Тюрьма. Весенняя боль 2

15 июня 2315 года

Трущобы Бубнового Туза

Fantastico, dolce e ambizioso, или что за хрен ты забыл в человеческом гадюшнике. Май лениво показал когти пыльному зеркалу и, сморщив нос, зашипел сквозь зубы. Отражение предпочло выдать породистое чудовище вместо томного изящества. Ну, шикарный котик бы из него получился. Сокрушительный, дикий, осанистый. Не чета дурноватым гиенам, плутоватым лисицам, цепным псам и другому бесяче-кусачему сброду. Чистый лев с хвостом змеи. Ведь вместо положенного туловища козы жизнь наградила Химеру вполне вредностью. Вместо копыт он мог всерьез уверовать, что у него лапки. А с лапок и спрос был мал. В нужный момент они распахнули дверь и зашибли ею идущего по коридору Лайэра. Если бы утро началось с чего-то другого, Май бы никогда себе этого не простил. Он ощущал все ту же мерзопакостную улыбочку на своем лице и за завтраком, когда её с недовольством считывал Найс и качал головой. Лайэр взахлеб жаловался, чем подогревал хорошее настроение. Жаль, что на закипающем от смущения лице нельзя было подогреть подстывшую еду. Найс слушал без интереса. Его явно абсолютно не напрягало столкновение двух подстилок. Май в свое оправдание поднял когтистые руки и пожал плечами. Он сегодня котик. Котик-мутант. Найс на это лишь тяжело вздохнул. Устал, наверное. Тема добычи еды отослала трущобы в каменный век. Май был готов сшить набедренную повязку из шкуры Лайэра и пойти охотиться на картофельного мамонта. К сожалению, единственного мамонта на площадке звали Черри, он был телохранителем Найса и наполнен он был дерьмом. Да еще и не мог говорить без вырванного языка. Такую вишенку Май срывать не собирался, слишком уж хорошим мужик был бойцом и тренером для мракобесного человечишки. После вывоза беженцев из трущоб еда в столовой походила на яд. Она одним своим видом могла бы вызвать перфорацию кишечника. О перфорациях тушка Мая знала многое, уже получив жадную пулю наемника в живот. Больше такое лакомство в рацион не входило. Но милейшие воспоминания прервала неожиданная острая боль в боку. Вилка уперлась в печень, так прозаично блондинистый мальчишка выражал чувства. Хоть бы вырезал сначала, а потом вкусно приготовил. Торопыга. Май поднял взгляд. Понял по испытывающему взгляду, что от него с жадностью ждали ответа. — Придурок сказал что-то умное? — пробурчал Май, пережёвывая морковку и терпение Лайэра. — Повежливее, глазастый, — сделал замечание Найс, спрятав заискивающий взгляд. — Не дерзи. — Я сказал, что ты ведешь себя хамски, — Лайэр после долгого выдоха произнес обвинение. — Наябедничал? — с благоговением протянул Май. — А я уж решил, что ты эволюционируешь. — Я должен это терпеть? — тут же взъерошился Лайэр. — Он сидит со мной за одним столом! — А что в этом такого для тебя? Ты же не блатной. М? — Найс удивленно вскинул брови, все же залепив Маю профилактическую оплеуху, чтобы захлопнул тут же расхлопнувшийся рот. — Лайэр, я тебя уже узнавать перестаю, — усмехнулся мальчишка, тут же закрыв любимые губы от словоизлияния. — Я понимаю, что мой говнюк — та еще заноза в заднице. Но, я не понимаю, с каких пор в твоей, и почему ты на это ведёшься. Мы тут миром править собираемся, если ты не заметил. — Ты еще отчитываешь меня перед ним? — Лайэр в ужасе выронил из рук вилку. — Даже отлупить могу. Что за дешевый гонор? — Найс без интереса ковырялся в интересной еде. — Я — твое второе лицо, — Лайэр важным жестом сложил руки. — Он считает меня пустым местом. — Будь ты пустым местом, он бы тебя не задирал, — Найс несвойственно красиво сгладил углы. — И не считал бы тебя наемным убийцей и предателем, — Май с готовностью поддержал похвалу. — Мадонна, — голова Найса запрокинулась. Глаза пораженно закатились. Он умер, осчастливив весь мир. Люди и таланты могли устроить перемирие, чтобы отпраздновать его смерть. Это почти случилось, но через несколько секунд королевского молчания его самодовольство вспыхнуло жизнелюбием. Голова вернулась на место. Глаза из последних сил выдавливали лживо-добродушный взгляд. — Ладно, что там продажи синтетического жаропонижающего? Я надеялся занять хоть часть ниши. Мы даже близко не вышли на нужный уровень, хотя сырье Сильверу поступает исправно. Я видел цифры, этих денег мне даже на субботних шлюх не хватит. Под сырьем он наверняка понимал живых талантов. — Скоро пополним счета, — Лайэр кивнул на Мая, поправив очки. — А пока дери свою бесплатную. Найс даже жевать перестал. Не мог решить на что именно хотел возразить в первую очередь. — Бесплатным был ты, — пояснил Май, обнимая Найса за плечо. — А я ему стою очень дорого. Спокойствия, например. Подумал он про себя, спасши столовую от своего кровоизлияния. Мальчишка как-то по-доброму фыркнул. Два его стервятника клевали друг друга заживо. Лайэр покраснел, словно ему в задницу воткнули бутылку шампанского с годовщины чужих отношений. В нем нарастала и пенилась пьяная неконтролируемая нарастающая злоба. Май нарочно почесывал чуть прохладную кожу человечишки, пока тот с раздражением не скинул с себя его когтистую лапу. Ну, конечно, разбесился. Нахохлился. Не гоже говорящей дырке было вмешиваться в его разговор авторитетов. — Шоу сказал, что в поселении Вилла Ган была заминка с поставкой продольствия, вы полоскаете мое слово в говне, — Найс недовольно нахмурил брови, видимо, нашел какую-то пометку в записях. — Еще нужно подумать о теплых вещах для наших друзей, лето пройдет быстро, нужно подготовиться, — он кивнул на блокнот, приказав записывать. Он вообще в такие моменты включал суперважность. — И меня не устраивает уровень безопасности оцифрованных данных, переведите в бумажный архив. Может быть, склад в верфи подыщи. Неприметное помещение с высокой степенью огнестойкости и без рисков протечек. Только не контейнер. А еще проверь, чтобы исполнялись мои обещания для Микки. Не позорьте меня хоть перед этим фетишистом. — Лексус скорее в моей голове дыру просверлит, чем в бюджете, — жалостливо насупился Лайэр. Перфорация никчемной головы Лайэра Маю показалась заманчивой. Он сложил пальцы пистолетом, прицелился и зарядил пару выстрелов со звуковым сопровождением. Уголок губ Найса едва дрогнул в улыбке, но он не поддался соблазну поддержать глумление. «И кто из нас молокосос?» — говорила его заулыбавшаяся морда лица. Май поскреб в ответ когтем по столу, вызвав всеобщую зубную боль, мол, «не я». Но Найс уже вернулся к работе и не шутил. — Это не просьба и не наставление, Лэй. Мои приказы должны исполняться, — Найс подался вперед, добавив своему виду нотку угрозы. — Скажи Шоу, чтоб приглядывали за окрестностями Роанока. Пусть начинает оформлять базу. Сильно только не нервируйте Уэлш и Микки, но расширяться я им не позволю. В военные конфликты пока не вступайте. И отправь кого-нибудь к Анне, я хочу знать все о самочувствии Графа. Впрочем, — он тут же передумал, схватив приготовившиеся стрелять пальцы Мая и придавив их к скамье, чтоб не мельтешили. — К Анне я сам поеду, — он отбарабанил что-то по столу другой рукой. Какую-то заевшую мелодию, наверное. — Не могу придумать, кого назначить руководить над обслугой вместо Муны. Да и трущобы разрослись, пора назначать Короля. Хочу скинуть внутренние дела и заняться внешними. Расклад будет прежний: Бубновый Туз занимается миссией, Король управляет трущобами, Валет — мои глаза, уши и голос. — Я предложу кандидатуры немного позже, — Лайэр сделал жирную пометку. — А Брэин? — А что Брэин? — с непониманием отозвался Найс. — Ты тоже опущенку захотел в жены? Устрою. — Ты приставил опущенного к Сильверу, — терпеливо пояснил тот. — Его достоинство пострадало. — Гребаный ты мазохист, что тебе до достоинства Брэина? — с удовольствием хмыкнул Найс. Издевался. Понял, что речь шла о Сильвере, но не мог простить тому непослушание. Он наказывал. — Сильвер же хотел взять к себе в хату опущенного, Остина? Ради этого он даже намеренно опустил Брэина на прописке. Раз уж у нашего доброго друга такая безумная тяга трахать общак, не смею ему мешать. Но делать он будет это на моих условиях. Либо Сильвер послушно трахает Брэина, либо я втрахаю в его голову понимание правил иными негуманными способами. — Брось, Брэин сам завалил прописку, — возразил Лайэр, беспокойно заерзав на заднице. — Пацан с огромным чаном памяти вместо головы не запомнил несколько листов правил? Ты это серьезно? — насмешливо фыркнул Найс. — Сильвер и минуты не продержался на прописке мальца и кончил, а сейчас по часу стирает в кровь его задницу, — Найс почему-то всегда был осведомлен о чужих задницах. — Сильвер что-то принял, чтобы быстрее кончить и не дать Брэину закончить пересказ законов. Доказать я это не могу, ведь он — хозяин лаборатории, — Найс развел руками в воздухе. — Но Сильвер попытался меня объебать. Он мог иметь чистую послушную дырку подле себя. Не захотел, решил потягаться со мной в моих же законах и загонах, — Найс взял зубочистку и зажал между пальцами. — Я предупреждал его. Брэин — брат моего лучшего друга. Мертвого друга. Верного друга. Он будет главным над опущенными, и его никто не посмеет тронуть без моего разрешения. Только Сильвер. Есть проблемы с моим приказом? — Сильвер недоволен, — осторожно заметил Лайэр. — Скажется на выполнении обязанностей. — Он всегда чем-то недоволен, — Найс закончил пить лимонад из стаканчика. — И это никогда не сказывалось на выполнении обязанностей. — Эй, Найс, — ввалившийся Сэт мотнул головой к выходу. — Тебе нужно на это взглянуть. Пах пожилой мужчина подвальной сыростью и немного слюнями, поэтому с тем же успехом вывалился обратно. Под ложечкой засосало. Дивно нехорошее предчувствие. Конечно, из столовой они вышли втроем. У одного была возложенная на себя обязанность, второй пытался выслужиться, а третий жаждал уничтожить весь мир. Мало ли, вдруг Сэт оружие массового поражения из говна и палок соорудил. Но оружия не было. А говно и палки присутствовали. — Стоун, — едва слышно прошептал вмиг испугавшийся Лайэр. — Это наш Стоун? — сощурился. Неловкое драматичное молчание не состоялась. Тревожная музыка не заиграла. У кого-то просто забурчал в животе не очень качественный завтрак. На коленях перед входом в главных цех, стоял незнакомый старик. Полностью седой. С заросшей физиономией. Грязный. В каких-то застиранных лохмотьях, словно его покусала стая людей. Покинутый всеми с покинувшей его суровостью Роберт Стоун Гуд. Его выдавала лишь усилившаяся желтизна кожи на ногах и сиреневая истончившаяся кожа под глазами. С зеленоватой окантовкой. И взгляд такой, не просящий. А требующий. — Робби! — вскрикнул Май, кинувшись связанному таланту в объятия. — Робби! Робби! Робби! Вонючим, зараза, был. Хоть обрыдайся. И Май обрыдался, зацеловывая впалые иссушенные щеки. — Что за блядский цирк? — бросил кто-то мимопроходящий. Наверное, наемник. Стоун тяжело дышал, хрипы из его груди скандировали приветствие. Обниматься он не захотел. — Уберите его отсюда, — скомандовал Найс, прикопав кроссовком отмерший ступор. — И куда его такого нарядного? — Сэт так и остался с открытым ртом и раскрытыми руками. — В боксы для экспериментального материала, — Найс удивился удивлению в глазах Сэта. — Что? Повернулся спиной, не объяснив своего решения. А объяснение было — его великая детская обида на то, что в его песочницу нассали без разрешения. Не то, чтобы он любил чужое ссаньё, но контролировать желал даже его. Май ринулся следом, игриво толкнул Найса в плечо, но тот лишь раздраженно ушел от прикосновения. Самый вкусный момент — додавить его раздражение, намазать его переживания на хлебушек и накормить свой сволочизм. Аж облизнулся. Но Найс прошел по длинному коридору главного цеха и остановился у лестницы. Долго смотрел в одну точку в стене, как будто его система в башке зависла. Тяжело вздохнул, предугадывая что-то. Тяжелая дверь позади них открылась, и наемники потащили Стоуна по полу пыточной. Видимо, чтобы замучить тут всех запахом. Значит, Сильвер послал их куда подальше гениальную идею ставить опыты на бывшем Валете. Найс потоптался на месте, от этого кроссовки жалостливо поскрипывали. Развернулся на пятках и ринулся на преследующую толпу. Толпа отпрянула. Все, кроме Стоуна. — На колени, — Найс обдал его презрительным взглядом, слишком серьезным для ситуации. — Найс, — прохрипел тот, дрожа от пронизывающего холода бетонной коробки. — На колени! — злобно сверкнул глазами мальчишка и ударил наотмашь. Кто-то не на шутку взбесился. Даже боязно стало за Мрачного Цербера. Стоун уронил голову на грудь, а задницу на раскрошившуюся промышленную плитку, устилавшую кое-где бетонные полы. Могильное молчание перебивалось криками: за стенами наемная армия устроила показательные бои. Май сделал шаг назад, потеряв желание стоять в первых рядах казни. Стало вдруг невесело и скучно. Стоун протянул руку с искусанными ногтями, чтобы дотронуться до кончиков пальцев своего мальчишки, но вовремя остановился. Сгорбился. Съежился. Смирился. Но умолять не стал. Найс не потерял ни грамма самообладания, только ресницы дрожали чуть больше обычного. — Кто еще его видел? — задал он вопрос своим инквизитором. Те замотали головой. — Хорошо. — Делать что с ним? — Сэт протер кривой рот, из которого потекла слюна. — Могём и подождать. — Не могём, — со вздохом передразнил его Найс. — Порадуй меня, пусть попоёт для меня. — Эх, молодёжь, — Сэт без интереса пнул несчастного по ноге. — Умоляй, давай. Надоело уже. Умолять гордый Стоун отказался, упрямо молчал и жевал губы. — Принеси-ка мне кнут, — в глазах Найса внезапно появился идейный блеск. — Потяжелее. Орудие пыток тремя тяжелыми ударами рассекло кожу и одежду. Стоун закрылся руками, упав на бок, но и звука не произвел. Лайэр испуганно подпрыгнул, когда тяжелая дверь снова пропустила немного света. Громкие аплодисменты были неуместны. С хищным оскалом вполз Рафаэль. Кто-то разбудил хулителя. Того, кто больше всех не любил Найса и просто с удовольствием разносил его в пух и прах. Критик искусства править. Обычный вредный заключенный с въедливым взглядом и крысиным сухим хвостиком. — Это же потрясающе, — обрадовался он. — Давай, пацан, убей единственного верного друга. Рафаэль, конечно, был против экзекуции над уважаемым Валетом. Пусть и отстранённым от дел. — А ты не за меня бойся, за себя бойся, — Найс на этот раз дерзить не позволил. — Какой кусачий, поглядите на него, — Рафаэль в наглую подрывал авторитет Туза. — Уймись уже. — Еще одно слово, и накормлю тобой собак. Даже если мне придется для этого их завести, — отчеканил