Гарри Поттер и Сумерки

      С появлением этого ушасто-хвостатого чуда в доме будто поселились уют и теплота. Арчи оказался очень деликатным и самодостаточным по характеру — не лез постоянно ко мне или Кричеру, целый день исследовал дом и окрестности, играл на полянке возле дома или грелся на редком осеннем солнце, лежа на веранде. Но и против общения ничего не имел: с удовольствием играл с наколдованным бантиком, подставлял еще худенькое пузико под почесывание, любил поспать на моих коленях, пока я читал книги по артефакторике из библиотеки Поттеров.       Мне стало еще приятнее возвращаться в свой маленький домик. Но и уходить с утра мне не было тоскливо, потому что в школе я мог увидеть кое-кого.       Я все так же пытался бороться со своими мыслями, желаниями, ведь все это неправильно. Но сил уже совсем не оставалось, и я смотрел. Я позволял себе посмотреть на вампира совсем немного, пару секунд, но и этого мне хватало.       Его завораживающая, звериная походка. Грациозные, лаконичные движения — никакой суеты, только плавное величие. Я мог бы часами наблюдать за ним, за его скупыми, выверенными до миллиметра движениями.       Его глаза… Они меняли цвет. Как другие не замечали этого? Эта завораживающая, бархатная, голодная темнота. Этот янтарный свет, в глубине которого пляшут насмешливые чертенята. Иногда, очень редко, они были тепло-карими, как нагревшийся на солнце Тигровый глаз — камень, в самой сердцевине которого переливаются таинственно-волшебные искорки. Но независимо от цвета, эти глаза были прекраснее всего, что я видел в своей короткой жизни.       Его прекрасное тело. О, этому телу нужно слагать оды! Несмотря на то, что он не был очень уж крупным, в нем чувствовалась огромная сила. В этих широких плечах, в сухих мускулах рук, в пружинистой походке хищника.       Его бархатистый грудной смех и низкий мягкий голос, будто нежнейшим мехом по коже. Это было практически невыносимо, но и несоизмеримо хорошо.       Наверное, я выглядел маньяком, но остановиться не мог. Я уже не находил причин, почему не стоит на него смотреть так долго. Почему стоит избегать мыслей о нем, как о мужчине. Почему мое влечение к нему - это плохо.       И все, что меня сдерживало это мысль о том, что ему вряд ли нравятся парни. А если он и не против партнера-мужчины, то зачем ему я? С такой внешностью, деньгами, характером он найдет себе кого-то лучше, привлекательнее меня. Если уже не нашел. И эта мысль отдалась такой болью, что стало трудно дышать. Неужели я так глубоко увяз в нем?       Мои новые знакомые стали замечать, что я начал грустить и отдаляться от них. Но мне удалось отшутиться, ссылаясь на осеннюю депрессию и приближение Рождества — главного семейного праздника. Праздника, который я не любил, потому что семьи, как таковой, у меня не было никогда. Может быть только в самом далеком детстве, когда мама с папой были еще живы, но я этого совершенно не помню.       Однако же в этом году я грустил совершенно по другому поводу. Ведь это Рождество я буду встречать в своем доме, со своей маленькой, очень своеобразной, состоящей из старого ворчливого домовика и маленького книзла Арчи, но семьей. Этого мне было достаточно. По крайней мере, я старался себя в этом убедить.       Чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о вампире, я стал проводить больше времени в недавно оборудованной лаборатории, разбираясь в основах артефакторики. А когда и это не помогало, я выходил на пробежки. Прохладный лес успокаивал мои мысли.       Это утро в самом начале ноября ничем не отличалось от предыдущих — рано, еще только начинало светать, я вышел на пробежку, чтобы выветрить остатки сна. Сна, в котором Эдвард был со мной — мы сидели на веранде моего дома на маленьком диванчике, обнявшись и накрывшись одним пледом на двоих. В моем сне вампир смотрел на меня, как на самое большое сокровище и рассказывал что-то ужасно интересное. Целовал мои руки, а потом…       Нет, это нужно срочно забыть!       