазан всегда подозревала, что путь школьного преподавателя скользок и тернист, но только натянув на себя его шкуру поняла, насколько. На новой работе она теряла остатки нервов и здравого смысла — медленно, но верно. Новенькая учительница не могла найти общий язык с любой возрастной группой учеников: младшие выводили её отсутствием мозгов, старшие — высокомерностью, а средние классы — адской смесью этих двух качеств.
Поначалу она всеми силами старалась избежать попадания в малосимпатичный стереотипный образ физрука, но в итоге дети стали бесить её настолько, что Хазан гонялась за ними по коридорам, оглушительно свистя в свисток и грозясь нечеловеческими карами, такими как челночный бег и подтягивания на виду у всего класса.
Однако, даже не уроки физкультуры были самым худшим явлением в жизни девушки. С этой ролью на «отлично» справлялось присутствие там господина Ягыза Эгемена. И в слове «присутствие» не было абсолютно никакого сексуального подтекста. Чёртов маньяк просто контролировал каждый вздох любого учителя своей школы, и Хазан не стала исключением.
В свой первый рабочий день она была готова скорее к новым домогательствам где-нибудь в подсобке, используемой для складирования спортивного инвентаря, чем к тому, что придётся разрабатывать методику по улучшению физических показателей учеников и составлять график соревнований между классами с прицелом на участие в общегородских марафонах.
— Держите, госпожа Хазан, — Эгемен настиг её в коридоре и протянул кипу листков, испещрённых таблицами и диаграммами. — Вообще-то, это ваша работа, но вот распечатанные нормативы выполнения упражнений для каждой возрастной категории учеников. Я хочу, чтобы к концу семестра средний показатель по классам соответствовал этим цифрам.
И, не дождавшись ответа, свалил.
— Козёл, — проворчала Хазан в безупречно ровную спину директора.
Педагогическая нагрузка у девушки была сумасшедшая. Классов в школе было хоть и немного, всё-таки надо было искусственно ограничивать численность учеников, чтобы поддерживать статус «элитного» учебного заведения, зато заполнены они были под завязку, и каждый урок превращался в сорокапятиминутный ад с двадцатью пятью орущими, не поддающимися никакой поведенческой корректировке демонами.
В один не очень прекрасный день без какого-либо предупреждения господина директора занесло к Чамкыран на урок. Эгемен хмуро обвёл взглядом физкультурный зал, беспорядочно висящих на канатах четвероклассников и орущую на них снизу Хазан. Как только в помещении запахло жареным, и детишечки заметили, наконец, грозную мужскую фигуру у входа, наступила гробовая тишина. Ученики вмиг слезли со спортивных снарядов и выстроились в шеренгу строго по росту, чего физрук не чаяла добиться от них в ближайшие лет пять.
— Так-так, — протянул директор обманчиво спокойным тоном. — Я вижу, вам не под силу наладить дисциплину в классе, госпожа учительница.
— Всё в порядке, господин директор, —холодно ответила Хазан. — Мы с ребятами сделали небольшой запланированный перерыв между упражнениями.
— Угу, — протянул Эгемен. — Запланированность так и бросается в глаза. Жду вас в своём кабинете после уроков.
«Началось», — кровь ударила в голову Чамкыран, проступая на висках капельками пота.
Она кое-как дожила до четырёх часов дня, на последнем уроке позволив десятому классу лупиться в «вышибалу», вместо привычных волейбола и отжиманий.
— Господин директор ждёт меня, — не давая бледной моли в приёмной и рта раскрыть, заявила Хазан. Вежливо поприветствовать секретаршу она также посчитала излишним.
— Не сомневаюсь! — фыркнула Фарах и раздражённо захлопнула кожаный ежедневник, лежащий на столе.
Физрук нервно одёрнула подол спортивной толстовки и постучала в дверь кабинета.
— Войдите, — ответил низкий голос, от которого у посетительницы волоски в самых разнообразных местах встали дыбом.
Хоть они с Фарах и не могли терпеть друг друга, присутствие в приёмной рыжей невзрачной секретарши немного успокаивало Хазан. В самом деле, не набросится же на неё этот маньяк, если за стеной будет сидеть, навострив уши, изнывающая от любопытства и неприязни мочалка.