Найс, ткнув рукоятью кнута в грудь подошедшего. Он уже забыл, что самый преданный ему пес сейчас истекал кровью в его же ногах. — И это касается любого, кто решит оспаривать мои решения, — он отошел к стене, важно отодвинул высокий стул, заменивший ему трон, уселся, утонув в его величии. — А теперь я действительно хочу псарню. Лайэр, устрой мне такую клетку за крематорием. Будет зрелища. — Как скажешь, — Лайэр тут же сделал педантичную пометку, важно поджав губы. Май, нарекший себя супер-котиком, всеми когтями был против душного лая собак. — Стоуна в бункер, — Найс тут же отдал распоряжение. — Я хочу, чтобы на нем ставили опыты. — Какой же ты еще неразумный ребенок, — Рафаэль сплюнул на пол, не поддержав это решение. — Слушай меня, ты, как бы слизывать с пола харчки не заставил, — прищурился Найс и вскочил с места. Подлетел к Рафаэлю, который оказался примерно его роста. — Дружок мой единственный, — Найс обратился этим к Стоуну, но продолжил буравить злющими глазами Рафаэля. — Если кто-то посмеет потревожить меня из-за жалости к тебе, это снова отразиться кнутом на твоей спине. Надеюсь, все меня услышали и пожалели твою продажную шкурку. Он дошипел свою гневную тираду и хлопнул в ладони. Чуда не произошло. Толпа не испарилась. — Уведите его, — мягко попросил Лайэр, практически втиснувшись в конфликт. Его уже послушались. Точнее, того, что Найс снова распустил кнут и игриво замахнулся. Но назойливые приспешники рассосались: кто наверх по лестнице, кто увел Стоуна в лабораторию. Рафаэль, решив не только покритиковать, пошел сопровождать и вызнавать у мрачного Робби подробности. Ну, или решил помешать Сильверу воткнуть в него пару интересных иголок. Мутный был этот Рафаэль, неприятный. Сильно хитрый, да еще и умный. — Тоже будешь меня учить? — Найс резво ударил кнутом по стене, выбив трещину в штукатурке. — А ты заплатишь мне за это? — с непритворной забавой фыркнул Май, обходя рояль с другой стороны. Поднял крышку, неумело потренькал клавишами. Мальчишка с жадным интересом наблюдал за ним, не веря покачивая головой. Май улыбнулся такому вниманию. — Хочешь, к твоим похоронам я разучу «Крошку паучка» и сыграю её для всех желающих? — Хочу, — Найс с ожиданием улыбнулся, замерев на миг. — Это тоже платная услуга? — Я похож на благотворительность? — Май оскорблённо приложил руку к груди. — Ну, знаешь ли. — Мои нервы как инструмент тебя уже не устраивают? — Найс отложил опасное орудие в сторону. — Я люблю играть на чем-нибудь покрепче, — шикнул Май, наблюдая как к нему подползал зверь. — Инструмент покрепче у меня в штанах, — Найс облокотился. — Ты его хоть в руки начни брать. — Лучше ударными сразу по яйцам, — Май разочарованно покачал головой. — Мадонна, — Найс расплылся в улыбке. — Никому от этого лучше не будет. Убери от рояля руки. — Ни за что, — Май сначала ослушался, но тут же отдернул руки, когда крышка с грохотом упала. — Сегодня хороший день, — Найс потеснил его своим задом и уселся рядом. — Слушайся меня. — Да ни за что, — прошептал Май прямо в ухо человеку, наслаждаясь тем, как он задрожал. — Я дам тебе задание на сегодня, — Найс провел ладонями, стирая пыль с рояля. — Справишься? — А ты нехило себе льстишь, — Май завороженно следил за длинными пальцами в ссадинах. — Удиви меня в постели, — Найс говорил смущающие вещи на одном дыхании. — Костюм с Хэллоуина подойдет? — Май смущаться не захотел. — Я — гниющий труп зомбака. — Тебе для этого и костюм не понадобится, мой злой кроватный монстр. Ты хреново выглядишь, поговори с Сильвером, пусть еще анализы возьмет. А потом зашей свой рот на один вечер, хорошенько смажь дырку. Я сегодня злой, — Найс выдержал натиск, эхо его голоса угрожающе разбивалось об высокий потолок. — Можешь еще молнию на штаны приделать на заднице. — Зачем это? — Май почувствовал, как у него увели преимущество в споре. — Ты же несерьезно? — Как зачем? — Найс наигранно удивился. — Чтобы не возиться. Ты же любишь побыстрее. — Сволочуга, — выдохнул Май, потеряв настроение спорить. Отчего-то проигрыш не взбесил. В пыточную вползла тень. И прямо сейчас он взглядом перфорировал отверстие в голове Найса. Май пихнул под бок Найса, но тот без интереса мазнул по опущенному взглядом. Брэин, не дождавшись приглашения, просеменил к роялю, встал на колени и опустил голову. Практически коснулся лбом обуви Найса. Май нахмурился, не нравилось ему, когда мальчишка заигрывался. Найс не мог занять нишу: его мотало от самого интересного человека в мире до никчемного. — Злоупотребляешь добротой, — Найс с удивлением покосился на Брэина. — Моя семья прибыла в Сан-Антонио, — тот несмело переминался с ноги на ногу. — Разреши уйти. — Не-а, — шикнул Найс, но с непониманием нахмурился. Видимо, семью его он знал неплохо. — Всего один день на прощание, — Брэин вжал голову в плечи. — Один раз. Помянуть брата. — Нет, — Найс коротко пожал плечами. — Мне достаточно загульной задницы глазастого. — Брату ты тоже бы отказал? — Брэин умоляюще сложил бровки домиком. — Это же наша мама. — Ты выбрал хреновую тактику, — только Найс умел мурлыканьем перекрыть дыхание. — Вы не дали моей маме возможность попрощаться с братом, оставили себе его голову и обезобразили тело, — Брэин удрученно вздохнул, поднялся с колен, словно нес бремя всего мира. Он зашаркал уставшими ногами по бетонному полу, с безразличием повернувшись к ним спиной. Отрешенность. Беспросветность. Несправедливость. Но он продолжал идти. А тактику он выбрал отменную. Надавить воспоминаниями о матери. — Мама не заслужила наказания от тебя. Она очень любила тебя, пусть и со слов брата. Мы все считали тебя едва ли не ангелом. Найс взбешенно оглядел тщедушную фигурку. Открытое обвинение ему не польстило. — У тебя время до заката, — бросил Найс ему в спину. — Не уложишься — уничтожу всех. Брэин ненадолго остановился, но тут же воодушевленно прибавил шаг. Не поблагодарил. Найс, конечно, не бросился рыдать и молотить пол кулаками от обиды. Резко встал, готовый броситься в погоню. В его глазах заблестело замешательство, словно он уловил что-то. Лавину, которая могла бы переломить даже его спину. Май скептично осмотрел встревоженного парнишку, даже жалостью липкой весь покрылся. — Я пожалею о своей доброте, — прошептал Найс, непонятным взглядом буравя зал пыток. — И сдались тебе чужие мамы? — Май пригладил пушащиеся волоски на макушке мальчишки. — Не сейчас. Исчезни, — Найс отбросил его руку, перешагнул через стул, схватился за затылок. — Куда ты собрался? — но ему не ответили. — Найс, да что с тобой? Жестко хлопнула дверь, Великий и Непобедимый растворился. Никто не видел и не знал куда. Значит, в трущобах был или тайный выход, или какое-то тайное место. Май вернулся к себе в комнату. Пролистав последние новости, славно растянулся в сырости кровати. Ничего в мире не менялось: сначала таланты дохли от войны, теперь таланты снова дохли от той же войны. Люди тоже погибали, но это умело пряталось за героическими одами Старику. Вирус геноцида внёс только небольшие корректировки. Май не собирался утруждать себя борьбой с несправедливостью мира, и пошел эту несправедливость творить. В обед все лаборанты прекращали исследования и ставили эпидемию на паузу. В бункер Май просочился, использовав талант исчезновения. Стоило расслабиться, в затылок прилетела еловая шишка, смазанная каким-то едким, но сносным сиропом. Май пальцами собрал липкость с кончиков волос и попробовал лизнуть языком. Сильвер сердито пробежался ладонью по влажным волосам против ершика. После дезинфектора он всегда походил на мокрую крысу на грани нервного истощения. Он выставил указательный палец вверх, не отпустив напряжения на сморщенном лобешнике, и сделал какую-то пометку. — Вкусно, — Май еще раз облизнул пальцы. — Нет, серьезно. Эта дрянь очень вкусная. Что это? — Жри и молчи, — Сильвер еще больше нахмурился и пододвинул банку ближе. — Как там Стоун? — Май не побрезговал чужой ложкой и почти замычал от сладости во рту. Челюсти свело от терпкого хвойного вкуса, приправленного сладчайшим сахарным сиропом. Какая разница что это было? Но ему не отвечали. Как будто облако счастья проглотил. — Слушай, Сильвер, — Май растекся по прохладной поверхности стола. — Как ты борешься со скукой в этой смрадной глуши? Дай мне хоть немного подразнить мрачного блохастого пса? — Зря я надеялся, что джем склеит твой рот, — Сильвер нажал на пульт, открыв дверь в бункер. Проще было избавиться от проблемы, чем её решить. — Робби! — Май аж взвизгнул детской радостью. — Робби, ты где? — он прищурился в полумраке. Стоун гордо сидел на одеяле, только поднял гремучий взгляд и без интереса опустил его на пол. Да, хорошими манерами он и раньше не отличался. Май плюхнулся напротив него, обсасывая сладкую ложку. Он вдруг подумал, почему не потратил хоть несколько купюр на удовольствия, ведь хорошо же зарабатывал. Потом вдруг вспомнил, чем именно зарабатывал, и удовольствие пришло без лишних трат. Ничего слаще проплаченных убийств он не пробовал. — Я думал, Найс уже отошел от твоих косяков, — Май зачерпнул немного сиропа и протянул тому. — А не ты ли сдал мои косяки с потрохами? — Стоун отпрянул, лакомство не принял. — Я же злодей, а Найс — любитель потрохов, — ложка немного испачкала уголок губы. Облизнулся. — Ничего нового для меня, — Стоун отстраненно вздохнул и повалился спиной на стену. — Фу, Робби, — Май разочарованно отставил банку с джемом в сторону. — Я ждал подробностей. — А ты одомашнился, — Стоун вдруг оглядел его подробно. — Хочется затянуть ошейник потуже. — Дурашка, — Май игриво подполз ближе, склонился лицом к лицу. — Химера носит только удавку. — Оу, так Найс еще не окунул тебя в мир фантазий? — хмыкнул Стоун. — Сильно же удивишься. — Это где он машет с трибуны членом, а мир восхваляет его гениталии? — поиздевался Май. — Это где его член — и закон для тебя, и закон для него, — устало вздохнул Стоун. — Фетиш и кинк. — Колбаса и сосиска, — тут же отрапортовал Май. — Что? Я думал, мы в игру какую-то играем. Типа, самые отвратительные слова, но очень-очень близкие по смыслу. Микроб и бактерия. Лайэр и предатель. Лайэр и труп Найса. Лайэр и твоя вечная скорбь, — Май продолжал загибать пальцы, подводя к финальной черте. — Лайэр и моя удавка, в конце концов. Ну, кто победил в игре? Хорошо у меня получается? Где ты шлялся, мрачный пес? — Май лишь уселся поудобнее, чтобы зачитать обвинительный приговор. Улыбка сползла с лица, уступив серьезному бешенству. — Я здесь застрял! Я задолбался делать за тебя чертову работу. Найса убьют скоро. Давай это сделаю я, как и предполагалось. А ты его защищай, как раньше. Новая игра мне не нравится. Микки был прав, я меняю подгузники твоему ребенку, а должен подсыпать перца ему под зад. — Найс знает, что делает, — Стоун вдруг закашлялся, сплюнул куда-то вниз. — Он всегда знает. — Когда полгода лежал трупом в подвале Примаверы — тоже знал? — подколол его Май. — Раз уж вертишься снаружи, просто приглядывай за Лайэром, — Стоун хмуро посмотрел на дверь. — Великие подвальные черти, — Май аж забыл, как нормально дышать. — Ты что-то нарыл на него? — Тише, паразит, — Стоун сошел на хрип, вместо шепота. — Тише, ничего такого, — закашлялся. — Так, Мрачный Цербер, — Май сел на корточки близко-близко, схватил Стоуна за отросший ершик волос, который все равно оказался коротковат. Вовсе без шуток схватил. Почувствовал, как сталь растеклась по легким жаля, но в тоже время леденя зависшее смятение. Может, и котик, но змеиное жало имел. — Давай, скотина недовольная. Либо скажи мне что-нибудь дельное, либо я прямо сейчас перекрою Лайэру глотку. Я не дам убить Найса кому-то другому. — Оставь его в покое, Май, — процедил Стоун, обнажив пожелтевшие зубы в оскале. — Лайэр свой. — Хватит трепаться, — Сильвер постучал по металлической обшивке, услышав тишину. Он появился в узком проходе, сложил руки на груди, отчего тесная ткань халата некрасиво сморщилась, обтянув худющие ручонки. — Вы на них посмотрите. У подстилки рот не закрывается, а у предателя даже румянец на щеках появился. Уединились, милуются, гадины, — прошипел коротышка, дернув Мая за край кофты. — Чтобы тебя я возле него не видел. Вшивость передается, это зараза. — Вшивость — это болезнь, — недовольно протянул Май. — А зараза — это я. И я точно не передаюсь вот так просто. — Ты же знаешь, я на стороне Найса, — спокойно пояснил за себя Стоун. — Лучше всех знаешь. — Вале-ет, — непривычно тягучий леденящий вой вырвался из принципиального Сильвера. — Ты сам его ко мне пустил, — Стоун спокойно пожал плечами. — Я не просил компанию. — Чтобы он ел тебе мозги, а не мне, — Сильвер вытолкал Мая за дверь. — Ваш симбиоз смердит. Май тут же прилип глазами к аккуратным заметкам, забытым на столе. Стравив команду Бубнового Туза, сунул нос не в свои дела. Судя по наброскам, геноцидный вирус бил по мозгам, приводя к сумасшествию, и по слизистым дыхательных путей, заставляя ткани гнить. А вот с решением больших проблем явно были еще бОльшие проблемы. Сто семьдесят разных комбинаций на древне-ругательском языке не могли создать иммунитет к болезни. — Они все сошли с ума, — Сильвер с грохотом положил ручку. Тетрадь не стал вырывать из рук. — Да и черт с ними, — Май пожал плечами. — Забей на вакцину, создай лекарство. — И откуда ты такой умный взялся? — сморщился Сильвер, очевидно, не принимая даже великолепные советы в святая святых. — К этой дряни иммунитет не вырабатывается. Эвелин Гуд постаралась, чтобы антидот был бесполезен в массовом производстве. Мы просто будем проигрывать в скорости эпидемии: пока уколем третьего, второй заново заразиться, а первый уже сдохнет. Или мы заставим организм сопротивляться вирусу с самого начала, или талантов спасет цепная реакция уничтожения регенерации. Главное, не заразиться никому из нас. — Так во мне уже нет регенерации, — Маю хватило десять секунд, чтобы уловить суть диалога. — Найс так не считает. Он надеется на слишком большое чудо. — А я как раз ждал чуда, чтобы выжить, — Май внес небольшие коррективы в его планы. — Санта не любит плохих мальчиков, — Сильвер беззлобно подписывал ему смертный приговор. — Чужая регенерация приживется во мне? — Май почти проурчал мысль, которую немного стремался озвучить даже у себя в голове. Там итак всякая тарабарщина творилась. — Что если мальчик будет не просто плохой, а прямо-таки гадкий? Санта бы хотел провести эксперимент доктора Бейкера по пересадке регенерации? Санта бы хотел быть официально первым, кто пересадит талант от из одной бренной тушки в