Создание

      Перед тем, как броситься на сжавшуюся Марту Ларс, Рэй попытался заглянуть ей в лицо. Он хотел увидеть, будет ли в этом ненавистном ему лице сейчас хоть что-то кроме животного ужаса и отчаяния. О, Рэй видел разные эмоции доктора Ларс. И он помнил каждую в деталях и красках. Радость. Радость от очередного удачного теста, который подтверждал необратимые изменения в настрадавшемся, ослабленном, измученном организме Тайта. Казалось, испытывая эту радость, Марта становилась светлее и выше, возможно от того, что она распрямляла спину и плечи от нахлынувшего удовлетворения. Она в такие моменты сразу начинала говорить со своими помощниками громче и веселее. Конечно. Ведь это их очередной успех, и её в том числе. Гнев. Гнев из-за неповиновения. Из-за причинённых неудобств и потерь. Каждый раз, когда Рэй убегал из камеры, они теряли время, ища его в этих бесконечных и одинаковых коридорах искажённого пространства. Кроме того, справиться с ним обычному рядовому служащему было почти невозможно из-за его аномальной силы и быстроты реакций, и поэтому Рэй постоянно уносил человеческие жизни, о чём Ларс не забывала ему напоминать. Рэй сильно сомневался в том, что доктору действительно было какое-то дело до этих людей, и тем не менее, она была в гневе, когда он пропадал надолго. Но это было объяснимо. И наконец, то наслаждение, с которым она рассказывала ему об изменениях в его организме. Она выглядела так, как будто бы хвалилась перед клиентом успехами в сделанной работе. Может быть, по её мнению так и было, но она делала ошибку. Что бы не говорилось про их договорённость, Рэй никогда не был клиентом. Он всё это время был жертвой. Кажется, новоявленный улыбчивый хозяин положения говорил об удовольствии, которое Марта получала от страданий Рэя. Но Тайт, прокрутив в голове свои воспоминания словно видеоплёнку, не согласился с ним. Ларс не наслаждалась мучениями Рэя, её заботили и радовали лишь их результаты. И тем не менее, от этого отношение к ней не могло стать лучше. Человек в халате назвал её соответственно её действиям. Варварка. Она просто варварка, и Рэй ненавидит её, и ему есть за что!       И вот теперь, Рэй смотрел ей прямо в лицо, ища в нём чего-то. Раскаяния? Возможно, он и правда хотел, чтобы она каялась и молила его о прощении. Ведь теперь она была жертвой, а он — хищником, не так, как прежде. Но теперь в этих глазах, блестящих и широко раскрытых от ужаса, не было ничего кроме тупого вопроса к Хосе, который вдруг решил предать её. «Какая же она жалкая сейчас. Мне даже убить её будет мерзко. Я-то мечтал о том, как убью доктора Ларс, безжалостное создание, которое не знает, где проходит грань между научным интересом и живодёрством. Я мечтал, что когда она окажется загнанной в угол, она начнёт оправдываться, и от этого мне захочется убить её ещё больше. Я и не думал, что мне придётся отнять жизнь у этого дрожащего ничтожества, а не предмета моей ненависти. Как жаль.» Перед тем, как покончить с ненавистной женщиной, Рэй осмотрел комнату. Хосе сверлил его взглядом, полным напряжённого ожидания, а Дар не было видно. «Может, её отпустили? И правильно! Недопустимо ребёнку созерцать такие сцены.» Рэй почувствовал странное удовлетворение от осознания того, что он сейчас сделает, и в груди у него разлился жар, будоражащий кровь. Тайт бросился к доктору Ларс и когтями порвал её горло. Минуту Марта билась в предсмертной агонии, истекая тёплой рубиновой жидкостью, а Рэй смотрел на это, не моргая и не отрываясь. Это первая смерть, которая принесла ему облегчение. Когда доктор обмякла и уставилась в потолок стеклянным кукольным взглядом, Рэй сделал глубокий вдох, затем хрипло выдохнув, и отвернулся от трупа. Сразу же он встретился глазами с Хосе. В тишине бокса раздались одинокие апплодисменты. Рэй шумно выдохнул, и снова посмотрел на аплодирующего. На лбу у мужчины в халате выступила испарина, да и сам он выглядел взволнованным и сбитым с толку. Но Рэй бы куда больше удивился, увидев его в состоянии спокойствия. Не смотря на то, что Марта Ларс была спокойна даже если