— А, госпожа учительница, — по лицу Эгемена всегда было сложно угадать истинные эмоции, испытываемые им. — Проходи… те.
В дверном проёме мелькнула всклокоченная тускло-рыжая голова — Фарах рыскала по кабинету босса жадным взглядом. Чамкыран хмыкнула и с наслаждением хлопнула дверью: пусть моль помучается. То, что секретарша продала бы душу, вынюхивая о происходящем в кабинете, было ясно как белый день. Хазан представила, как вытянулось бы её конопатое лицо, узнай она правду.
— Я вижу, у тебя хорошее настроение, — вырвал посетительницу из приятных размышлений голос директора.
Улыбка сползла с лица Хазан, она вспомнила, где находится и кто перед ней.
— Ещё бы, ты ведь хотел со мной поговорить, — не упустила случая поддеть Эгемена девушка.
Тот нахмурился, но не в обиду на сарказм, а собственным, очевидно, не очень приятным мыслям.
— Почему ты не пытаешься найти подход к детям? — зло поинтересовался директор. — Считаешь себя выше всего этого?
— Разве я не говорила, что преподавание это не моё? — окрысилась Хазан. — Тем более в таком месте, под началом такого человека!
— Какого человека? — мгновенно уточнил директор.
— Такого, как ты! — блеснула физрук неопровержимой логикой. — Наверняка, твоё самолюбие очень тешит тот факт, что все вытягиваются перед тобой по струнке, так вот, тебя просто боятся, а не уважают или что-то там ещё! Боятся твоей власти, и того, что ты по щелчку пальцев можешь выбросить из школы любого, хоть ученика, хоть учителя!
— Страх — не худший вариант, — Эгемен свёл брови, буравя девушку взглядом. — Тебе тоже стоит попробовать, если по-другому не получается справляться с детьми.
— С детьми? Да это исчадия преисподней, демоны в человеческом обличии, злые духи, питающиеся чужими страданиями! Я видела детей, я знаю, что нормальные человеческие детёныши не такие. Они умеют слушать и слышать, они хоть как-то реагируют на авторитет старших, а ученики твоей школы — мерзкие избалованные снобы!
— Тебя так задевает, что ты для них пустое место? — хмыкнул мужчина. — Ну уж извини, они не должны беспрекословно подчиняться постоянно орущей соплячке, которая ничего из себя не представляет. Потрудись сначала заслужить уважение, а потом уже требуй послушания. Условия ты знаешь, они по-прежнему неизменны: не справишься с работой — вылетите из школы обе, на пару с сестрой.
Хазан хрипло выдохнула злой шёпот, в котором угадывалось слово «скотина».
Директор обошёл её и вплотную приблизился, прижимаясь телом к спине. Наклонившись, он шумно втянул ноздрями воздух, и Хазан панически принюхалась, пытаясь оценить свежесть аромата, исходившего от её толстовки под конец рабочего дня. По шее скользнуло горячее дыхание, директор уткнулся носом в волосы за ухом девушки, а его пальцы поймали тёмный локон, выбившийся из причёски.
Сердце Хазан предательски заколотилось. Она замерла, стараясь не дышать, в надежде, что очередное рандеву наедине с директором не закончится для неё как обычно.
— Я заметил, — мягко прошелестел ей на ухо Эгемен, — что ты игнорируешь собрания преподавателей, которые я устраиваю по пятницам. В чём дело, госпожа учительница? Считаешь, что ты лучше других и можешь не являться по моему требованию?
— А что мне там делать? — стараясь из последних сил контролировать голос ответила Хазан. — Я простой физрук, для чего мне присутствовать среди учёных людей?
— Приказ есть приказ, слышишь? Своими действиями ты подрываешь и мой авторитет, а я такого не потерплю. В эту пятницу придёшь как миленькая, поняла?
— Час, вычеркнутый из жизни, я лучше в зале поотжимаюсь.
— Поотжимаешься, поотжимаешься. Если я того захочу. Можешь идти. Я всё сказал.
Чамкыран не пришлось просить дважды, она пулей вылетела из кабинета директора, с силой захлопнув двери в приёмную.