другую? — закончил он это говорить, практически вдавив коротышку в стену. То была великая наступательная операция против всяких там крысенышей. — Твоя регенерация была слишком уникальна, не зря миротворцы дрочили на неё с твоего появления в резиденции Старика, — Сильвер сглотнул, подрастеряв свой истеричный задор. Но не испугался, нет. Заинтересовался. — Пересадка таланта? Сомневаюсь, что твоя бренная тушка вообще осилит такое издевательство над ней. Не то, чтобы Санта был против твоей кончины. Раздевайся, я посмотрю. Выглядишь так себе. И как только он тебя трахает? — По-всякому. Ты, кстати, тоже не красавчик, — Май послушно поднял край чужой рубашки. — Идиот, — ему тут же озвучили диагноз. — Давно пошли эти фиолетовые пятна на коже? — чем-то холодным прикоснулся к спине в нескольких точках. Если этот лже-доктор и давал чему-то клятву, то только своему эгоцентризму. — Левое легкое очень вялое, постарайся не нагружать. Хрипов нет, кровь не сплевываешь? Особого гниения не наблюдаю, но тебя жрут инфекции, и скоро сожрут, помяни мое слово. Старайся не перегружаться. — Ну, мамочка, — ехидно запел Май. — О, а секс за ненужную нагрузку считается? — Вряд ли ты показываешь Найсу большее рвение, чем прикидываешься бревном. — Между прочим, он не жалуется, — фыркнул глазастый, но рубашку не торопился опускать. — Жалуется, но не тебе, — Сильвер надавил на одно из темно-фиолетовых пятен. — Давай лекарства, док, — Май только пожал плечами, вздрогнув от очередного прикосновения. Он вышел из медчасти с карманами, набитыми таблетками. Половину из них тут же прикопал под кустом. Ну, привычки такие у котиков, закапывать припасы. А еще гадить где попало и метить территорию. Решил прогуляться вдоль казарм. Конечно, Сильвер не бросился его догонять и слезно умолять его остаться. Май услышал знакомое насвистывание, и сделал пару шагов назад. Заглянул в окно: знакомыми оказались только торчащие из-под широких джинсов кроссовки. Нашелся Великий и Непобедимый Найс немного пьяный и очевидно несчастливый. Разве мог кто-то быть счастлив со стояком между ног, да еще не со своим. Чья-то маленькая ладная задница напрочь загораживала обзор на лицо человечишки. Найс с кем-то основательно развлекался. Только по этой причине Май влез в окно казармы и не слишком грациозно смахнул ногой рябящий телевизор. Что там он говорил про лапки и любовь котяр ронять предметы со стола? Вдобавок еще и козлиная вредность зачесалась в коготочках. Змеиное жало приготовилось плеваться ядом. — Мадонна, — Найс всплеснул руками, заставив пиво в руке зашипеть и заструиться из горлышка. Стриптиз в исполнении совсем молодого мальчишки сразу прекратился, а безволосый розовый член сразу запрятали в трусы. Какой-то новый нездоровый персонаж в шлюшьей какафонии. Если бы Найс и сам не казался ему малолеткой, он бы пошутил что-нибудь про педофилию. Но филий, как оказалось, у самого молокососа было навалом. Найс явно обожал субтильных бесхребетных малышек с членами, но зачем-то каждый день пытался прокатиться на диком чудовище. — Вы продолжайте, — Май примирительно замахал руками. — Я только сериал свой посмотрю. Сегодня как раз должны изнасиловать Иден. — Кто? — Найс даже рот приоткрыл. — Гинеколог, — Май едва сдерживал смех, но с усилием воли всматривался в рябящий рисунок на перевернутом экране, пока они не остались одни. Диванчик оказался совсем неудобным, продавленным и пах немытыми телами вспотевших мужиков. Осторожно двинув попой дверь, неудавшийся стриптизер вывалился в коридор из комнаты отдыха казарм. — Ты же понимаешь, что зря? — Найс довольным не выглядел и хотел отчитать за вредительство. — Ты хоть знаешь, что такое моногамные отношения? — Май перестал сражаться с пультом. — Скучные? — на полном серьезе переспросил Найс, решив закурить в качестве развлечения. — Это когда любишь, ценишь и хранишь верность, — с легким ехидством доложил Май. — Скучные, — Найс подошел к телевизору и постучал сверху, поправил даже антенну. — Гадость. — Гадость — это твоя тяга трахать все подряд, — Май закинул ногу на ногу. — Прекращай давай. — Да ни за что, — отбрехался мальчишка, ввалившись обратно на диван. — Я люблю секс. — Давай найдем тебе хорошую женщину? — Май прилип к мальчишке, пододвинулся ближе. — Найди себе, а я просто заберу твою, — Найс широко зевнул. — Тогда бери Онору Бейкер, — прыснул Май, натягивая чужие захмелевшие нервы. — Она твоя женщина? — бровь Найса едва заметно дернулась. Ох как. — У тебя дерьмовый вкус. — Это я еще во время нашего первого секса понял, — пошутил Май, но судя по мрачному взгляду мальчишки, ляпнул что-то не то. — Я имел ввиду наш с тобой секс, не с ней, — тут же поспешил исправиться, но лишь усугубил ситуацию. — Не то, чтобы ты был уж совсем плох, — Май попытался успокоить разбушевавшийся молодой эгоизм, но только вздохнул. — Не особо помогло? — Вообще никак, — кивнул Найс. — Если это то, чем ты собирался меня удивить, то ты облажался. — Я могу удивить тебя только тем, что каким-то чудом не начал шамкать ртом после твоего удара. Челюсть скоро отвалится, ничего не заживает, — продолжил канючить Май, плавненько уводя тему разговора в шутку. Батарея ехидства была почти на нуле. Выиграть спор ему могли помочь только коготочки. Проигравший соперник – мертвый соперник. А мертвый Найс мог быть не так красноречив, когда требовалось поговорить. — Поэтому ты так отчаянно выпрашиваешь новые синяки? — Найс как-то шибко резво трезвел. — Ладно, разговор есть серьезный, — Май убедился, что и его салажонку не хватало сил спорить. Ну, по крайней мере, спорить энергично. — Я собираюсь вернуться на арену, — ответа не последовало. Май даже опешил, не услышав даже жгучего вздоха. — Слышишь? Найс, я с тобой разговариваю. Я решил забрать Онору Бейкер из лап тети Женевьевы. Мне не понравилось, как она со мной разговаривала. А еще мне становится хреново. По чуть-чуть, но тело не выдерживает. В общем, паршиво. Пока я не сдох, я должен потрепать этот мир. — Тебе нужна любовь? — вздох все-таки последовал, только какой-то не в тему совсем. — Как я вообще мог подумать, что ты меня слушаешь, — Май вытер сопли рукавом рубашки. — Нет, серьезно. Ты веришь в любовь? — Найс подал ему бумажный платочек, даже не сморщился. — Нет, мне не нужна твоя любовь, — Май только ляпнув понял, что ответил донельзя емко. — Ты веришь, что можно обожать каждую черту человека? — Найс резко отвел руку с платочком, сам приложил его к сопливому от простуды носу чудовища и вытер всякую дрянь. — Ты веришь, что можно ощущать пальцами горячую кожу человека и жаждать слиться с ним? Что хочется высосать каждую клеточку через трубочку. Веришь, что можешь быть необходимым? — Я верю, что ты веришь в это. Это твое безумие, — Май прижал его руку плотнее и высморкался. — Почему тебе не нужна моя любовь? — Найс смотрел каким-то темным нечитаемым взглядом. — Говорят, сначала нужно полюбить себя, — как-то вяло пробормотал Май, начиная смущаться. — С этим у тебя лучше, чем у многих, — поганец выкинул использованную салфетку в окно. — Ты не хочешь меня любить? — Май попытался отыскать подспорье глупого детского бреда. — А зачем тебя любить? — Найс вяло втянул сигаретный дым. — Реально, не представляю зачем. Что изменится? Или ты станешь еще более сволочным, или пушистым. Ни то, ни другое меня не устраивает. В любви нет ничего справедливого, она конечна, болезненна, разрушительная и мстительна. В любви слишком легко кого-то использовать. А ты слишком красив, чтобы называть Онору Бейкер своей женщиной. И уж тем более спасать девчонку бесплатно. Значит, ты все-таки решил попытаться натравить её на Старика, — кажется, до него дошло. — Так насколько тебе хреново? Ты умираешь? — Это была прелюдия к сексу? — Май почувствовал, как уголок губ нервно задергался. — Не-а, но могу засадить, если ты завелся, — Найс снова затянулся сигаретой. — Когда поедешь в психиатрическую клинику, советую там остаться, — беззлобно фыркнул Май. — Если бы ты не торчал у Сильвера часами, знал бы, что я уже только что вернулся, — Найс озвучил то, с чего вообще должен был начать диалог. Видимо он заразился от других сумасшедших еще большей паскудностью. — Тебе жгучий привет от Анны, ведь она так и не смогла разбудить Графа. Твой ментальный удар был слишком мощным. Но это мелочи по сравнению с тем, что на самом деле меня удивило. Мне рассказали одну любовную историю, знаешь, — так вот что его расстроило. — Один из талантов Анны мне был очень интересен, я хотел его вытащить в свою команду. Даже она дала добро, а Анна очень ревнива к своим игрушкам. А этот придурок не ушел из клиники без другого таланта. Поставил мне условие, мол, либо обоих беру, либо никак. Любовнички чертовы. В итоге, оба останутся в клинике и будут глотать препараты пока их печень скоро откажет. — А ты бы бросил меня? — усмехнулся Май. Его, на самом деле, ответ не сильно то волновал. — Ты же не моя любовь, чтобы я гробил наши органы таблетками во имя светлых чувств, — Найс еще не выглядел никогда таким взрослым. Взрослых всегда отличало от салажат умение мыслить деструктивно. Взрослые умели с умным видом сотворить ахинею. — Конечно, нет, я бы тебя не бросил. Я бы остался в клинике вместо тебя. Если бы мне предложили разбиваться с утеса каждый божий день, чтобы ты не разлагался, я бы разбивался с благодарностью. — Очаровательно, — дыхание сперло, как от удара. — Все-таки завелся? — немного глумливо, но с той же тоской поинтересовался Найс. — Прямо штаны на месте удержать не в силах, — Май понимал, что нужно было ответить что-то эдакое, но оно не находилось. Он поймал печальный взгляд на своих когтистых руках. Что ж, Найс на то и был клятым извращенцем, чтобы оказаться практически единственным на земле, кто не одобрял котиков. Ну, или смертоносных вредных чудищ, косивших под них так неумело. — Давай, мы же быстренько, — снова подколол его Найс, не став заострять внимания на том, что вирус брал контроль над Химерой. Он мог бы. Будь между ними любовь, они бы вместе бросились искать решение. Но они были врагами. Тот, что терял себя, хотел успеть откусить от мира как можно больше. Тот, что терял его, был готов в любой момент воспользоваться остренькой заточкой. — Слушай, не хочу здесь, — Май, вроде как, и не был против утешительного секса. — Воняет. — Где хочешь? — Найс, наконец, затушил непонятно какую по счету сигарету. Загорелся, а потом снова пошловато усмехнулся, не дождавшись ответа. Было бы странно, если бы шкет не воспламенялся каждый раз при одной лишь мысли о сексе. — Ладно, давай придумаем что-нибудь, раз уж ты без фантазии. И, раз уж ты умираешь, давай покажем тебе запредельное удовольствие, мой Май. Хочешь попробовать тугую задницу? — А она у тебя пополам не треснет? — Май даже присвистнул от перспективы. — Будь умной кисой, глазастый. Не жри мне нервы, — Найс даже как-то неуютно поерзал, опасаясь за свое никем не тронутое сокровище. Впрочем, на его сокровищницу никто и не покушался. Да ни у кого бы и смелости не хватило. — Но, чтобы твое самомнение не пришлось отскребать от унитаза, предупрежу тебя сразу. Я выберу тебе шлюшку. Движуха под моим чутким контролем. Использование твоего члена вне моего зрительного доступа может быть травмоопасным. Это одноразовая акция. — Подожди, ты реально хочешь кого-то под меня подложить? — у Мая в груди аж все завибрировало от возмущения. Не то, чтобы он прям хотел хранить верность чужой сволочной натуре. Но добровольно уничтожать свое спокойствие ради траха никому не позволил бы. — К нашему общему счастью, таланты моногамны. То есть, скучные, как ты выразился. — Тебе совсем никого не хочется? Только меня? — промурлыкал Найс отчего-то счастливо. — Святая простота, ты тоже восторга не вызываешь, Найс, — Май говорил очень даже искренне. Раз уж они решили обмусолить замусоленную тему, нужно было расставить все точки и другие знаки препинания. Например, кучу восклицательных знаков на слове «нет», когда речь касалась больных сексуальных извращений. — В общем, раз уж секс так стремительно ворвался в мою жизнь, я не вижу смысла его упускать. Даже если он этот секс не самый хороший в моей жизни. — Мадонна, с кем же было лучше? — и этот человек обвинял его в завышенном самомнении. — Сиерра Гуд, — ляпнул Май. Но умолчал, что под Найсом ему было явно лучше, чем на ней. — Ты не успокоишься, пока я не перекрою бывшей подружке дыхание? — с неподдельным остервенением пригрозил Найс. Вот и сказочке конец. Май умел превратить флирт в антисексуальную революцию. Но мальчишка зацокал языком и каким-то чудом усидел на месте. — Мой Май, ты не замечаешь за собой, как ждешь чтоб я тебя взял. Мой прекрасный глазастый, желающий покориться, — с этими словами Найс запустил руки ему под рубашку, хотел содрать. — Придумал, — Май взволнованно осёкся. — Верни и трахни свою шлюшку вместо меня. — Какой ты у меня выдумщик, — Найс тут же поднялся с места, чтобы вывести его из казарм не через окно. После комнаты отдыха шли общие казармы. Сплошные шторки и кровати. Звонкие шлепки перепихона – похоже, шлюшку Найса все-таки кто-то оприходовал. Но на внушительную армию места все-равно было маловато. Где-то были слышны даже стоны Остина, который так и остался среди опущенных, несмотря на старания Сильвера. Найс открыл дверь в укромном уголке. Выход был почти рядом с медчастью. Он везде оставил себе лабиринты и пути отхода, которые были доступны не всем. Он наивно открывал секреты самому главному и опасному врагу. Лестница в подвал главного цеха оказалась совсем близко. Темнота. Сырость. Стальные решетки. Чьи-то замученные тени. Запах крови. Скрип тяжелой двери. Просторная кровать со смятыми простынями. — Отвернись и погаси свет, — Май не позволил втянуть себя в жадный поцелуй. — Помнится, у моего сучонка хватало мозгов не перечить, — Найс сжал его волосы в кулаке, не дав отстраниться сильно. Впрочем, кому и хватало ума, так это ему. Лезть под смертоносные когти он не торопился. Но пожар в серых глазах разгорелся не на шутку. — Учти, глазастый. Мне может надоесть отлизывать тебе, и я спущу тебя на землю. Это будет очень больно. — В темноте обостряются ощущения, — Май постарался, чтобы его голос звучал ровно. — Идешь? — Хочешь острых ощущений? — Найс одним коленом встал на кровать. — Я тебе их устрою. — Почитай мне стихи, остряк, — Май плюхнулся спиной на подушки и расслабился.

Усни же, сердце! Ибо для сновидца Уснул рассудок и закон уснул. Ему нужны потемки без границы – И мировой торжественный прогул, Покуда все во все преобратится.