Но на моем любимом мостике, на котором я собирался немного посидеть и передохнуть, меня ждал сюрприз. Очень неожиданный. Сначала я подумал, что на фоне моей… симпатии к вампиру у меня начались галлюцинации. Спасибо хоть, что приятные. Но в небольшом уютном сухом закутке под раскидистой пихтой, свесив ноги с деревянного настила моста, действительно сидел Эдвард Каллен и задумчиво смотрел на ручей, весело бежавший по дну овражка. При моем приближении он удивленно оглянулся и солнечно улыбнулся мне.       — Привет! — вампир подвинулся немного, чтобы и я мог присесть на сухое место, и похлопал ладонью рядом с собой. Странно, он должен был услышать мое приближение уже давно. Почему же не ушел? Может… нет, он же не будет этого делать. Но, все-таки, может он заметил, что я смотрю на него? Он гомофоб, и хочет поиздеваться? Наверное, ему не очень приятно от моих взглядов.       — Доброе утро, — тихо прошептал я, стараясь сесть как можно дальше от него. Я бежал до этого места минут пятнадцать и, наверное, от меня не очень приятно пахнет. Хотя, он же вампир и почувствует это с большого расстояния. От моих выводов мне стало ужасно неловко, и мои щеки заполыхали румянцем.       — Красивое место, — я бы поспорил, что вампир намного красивее, но промолчал. Зато краска от таких мыслей с лица начала переходить на шею. Мне было очень неловко, но от его близости, от моего сна, где мы были парой, я не мог вымолвить и слова. Видимо, Эдвард почувствовал что-то и продолжил, — Я раньше часто бывал здесь, но потом заметил тебя. Мне показалось, что умиротворение этого места тебе нужно больше, и перестал сюда приходить.       Мои глаза расширились, и я удивленно уставился на мягко улыбающегося парня.       — Не стоило таких жертв, — тихо прошептал я, и мой голос дрогнул. Я не знал, что можно еще сказать. Он уступил мне это место потому, что даже находиться рядом со мной ему противно?       — Если ты не против моей компании, то я хотел бы приходить иногда сюда, как раньше. — Он вопросительно посмотрел на меня. А мне стало чертовски стыдно, что своим присутствием я мешаю ему наслаждаться прогулкой. Ведь он нашел это место много раньше меня. А я ему мешаю.       — Нет, конечно нет, — быстро выпалил я и опустил голову. — Я могу найти другое место для пробежек. Тут в округе много тропинок. Нужно было раньше сказать, я не хотел своим присутствием доставлять кому-то неудобства, — под конец мой голос упал до шепота. Мало того, что я на него пялюсь и фантазирую о наших отношениях, так еще и мешаю жить.       — Какие неудобства? — Эдвард удивленно глянул на меня. — Мне приятна твоя компания. Это меня нужно бояться.       Это намек на его вампирскую природу? Думаю, несмотря на его сущность, это ему следует опасаться моего влечения, и оберегать свою честь. Эти мысли немного рассмешили меня, и я робко улыбнулся Эдварду.       — Я смогу себя защитить, — уж в этом я был уверен. Никто не сумеет навредить Повелителю Смерти. Вампир недоверчиво посмотрел на меня.       Мне было все равно, что он вампир, и я был не против поделиться с ним кровью. Вот только он вряд ли ее захочет. Все это время на мне был амулет сокрытия. Он оставлял запах моей крови неизменным, делая неразличимыми нотки магии. Так что для Эдварда мой запах должен казаться самым обычным, если не хуже других. Мне до сих пор не давало покоя воспоминание о том, как он морщился на первом уроке биологии.       Так мы просидели довольно долго. Я наслаждался близостью симпатичного мне молодого человека, а что думал обо всем этом Эдвард, я не знал. И не хотел знать, потому что вряд ли ему так уж приятна была моя компания. Но место действительно было очень уютное, ради него можно было и потерпеть меня, наверное.       