— Редкостный скот, — прошептала девушка, пытаясь игнорировать напряжение, разросшееся между ног. Конечно, её тело реагировало на подонка, подарившего ей в общей сложности пять (но кто считает) оргазмов.
«Тело, но не разум», — успокаивала себя Хазан. Она дождётся выпуска Эдже из этой школы монстров и будет свободна. Осталось всего-то дотерпеть до июня, когда выпускные экзамены сестры подойдут к концу. Раз плюнуть.
В ярких красках ей вспомнилось ощущение крепкого директорского тела, прижимающегося к ней, его мускулистой груди, спрятанной под рубашкой, будоражащий запах парфюма. Несколько минут назад Эгемен мог бы с лёгкостью залезть ей в трусики, раздвинуть пальцами половые губы, проникнуть глубже. А там, кто знает, нагнуть над столом податливое тело и насадить до основания на плотный член. Хазан нервно сжала бёдра, чувствуя, как разливается румянец по щекам. Что за непрошенные мысли? Откуда взялись столь дикие фантазии? Ей нужно было срочно принять холодный душ и для верности пару раз приложиться лбом о что-нибудь твёрдое, чтобы выбить из башки всю дурь.
Девушка опрометью бросилась прочь из школы, где, казалось, сам воздух был пропитан феромонами проклятого Ягыза Эгемена.
***
По дороге домой Хазан остро реагировала на любое прикосновение в общественном транспорте, не говоря уже про обычную давку в автобусе, развозившем работяг из центра города на окраины. Глупо было отрицать, что беседа с директором возбудила девушку, но чтобы окончательно не упасть в собственных глазах, ей во что бы то ни стало необходимо было сбросить это возбуждение, не прибегая к рукам.
«Ни за что не буду дрочить на этого упыря», — мысленно поклялась себе Чамкыран, запираясь в ванной комнате.
После ледяного душа она сделала несколько подходов, отжимаясь и приседая, а после завалилась с книгой на кровать. Строчки прыгали перед глазами, складываясь в размытый образ мужского лица с широкими бровями и большими зелёными глазами…
— Сестра, ты дома? — в комнату вбежала запыхавшаяся Эдже. Изо рта у неё торчал кусок хлеба.
— Дома, дома, — проворчала Хазан, радуясь возможности отвлечься. — Опять нормально не ешь? Расскажу матери.
— Я поем, только математику доделаю. Завтра опять контрольная.
— Жуть. А как вообще дела?
— Нормально. Сегодня в коридоре мне сам директор улыбнулся.
Хазан моргнула.
— Улыбнулся? То есть… тебе?
— Ага, — мордаха сестры расплылась самодовольством. — А он весьма симпатичный, когда не хмурится, как демон. Хотя, откуда тебе знать, верно? При виде тебя у него такое выражение лица, будто ему яички прищемило.
И довольная девица заржала как конь над собственной шуткой.
— Эдже!
— Что? — хмыкнула сестра. — Давно хотела спросить, как вы ладите вообще?
— Никак не ладим! — Хазан отвернула от младшей сестры вишнёвого цвета лицо. — Он директор, я учительница, что тут ладить?
— Ну да, ну да, — протянула Эдже, пытаясь скрыть ухмылку. — Ладно, пойду готовиться к контрольной. И, знаешь, обидно, что я ещё и физкультурные нормативы должна сдавать наравне со всеми! Может у меня быть хоть какой-то блат в этой проклятой школе? Неужели я не заслужила права хотя бы по поводу твоего урока не париться?
— И не мечтай! — рявкнула Хазан, раздражённо утыкаясь в книгу.
Улыбнулся он ей, видите ли.
***
Пятничное собрание — скука смертная — началось ровно по расписанию в семнадцать ноль-ноль, и ни минутой позже. Пунктуальность была ещё одним пунктиком господина директора.
В учительской шёл небольшой ремонт, поэтому было решено провести встречу в пустующем классе. Хазан, одетая в велюровый спортивный костюм, плотно облегающий её выдающиеся формы, зашла в помещение нарочито расслабленной походкой за секунду до появления за спиной Ягыза Эгемена. Всю расслабленность с физрука как ветром сдуло, стоило затылком ощутить присутствие этого мужчины.