— Ох, я в восхищении, — Май скептично оглядел напряженного мальчишку. — Иди сюда, — Найс прополз к нему и навис сверху. Одна его рука вечно лезла под одежду. — Слушай, тебе действительно лучше погасить свет, — Май поймал её, не позволив сдвинуть ткань. Ну уж нет, лапаться и нежиться он не собирался. Пусть этот свет и был уютным, обласканным слоем паутины и обволакивал его надменного человека. Лампа подсветила его взъерошенные волосы, а на скалящееся лицо упала тень. С этими мыслями Май лишь сильнее сжал рубашку и отвернулся. — Май, я начинаю расстраиваться, — Найс скатился на бок и раздраженно вскочил с кровати. Огорченный, омраченный, немного взвинченный отказом. Он вдруг развернулся и стянул с себя тряпье, обнажив голый торс. Под боком красовался великолепный синяк, заработанный не то в драке, не то на тренировке. Но свет не отключил. Стянул с себя и штаны. Сел на край кровати и с силой дернул Мая за руки, отчего рубашка все-таки задралась и открыла бордовые кровоподтеки под кожей. Как будто кожа лопнула изнутри. — Пресвятые девственники, ты похож на отличную отбивную, — Найс наклонился лицом к лицу. — Слушай, мне лучше уйти, — уходить Май не собирался. И не совсем понял, кому от этого вообще стало бы лучше. Но расшалившаяся сучность и неприятное чувство в желудке не давали просто позволить себя втрахать в матрас. Нужно было довести своего любовничка до кондиции. Чтобы даже в психушке присвистнули. — Я, может, и вкусная котлетка, но не по твоим зубам. — Вертел я знаешь на чем твое мнение? — Найс плавно провел рукой по члену. — Ножки в стороны. — А ты попробуй раздвинь, — прошипел Май, подобравшись к его лицу. Убрал упавшие на лицо выбеленные пряди, отвел за ухо. Какой же красивой была эта мразь. Нежнейшая кожа, оттененная свежим летним загаром. Рельефный такой, жилистый, под кожей плавно перекатывались жесткие мышцы. Плотоядная гиена. Такому и льва перекусить нипочем, а уж козлиный характер так вообще на десерт зажевать мог. Но зажевал только его губы. — Бесишь, — промычал Май, притягивая еще ближе. — Чтоб у тебя хрен отвалился, — заткнуться получилось, когда губу прошибло искрой боли. Укусил, зараза. Больно так. — Исчадие проклятое. А глаза красивые, испещренные какими-то замысловатыми разводами. Серые, намагниченные. Его грубо развернули, рванули вверх за резинку штанов, поставив в позу поудобнее. Чтобы можно было выдрать отставленный зад. Выдрать без тормозов, по-хозяйски. Не услышав запоздалый вскрик, заломив обе руки за спину, заставив носом пропахать жесткую подушку. Громкий шлепок и сдавленные болезненные стоны в унисон. Любовная идиллия, мать её. Но ничего из этого не произошло. Между лопаток напряженно погладили напряженную спину. Май выдохнул еще пару проклятий, но никакие демоны не обглодали сорвавшееся с цепи животное. Впрочем, только проиграв в голове свой болезненный узел, свербевший где-то в животе, он понял, что клятая гиена до этого мгновения была очень тактичной, почти осторожной, весьма любезной. Эта скотина сопел ему в ухо, то и дело мокро покусывая мочку. Руки отпустили, зато обе гадские конечности Найса, чтоб он их переломал, тварюга, уперлись по обе стороны от его головы. — Я тебя сейчас укатаю, — уведомил его Найс, едва сдерживая рвущееся из груди рычание. — Где твои манеры, чернь? — вымученно выдавил Май, прогибаясь немного сильнее. Ну, от такой угрозы мурашки по спине пробежали. Нужно было найти комфортный угол, чтоб засевший почти на сухую член не намотал на себя его кишки. Как же много его было внутри, мать его женщина. Не хотелось слушаться. Хотелось самодовольно расцарапать глумливую морду, нагло пыхтевшую ему теперь уже в затылок. Одна секунда. — Твою мать, ублюдок ты редкостный. Выродок, я тебя сейчас по швам раздеру. Будут твои ошметки с потолка соскребать! — вместо этого Май когтями распорол матрас так, что никакой хирург не заштопает. Член вошел еще глубже. — Тише, тише, — успокаивающе гладили его чуть прокладные руки. Да где еще гладили. В заднице! Окстись, ублюдок, там уже занято. Скользко. Влажно. И как-то попроще стало, хоть и толщина члена с пальцами была явным перебором. Смазка с анестетиком. Профессиональная штука для разрыва чужих задниц. Пальцы мягко скользили по кружочку натянутых вокруг члена мышц. — Давай, посжимайся, полегче станет, — Найс запоздало разминал и смазывал любимую задницу. — Мастер-фломастер, вытащи свою клешню из моего зада, что ты там ищешь? — Май даже невольно обмяк. — Дохрена больно. — Ищу твою совесть, — хмыкнул Найс, покачав бедрами, вызвав этим недовольный стон. — Ну? Май хотел выругаться, обернулся даже, посмотреть в несносные глаза, но впервые прикусил язык. Его демон-развратник стал еще краше. Взъерошенные волосы частично прилипли к лицу, частично вздыбились в пространстве их хаоса. Испарина покрыла все его тело, а капли пота стекали с шеи к груди, наполнялись большей влагой и тяжестью, стремились по животу вниз. Запыхался, гадкий злыдень. А глазищи сдирали с Мая кожу, такие безумные, заплывшие, чрезвычайно буйные. Деликатес на кусочки разделывали. Руки стали массировать ягодицы: плавно сжимали до синяков, разводили в стороны. Наверняка гад упивался видом. Как жадно Химера обхватил его. Пошло. Аппетитно. Развратно. Май тяжело выдохнул воздух, справляясь с собой, уткнулся лицом в свой кулак. Рука Найса нырнула и пережала его член у основания, так больно, что впору было заскулить. Май вздрогнул и хищно зашипел. Что там за чушь была про покорение? Черт его дери, это было так горячо. Отдаться. Забыться. Раствориться в чужом желании. — Маньячина, я в порядке, — прошептал Май, постаравшись расслабить зудящую задницу. В ответ бедра этой самой маньячины двинулись назад, заставив снова зашипеть, а потом с хлопком придвинулись вплотную. Май выгнулся, выпрямился, протаранил затылком челюсть Найса. И был снова сжат в тиски его рук, чтоб не дергался. Кто-то из них тяжело дышал. Может, оба. Май снова захлюпал носом, кляня простуду, когда услышал смешок где-то в своих волосах. Найс толкнул его обратно, навалился сверху на его спину, выцеловывая загривок, шею, слизывая пот. Так нежно и контрастно по сравнению с резкими мелкими толчками в заднице. Специально не задевал простату, гиена клятая. — Хочешь, станет слаще? — промурлыкал Найс на ухо. — Давай, попроси. — Сделай мне приятно — сдохни, — прошептал Май, и предательский стон едва не выстрелил где-то в голове. Ближе к темечку. Или на затылке. Расшатанные нервы не были готовы к удовольствию. — Вот так, — Май извернулся и когтями впился в бедро Найса, чтоб не вздумал менять угол. — Вот так, Найс, вот так, — зашептал он, сильнее прижимаясь спиной к чужой груди. — Ты ж моя двинутая стервозина, — Найс встал на колени, обвив тушку настрадавшегося любовника вокруг живота одной рукой, другой зафиксировал нужный прогиб в пояснице. Ладошка влажная явно не от волнения. Толчки стали мягче, хотя бедра так и хотели вгрызться жестким толчком в чужую влажную кожу. — Давай, глазастый, давай, Май, наслаждайся. Всё для тебя. Учись принимать такое удовольствие. Я дам тебе намного больше. Только для тебя. Только для него. Поехавшая крыша где-то скрипела на обломках сознания, но в ушах был только жаркий шепот из всякой тарабарщины. Разве можно было столько болтать. Май снова выгнулся, перекрутился спиралькой, выломал себе весь позвоночник, но заткнул его своими губами. Почему-то именно сейчас хотелось большей близости. Чувствовать влажные губы. Понимать себя нормальным. Найс брал его размеренно, всего целиком, как свою собственность. Он уже не заявлял свои права, Май сам ему выдал их, расписался на коже когтями и печать шлепнул губами. — Вот так, — сквозь победную улыбку шептал мелкий развратник. Найс приправил удовольствие легкой болью. Снова сжал член, на этот раз под цепкие пальцы попала головка. Её едва не расплющили, как катком по асфальту. Болезненное трение усиливало размеренную негу, охватившую его настрадавшуюся задницу. — Вот так, Май, — порыкивал Найс, улавливая движение навстречу. — Давай, гадина моя великая. Толкайся, насаживайся, растягивай себя. Сделай себе больно. Умница, — волосы снова сгребли, а по заднице отвесили жесткие шлепки. — Иди же ты к черту, — прошипел Май. Нужно было выключить свет. Голыми были не только они, но и эмоции. Ничем не прикрытые. Постыдные. Как раз такие, чтоб даже вероломное чудовище немного смутилось и попыталось спрятать лицо в сгибе локтя. Но его все еще держали за волосы, а чужие властные губы оставляли кровоподтек на шее. Там, где бился пульс. — Умница, — ухмыльнулся Найс, явно сжирая запоздалую минут на двадцать стыдливость. Небеса не разверзлись и не поглотили мир. Найс вытащил свой член и чуть отклонился назад, явно рассматривая свою работу. — Покраснела, натрудилась задница твоя, — с этими словами Найс головкой члена обвел по расслабленному колечку мышц. — Раскрылась, сладенькая. Растерянность. Замешательство. Выбитое дыхание. — Я убью тебя, — Май подался назад, затыкая себя чужим членом. — Работай, бездарь. Разодрал бы ему горло, да поза сковывала движения. Тягучие фрикции быстро перешли в рваный ритм, когда мышцы ануса перестал спазмировать и лишь лениво сжимали массирующий его член. Каждую венку. Плечи лихорадило от крепкой хватки, пальцы оставляли следы на бедрах, наверняка глубокие синяки, которые уже никак не заживут. Май охотно подставлялся под эту боль, даже не пытаясь сражаться с волной жуткого кайфа. Стоны закончились. Бессвязное ворчание и хрипы, когда шею стиснули, вдавили в подушку. Спина загорелась огнем, мышцы неохотно повиновались позе покорности. Терпение лопнуло. Сзади раздалось рычание, засевшее где-то в глотке распаленной гиены. Май невольно скреб когтями по стене, отползая все дальше, а монстр сзади все прижимался, притискивался, вдавливал. Пока не зажал между спинкой кровати и собой. Перегнул его, заставив повиснуть головой вниз. И с громкими шлепками дотрахал почти до потери сознания. Жестко отдрочил до болезненного фейерверка. Член едва не стер. Больно. Как-то неправильно больно. Ошеломительно. Май едва мог пошевелиться после оглушительного оргазма. Как будто мир взорвался у него в голове, похоронив все живое под обломками. Его осторожно перевернули на спину. Свели расползающиеся ноги, поцеловали обе коленки, стертые об грубое сукно. Хотелось просто вырубиться, но из задницы просочилась липкая сперма. Обкончали многострадальный зад. Май шлепнул ладонью по лицу. Найс обнял, властно сгреб его в охапку, поцеловал в макушку. Звериная похоть была утолена, а накатившая лень размеренно тикала часами на стене. Пятнадцатое июня. Если бы Май не знал свою садистскую сволочь, решил бы что у них любовный роман. Но у Найса явно было что-то вдвойне не в порядке, раз уж он решился на почти нормальный секс. Надо было поковыряться в чужих волнениях. — На троечку, — проворчал Май, услышав щелчок зажигалки. — Зато ты был великолепен, — комнату заполонил сладковатый дым, сменил, значит, курево. Обменялись впечатлениями как-то сухо. — Сегодня особенный день? — Май перевернулся на живот, чтобы говорить лицом к лицу. — Роберту двадцать семь, — Найс буднично дернул плечом, как будто муха раздражала кожу. — День рождения, — понимающе кивнул Май, — у вас есть какие-нибудь дерьмовые традиции? — Обычно в этот день происходит самое дерьмо, — подтвердили в ответ. — И в этот раз ты скормил виновника торжества Сильверу, — пришлось самому встать и вытереться. Впрочем, можно было бы принять душ, но мальчишка резво вскочил и направился первым. — Слушай, — Май проследовал за ним, — не то, чтобы мне было интересно. Не то, чтобы я вдруг прогнулся под твои больные желания. Тебе хоть немного понравилось? — Я уже переживаю за твой эгоизм, — без интереса кивнул Найс, пребывая где-то в своих мыслях. — Мой эгоизм не словил должного восхищения, — Май забрал его сигарету и затушил об кафель. — Понравилось, что тебе понравилось, — буднично проговорил Найс и залез под струи воды. — Эй, какого, блин, черта? — Май развел руками. — Я не одна из твоих шлюшек, не игнорь меня. — А ведешь себя как одна из моих шлюшек, — Найс распустил язык намного дальше, чем распустил свои руки. — Глазастый, отдохни, прогуляйся по периметру, поглазей на огонь в крематории, слепи куличи из чужого праха, посиди в сети, почирикай с птичками, — Найс наскоро намылил голову и начал смывать. — Серьезно, не надо меня сейчас пытаться строить. У меня назначено совещание. — Как ты доползешь до него с разодранным горлом? — Май почувствовал, как начал закипать. — Я же сказал, ты был великолепен, — Найс на секунду остановился, чтобы посмотреть в глаза. — Если не было настроения, не надо начинать, — Май ответил на этот взгляд пренебрежением. — Мадонна, — Найс переступил через бортик. — Это ты вломился ко мне в штаны. Май едва не провалился со стыда второй раз за долбанные тридцать минут. — Бедняга, настрадался, наверное, — хлопнул дверью шкафа, вернувшись в комнату. В принципе, первая семейная ссора прошла отлично. Даже захотелось завернуться в улитку и бухтеть на своего мужика. Вот только он и сам был мужиком. Поэтому, логичнее было бы проломить ублюдку голову. — Нет, я не обиделся, — Май почувствовал на спине долгий задумчивый взгляд, после короткого скрипа дверки. — Да, я перебираю все способы твоего убийства, чтобы найти самый мучительный из них. Но я делаю это с момента нашего знакомства. — Эй, — кровать за спиной продавилась, — глазастый. Его ладони мягко обняли плечи Мая, проскользили по предплечьям, замерли. Губы прижались к щеке в коротком поцелуе. — Ты действительно был великолепен. Мне так нравится иметь тебя дома во всех смыслах. Даже в тех, где мой член находится у меня в трусах, — Найс подполз сбоку, сел и развернул лицо Мая к себе. — Как только я представляю, что ты уйдешь, я начинаю беситься. — Ты всегда знал, что я уйду. Сам сказал, я свободолюбивая киса. Теперь еще и в буквальном смысле, у меня коготочки, — и Май их с удовольствием продемонстрировал. Его снова изрядно раздражала манера мальчишки доминировать везде и во всем. В конце концов, конченный извращенец пытался прогнуть под себя особенного котика. Семидесятикилограммового. — Слушай, мне нравится куда-то возвращаться. Раньше это была комната на втором этаже в квартале наемников. Ну, пока ты хозяина ночлежки не отправил на тот свет. А в трущобах нахаляву можно что-то сожрать. Но мне не нравится, когда меня удерживают. Я уже привык гулять сам по себе. И я все еще считаю, что из тебя правитель еще хреновее, чем любовник. Тяжелое молчание в ответ немного выбивало из колеи. — Найс, в чем конкретно ты мне не доверяешь? — Май вспорхнул над тонким лезвием. — Что ты несешь, м? — Найс сладко улыбнулся, такой мягкий и домашний. — Я здесь, чтобы ты следил за мной лично, — пришлось открывать очевидные карты самому. — Зачем? Вместо ответа Найс встал с кровати, тряхнул волосами, разбрызгав по комнате мелкие капли влаги. Вернулся быстро, держа в руке плотную газету. Видимо, новостей было много, и вряд ли они были хорошими. Хм, старый выпуск. Ой, фотография на весь разворот. Вот гады, не экономили на краске. На снимке лежал раненный получеловек, его окружали люди с ружьями и факелами. Один из них втыкал в чудовище, разинувшее пасть в болезненном крике, острое копье. Химера. — Фотограф впервые держал камеру? — Май повертел снимок