не пойми меня неправильно

Золотые плиты плавились под ногами, следами текли в пропасть. Аомине передвигался всё быстрее, почти что бежал, сам не зная куда. Дорога открывалась не сразу, скрываясь в белесом тумане, охватывавшим тело плотной, как простыня, дымкой. Идти становилось все тяжелее. Но вскоре Дайки дошел до конца моста и ступил, наконец, на ледяной камень. - Аааа! Сстт... Черт! "Обжёг, кажется", - решил парень, глядя на дымящуюся кожу. Впереди что-то с грохотом свалилось, но Аомине не обратил внимая, продолжая как завороженный рассматривать покрывающиеся кровавой корочкой ступни. - Дайки! Дайки! Дай!... - далекий голос ворвался в сознание. Аомине вскочил. - А? -недоуменно поведя головой, он проорал в сложенные рупором руки, - Хээээй! Где ты? - Дайки... Да...аа...а! Дайки... - простонали совсем рядом, мягко, на ухо. - Да что происходит, мать вашу? - Аомине оглядывался, пытаясь понять, откуда голос. - Аом-мине... - хрипло, с надрывом. - Да что за? А? Момои? Что... Момои! - Дайки прозрел. Наконец-то увидел ее: жена лежала на какой-то насыпи, широко раскинув руки и ноги. Посередине груди - кровь. Голову к нему повернула. Зовёт. Дайки бежал. Он спешил как мог, но ноги стали свинцовыми. И воздуха не хватало. И вокруг что-то рушилось. Что-то. Его жизнь. Добежал. Обхватил. Прижал к себе. - Господи, - шепотом, - Господи Боже... Сацуки... Сацу-ки, - руки все в крови. Всё в её крови. - Момои! Мо-мо-и! Мо.... - солено. Почему? Что в сердце? Что с ней? - Момои! - Дайки встряхивает её, но жена смотрит равнодушно-участливо, на губах застыла нежно-приторная улыбка. - Перестань, перестань! - ревет Аомине. Зачем эта улыбка? Зачем? - Мо... Момои... Сацки... - Дайки, - нежно, на ушко, шёпотом. Парень поворачивается и видит её. Или... нет. Эта серее, и хоть улыбается так же приторно-сладко, она не его. - Тты кто? Кто вообще такая? - Аомине вскрикивает, пальцы впиваются в окровавленное тело. - Я? Я... - глаза чужой сужаются, зрачки горят, - Я... - гортанный рык доходит до ушей Дайки, когда он понимает, что тварь разинула пасть и собирается его сожрать. Челюсти открываются, кровь стекает с белоснежных клыков и все ближе и ближе нежно-розовое пространство глотки... - Ааа! А! - Аомине подскочил на кровати, - Что? Что? Чёрт... Кожа мокрая. На будильнике - три часа утра. Жена сопит рядом. Он дома. - Приснится же, бл*дь... - тяжело вздохнув, Дайки плетется в кухню. Налил стакан, выпил. Ещё. Вернувшись в спальню, мужчина присаживается на кровать, глядит на Сацуки. Жена спит. Розовые волосы на подушке. Под подушкой - рука, другая на животе. Грудь мерно вздымается. На лице - безмятежность. Оставшуюся часть ночи Дайки ворочается, кряхтит, но уснуть не может. Всё ему думается- думается... Чего надо Сацуки? Что надо ему? Что с их браком? Куда ушла любовь? Была ли любовь? Что делать с загулами Момои и его графиком 24/7? Под утро Аомине чувствует себя разбитым стариком с кризисом среднего возраста. Вздыхает, косится на жену... Идет готовить завтрак. ... - Лаа-ло? - вопросительно тянет Кагами, наблюдая за брюнеткой. - Да? - Ты куда? - Я? - она поднимает на него взгляд, грустно усмехается. По губам скользит улыбка. - Я переезжаю. Кагами смотрит на неё, на её лицо, застывшее в немой мольбе, и бросает безжалостно: - Понятно. Ну пока тогда. - и уходит в гостиную, не оборачиваясь. Лало лишь улыбается ему вслед, покачивая головой. Всё, чего он лишился - регулярный секс и омлет по утрам. Переживет. ... "Не все и не всегда можно просчитать", - оказывается, и такие мысли могут появляться в его голове. Удивительно. Целуя Джул, он был уверен на все сто, что тоже ей нравится. И, в общем-то, можно даже сейчас считать это правдой. Если, конечно, ты дебил. А если нет - поймешь всё с секунды, когда она дернулась, стоило твоим губам коснуться нежной щеки. Дернулась, замерла, словно бы решая что-то, и тихонько отстранилась. Да. Хватит с тебя, дружок. Расцеловался. Прошло уже четыре дня, а он все не может к ней подойти. И самое-то главное, не в ней причина. Она ему даже приветственно кивнула в столовой сегодня. А он проигнорил. Испугался, забился, убежал. Не в реальности, конечно. В душе. Не подошел, не поздоровался. Прошёл мимо. Замечательно. - Поговори с ней. - раздается рядом. За соседний стул садится Такао. - Благодарю. - "капитан очевидность!, советничек, бл*дь, нашелся!". - Не за что, - парень улыбается, улавливая ход мыслей Сейджуро. - Зачем бегать? От реальности не убежишь. - Знаю. Тишина виснет вязкой неприятностью, липкой паутиной. - Я её поцеловал. - видя удивленный взгляд, Акаши прибавляет, - В щёку. - Ну и чего загоняться? - Казунари смотрит на него, в удивленьи широко распахнув глаза. - Оттолкнула. - С кем не бывает? - за этот возглас Сейджуро обрушивает на него волну желчи: - Ни с кем, слышишь, ни с кем так не бывает! Считать девчонку обычной чикалкой, даже презирать в чем-то, а потом вбабахаться с головой - и в кому. - Ну, говорю ж, со всеми бывает, - удовлетворенно усмехается Такао, - не ты первый, не ты последний. Пройдет, - уверенно заключает он и прихлопывает Сейджуро по плечу. - Пошел. Ты. - бросает Акаши, встает и уходит, злясь. Бесит его этот мудак. Казунари с улыбкой смотрит на бунт эмоций спермотоксикоза, а потом вздыхает. Тяжело. Протяжно. Если бы! Если бы было всё так просто, как он сказал. Но так не бывает. Ведь где-то сидит она. Может, думает о нём, а может и нет. Нет, конечно же. Она ведь его даже не знает. И вот "не первый он" и "не последний". Не знакомый и не незнакомый. Просто никто. Вот и всё. Все просто.