Crema's & Vinedo's

      Чуя       — Слушай, я не знаю, кто ты, блять, такой и на что по-твоему ты имеешь, блять, право, но Viñedo — мой. Я подписал документы. Мне плевать, если бизнес должен был получить ты, это тебе надо с твоим папашей решать. Старик хотел, чтобы магазином управлял я. Он мой, мой по закону. А что касается Дазая, то он вообще не имеет никакого ко мне отношения.       — Да ладно тебе, Чуя! Мы же были партнерами, и я всегда тебя поддерживал. А теперь твоя очередь, ты у меня в долгу.       — Не, с меня хватит твоих унижений, Дазай. Ты не меняешься, ты снова и снова ввязываешься в какую-то херню с этими придурками. И именно поэтому мы больше не партнеры, а тебе я ничего не должен. Вот нахуя ты вернулся? Ты настолько туп?       — Это не моя вина, или ты вправду думаешь, что я бы намеренно залез в это? Этот парень связался со мной еще давным-давно, сказал, что он коллега одного из наших самых лучших и надежных партнеров... у него была для меня работа, он уверял, что я смогу много получить. Думал, он сдержит свое слово, я не смог отказаться, а на самом деле он просто хотел достучаться до тебя через меня. Если бы я только знал, Чуя...       — Ты настолько тупой, что пиздец. Я думал, ты покончил с этим насовсем и ни за какие бы деньги... Но нет, блять. А теперь ты вернул к этому и меня, чтобы что?       — Это не входило в мои планы! Но я вправду не знал, что ему нужно, пока он не упомянул твое имя. Прости, Чуя.       — Отъебись, Дазай. А что касается тебя, ты не получишь и метра квадратного в Viñedo, независимо от того, что Дазай для тебя сделал или сколько должен. Это только вам, идиотам, решать. Но, если честно, мы ничего тебе не должны. Дазай выполнил изначальные договоренности сделки, а то, что ты позарился на мой бизнес, — твоя беда. И я не собираюсь отдавать его какому-то слабаку вроде тебя. Иди поплачь своему папочке и попроси у него что-то другое, я знаю, что у него было не одно дело. И если это все, то я ухожу и забираю с собой этот переходник бинтов.       Я хватаю Дазая и выталкиваю его за дверь перед собой. Внутри кровь бурлит, я никогда не был так взбешен. Мы доходим до моей машины, и я едва сдерживаю себя, чтобы не придушить этого ублюдка прямо здесь. У меня голову кружит от злости.       — Ты что, блять, спятил, Дазай!? Ты хоть понимаешь, что могло случиться из-за тебя и твоих чертовых проблем? Если я потеряю свой бизнес, да поможет мне Бог, я тебя голыми руками убью. Я поверить не могу, что ты снова связался с эскортом... Какой же ты идиот. Я не хочу потерять все из-за тебя, потому что теперь мне есть, что терять. Мы вернемся, и я больше не скажу тебе ни слова, я клянусь, что ни за что не буду помогать разгребать твое дерьмо. Это был последний раз, Дазай, между нами все кончено.

Я скоро буду дома, Ацуши. Мне так жаль, что я уехал. Этого больше не повторится, я так дорожу тобой и ни за что не захочу оставить тебя и вернуться в прошлое.