и так, и сяк. — У меня другая рабочая сторона, этот ракурс — фу. И я здесь моргнул. И, по-моему, у меня зубы все-таки белее, — положил газетенку на кровать. — Надеюсь, я их всех убил? — Я их всех убил, — произнес Найс, сделав весомый акцент на слове «я». — Не в моменте, потом. Зато теперь я хорошо понял, что твоя единственная рабочая сторона — под хвостом. — Отлично, ты избавил меня от хлопот, — фыркнул Май, щелкнув мальчишку по носу. — Химера крупно облажался, — Найс не разделял его веселья. — Да, он силён, но тупее ботинка. — Так вот чего он притих, зализывает раны после встречи с людьми, — Май расплылся в улыбке, проследив за взглядом, ощупывающим солдатское снаряжение. Собранное снаряжение. — Сделай Химере скидку, это его первое появление и без красной дорожки. Думаю, с каждым разом он будет эволюционировать. Становиться масштабнее, знаешь. Он берет полный контроль. Кровищи будет тьма. А потом я исчезну, и останется только он. — И я всё равно буду драть его под хвост, — Найс завозился, взглянув на время. Лайэр вошел к ним со стороны зала Совета через рабочую зону Найса, пиликнув сканером отпечатка ладони. Постучал в дверь шкафа и прополз. Такое проникновение мальчишку явно не обрадовало, но он промолчал. Май уже успел завернулся голышом в одеяло, а Найс продолжал сиять своей наготой. Впрочем, ничего интересного он не представлял. Обычный человечишка: две руки, две ноги (пока что). Ну, немного красивый. До дурноты притягательный. До тошноты психованный. — Найс, сходка уже начинается, — Лайэр не сводил с него страдающего взгляда. — Поторопись. — Хозяин Криминального Квартала? — Найс накинул на плечи чистую рубашку. — Инквизиторы встретили, — с готовностью отрапортовал тот. — Ты нужен мне у микрофона. — Пора вершить великие дела, — Найс наклонился и чмокнул злющее чудовище в лоб. — Жди. — Что за сборище? — Май поймал его за предплечье и потянул на себя. Детский жест. Безумно глупый и убогий. Чмокнул в уголок губ, показав, кому эта одержимая маньячина принадлежела. Раз не доходило до Найса, дойдёт до его шавок. — Криминальный квартал отлизал миротворцам, когда вы ждали от них поддержки. Какие дела ты собираешься вести с этими предателями? — Я действовал за спиной Хозяина Криминального квартала, когда перекупил его Посредника, —Найс взял поношенную Маем красную толстовку, зашитую синими нитками, и вдохнул запах. — Потом мы заграбастали и убили кучу его наемников во время бунта. Хозяин обиделся, и пошел за моей спиной к миротворцам, — Найс пролез в кофту, пригладил мокрые волосы, которые тут же завились с огромным энтузиазмом. — Мы едва не перекусили друг друга, но уже замяли это дело. У нас общие враги. Теперь миротворцам будет тяжело. — Ненавижу Криминальный квартал, — Май поежился, вспомнив, как обжигал огонь горевших зданий. Столкновение миротворцев, наемников, Бубнового Туза и Химеры. Хозяин — бывший миротворец первого поколения. Смысл постоянных попыток подружиться со стороны Найса вдруг стал понятен. — Глазастый, давай без глупостей. Без связей Криминального квартала антипрививочную акцию не запустить. Нужен кто-то с весомой репутацией, — Найс нервно зажевал губу. На него это было не похоже. — Хозяин контролирует трафик на большой территории. Он шарит в бизнесе и в войне. И он якшался с моей мамой, а потом с сестрой, — Найс послушно досидел эту фразу на краю кровати. Как только Лайэр закрыл дверь с другой стороны, хмыкнул. На этот раз немного недовольно. — Не вздумай так больше делать. Я не твоя сучка, Май. Не жена и не возлюбленный. Не пытайся мной помыкать. Это был последний раз, когда я не макнул твою голову в унитаз. — Хорошо, папочка, — Май нравоучениям не внял. Он вдруг вспомнил, что не внес взносы за участие в делёжке заказов. Более того, не выполнил работёнку, на которую нанялся. Опять договариваться с новым Посредником, платить взятку и объяснять, почему при нулевом доходе он может платить неплохие деньги за членство в клубе убийц. Ведь Криминальный Квартал не терпел подработок на стороне. Не терпел шпионаж. Не терпел быть терпилой. Часы завибрировали, выдав звонок. Глава Ти-Эль. — Тётя Женевьева? Что ей нужно? — Найс бесцеремонно прочитал имя и бросил их на кровать. Тётя Женевьева. — Прополощи рот, после того как назвал её по имени, — усмехнулся Май жгучей ревности. — А ты будь хорошим мальчиком, не влипни в очередные проблемы. Только не в пятнадцатое июня, — Найс открыл дверь в шкаф и почти вышел. Красавец. Сошел бы за какого-нибудь неудачника из Сан-Антонио. Офисного раба. Лайэр тут же потянул свои ручонки к нему, поправил воротник надетой под кофту рубашку. Дверь плавно закрылась, и продолжение скрылось с глаз. — Хорошо, папочка, — Май раздосадовано повторил ему в спину и взял трубку. — Слушаю. — Кто там папочка? Накувыркался? — ну не могла же экс глава Ти-Эль проявить чуточку уважения. — Не по зубам Вам мой папочка, — он почти зевнул. — Я хочу, чтобы ты покинул трущобы прямо сейчас, — никакой игривости в голосе не послышалось. — Это очень дорогая услуга, — тут же напрягся Май. Вирус всех побери, что-то произошло. — Не выводи меня из себя, — Женевьева приказывала. Командир. — Немедленно покинь трущобы. — Для чего? — Май не помнил, чтобы вообще когда-либо задавал столько вопросов. — Нет и нет. — Я собираюсь уничтожить империю Туза, — ответ заставил сердце пропустить удар. — Когда? — в горле пересохло. Хотя бы не ударился в истерику. Его новый дом хотели разрушить. Талант внутри запротестовал. Таланты очень ревниво относились к своему жилищу. — Уже, — глава Ти-Эль ничего не собиралась объяснять. — Скажи папочке «пока» и выметайся. Вот и всё. Май попробовал перезвонить, но соединение напрямую не работало. Секретари тоже не собирались подчиняться его гневу и давать информацию. Наскоро натянув на себя свою же одежду, рабочую, отличную, черную, приметную, он выскочил из подвала и осмотрелся. Небо было мирным и чистым, ничего не происходило. Охрана у ворот и дозорные лениво перебрасывались словами. Май посмотрел на время: 16:13. Энтузиазм забил фонтаном где-то под коленной чашечкой. Май понадеялся, что чертов тромбоз не убьет его раньше, чем он доберется до паршивца Лайэра. Лайэр. Кто наносит решающий удар в 16:13? Не по фен шую! Противозаконно! Протестуем. Паника подступила к горлу. Кровь из горла отца, мама, стоявшая на колени, голова брата, выпавшая их холодильника. Дыхание сперло, как будто кто-то ударил поддых. Липкий страх прошел по вспотевшей спине. Стало очень холодно, словно тело высасывало из июньского лета всё тепло. Зрение изменилось. Краски померкли, как будто кто-то выключил жизнь. Май видел тепло тел. Слух обострился. Химера. Предатель был где-то здесь. Брэин был где-то очень далеко, с семьей. В трущобах остался только Лайэр. Он приготовил ловушку. Химера. Позвоночник прострелило болью, Май почувствовал, как неестественно выгнулась шея. Химера. Теперь Химера будет мутировать еще быстрее, а мозгов в твоей башке станет еще меньше. Химера. Чего ты добился, мразота моя излюбленная? Как мне тебя в дом свой пустить? Химера. Протяжный вой прошел по площадке. Чудовище услышало, как таланты схватились за оружие. Бросилось к воротам, ногами вспахивая землю. «Не копыта», — донеслось облегчение из глубины сознания. Один позвоночник. Второй. А вот этот силищей владел непомерной. Еще один хребет. Химера ликовал, разорвав горло обмякшего ублюдка. «Отступаем!» — крик где-то поблизости. «Что это за чертовщина?» — донеслось со второго этажа. Химера перебирал слухом каждый клочок пространства в воздухе и на земле. Гудки коммуникаторов, часов, радиотехники. Шипение раций. «Это Химера, Найс, — шептал испуганный голос Лайэра. — Не выходи из подвала, он тебя убьёт». Попался. Подлый предатель. Убийца. Тварь, каких нельзя было сыскать. Решил свалить все грехи на монстра, а сам исполнить чужой смертоносный приказ. Химера рокотал. Химера окрашивал скучный мир в багряные краски. Никто не заслуживал жизни. Жалкие слабые таланты должны были умереть вместе с людьми. Он бежал, отдаленно понимая, что разогнался до нечеловеческой скорости. Выбил тяжеленую скрипящую дверь в главный цех. «Лайэр!», — протяжно взвыло чудовище, насколько позволяли ранящие губы клыки. В спину раздавались многочисленные выстрелы. Огненные шары. Ножи. Ядовитые дротики. Копье с какого-то экспоната комнаты пыток. Кто-то накинул колючее металлическое лассо, продравшее шипами фиолетовую кожу. Химера взревел еще сильнее. Когти с болью выросли еще на добрый сантиметр. Железная дева, которой не один раз пытали шпионов, полетела в сгруппировавшихся охранников. Где-то послышался шум двигателей: наемники спешили. Отвлекся. За ногу что-то схватило: растерзать. Ага, какой-то злобный толстый корень пробился через окно. Еще один сковал руку. Избавился. Сильвер. Мадонна, как сказал бы Найс, почему Химера знал и различал голоса? Понимал имена? Монстр бросил в Сильвера первое, что попалось, но снаряд не долетел, лаборанта прикрыл сильный Черри и поторопился вывести единственные работающие мозги из главного цеха. Химера. Взгляд снова обволокло туманом. Что-то резануло по ахиллову сухожилию. Нога перестала работать. Сэт решил присоединиться к мертвым. Или не умер? Лексус. Шоу со своими наемниками. Чертовы инквизиторы. Даже Рафаэль вышел из берлоги, но в бой вступать не спешил. Целился. Химера бросился на стену и когтями заскреб, взметаясь вверх, вдоль винтовой лестницы. Запыленное стекло в окне едва показало чудовищу его лицо. Пауза, пока другие бежали по лестнице. Огромные клыки, бешенный взгляд, спутанные черные волосы, разметавшиеся в стороны как грива льва. Вытаращенные змеиные глаза с красными белками. Полопавшиеся капилляры. Багряная кожа, такая плотная, почти не пробить. Сильная шея, выгнутый позвоночник, как будто стал длиннее, но не выше, руки настоящего монстра. Химера улыбнулся, приветствуя себя. «Он здесь», — это было последнее, что прошептал Лайэр. Химера вихрем ворвался в его комнату. Лайэр, одетый с иголочки, только заверещал что-то нечленораздельное. Забулькал, когда когти сняли с него кожу и выломали ребра. Зверь подбрасывал добычу, швырял об стены и потолок, снова рвал кожу, стараясь обличить предателя. Ублюдок, пришедший в чужой дом под маской спасителя. Так сделал Старик. Втерся в доверие и вырезал всех. Сукины дети должны были сгинуть. Никто не имел права трогать семью. Тебе было весело, глазастый? Весело, весело, весело. Больше крови. Больше зрелищ. Пусть страдают не только предатели. Пусть страдают все. Слабакам не место в новом мире. Чудовище попыталось вздохнуть, но кислород закончился. Прищурился, огляделся, снес стену и встал напротив того, кто бросил ему вызов. Роберт Стоун Гуд. Управление воздухом. Он лишил Химеру кислорода, посадил в непроницаемый пузырь своего таланта. Дышать. Нужно дышать! Чудовище взревело, схватившись за объемные легкие. Со спины навалились трое силачей: нечеловеческое могущество. Руки связало шипастое лассо. По ногам ударил Сэт, поставив чудище на колени. Инквизиторы держали на прицеле: чтоб не двигался. Никого из посторонних не было. Чудовище прикрыло глаза проворчав что-то непонятное всем, что-то на другом языке, который могли понять только двое: Микки и Стоун. Знаешь этот язык? Значит, ты не коренной американец? — Пошли все прочь! — голос со стальными нотами мгновенно отрезвил. Никто не шелохнулся, впрочем, двигаться им не позволял собственный протокол безопасности. — Вон! — Найс бросился на первого попавшегося таланта, швырнул его в стену. — Пошел вон! Наемник лишь сильнее прижал к себе ружье. И тут же отпустил, когда шею одним движением рассекла заточка. — Рассосались по норам! — псих уступил место гневу. — Давайте, живо! Не трогайте его! — Выполнять, — прошамкал Сэт, взяв контроль за ситуацией на себя. Май судорожно вздохнул, но с колен не поднялся, даже когда его отпустило. И отпустили. Когти более-менее втянулись, жажда крови была утолена. Словно срыва не было. Лучезарный мальчишка смотрел на него с неподдельным ужасом в глазах, хоть и пытался это скрыть. Ужас был вызван не страхом, а отвращением. Стало даже стыдно. За себя. Насколько чудовище могло стыдиться. Май опустил глаза, впервые не выдержав взгляд. Он был безобразный. Да. Он больше не был талантом, не был эволюцией. Он был мутантом. — Лайэр, — прошептали губы Найса. — Черт возьми, нет! Что ты сделал?! — тревожный всхлип. За спинами послышалась возня, Сэт уводил инквизиторов с этажа, оставив только Стоуна и Сильвера. Май завороженно смотрел, как капли чужой крови наливаются на заточке и падают на пол. Со звонким хлопком. Ударяются. Бетон жадно впитывает их. Мертвое тело наемника, наконец, закончило сползать на пол. Два глаза в непонимании уставились в пустоту. Май хотел ощутить это. Как металл вонзится в него, распорет кожу, как нежный шелк. Но Найс на него и вовсе перестал смотреть. Бубновый Туз старался держать себя в руках. В конце концов, что ему выходки дурной подстилки? Май сжал губы в немом стоне. Лайэра жаль не было. Но это Химера стал тем, кто втерся в чужое доверие и разгромил чужой дом. Он был предателем и убийцей. Тем, кто под маской доброжелателя уничтожил человеческую душу. Жалел Май только о безысходности, засевшей в потемневших глазах Найса. — Нет, не может быть, — ошалевший взгляд мальчишки ощупал разбросанные по комнате ошметки мертвеца. Кажется, дошло, что опоздал. — Как же так? — человек схватился за голову, как будто не поверил тому, что видел. Наверное, это профессиональная деформация. Видеть нечто настолько жуткое, быстрое и безобразное, при этом без возможности закатить истерику. — Это же мой Лайэр, — прошептал он одними губами. — Мой Лайэр. Мой. Главный вопрос в том, почему меня оставляют мои люди. Найс вошел в комнату на полусогнутых ногах и рухнул на колени. Его чистая скорбь казалась стерильной на фоне творившегося бардака. Такая сдержанная, щемящая, пылкая. Найс осел на задницу, прикусил ладонь. Наверное, чтобы не заорать. Все еще пытался осознать. Он потерял Лайэра. Его Лайэра, и не прекращал повторять это имя. Чем бы оно ни было, чем бы не значилось. Оно было так похоже на отчаяние. — Мой друг, брат, мое доверие, — прошептал Найс, потянувшись рукой, но не посмев дотронуться. Отдернул. Как будто едва не осквернил святое. Снова прикусил, на этот раз ноготь. Он еще что-то бубнил себе под нос, разговаривая с мертвецом. — Лайэр, чертов Лайэр, все же было в порядке. Все же было в порядке, секунды едва прошли, все было в порядке. — У него не было шансов, — уверенно осек его Май. — И у тебя не будет. — Да тьфу ты, — гаркнул над ухом Сэт, ударил по уху. — Поговори мне тут еще. Встань, пошли. — Стоять, — металлический голос заставил всех вздрогнуть. Найс, не опустив заточку, подошел к Сэту вплотную, уперся острым концом ему куда-то в брюхо, но тот и на дюйм не отступил. — Сэт, ранг девятка, — протянул Найс, вдруг обнажив прекрасный оскал зубов. — Мой самый опытный инквизитор, но не самый верный, я полагаю? Отойди, я серьезно тебе говорю. — Эх, молодежь, — прошамкал тот, невозмутимо кривя лицо. — Ну, взбрыкнул малец. И? — Этот малец убил второе лицо моей империи, — Найс чуть ли не подавился от такого тона. — Да не такое уж хорошее то было лицо, и не такое уж и второе, — Сэт вдруг очень вульгарно похлопал Мая по щеке. — Вот это мордашка, так мордашка. Злой, как сам черт, — Сэт