Краем глаза я посматривал на вампира — просто не мог удержаться. Сегодня он был такой расслабленный, мягкий, задумчивый. Его глаза сияли драгоценным янтарем, и он ужасно мило их щурил, будто бы на солнце. По его полным губам гуляла еле заметная довольная улыбка. Мне было очень неловко, но я не мог удержаться от фантазий. В моих мечтах я нежно касался упругой гладкости его губ, пробовал их на вкус, а Эдвард не отталкивал меня. И когда думать об этом стало невыносимо, я быстро попрощался и убежал домой.       Почему он? Почему мое глупое сердце не выбрало простого парня, который бы не был похож на прекрасное Божество, неизвестно что забывшее в маленьком городке, затерянном среди лесов Америки.       Придя домой, я тут же отправился в душ. Мысли о моем неприятном для Эдварда запахе все не оставляли меня.       POV Эдвард       После того случая с котенком, я много думал. Мальчик много загадочнее, чем хочет казаться. Я все так же не позволял себе многого, но однажды не удержался и решился на одну маленькую беседу.       И итоги этой беседы меня очень порадовали — мне не казалось, что малыш смотрит на меня в школе. Это было не мое разыгравшееся воображение, воплощающее самые заветные мечты. Судя по его реакции, я ему как минимум симпатичен. О, эти невероятно милые покрасневшие щеки и ушки, которые так и хочется облизать. Он сильно смущался, но его запах не смог скрыть возбуждения. А как сильно билось его сердечко.       Сегодня я позволил себе подобраться поближе к дому Гарри, намного ближе. Я сидел в ветвях старой пихты напротив окон его дома, когда он только забегал на крыльцо. И вид, открывшийся мне через пару минут стал самым прекрасным из того, что я видел в своей долгой жизни. Прекрасным и горячим.       Потому что большое окно на втором этаже открывало замечательный вид на ванную комнату, а Гарри после пробежки решил принять душ. В неровном свете осеннего утра его обнаженное тело сверкало мягким жемчужным светом. Матовая сливочная кожа так и манила. Он зашел в комнату в одном белье. Но, Господи, как это было красиво — белые маленькие брифы были такими тонкими, что совершенно ничего не скрывали. Наоборот, они отчетливо обрисовывали его гениталии: маленькие яички и рельефную головку.       Когда Гарри повернулся ко мне спиной и начал снимать свое белье, у меня чуть слюна не закапала. Потому что настолько сексуальных ягодиц я не видел наверное никогда. Широкая резинка немного врезалась в упругую плоть на половине пути, и мой член уже стоит вовсю, нежные ягодицы мягко покачнулись, полностью свободные от ткани, и я потек. Как подросток.       Но в следующую секунду мне стало абсолютно плевать на свое состояние — Гарри наклонился, чтобы окончательно стянуть белье, и половинки попы немного разошлись. Совсем чуть-чуть, на один короткий миг, который отпечатался в моей памяти. Оказывается, малыш убирал волоски не только со своих ножек, но и с промежности тоже. Поэтому мне открылся прекрасный вид на маленькую, сжатую, словно невинный бутончик, дырочку. На самом деле, анус был практически незаметен на фоне кожицы промежности — он был светленький, совершенно не выделяющийся, но не для вампирского зрения, которому я был чертовски благодарен в этот момент.       Закончив с бельем, Гарри повернулся, будто специально демонстрируя мне свое тело во всей красе. И, конечно, я не стал этому сопротивляться, потому что там было на что посмотреть.       Ожидаемо, его пах был тоже голеньким. Ничего не скрывало его гениталии, которые я без зазрения совести начал рассматривать. Потом, конечно, совесть сильно погрызет меня, но не сейчас. Сейчас я наслаждался видом обнаженного, удивительно гармоничного тела мальчика, от которого уже вряд ли смогу отказаться.       Малыш сделал несколько шагов к окну, от чего его яички и пенис немного покачнулись. Член у него был обрезан, и некрупная рельефная головка задорно торчала, поддерживаемая мошонкой. Цвет гениталий почти не отличался от остального тела, только нежная кожица головки и уздечки была розового цвета, так и манила попробовать на вкус, взять в рот и ощутить на языке приятную тяжесть. Почувствовать, как небольшой пенис крепнет от моих ласк.       