      Ацуши       За окном глубокая ночь. Меня будит звук уведомления. Я едва уснул, и у меня совсем нет сил двинуться и проверить, что там, но неизвестность меня терзает еще сильнее, чем усталость, поэтому мне приходится нащупать телефон в темноте и посмотреть сообщение. Какой же экран яркий, больно. Сощуренными глазами я разглядываю имя и тут же сажусь на кровати. Это от Чуи, Бог мой, мое сердце сейчас выскочит. Я читаю его сообщение и не могу сдержать слез, читаю и перечитываю, с каждым словом плача все сильнее. Он вернется домой, он сказал, что дорожит мной... Как же я счастлив услышать от него это вновь. Я теперь так взволнован, что вряд ли усну.       Через пару часов звонит будильник, и я просто поднимаюсь с постели, чтобы выключить его. Я вправду не мог заснуть все это время, бездумно пялился в потолок. Я даже забыл, что остался у Танидзаки... Думаю, мне стоило бы одеться, я здесь все же гость; правда, у меня с собой лишь моя рабочая форма. Ладно. Надев ее, я иду на кухню и встречаю уже сидящую за столом Наоми. Она мягко улыбается, заметив меня.       — Доброе утречко, — она меняется в лице, рассмотрев меня. — Ты так улыбаешься, случилось что-то хорошее?       — Доброе утро. Ну... Мне Чуя написал, он вернется скоро домой, так что... вот, — я медленно иду дальше по кухне, совсем раскрасневшись. Наоми радостно поднимается с места и обнимает меня, искренне улыбаясь.       — Это же чудесно, Ацуши! Я так рада за тебя! Будешь завтракать? Что хочешь? Я приготовлю! — она так эмоционально тараторит это, я лишь улыбаюсь и, возразив, готовлю завтрак вместе с ней. Мы говорим о Чуе, о том, как мы познакомились, о приятных моментах и не очень, кажется, вообще обо всем, и мне нравится, что ей интересно это все. Я рад, что могу поговорить о нем с кем-то, пусть это и кажется девчачьим делом. До этого у меня не было таких теплых разговоров, а Наоми чудесная собеседница.       Я ухожу в подсобку в кофейне и застываю, встретившись с Рюноске. Он почти незаметно кивает мне в знак приветствия и застегивает рубашку от нашей рабочей формы, и делает это так изящно, что я не могу отвести глаз. Он вправду отличается от всех.       — Ох, привет, тебя... значит, приняли? — я снова заикаюсь, вдруг поняв, что пялился на него.       — Как видишь, — его ответ заставляет меня краснеть. Черт, ну это же очевидно, почему я это спросил. Он в нашей форме, и он в подсобке для рабочих. Дурак.       — Эм, поздравляю! А ты... один здесь?       — Еще босс. Он сказал, что ты будешь меня учить.       — О, хорошо! Тогда давай начнем, — пытаясь заглушить неловкость, я произношу это с таким нелепым энтузиазмом. А еще и о сообщении Чуи все думаю... Он скоро вернется, я до сих пор на седьмом небе от счастья. А вот Рю, похоже, не разделяет моего счастья; просто кивает и идет за мной. Почти до обеда я показываю ему магазин, учу готовить разные напитки и принимать заказы, и как же везет, что у него хорошо получается. И даже с наличными у него нет проблем, может, он работал где-то раньше? Должен признать, он хорош и учится быстро; мне нравится это, потому что мои мысли сегодня совсем не настроены на обучение. День идет гладко. Вскоре приходят Ранпо с Джуничиро и замечают то, как я сияю от радости, хотя я очень стараюсь вести себя как обычно.       — Ты сегодня намного счастливее, Ацуши. Что же такое случилось? — спрашивает Джуничиро. Я розовею от его слов и только хочу ответить, как Ранпо начинает:       — А разве не очевидно? Модная шляпка и наш драгоценный коллега, так любящий самоубийства, скоро вернутся. Ведь так? — он усмехается, а я краснею до ушей от упоминания Чуи. И, черт, я совсем забыл про Дазая...       — О, правда? Когда?       — Он написал мне сегодня ночью, что скоро вернется... но ничего не сказал о Дазае, — и ведь вправду... Я был так увлечен самим Чуей, что не подумал о Дазае. Я чувствую себя виноватым. ...надеюсь, что и он в порядке.       — Дазай? — Рю спрашивает за моей спиной. Точно, он ведь тоже тут. Я оборачиваюсь к нему; его глаза распахнуты, он выглядит таким удивленным. Он прижимает к губам бледную ладонь и тихо кашляет, будто не хотел секунду назад что-то сказать, а сейчас просто пытается отвести от себя внимание. Я медленно киваю ему и замечаю, что Джуничиро тоже на него смотрит.       — А, да..? Осаму Дазай, ты с ним знаком?       — Можно и так сказать... — он отвечает тихо и смущенно, хотя и выглядит все таким же удивленным. Мне бы хотелось расспросить его, как они познакомились, но, наверное, сейчас не время. И не только потому, что я сам знаком с Рюноске совсем недолго, но и потому, что мы на работе. И я, и все остальные замолкают и приступают к своим обязанностям. Очень хорошо, что мы не продолжаем эту тему, потому что я не хотел бы трогать прошлое Дазая с Чуей, и вообще говорить об этом, находясь в таком замешательстве.       Проведя всю оставшуюся смену в раздумьях, я будто скидываю с себя тяжелый камень, когда Джуничиро говорит о закрытии кофейни. Я свободен, я могу идти домой. Почти бегом направившись в подсобку, я достаю телефон, но не вижу новых сообщений. Вздох. И только я собираю свои вещи, как в голову приходит мысль, заставляющая меня вздохнуть еще тяжелее. Но ладно, плюсов определенно больше чем минусов. Вперед!       Я выхожу обратно в главное помещение и подхожу к Ранпо, что с любопытством наблюдает за мной. Его озорная улыбка уже говорит о том, что я пожалею о разговоре с ним.       — Хэй, а мы можем... поменяться сменами в пятницу?       — Так и знал! Я знал, что ты захочешь поменяться со мной, знал!! Хочешь два выходных подряд? Какой ты жадный, Ацуши-кун, — он ухмыляется. Боже, ну как же с ним сложно.       — Ну пожалуйста! Я никогда ни о чем тебя не прошу, и я был бы очень признателен... — я умоляю его, состроив самое жалостливое выражение лица, на которое только способен. Он молчит, смотрит на меня пару мгновений, а потом откидывается назад, драматично прислонив голову к стене.       — Ладно, я поменяюсь с тобой, но теперь ты должен мне вдвойне, — Ранпо соглашается и подмигивает мне, но я вспоминаю, что недавно он мне уже помогал, и тяжело вздыхаю. Вот черт, он действительно любит использовать других людей.       — Хорошо-хорошо, все, что ты захочешь. И, правда, спасибо тебе большое, — и мы улыбаемся друг другу.       — Да-да, пожалуйста. Повеселись со своим парнем, только не слишком, — он ухмыляется и заставляет меня вспыхнуть от смущения. Господи, хоть бы никто не услышал это его пожелание. Я, неловко кивнув Ранпо напоследок, выхожу из кофейни и быстро иду на остановку, и вот мои мысли уже переполнены понимаем, что я скоро буду дома. И Чуя тоже будет.       Вернувшись домой, я чувствую себя таким растерянным. Что мне делать? Когда Чуя с Дазаем вернутся? Через пару минут? Или часов... Эта неизвестность меня так тревожит, мне точно нужно занять себя чем-то, отвлечь. Я сижу в душе достаточно долго, но время будто замерло, а тревога все так и путает мои мыли. Чуя будет зол? Может, мне стоит оставить его одного? У них все хорошо прошло? Хотя, думаю, Чуя бы написал мне, если бы что-то было не так... Я так хочу его увидеть, я сойду с ума. Боже, почему я всегда так много думаю, они точно будут в порядке. Да ведь? Какой ужас... Уборка. Уборка меня точно отвлечет и успокоит, так что я пойду уберусь.       Передвигая все, протирая каждую полку, я хожу по квартире с пылесосом. Вокруг теперь пахнет свежестью, я даже убрал все на места. Я потратил на это пару часов... Ого. Но они все еще не вернулись. Они так далеко уехали? У меня так много вопросов, но никто мне на них не ответит. Я иду на кухню, желая попить воды, и слышу, как в двери поворачивается ключ. Пару секунд, и я вижу Дазая, а он, заметив меня, расслабляется и ухмыляется своей привычной улыбкой.       — Ацуши-кун, — он тихо зовет меня. Я срываюсь с места и крепко обнимаю его; он обнимает меня в ответ, чувствуя, наверное, мое бешено колотящееся сердце.       — Где Чуя? — у меня было так много вопросов, но это единственное, что я выпалил.       — Он внизу... мы не в очень хороших отношениях. Но, Ацуши-кун, тебя совсем не волнует, как я? — он спрашивает с усмешкой, но в его глазах я вижу только боль. Я бы хотел спросить, как он, что с ним случилось, но он мне все равно ничего не расскажет. Как и всегда. Я... мое сердце так болит. Чуя совсем рядом, но я стараюсь держать себя в руках. — Ты можешь идти.       — Я знаю... но все же как ты, Дазай-сан? Все хорошо? — я спрашиваю виновато, но с искренним интересом, и мне становится тепло от его мягкой улыбки.       — Я в порядке. И я буду в порядке, обещаю, даже когда ты уйдешь с Чуей.       — Точно? Я могу остаться...       — Ацуши-кун, я знаю, как ты хочешь увидеться с ним, и я сам хочу, что ты был с ним. Я вижу, каким счастливым он тебя делает, я уверен, что ты волновался. Но вот мы здесь, не волнуйся и тем более обо мне, пожалуйста. Ну же, ступай, проведи время с ним, — с его губ улыбка не сходит, но и в глазах боль не растворяется. Но он действительно выглядит нормально. Я верю его словам и, еще раз крепко обнявшись с ним, ухожу в свою комнату, чтобы забрать уже собранную сумку. Я выхожу в коридор, и Дазай одаривает меня усмешкой. — Ты уже успел подготовиться, да?       — Тц... Мне нужно было себя отвлечь, вот и собрал, — я отвечаю ему смущенно, видя его лицо.       — Что ж, иди. Я знаю, что и он очень хотел тебя увидеть... Даже если мы не разговаривали все это время, — он машет мне на прощание и плюхается в диван. Почему они не разговаривали?.. Ответит ли он мне? Хотя, думаю, я и сам догадываюсь: Чуя так не хотел связываться вновь со своим прошлым. А сейчас, наверное, их отношения только хуже... Ладно, я не хочу больше думать об этом. Мы обнимаемся еще разок, и я говорю ему, что буду совсем не против его сообщения или звонка. Он коротко смеется и кивает мне, поблагодарив. Я рад, что он вернулся невредимым.       Я тут же выхожу из квартиры. Спускаюсь на лифте, и только его двери открываются, я встречаю Чую. Без шляпы, с красиво растрепанными на плечах волосами; он в темно-синей рубашке, обтягивающей его тело и очаровательно подчеркивающей его глаза, и в таких же обтягивающих джинсах. У меня нет сил больше терпеть. Я просто бросаю сумку и накидываюсь на него с объятиями весь в слезах. Он прижимает меня к себе, обнимает крепче, и мне совершенно плевать на все вокруг. Он здесь, он рядом. Я жмусь в его плечо совсем не в силах остановить плач, но спустя какое-то время он отодвигается. В его глазах тоже слезы. Как же я счастлив, что он вернулся целым, что он сейчас обнимает меня. Внутри больше не тревожно, только тепло и спокойно.       — Мой милый тигренок, — он шепчет с нежностью, и меня распирает от чувств. Я улыбаюсь широко-широко и притягиваю его к себе для поцелуя. Он обвивает мою шею, крепко прижимается и целует в ответ, согревая и успокаивая меня еще сильнее. Я словно снова ожил, я чувствую жар каждым миллиметром кожи. Я невольно вспоминаю наш первый поцелуй и чувствую, как сладко трепещет мое сердце. Его пальцы приятно гладят мою шею и путаются в волосах, а я обнимаю его за талию, за поясницу, и жму к себе поближе, ощущая даже слабость, точно мы дома. Он совсем тихо стонет в поцелуй. Я так соскучился по этому чувству. — Чуя, я- — он перебивает меня, снова целуя, касаясь языком моего языка, и теперь не сдерживаюсь я. Бог мой, насколько же сильно мне это нравится. И мне так все равно, увидит ли нас кто-то. Он целует меня глубоко и мокро, выбивая вообще все мысли из моей головы. Я даже не помню, что хотел сказать... Но Чуя отстраняется, сверкнув довольно глазами, и я шепчу своим дрожащим голосом: — Я люблю тебя. — Ацуши, — его шепот жжет мне губы, он почти невесомо целует меня, оставляя приятно покалывающее желание большего, но я лишь обнимаю его за талию. И с яркого горячего желания его настроение сменяется за миг на нежность. И это так чудесно, что я готов вновь заплакать. Он тихонько гладит меня по затылку, ероша волосы, улыбается и выдыхает в мои губы: — Я тоже люблю тебя.