дернул Мая за рукав, поставив за свою спину. — Ты мне указом тут не мельтеши, Туз, поумнее тебя буду. С волками жить — по волчьи выть. Коль сам не хочешь по закону, мы тебе устроим. Одна твоя сучка не поделила твою койку с другой. Радуйся, выжила та, что краше. Вот так мы и видим всё. — Тогда чего это за моей сучкой все трущобы с автоматами гонялись, а? — прошипел Найс. — Не видел, не знаю, — старикан пожал плечами, нагло ухмыльнулся. — По справедливости надо. — И где же найти такую справедливость? — Найс убрал заточку, прищурился, ох взбесился. — Не Валет он был нам, Туз, — вдруг серьезно проговорил Сэт. — Как бабой твоей прописался в койке, так потерял наше уважение. По своему желанию, значит, шлюхой твоей стал. Значит, и криминала нет. Ты знал, кого трахал. И про Химеру знал, и про Лайэра. Не по делам главаря эта ноша, — Сэт что-то уверенно впаривал своему Тузу. — А если бы и Валет, если бы и криминал, то ты у нас Туз, и баба твоя замешана. Личный интерес, сынок. Короля у нас нет. Следующий по рангу — десятка Сильвер или Рафаэль. Им на суд пацаненка своего отдашь? Один обеих твоих фиф по колбам своим раскидает. Что живого, что мертвого. Второй просто сделает мертвыми обеих тебе назло. Кому судить доверишь? — Что ты предлагаешь? — Найс взмахнул рукой, заткнув открывшего, было, рот Стоуна. — Сэт. — Обе бабы твои, — Сэт пожал плечами. — Вина твоя, не с кого спросить. Плати в общак штраф. — Шутишь, — ответная ухмылка вышла ядовитой, досадливой, озверелой. — Собирайте Совет. Найс хлопнул бы дверью, если бы в стене не зияла огромная дыра. Сэт схватил Мая за плечо, выволакивая за руку. Время он отвоевал. Как раз на то, чтобы Бубновый Туз придумал для Химеры изощренную казнь. Вышел с ними и Стоун, способный укротить чудовище. Потащили чудовище не куда-нибудь, а прямо в тюрьму. Ту, в которой все стены были изувечены когтями Химеры. Уютненько, ничего не скажешь. Только поесть захотелось. Печеной картошки. Похоже, внутреннее чудовище так же не желало отведать мяса. — Наделал делов, — прошамкал Сэт, затолкав Химеру в камеру. — Посидишь тут малёха. — Зачем? — Май устало уселся на лежанку. Спать хотел. — Зачем ссориться с Найсом из-за меня? — Стопорить его нужно, — Сэт уперся рукой в решетку, глядя на Стоуна. — Лимит ему нужен. — На жестокость, — напомнил вслух Мрачный Цербер, усевшись на корточки у стеночки. — Охраняй, — приказал главный инквизитор Стоуну. Как собаке, очень смачно. — Кровавый спектакль, — Стоун сожаления не испытывал. — Паразит, что и кому ты хотел доказать? — Что? Я вообще молчал. А, да, точно. Угрожал Найсу, что убью и его. Нет уж, я его лишь деликатно предупредил, — Май все еще пытался собраться в кучку. Он так быстро вынырнул из животного создания Химеры, что чувствовал влагу возле ушей и резь в глазах. — А ты теперь у нас аутсайдер, Робби. Я всё-всё про тебя рассказал. И про папочку с документами от доктора Бейкера, и про то, как ты потерял рецептик от геноцида, и про твое авторство в заварушке на Бристоль Грин, когда натравил на меня Старика. Не поверит тебе больше Найс никогда-никогда. Что-то веселья как ни бывало. Решил влезть между мной и Робертом? Это опасная территория. — Тебе же и хуже с этого, — Стоун подбирал мелкие камушки и кидал в стену. — Я рассказал, что Картер сел в Примаверу не по его зову, а по твоему, — нагло припечатал Май. — И как ему верить в себя после тебя? — вздохнул устало Стоун, облизав сухие губы. — После меня он думает, что хорош в сексе, — Май в ответ тоже вздохнул. — Будь благодарен. А сам задумался. Глубоко так задумался. Не то, чтобы ему были интересны подростковые метания человеческой души. Но эти метания показались слишком чрезвычайными для несозревшего умишка. Стыда Май снова не чувствовал, после дневного перепихона он вообще не был уверен, что однажды еще почувствует нечто настолько смущающее. — Так я сорвал собрание с Хозяином Криминального квартала? — Май с любопытством замер. — Велика честь. Лексус и Эдем не за дарма присоединились к Найсу, — Стоун поделился сплетнями, собранными от душки Сильвера. — Эдем террористов убаюкивал, Лексус этим террористом был. С Хозяином квартала они одним делом занимались. Когда тот прогнулся под миротворцев и своих талантов на трущобы повел, Лексус сказал «не по понятиям». Помог он тогда нашим выбраться. Лекс и Эд законы времени знают похлеще нас, наверняка встреча в самом разгаре. Рафаэль прогнуться им не даст. Договорятся, не переживай, — ехидно заметил он. С потолка посыпались ошметки грязи. Спасибо, что не дождь из ссанины. Ведь Роберт Стоун научился где-то ехидничать. Снова дрессировать собакена. Столько трудов ушли напрасно. Микки совсем его распустил! — Хорошую команду Найс собрал без тебя, — фыркнул Май, попытавшись его задеть. — Без меня он подобрал Чарльза Шоу из Виллы Ган, — Стоун не поддался на провокацию. Это уже действительно было что-то новенькое. — Хотелось бы узнать, почему из всех существующих наемников он выбрал самого сучного, да еще и пьяного, да еще и хитрого. А Лексус и Эдем были у меня на крючке уже давно. Жаль, что ты угрохал Графа. Еще Муну-шаманку упустили с секретами. Совсем порядок этот ваш Лайэр держать не мог. При мне бы такого не случилось. — Найс от тебя в койке Химеру прятал, — добродушно улыбнулся Май. — Деятель непризнанный. При тебе в Примавере случился переворот. Тебя объебал каждый, кто мог объебать. Даже Микки. Молчали долго. Могли себе позволить, черт возьми. Уж чего, а времени у них было навалом. Нет, Стоун наверняка что-то хотел сказать. Вполне возможно, он даже что-то говорил. Или кричал. Или топал ногами. Но после своей последней фразы Май заткнул уши и повалился на спину, чтобы изучить настенную живопись своих когтей. Отличных когтей. Несите алмазы, будем открывать бизнес. Или нет. Май проснулся, когда в коридоре подвальных камер резко зажегся свет. Взъерошенный мальчишка даже головы не повернул. Прошагал мимо, открыл дверь в комнату и исчез с хлопком. Стоун, не успевший собрать вытянутые ноги, сонно хлопал глазами. Охранничек. Может, испугался, что больше не вырастит. Ведь Найс вероломно через него перешагнул. А стоило бояться того, чтоб Найс эти длиннющие ноги не переломал на несколько ног покороче. Тут же зацокали тяжелые каблуки. — Так-так-так, — злорадный голос Рафаэля прошелся эхом. — Сучки сегодня распоясались. — Стоун, он назвал тебя сучкой! — Май возмущенно ударил ногой по решетке. — Дебил, — тот закрыл лицо обеими ладонями. С придурковатым режимом Химеры был знаком. — Ни ума, ни сисек, — Рафаэль подпер решетку плечом. — Вот чего в тебе особенного? — Эй, я вполне себе уникальная страшила! — фыркнул Май. Нравился ему этот гадкий талант. — Красавица, где твое чудовище? — по-змеиному прошипел Рафаэль, нацелившись на дверь. — Чудовище здесь, — Май ткнул в себя большим пальцем, — а красавицы не вижу. — Он демонстративно оглянулся, даже под лавку посмотрел. Пораженно охнул, театрально даже поперхнулся, присмотревшись к Стоуну. — Робби, да он на тебя запал! — Смелый, но зря, — одобрительно кивнул Рафаэль. — Недолго осталось быть смелым. — Что там у нас? — Стоун не стушевался. В конце концов, когда-то имел один из высоких рангов. — Все нормально, Валет. С Хозяином Криминального квартала почти на своих условиях договорились, выходка Химеры осталась незамеченной, — Рафаэль перед своим бывшим командиром немного успокоился. Уважал, видимо. — Наш маленький Тузёныш ломает голову, кому из шикарной братии дать полномочия управлять трущобами, а кому стать его правой рукой. Сильвер засел в лабораториях. Из десяток остался только я, мой Валет. — Метишь выше меня, прямо в Короли, — догадался Стоун. — А мне еще мой ранг не вернули. — Да не нужны мне ранги, — Рафаэль гаденько улыбнулся. — Я очень занятой талант. — Ходишь и стабильно портишь ему настроение? — Мрачный Цербер улыбнулся уголком губ. — Стабильно не люблю Найса, человечишка же, — с этой усмешкой Рафаэль свалил из подвала. — Будет общий суд? Недурно, — заметил Стоун. — Бубновый Туз серьезно настроен. — Найс не перебесился что ли еще? — Май почувствовал легкий холодок вдоль хребта. — Подумаешь, Лайэр. — Ты мог сделать все тихо, у тебя талант быть в тени, — Стоун всегда подмечал такие нюансы. — Какой-то я излишне талантливый, — Май с непониманием осмотрел свои руки. — Ты вообще контролировал себя? — Стоун, видимо, пропустил последние события из газет. — Котики не могут быть преступниками, — Май поднял руки вверх. — У меня все еще лапки. — Не знаю, кто нас проклял, что наши дороги пересеклись, — вздохнул Стоун, обломавшись о придурковатое поведение своего пленника. Но коготочки оценил внимательно. Потом еще раз вздохнул. — Почему ты вечно такой? Ну почему ты не мог просто убить Картера и тихо свалить из Примаверы? Перфоманс ему подавай, артист хренов, — на удивление это была не мораль. Крошка Мрачный Цербер выдал свои истинные эмоции. — Хоть бы ты уже сдох нормально. Нет, тебя даже смерть уже не выносит на дух. Возвращает и возвращает. Может, на этот раз уже получится от тебя избавиться. Лайэра мне жаль, он не заслуживал такой смерти. Он был своим. — С Днем рождения, Робби! — захлопал Май в ладоши. — Я освободил тебе путь в Короли. — Ой, дебил, — снова шикнул тот, выводя узоры на стоптанном песке. Сидели они еще долго. Потом дверь камеры отворилась, и Сэт в сопровождении наемников повел его на улицу, затем в пыточный зал. Потом ему завязали глаза, будто бы забыли, что перед ним был отличник элитного корпуса. Натренированный на все случаи боец, который уж повороты и направление пути умел запоминать. В зал заседания Совета провожал один Сэт, у остальных не хватало полномочий. Май зашел внутрь из какой-то новой двери. За столом уже сидел недовольный Найс, промокал пылающую от злости кожу салфеткой. Круглый стол перед ним был пуст, никакой еды, никакого праздника. Только несколько бутылочек воды. Здесь еще были Эдем, Лексус, Рафаэль и ублюдок Шоу, который не переставал мило улыбаться. Буквально через минуту вошел Сильвер, и почти одновременно с ним Сэт, но уже через другой проход. Все двери тут же заблокировались. — Охрана стоит возле главного входа в зал? — Найс мазнул взглядом по Шоу. — Мой отряд следит за периметром, — кивнул тот, обласкав воздух своим спокойным голосом. — Инквизиторы караулят проходы, — тут же отчитался Сэт, громыхнув отодвигаемым стулом. Найс словно не слышал их слов. Смотрел в глаза своему чудовищу. Без сожаления или жалости. Я не хочу иметь возможность дышать без тебя. Он не стал открывать Совет Примаверы официально. Или, Совет трущоб. — Я трахал Лайэра, — Найс даже немного опустил взгляд, чтобы не читать удивление на лицах. А удивление было то еще. Одной своей фразой мальчишка уничтожил репутацию покойного Валета и развернул дело об убийстве представителя Совета в обычную бытовуху. Ссору двух сучек, как выразился Сэт. Совет был очень добрым и хорошим. Вот только ничего доброго и хорошего никто не сказал: кто-то присвистнул, кто-то кашлянул, кто-то цокнул языком. Даже Рафаэль, готовивший язвительную речь на казнь Химеры, не нашел нужного сарказма. — Повезло бедняге тогда, что сдох, — издевка послышалась со стороны Лексуса. — Трахал ты Мая, — согласно кивнул Сэт. — А Лайэра, получается, опустил не по понятиям. Найс зажмурился, как от хлесткой пощечины. Зажевал губы, чтобы стерпеть оскорбление. Май вдруг сейчас понял, каким солнцем Лайэр был для этого ребенка. Единственный, кто не замарал руки в грязных амбициях. Разделял гомосексуальную связь, которую не признавали таланты. Образованный, добрый, отходчивый. Май даже на секунду придумал, что глупый мальчишка был влюблен. А потом понял, что не придумал. Между Найсом и Лайэром были чувства. Мальчишка был все это время влюблён в другого таланта. — Чума, — с фальшивым восторгом сплюнул Май, но сделал это едва слышно. — Просто чума. — Судим, значит, Бубнового Туза? — Эдем немного растерялся в формулировке. На свободе законы Туза не работают. И никогда не заработают. — Судим инквизитора Найса, — Рафаэль погрозил пальцем в воздухе. — У тюремных Тузов не бывает дам, так говорят законы четырех тюрем талантов. Во внешнем мире есть оговорка, что у Главного разных структур может быть постоянная девка, но она тоже коронуется, а у нас даже Найс не коронован и не признан. В человеческих тюрьмах тоже имеют место постоянные сучки, но Найс не принят человеческими тюрьмами тоже. Вот мое доказательство, официально на бумагах Май принадлежит обычному инквизитору в качестве дамы. То есть, Найсу. — А кому тогда принадлежит Химера? — недовольно поморщился Сильвер. — Бубновому Тузу. — У нас в официальной переписи нет никакой Химеры, — Эдем тоже помахал бумажками. — Эге-ей! Хорошо бы этой Химеры и на территории трущоб не было, — гневно вскинулся Сильвер. — У меня на койках по трое лежат, все раненные. Мне их лечить или мир спасать? Мед блок нужно отделить от лабораторий! Как мы это объяснять будем? — Если Химеры нет, значит на Лайэра было нападение врага, — вдруг задумался Лексус. — Врага, который не скрывался? — насмешливо произнес Шоу. — Да он здесь по приглашению. — По приглашению Бубнового Туза, — вдруг обрадовался Рафаэль. — Гость нашего Туза. — Значит, судим Химеру, которого пригласил наш Туз? — Эдем сделал себе пометку. — Да, вполне может быть. Но Химера в юрисдикции внешнего мира. И он уже осужден Человеческим правительством. Как террорист. Если убьём и отдадим тело, нам еще и медаль на шею повесят. — Меня всего одна штука, — Май устал от напряженного спора. — Май и Химера — один человек. — Химера — сучка инквизитора Найса, — допетрился Лексус, более-менее определив позицию. — Великолепная, смею заметить, сучка, — пришлось закатить глаза и поправить ошибку. — А нечего возмущаться, — снова обрадовался Рафаэль. — Граф был среди нас самый добрый. — И ты его почти убил, — подлил масла в огонь Сильвер. — Кстати, он не оставляет свидетелей. — Эй, почти не считается! Ты не помогаешь мне выжить! — фыркнул Май, даже забыв про свою секретность. — Я пытаюсь тебя казнить, — Сильвер с усердием изучал свои доводы, не поднимал глаз. — Ты был на моей вечеринке не врагов! — Май снова возмутился, но что-то в груди кольнуло. — В качестве няньки, — подытожил тот, и что-то начал с интересом обсуждать с остальными. — Дело свелось к гомосексуальности Туза? — засомневался Эдем. — Как-то не очень. — Химера — дама Найса, — Лексус поправил его. — Он же сказал — Май и Химера одно лицо. Май, наконец, потерял силы вникать в этот бесконечный треп. Осмелился посмотреть на своего жадного человека, глаза которого, наконец, обрели осмысленные эмоции. Как же он был разочарован. И как же от этого взгляда захотелось вдруг отмыться. Наверняка Найс хотел быть не здесь, а забиться в уголок и страдать по своему мертвому любовничку. Веди меня, мой Май. С тобой везде замечательно. Нельзя было доверять словам. Никто другой бы не подошел, мой Май. Нельзя было верить человеку. Поехали домой, Май. Дома больше не было. Единственный, кого здесь предали, был он сам. С самого начала. Май больше не слышал, о чем все говорили. Больше не было надобности смотреть на человека. Больше не его человека. Быть таким осторожным и так облажаться. Снова. Опять. Повторно. Долбанная семейка Гуд, недостойная делить с ним даже землю под ногами. Растоптали. Унизили. Уничтожили. Обидели. Выпотрошили. Засунули