Тем временем Гарри забрался в ванну — которая, очевидно, стояла у самого окна — и включил душ. Струи воды только подчеркивали стройность его упругого — и довольно мускулистого, к моему удивлению, - тела. Его плечи оказались действительно довольно широкими, а руки мускулистыми. Пресс мог похвастаться шестью вполне оформленными кубиками, а в маленьком аккуратном пупке блестела крошечная серебряная подвеска, в причудливые переплетения которой был искусно вставлен зеленый камушек. О, мои фантазии пополнились в этот момент очередным пунктом — как будет звучать его стон, если потянуть немного за эту сережку на пике удовольствия. Камушек в последний раз блеснул, и Гарри повернулся боком, словно демонстрируя мне стройность своей талии, на фоне которой его восхитительная попочка показалась мне еще более круглой и притягательной.       Как хочется ее прикусить — не больно, едва-едва, только попробовать упругость. Вылизать его нежную промежность. Наверняка, его розочка от ласк нальется кровью и станет невыносимо яркой и припухшей.       В реальности же кровью у Гарри налилось кое-что другое. Его плотненький, совсем маленький в спокойном состоянии член встал, оказавшись вполне себе средних размеров. Шелковистая яркая головка блестела от воды — а может от смазки, и мое желание взять в рот стало почти нестерпимым.       А Гарри, мой милый невинный мальчик, совершенно не помогал мне сдерживаться. Потому что в его планы однозначно входило удовлетворение своего желания. Его маленькая ладошка скользнула к промежности и ласково сжала поджавшиеся яички. Вторая рука тем временем разминала крупный, возбужденный сосок, который также налился кровью и приобрел яркий цвет.       Я уже не мог сдерживаться, и скользнул рукой под резинку своего белья, постаравшись приласкать свои яйца так же, как это сделал Гарри. А малыш тем временем начал активно, но в то же время нежно и легко двигать рукой по своему стволу, тихонько постанывая в такт.       Он все так же ласкал свои сосочки, которые уже припухли и ужасно вызывающе торчали. Моя грудь не особенно чувствительная, но мне в этот момент хотелось быть как можно ближе к Гарри. Испытать то, что испытывает он. Так что я задрал футболку и ущипнул себя за сосок. Ожидаемо, ничего особого я не почувствовал, но одна лишь мысль, что малыш сейчас так же играет со своей грудью, прострелила мой позвоночник удовольствием прямо до яиц.       Как бы я хотел ласкать сейчас не себя, а моего котенка.       Малыш же в это время прямым ходом двигался к кульминации. Его шелковистая головка уже стала пунцовой, а кругленькие яички подтянулись к основанию члена еще сильнее. Гарри стонал все громче и двигал рукой все яростнее. Мальчишка запрокинул голову, его лицо исказилось гримасой. Он был на грани.       Но и я тоже не отставал! Возбуждение, копившееся долгое время, бушевало в моем теле, я уже не мог сдерживаться и тихо стонал сквозь зубы.       Как только жемчужные струи начали вырываться из члена Гарри, меня настиг собственный — мощнейший — оргазм.       — Гарри!       — Эдвард! — едва слышный сдавленный стон.       Я сидел весь испачканный спермой, приходя в себя. Неужели я являюсь героем его фантазий? Я был виновником его возбуждения? Именно меня он представлял, когда так сладко ласкал себя?       Истинно вампирская усмешка скользнула по моим губам:       — Ну что ж, раз жертва сама идет в руки охотника, глупо было бы ее упускать, — прошептал я себе под нос. И, с мыслями о том, как низко я пал, раз решил помастурбировать сидя на дереве у дома парня, за которым собираюсь ухаживать, отправился прочь.       А на веранде, никем не замеченный, сидел серый котенок с хитрой мордой и ждал счастливых перемен в жизни своего непутевого хозяина. Осталось совсем недолго.