Девушка коротко бросила коллегам пожелание доброго вечера и забилась на последнюю парту, аккурат за молоденькой учительницей английского — госпожой Ниль.
Директор молча проследовал в начало класса к широкому учительскому столу, затем мстительно усмехнулся, взглядом высверливая в новенькой строптивице дыру.
— Рад всех видеть. Особенно учительницу физкультуры, которая, наконец, почтила своим присутствием наше собрание. Добро пожаловать, госпожа Хазан.
Чамкыран состроила на лице кислую мину и пробормотала «утырок». Сидящая впереди госпожа Ниль вздрогнула, и Хазан уже было испугалась, что была ею услышана, однако оказалось, что это директор обратился к англичанке в ту же секунду. Далее последовала капитальная взбучка за то, что ученики школы Эгеменов потерпели сокрушительное поражение на общегородской олимпиаде, и продули не кому-то там, а своим заядлым соперникам из частной школы Корая.
После того, как госпожа Ниль выбежала из класса в слезах, Эгемен разгневанно уставился на молоденького учителя географии.
— А у вас, господин Огуз, кажется, проблемы с переаттестацией? Если вы не принесёте мне сертификат в ближайшее время, школе придётся с вами распрощаться, так и знайте!
Хазан устало выдохнула и, откинувшись на стуле, погрузилась в собственные мысли. Оказывается, господин директор был таким говнюком не только с ней, а со всеми, что, несмотря на весь ужас его поведения и характера, немного успокоило и даже обрадовало. Девушка расслаблено заскользила взглядом по директорской фигуре: в честь пятницы или ради того, чтобы покрасоваться на собрании, Эгемен приоделся, сменив привычный строгий вид на более неформальный.
Под клубным серым пиджаком угадывалась чёрная эластичная футболка, тёмно-синие брюки без привычных стрелок выигрышно облегали бёдра и округлый зад директора, а на его ногах Хазан с удивлением обнаружила спортивные «сникерсы». Во время приступов праведного гнева Эгемен так яростно тряс головой, что прядь длинных волос выбилась из чёлки и эффектно легла на бок.
«Хорош, мерзавец», — с томлением в сердце подумала Хазан и поплотнее свела ноги, чтобы унять тянущее ощущение внизу живота. Словно в ответ на мысли «мерзавец» посмотрел ей прямо в глаза и произнёс:
— Вернёмся к вам, госпожа Хазан. Меня не устраивает дисциплина на ваших уроках. Даю вам две недели на то, чтобы исправить ситуацию. И можете ждать моего прихода на урок каждую минуту — я не собираюсь пускать это дело на самотёк и буду контролировать процесс.
— Кто бы сомневался, — проворчала учительница физкультуры.
— Вы что-то сказали?
— Говорю, конечно буду ждать, господин директор, — Хазан лучезарно улыбнулась и словила несколько ошарашенных взглядов коллег.
Глаза Эгемена потемнели, но комментариев на дерзость не последовало. Вместо этого директор подхватил со стола какие-то бумаги и объявил, что народ может расходится, так как тёмный властелин школы сказал всё, что хотел. Учителя стали поочерёдно подниматься со своих мест и выходить из класса вслед за патроном.
— Как и думала, пустая трата времени, — констатировала физрук, ёрзая на стуле.
Все разошлись, и Хазан осталась в классе одна. Ей на ум пришла весьма хулиганистая идейка. Девушка воровато оглянулась и крадущимися шагами направилась к доске. Быстро вывела мелом по гладкой зелёной поверхности красивым крупным почерком: «Директор — козёл» и немного отошла назад, любуясь работой.
За спиной раздались приглушённые шаги, какие обычно издаёт спортивная обувь. Хазан резко обернулась, встречаясь взглядом с вернувшимся Эгеменом.
— Я, кажется, забыл здесь… планшет.
Зелёные глаза уставились на доску, изучая надпись. Чамкыран застыла, словно приросшая к одному месту. Она судорожно вытерла испачканные мелом пальцы о штаны.
— Забыл планшет, а нашёл кое-что поинтересней, — директор обернулся и закрыл двери класса на ключ.