внутрь бомбу. Подорвали. Вроде бы, на чем-то сошлись, раз наступила тишина Май приготовился озвучить свой приговор, но все члены Совета куда-то делись. Выпал из реальности. Отключил самого себя, как отключал других. Интересная способность, пригодилась бы во время пыток. Химера становился сильнее и сильнее. Бубновый Туз восседал на своем троне, Май стоял перед его столом. — Я отделался штрафом, глазастый, — голос был тихий, дрожащий. — А теперь спрошу с тебя. — Я заплатил гораздо больше, поверь, — Май без настроения повалился на ближайший стул. — Это вряд ли, — Найс, мелкий сукин сын, еще не научился нести ответственность за свои поступки. Даже нечего этому шкету было предъявить. Вот он, плечи расправил, такой всезнающий, всемогущий, всеядный. — Я мог бы привязать тебя за руки и за ноги к четырем машинам и разорвать на куски. Но на фоне последних событий во мне больше нет этой гуманности. Представляешь, ни одна даже самая страшная смерть не сравнится с тем, что я хочу с тобой сделать. Найс поднял карту, чиркнул зажигалкой. — Ты меня трахал. Что может быть страшнее? — протянул Май. А в груди — дыра. Огромная такая, ветер свищет. — Король, да здравствует Король, — Найс поджег игральную карту. Картон горел очень нехотя, словно не мирился с происходящим. — Знаешь, я не успел сделать назначение. Лайэр был слишком чистым, чтоб ходить со мной за ручку. Я думал сделать его управляющим в Примавере, Королем. Но он отказался, потому что не был блатным, не был авторитетом, не был как мы, — он прикурил от этого картона. Словно это был последний поцелуй несостоявшегося Короля и прощающегося Бубнового Туза. — Чушь получилась. — Полная чушь, — согласился Май. Если станешь моим, я тебя уничтожу. — Как-то больно и паршиво, — Найс достал бутылку пойла, влил в себя глоток. — Терять его больно. — Я думал, что иначе потерял бы тебя, — Май пожал плечами. — Поэтому решил, что я должен лишиться вас обоих? — хмыкнул в ответ тот. — Справедливости в жизни нет, — Май охотно покивал головой. — Неужели будем драться? — Нет, у тебя же лапки, — Найс встал из-за стола. — Молись, чтобы было еще и девять жизней. — Дай мне ранг дамы. — Всё равно, что прыгнуть с утёса. — Осталось четыре, — Май начал загибать пальцы. — Одну забрал Ноах Шрага, когда твой отец нанял его меня убить. Вторая досталась Стоуну, мне тогда Бейкер переливание регенерации сделал. Третью отнял пожар в Криминальном квартале, твоя сестричка постаралась. По-моему, твое окружение меня ненавидит. Ты как считаешь? Я думал, все любят котиков. — Вроде бы, должно было остаться пять, — Найс уже подошел, огладил торчащие пальцы. — Не бери в голову, одну я просрал по глупости, — фыркнул Май. — Доверился человеку. Я прыгнул с утеса, а он остался стоять на вершине. Но этого вслух не произнес. Найс нахмурился. Если ты давишь на мою совесть, это очень глупый ход, глазастый. Давить Май ни на что не собирался. Просто хотел отмыться от прикосновений, которые горели на коже. Найс положил обе свои руки на его горло. Очень драматично, даже забавно как-то. Неужели всерьез думал, что мог победить загнанное в угол чудовище. Может быть, в ближнем бою мальчишка и был лучше всех. Но у него не было таких когтей. Рация зашипела. — На-айс, — прокряхтел еле разборчивый голос Сильвера, — тут часок назад, оказывается, Брэин вернулся. Выглядит он очень-очень плохо, и не мой член был тому виной. Хрипит и харкает кровью. И честное слово, не через задницу, — снова оправдался он. — Ранен он сильно, не жилец, у меня тут куча раненных после стычки с Химерой. — Добро, Сильв, — Найс отключил связь. — Что ж ни тебе, ни мне, — закивал он, вдруг усмехнувшись своим мыслям. — Помнишь наш спор на предателя? Лайэр уже мертв, Брэин тоже скоро умрет. А я живой. Кажется, ничья. Мы так и не узнаем, кого тётушка Женевьева подослала ко мне. Да и надо ли нам с тобой знать? Некоторая недоговоренность нам к лицу. — Не говори так, будто ты часть моей семьи, — прошипел Май, толкнув Найса спиной в стену. Вот уж никогда бы не подумал. Собственнические мысли в сторону бросившей его тёти. Женщины, которая буквально ходила за ним по пятам. Принимала участие в его воспитании. Учила его в элитном корпусе, умело притворяясь другом Старика. Лечила его. Спасала. Предупреждала. Кругом был настолько плотный клубок предательства, что, казалось, потяни за конец, и весь мир обрушится. Мог ли Май её осуждать? Бросала ли она его вообще? Май неловко пожал плечами. — Не нарывайся, глазастый, — Найс закрыл глаза на его выходку. — Что у вас было с Лайэром? — Май бросил ему вдогонку. — Я доверял ему. Так и не смог донести до тебя смысл этого важного слова. Ведь я доверял и тебе. Вот и сказочке пришел конец. Часы разразились звонкой трелью, заставив его едва ли не подпрыгнуть. Найс кивнул на главную дверь, попросив Мая выйти оттуда, откуда зашел. Чтобы среди других не возникло и мыслей о тайных ходах, которые Найс построил под землей. Май вышел, погулял немного, проигнорировал любопытный взгляд Остина, ломанулся обратно в подвал. Хотел лечь в кровать, но сморщился. Казалось, Найс кувыркался здесь и с Лайэром. Пошел в свою камеру. Прилег. Такая тишина, с ума не сойди. Здесь больше не было дома. Но Май упрямо не уходил, комкая камни стен в ладонях. К ночи Найс вернулся. Весь пропахший огнем, дымом, и прочими неприятными запахами крематория. Взял он Мая за руку. Тот уже хотел залиться звонкой трелью ехидства и ругани, но потащили его почему-то не в койку. Вывели на улицу, провели через всю площадь. И только когда они вышли за ворота, Найс вручил ему в руки заранее приготовленный пакет с вещами. — Я больше не хочу тебя знать, — Найс вынес приговор легким движением вкусных губ. — Ты это серьезно? — Май опешил. У него отняли право разорвать отношения! Жадины! Сколько раз он твердил, что в этом мире даже крупицы справедливости не было. — Катись к дьяволу, Май, — попрощались с ним как-то очень сухо. — Ауч, — ничего не оставалось, как забрать вещи. Как будто щенка за порог выставили. Но пришлось пойти. Ночью. Одному. До тошноты не любил темноту. Слух уловил голоса. — Найс, иди сюда, — приказным тоном велел Сильвер. Приказывал тому, кто был ниже по рангу. — Брэину совсем-совсем хреново, понимаешь, — заметив нетерпение в глазах Найса, не смевшего открыть рот в присутствии неосведомленных, он запнулся. — В общем, этот кусок дебила реально умирает. Судя по всему, сдохнуть он хочет больше, чем лежать подо мной. Молчит, зараза. Звонил его семье, там он не был. Вляпался, сученыш, куда-то. Как бы нас не подставил. — Ну и день, — прошамкал рядом стоящий Сэт, заметивший движуху. — Приказывай, допрос? — Я хочу исследовать его мозг, — Сильвер едва ли не ручонки потирал. — Он больше нам не нужен. Найс пошел за ворота дальше, раз уж дела Совета никак не прекращались. Май прислушался. — Ты помнишь Дугласа? — Найс вдруг посмотрел на звезды. — Рэя Дугласа Брэина, настоящего. — Хороший был товарищ, свой, — пробасил Сэт, автоматически задрав голову. — Лучший, черт его дери на том свете, — Найс поправил старшего товарища. — Он же, идиот, все деньги переводил домой. Думал, братишка его пианистом станет, на родину уедет, там карьеру сделает без крови. Он же за семью, — Найс всхлипнул, ударив себя в сердце. Вдруг резко обозлился. — С него весь этот цирк и пошел в моем гадюшнике, позволил себя убить. А потом я Наби потерял. Монаха. Картера моего. Толкера казнил, Стоуна отстранил. Одни проблемы от него, знаешь. Я же его братишке, недоделанному пианисту, сам деньги в музыкальную школу перечислял. Мы же с Дугласом вдвоем были. — Туз, давай без человеческого нытья, — Сильвер не особо проникся проповедью. — А скольких инквизиторов похоронили? — Найс вдруг посмотрел ни на кого-то, а на своего Мая. Вдруг глазами, полными тоски, жажды и желания причинять добро. — Черт, никто не боится смерти, глазастый. Вот почему нужна и важна моя судебная система, нужно снова вводить пытки внутри трущоб. Это просто необходимость. Любого можно перевоспитать болью, надавить где нужно, и никого не придется терять. Я устал сжигать ваши трупы! Со стороны спины послышались быстрые шаги. Совет снова зачем-то собирался вдалеке от ворот. — Из Криминального квартала в знак извинений пришлют таланта с регенерацией, — шепнул Эдем. — Я думал, я их всех перебил, — Найс вдруг сосредоточился. — Заныкали одного, сволочи. — Залезем в долги к Хозяину Криминального Квартала ради опущенной подстилки? Чтобы спасти Брэина, а потом пытать? Да и к утру будет поздно, просто отдай его мне на опыты, — пригвоздил их спор Сильвер. Уж очень он не хотел упускать великолепный экземпляр редкого таланта из лаборатории. — Он не жилец, смиритесь. Что ты так смотришь, Найс? Уж не хочешь ли тоже пожить с опущенкой? Меня же обязал. Хотя, ты Лайэра опущенкой сделал. Найс ударил его кулаком в лицо. Могла завязаться потасовка. И на неё уже с любопытством поглядывали из-за забора. И инквизиторы, и наемники, и прочая шелупень. Но не всем был доступен смысл этого мордобоя. Сильвер закрыл мордень руками, но второго удара не почувствовал. Всех охватил какой-то раздрай. Хотелось смыть этот день. — Брэин зовет тебя, — Сэт прочитал сообщение из лаборатории. — Хочет говорить с Тузом. — А ну стоять! — Май схватил его за локоть. — Только я один считаю, что он может быть заразен? Найс выжидательно уставился на Сильвера. Такая мысль ему не приходила в голову. — Он чист, — лаборант состроил такую мину, как будто с проверкой залезли к нему в трусы. Ну да, посмели усомниться в его профессионализме. — Я допрошу Брэина сам, — Найс посмотрел на время. — Мадонна, ненавижу пятнадцатое июня. Никто не посмел бы сейчас перечить Химере, который с важным видом двинулся за человечишкой. Если наблюдать, то с первых рядов. Сильвер явно преуменьшал то, что происходило с Брэином. Май, естественно, просочился и в лабораторию. Даже не используя свой талант. Да и кому какое дело, подумаешь, по засекреченной территории ходит смертоносное чудовище. Найс, конечно, оглядел его с подозрением, но пятнадцатое июня решил не усугублять. — П-при, — Брэин, заметив делегацию, поспешил поднять голову. — Привет? — Найс попытался его поторопить, уж слишком долго тот пытался выговорить слово. — …ма-ве-ра, — тот словно все силы потерял в трех слогах. Королева драмы. Вот уж кто артист. — Что Примавера? — Найс нахмурился, ой не хотелось ему проблем. Но в курсе быть хотел. — Ту…да, — практически по буквам проскрипел Брэин. — Что-то ты темнишь, пирожочек, — Найс уже замыслил авантюру. — Кто тебя так ранил? — Ради брат…а, — последнее слово прогремело грозой. Брэин в горячке заметался по кровати. На это Найс ничего не сказал, только задумчиво потер переносицу. Вышел из лаборатории и тут же затянулся чужим дымом. Стоун курил под окнами мед блока. Найс отобрал сигарету и жадно присосался к вонючему табаку без фильтра. Кажется, его немного отпустило. Морщинка меж бровей стала менее морщинистой, заумные глаза стали менее жгучими, губы приобрели утерянную мягкость насмешки. — С Днем рождения, — Найс, знатно прифигевший, только пожал плечами. Пошел к воротам. — Даже не думай, Брэин не доедет до Примаверы, — Стоун тут же вставил свои пять копеек. Глас мудрости. — Протокол безопасности запрещает тебе покидать трущобы, мы не знаем, где Брэин был и что там произошло на самом деле, — как же Стоуна не хватало этим идиотам. Цербер же. Мрачный. Еще не побрился, но бороду обкромсал почти под ноль. — Найс, на дороге блок посты. После разгрома Примаверы периметр оцеплен. Остановись. Мальчишка прямо насупился, не любил, когда за него решали. — Что мы можем предложить людям за услугу? — Найс просто принял решение ему на зло. — Нет, не вздумай торговаться с людьми, — Стоун тащился от плясок на любимых граблях. — Химеру, — желчно выплюнул Сильвер. — Серьезно, отдай Старику Химеру в обмен на джет. Найс даже замер. Повернулся. Долго немигающе смотрел, приценивался. Реально был готов на сделку. — И что бы вы без меня делали? — Май оценил возможности побега как нулевые, и ринулся им помогать. Не по доброте душевной. Просто, Химера нифига не был ни львом, ни змеем. Козлище чистой воды. Сил отнял немеряно, проблем добавил еще больше, а на попытки еще раз побольше вытащить когти и защитить себя сложил лапки и уснул мирным сном. Остался у него только талант влипать в неприятности и гниющая тушка. Май просто позвонил тётушке. Кто там что говорил про блат? — Где ты, паразит? В трущобах? — тут же гавкнули в трубку. — Нет, господи, — Май мысленно сосчитал шаги до ворот трущоб. Технически он и не врал. Они как раз вышли через калитку под любопытные взгляды других жителей. Ходили туда-сюда. Просто поберег и свои нервы, и нервы несостоявшейся родственницы. — Есть у меня дело, важнецкое. — Говори, хотя, стой, — на том конце прямо-таки выдохнули. Видимо, она еще не знала, что её дорогой шпион Лайэр превратился в непрезентабельное барбекю и теперь жарился в крематории. Но не расстраивать же женщину на ночь. Но она и слова не дала сказать ему. Затараторила, сменив тему. — Слушай, в городе появился какой-то новый наркотик. Каид с одной стороны заключил с людьми перемирие, с другой — подсыпал яду человеческой молодежи. Пора это уже прекращать, баланс войны трещит по швам. Новая структура Тотал Ликвидэйшен что-то не торопится вмешиваться. Твоего Микки на горизонте нет? Куда он делся? Убьем Каида сейчас – Шрагу на трон посадим, это не в наших интересах. Он нарцисс и наемник. Что тебя из этого смущает больше? Магнитные бури пятнадцатого июня вышли из-под контроля. — Ваша болтовня меня смущает больше, — ядовито выдохнул Май. — Мне нужна услуга. — Дай мне знать, когда дрянь внутри тебя успокоится, — съязвили в ответ. — Потом проси. — Бубновый Туз мертв? — Май сам перескочил на другую тему, взглядов уставившись на Найса. — Считай, что да, — черт, экс-глава Ти-Эль была как-то слишком уверена. — Я недавно видел Микки и даже разговаривал с ним. Обсуждал возможность убить Каида, предложил ему сесть на трон талантов, — Май мягко постелил перед собственным падением. — В обмен на информацию о нем, я прошу об услуге. Мне нужен транспорт, способный без помех доставить меня в Примаверу из Виктории, — Май посмотрел на часы, — часа за три часа через два. — Ты что, тоже обдолбался? — она стала уверенней прежнего. — Это нереально. — Или два с половиной, — Май повысил планку. — Иначе вернусь в трущобы к любимому Тузу. — Держись подальше от трущоб, сучий выродок, — а эта степень уверенности была вообще противозаконна. Как будто Женевьева взяла его за ухо и дала смачного пинка под зад. Но этого не случилось. Семья есть семья. — Будет тебе джет с пропуском. Координаты пришлет Сил через несколько минут. Надеюсь, твоя информация стоит моих усилий. «Я просто не хочу, чтобы ты вляпался еще больше», — прочитал Май между грубых слов. И как он раньше не замечал этого? — «Держись подальше от трущоб», — Найс не смешно спародировал её голос. Кривлялся, салажонок. — Это этим она так запугала тебя, маленького, что ты превратил верного мне Лайэра в фарш? А я-то думал, там какой-то огромный страшный наемник. Реально, ты такой чудик, Май. — Мне больше понравилась часть, где «сучий выродок», — злобно протянул Сильвер. Настроение вмиг испортилось. Семья. Семья закончилась. А он успел об этом забыть на несколько минут.

16 июня 2315 года Примавера.

Долетели быстро, пилотировал профессионал, что показалось сильно подозрительным. Людей на пути тоже не встретили. Бесячее ощущение засады закоротило в пальцах. Найс вынес Брэина из джета практически на руках. Почти не спотыкался, мамкин здоровяк. Воздух жарил так, словно пытался испарить кровь из бренных тушек живых обитателей земли. Деревья и заросли, в которых был спрятан вход в подземелье Примаверы, никак не утешали. Спина человека с огромным пятном влаги на спине была такой привлекательной, что пришлось скосить взгляд. Ехидничать не было сил. Химера спокойненько похрапывал где-то глубоко в сознании. Коридоры. Допросные. Серверные. Зона шестерок. Морг. Столовая. Дверь Бубнового Туза. Найс отбуксировал еще живого Брэина к себе в тайную комнату, положил на заправленную кровать. Тревожная ностальгия. Химера проснулся и что-то лениво нашептывал сознанию. — Приехали, — требовательно шикнул мальчишка. Брэин что-то прошептал кровавыми губами. — Просто оставим его здесь, — посоветовал Май, ощущая нервный озноб. Впрочем, в подвалах действительно было на удивление прохладно. Прислонился лбом к замшелой стене. Попробовал разбудить радар. К его удивлению, талант подчинился, выматывая донельзя. Во многих милях вокруг не было ни души. Лишь он, командир джета и умирающий Брэин. — Я никого не чувствую. Похоже, это не ловушка. Ты должен мне желание, все-таки Лайэр был твоим убийцей. Никак иначе. — Дай, помогу, — Найс обращался к Брэину, словно не услышал едкого проявления тщеславия. — Кажд…ый д…ень хот…ел б…ыть как он, — почти из последних сил прошептал Брэин. — Чтобы я тебя трахал? — Найс лучезарно улыбнулся, похлопав по щеке умирающего. — Не спи. — Фу, — взбрыкнул Май, не оценив шутку. — Он не меня имел ввиду, — отошел в сторону. — Рэй Дуглас Брэин, — прошептал Брэин, немного приходя в себя. Протянул руку вперед. — Отлично, это галлюцинации, — Май подошвой растер песок, отвернулся, не хотел смотреть. — Он видит брата. Наш мелкий Брэин отходит, — Найс попытался положить чужую голову на подушку, но Брэин вцепился в его плечи, не позволив себя окончательно уложить. Найс поморщился, все-таки, с опущенным рядом сидел, но помог устроиться удобнее. Напряженное молчание. Едва слышное тиканье чьих-то часов. — Слушай, передай Рэю мои тысячи извинений, за то, что изуродовал тело и сделал из его башки постамент. Скажи ему, что лучше друга мне никогда не найти. Слышишь, Брэин? — он положил таланта на кровать и склонился над его лицом. — Эй. Май вышел в комнату. Здесь все случилось. Здесь все началось. Не хотел слышать исповедь. Иконы совсем потускнели. Синие занавески кто-то порвал, но Май все равно сорвал их с крючков. Место, где была фотография Эвелин, пустовало – теперь она висела в трущобах. Это было единственное, что Найс забрал из тюрьмы, когда сдал Примаверу в руки параноидального Микки. Столик. Табуретка. Ничего здесь не изменилось. Узкая кровать. Их кровать. Их первая кровать. Ящик с одеждой. Услышав громкое ругательство, Май нырнул в тайную комнату. — Как мило, — Найс простодушно вытер лицо ладонью. — И ради этого дерьма я пересек Техас. Брэин был мертв. Кто-то ловко свернул ему шею, забыв про рыцарский альтруизм. — Он плюнул тебе в лицо? — Май расхохотался мгновенно, кинув в человека занавесками. — Вытрись. — Вынесем его в лес, пусть животные полакомятся, — Найс бросил грязные занавески на пол. Сердце сжалось. Май опустил взгляд на пол. Химера забился в крови, волоски на руках встали дыбом. Странно. Очень странно. Убийцей был не Лайэр? — Не трогай его! — Май толкнул человека к стене, возможно через чур сильно. — Не трогай! — Не борзей, девочка моя, — зашипел Найс, не вытерпев второго оскорбления за минуту. Он говорил что-то еще и еще. Но в голове Мая рокотал зыбкий страх: это был не Лайэр. Но Найс — зло. Мир каждый раз побеждал подобное зло. Найс махнул рукой, вытек из комнаты. Май развернул занавеску, вымазанную зеленым гноем. Догадку свою подтвердил. Отпрянул, натянул на лицо кислородную маску, очки, запустил подачу. Он ударил острием подобранного стекла по шее мертвеца, отверткой помог распахнуть вскрытое горло. Всю слизистую Брэина покрывали характерные язвы, гнойники, пузыри, как от ожогов. Они продолжали образовываться прямо на глазах. Как в лекциях Сильвера. Май бросился в туалет, гремя тяжелыми шагами из-под армейских ботинок. Найс уже умыл свое лицо. Май помыл руки, побрызгал на кожу антисептическую абразивную пасту из арсенала, и снова помыл руки. Вздохнул. Скосил взгляд в сторону стены. Слова застряли. Я желаю Бубновому Тузу только смерть за брата. Даже если мне самому придется умереть. Брэин предупреждал. — Кажется, я проиграл тебе желание, — проговорил Май сквозь толстый кислородной маски. Лайэр не был убийцей. Язык присох к нёбу. — Мадонна, твою тактичность моя печень не переварит, — весело нарушил молчание Найс. Это был не Лайэр. Это был не Лайэр. Это был не Лайэр. Мысль гонгом стучала в мозгах. — Я же еще не умер. Брэин просто чутка заразил меня, мою четвертую отрицательную человеческую кровь, — невозмутимо проговорил Найс, вытерев мокрое лицо футболкой. Прижал ладонь к правому боку, сморщился. Как будто вирус уже разнесся с кровью. Как-то слишком быстро. Брэин должен был быть заражен не одну неделю, чтобы стать очагом распространения. Сильвер его осматривал. Тоже предал? Не так уж он и был хорош? Но Найс такими вопросами не задавался. — Перестань думать, глазастый. Тебе не идёт. Тётя Женевьева просекла, что ты звонил из трущоб. Ты же балабол. И это позволило ей обдурила нас. Брэини не заражался сам, он привился в джете напрямую от иглы, Май. В джете, любезно предоставленном твоей тётушкой. Уж не приложил ли ты руку к этой истории, глазастый? Май аж задохнулся от возмущения, развел руками, но не выдавил ни слова. Маска давила на лицо. — Глазастый, я дохрена устал. Пятнадцатое июня, черт его дери, уже закончилось? — Найс махнул рукой на всё, как старый дед, вернулся в свою комнату, последний раз с ненавистью оглянул тело Брэина, прицельно так, приложил ладонь к сенсору и навсегда закрыл дверь в тайную комнату. Наверное, навсегда. Мало ли, какой мертвечиной питались гиены. Найс уверенно пошел на выход, слегка морщась от боли в правом подреберье. Даже немного пошатываясь. — Ничего, глазастый, ничего, — продолжал он говорить и приговаривать. — Сейчас мы вернемся в трущобы, и я с тебя шкуру сдеру за моего Лайэра. И чего я тебе поверил? Ты же просто тупой наемник. Боже, что за боль такая. Ну не должен вирус геноцида так проявляться быстро. Май молчал, принимая словесные пощечины с низко опущенной головой. Опустить голову заставила хитрость: джет же был один на двоих. Случившееся уже случилось, какой был толк горевать? Покорность? Получи и распишись. Главное, не зарази. Хотелось бы, конечно, как-нибудь запереть заразного человека в Примавере. Но взбешенный Найс был явно сильнее в данный момент. Впрочем, оказалось, он умел мотивировать. Стоило остановиться на секунду, как в него уперлось короткое дуло маленького пистолета. — Нет, глазастый, я нашпигую тебя свинцом, если не будешь слушаться, — тихая усмешка. — Ты сейчас серьезно? — непрошенная улыбка сама налезла на лицо. Пришлось даже маску снять. — Хитрая ты морда, надавать бы тебе по жопе, — Найс присел на краешек перрона. Лампы не горели. На бетон нарос мох. Рыжие ограничительные полосы частично взбухли и растрескались. Довольная такая гиена. Смотрит лживо заискивающим взглядом. — Ну что, сладенький мой. Сейчас ты дашь мне свою супер-маску, чтоб я не распылял свои вирусы, поднимешь джет в небо и отвезешь в трущобы. Наш пилот уже смылся. Сюрреализм. Нет, какой-то укол негодования Май все-таки почувствовал. Или даже два. Или три. Потому что он пока не решил, на что так ощутимо гневался. Найс, конечно, подбрасывал дерьма в вентилятор своим существованием, но дерьмецо то было своим, привычным. Май подбросил крупным носом ботинка осколок бетона. Поймал рукой. Сжал. — Смылся, — пожал плечами. — Где пилот? — Май заметил капли крови на рукавах мальчишки. — Выбыл. Так что махину поднять в небо можешь только ты, — Найс по-деловому закурил. — Если ты еще не понял, Найс, ты тоже выбыл, — Май маску отдавать не торопился. — Ты заражен. — Мой милый глазастый, какой же ты ненаблюдательный. Зачем тебе такие красивые глазки, если ты все равно ими не пользуешься? Из рабочего у тебя только зад? — на одном дыхании проговорил Найс. — Убить пилота — добрый совет тёти Женевьевы. Думаешь, у неё осталась власть, после того как её выпнули из Ти-Эль? Нет. Она дала нам военный джет армии человечества. Это была операция по устранению террориста Бубнового Туза, спонсированная Стариком. Поэтому мы так лихо проскочили все кордоны. Женевьева действовала как его подчиненная, а не бывший лидер Ти-Эль. — Чего? — Май нахмурился. Как легко Найс говорил о том, что его заказал родной отец. — Она предупредила меня еще в полете, — фыркнул Найс, забавляясь последовавшей реакции. — Она забыла упомянуть, что это её операция по заражению тебя, — раздраженно ответил Май. — А это и был её план, — Найс стряхнул пепел. — Я заражен. Убить пилота Старика – мой шанс вернуться в трущобы. Иначе он бы улетел с джетом, закрыв меня в Примавере. — Она знала, что я буду с тобой? — отчего-то это стало очень-очень важным. — Май, — мальчишка отбросил курево, шагнул вперед, но вовремя остановился. На секунду забылся. Нельзя было приближаться. — Нет, она не знала. Я Бубновый Туз, а не семейный психолог, — потряс онемевшей рукой слишком раздраженно. — Как и я не знал, что именно она задумала. Иначе я ни за что бы не полетел с тобой. Я бы не подверг тебя опасности. Ты не имеешь права скулить передо мной и выеживаться, — он снова направил пистолет на своего таланта. — Садись в джет. У меня мало времени. — Когда выбор встал между мной и тобой, ты выбрал себя, — Май скучающе пожал плечами. — Как и ты, — коротко хмыкнул Найс. — Прости, но Женевьева облажалась — я не умею летать. Так что не могу тебя отпустить. — Нет, я не прощаю, — Май сотворил кислую морду лица и двинулся внутрь. — Ты заразишь всех. — Сильвер этого не допустит, — кнопка запуска запустила целый ряд разных огоньков. — Вот оно. Найс подобрал с пола шприц. В нём еще оставались капельки дряни, которую вколол себе Брэин. — С Днем рождения, Робби, — прошептал Май, представив, как взвоет от новости мрачный пёсель. Джет совсем не плавно оторвался от земли. Найс приземлился на пол, в дальнем углу. Май вёл практически вслепую. Слишком много мыслей занимали голову. Их человека заразили. Слишком изощренная многоходовочка. Знал ли Старик, какую казнь приготовили Тотал Ликвидэйшен для Бубнового Туза и трущоб? Знал ли Старик, что своими руками создал новый очаг заражения? Пошел обратный отсчет. Дни или минуты? То, что экс-глава Ти-Эль разработала для заражения Бубнового Туза было куда опаснее обычной дряни. Теперь им нужна была не вакцина, а лекарство. Проклятье. Сильвер ни за что бы не смог изобрести и то, и другое вовремя. С чего бы ему вообще думать об этом? — Твоя любимая тетушка Женевьева знала, что я человек? — протянул Найс. Он думал о другом. — Да, — Май сел за штурвал в надежде, что новые модели не сильно ушли вперед. — Но для людей вирус геноцида был безопасен. Единственные, кто случайно попали под раздачу — носители четвертой положительной. В Примавере было мое липовое дело, там были левые данные. Но она была уверена, что я заражусь, — Найс вытянул ноги, неровно задрыгал стопами. — Она знала мою группу крови из психиатрической клиники. Мадонна, Май. Она знала кто я, — мальчишка легко взломал логическую цепочку в чужой голове. — Вот же старая ведьма. Она узнала, что я Эйсин Гуд. Конечно, других проблем им не хватало. — Ты выдернул у неё из-под носа офицера миротворцев, пытал его и отравил. Ты наследил, Найс, и привел её в клинику. А доктора Мин Хи, чтобы прикрыть твой зад, там не оказалось. Если ты забыл, он сложил лапки пережидает геноцид в Инверно, — стиснув зубы, прошипел Май. Один. Два. Три. Тридцать три. Успокоиться. — И она даже ничего мне не сказала. Снова. Вот же стерва. — Стерва – это ты, глазастый, — хохотнул Найс. — А она — старая ведьма. — Она использует полученную информацию против тебя, — джет плавно вырулил над лесом. — Мадонна, этой информацией она сможет только подтереться, — уверенно возразил Найс. — Папочка ни грамма не расстроится. Просто, рано. Я не обрел нужную силу. Лететь Май собирался низко, чтоб воздушные военные радары его не засекли и не сбили. Впрочем, лететь было долго. Засада могла вылезти в любой точке, но Женевьева хорошо постаралась. Сделала всё, чтобы напуганный зараженный мальчишка вернулся в трущобы и заразил там всех. Найс напуганным не выглядел, но действовал четко по её плану. За исключением того, что дышал через маску. — Тебе придется делать выбор, — Май нарушил тяжелое молчание. — Вакцина или лекарство? — звонкий голос звучал почти удивленно. — Или таланты, или я? — все-таки уточнил он, и явно уперся испытывающим взглядом в чужой затылок. Дождался молчаливого кивка. — Брось, Май, ты серьезно? Нет, мне не нужен такой выбор. Сильвер быстренько придумает и то, и другое. — Быстренько? — Май даже на секунду подумал, что тот уже сошел с ума. — Теперь он замотивирован, — пошутил Найс. — Я торчу ему денег за побег Стоуна из Примаверы. — Придурок, — беззлобно прошептал Май, но без слов в третий раз запустил дезинфекцию. Вот, стоило одежде подсохнуть, снова намочил. Вообще, джет был оснащенным под завязку. Тут и в туалет можно было сходить, и полежать, и поспать на автопилоте. Ну, пока машина не заключит и не врежется в скалу, или не потонет в болоте. Слова не находились. То есть, они вертелись на языке, но такое не стоило говорить тогда, когда Химера спал, регенерация подохла, а пистолет то и дело целился тебе в спину. — Помнишь, как ты оставил умирать в комнате в Примавере? — Май, было, начал свою спонтанную речь. Услышал вздох за спиной. Отчего-то оборачиваться и смотреть в глаза не хотелось. — Черт, это не то, что я хотел сказать. Просто, случись так, что на твоем месте сейчас был бы я, я бы тебя понял, — Май с раздражением мотнул головой. Выходила какая-то собачья чушь. — Все эти твои головоломки. Штаб в Роаноке, дружбы с какими-то лесными пьяницами, лаборатории, заборы, крематории, пляски в могильных ямах. Это как-то не в моем вкусе. Ты не в моем вкусе. Вопросы и ответы не в моем вкусе. Черт, — еще раз выругался Май, резко потянул штурвал, отчего джет дернулся вперед. — Вирус не в моем вкусе, и я не хочу быть зараженным. Кто знает, что себе вколол Брэин? Как быстро ты станешь источником? Я не стану умирать, потому что умрешь ты. Ничего едкого в ответ не последовало. — В общем, я посажу джет где-нибудь в городе, пусть тебя подберут. Май обернулся через плечо. Найс ничего не слышал. Он то ли потерял сознание, то ли задрых. — Да чтоб тебя.