кого-то убивали рядом. Хосе мерным и осторожным шагом приблизился к Рэю, и положил руку ему на худое плечо. «Какая поразительная смелость» — усмехнулся Тайт про себя. — Ох, я прошу вас… Позвольте пожать вам руку, Рэй Тайт… Не получив от недоумевающего Рэя отказа, Хосе взял чистую ладонь Тайта в свою, тёплую и влажную, а потом крепко сжал её, натянуто улыбаясь и показывая щёлочку между двумя передними зубами, которую Рэй раньше как-то не приметил. — Н-нус, давайте будем теперь с вами не только соратниками, но и друзьями… В конце-то концов, ваши испытания кончились, и теперь вы сможете жить достойно. Надеюсь, вы простите меня за то, что я вверил вашу судьбу этой варварке, я признаю, это было огромной ошибкой с моей стороны… — говорил торопливо и менее внятно Хосе, не переставая улыбаться. Впервые за долгое время Рэй наконец-то осмелился нормально заговорить. — Простите конечно, но мне бы хотелось знать. Вы вообще кто? «Вышло немного грубовато, но этот индивид точно поймёт вопрос» — А, я-то? Вы можете звать меня по имени, или же называйте меня доктором. Всё это время я был руководителем эксперимента. — Я вас как-то раньше не видел, если честно, док. — Ах не видели? Ну это и объяснимо. Потому что я ни разу не приходил посмотреть как всё проходит, доверившись доктору Ларс, о чём сильно сожалею. Ну, а если быть точным, мы с вами всё-таки виделись перед началом опыта. Помнится, я тогда был в скверном расположении духа, и всё меня не устраивало. А ведь мне следовало вас поддержать, Рэй! — доктор хлопнул Рэя по спине. Тайт, в свою очередь, так смутился, что аж отвернулся назад, от этого слишком веселящегося человека. Там его ждала ещё одна неожиданность, в виде Дар, стоящей неподвижно над трупом женщины в халате. Рэй ведь думал, что её здесь нет. Если бы он знал, что прямо в этой камере сейчас ребёнок, он бы даже если и совершил убийство, то куда менее жестокое. Поддавшись неведомому порыву, Рэй подошёл к девушке и схватил её за руку. Но он забыл, что эта его рука была в крови. Литман дёрнулась и резко повернулась к Рэю. На её бледном как мел лице читались страх и смятение, которые она уже не боялась показывать. «Ничего нового. Она боится меня, как обычно. Как забавно, ведь меня боятся все, кто видят меня! И тем не менее, это никогда не должно больше меня огорчать. Я ведь создан, чтобы убивать, и не важно, что мне горько от этого. Я не собираюсь причинять ей вред, ведь ранее ни разу не сделал этого. Но ей всё равно. Для неё я демон, как и для остальных. Глупая девчонка. Глупые, глупые люди.» Дар как будто бы одеревенела, пока Рэй смотрел на неё, она не двигалась, не дрожала, и даже дышала тихо-тихо, хоть даже такой звук Рэй слышал отчётливо. Она смотрела на него своими расширевшимися от страха тёмными глазами, не моргая, и всё же, было что-то ещё, кроме страха. От неё как будто бы веяло какой-то печалью. Рэй отпустил её руку, и она расслабленно упала ей на бедро. «Она разочарована во мне. Она надеялась, что я не сделаю этого! А она действительно совсем, совсем… Глупая. Так жаль её детской наивности.» Рэй устало опустил глаза, и медленно отошёл на другую сторону комнаты. Хосе как будто бы хватился чего-то, и живо подошёл к Дар. Почти инстинктивно Рэй рванул к ней же. — Ох, это ты та девочка, про которую мне говорила Марта? Дар Литман? Дар кивнула. — Ума не приложу, зачем Марта тебя не отпустила сразу, пока ты ещё не знала слишком много. Всё равно бы ведь твоему рассказу снаружи никто не поверил… Но сейчас-то тебя уже однозначно никто не отпустит, мои соболезнования… — Доктор даже покачал головой, показывая свою максимальную озадаченность. — В любом случае, ты тоже можешь быть полезна нам, несмотря на свой возраст. Для тебя всё страшное кончилось, бедное дитя. Проводить тебя до твоего бокса? — Нет, спасибо. Я… Я сама дойду. — невнятно бормотала девочка. Она направилась к выходу, слегка покачиваясь, как будто бы у неё кружилась голова. Рэй хотел проверить, пойдёт ли доктор за ней, но этого не произошло, и Хосе просто проводил её взглядом до дверей. После он повернул голову к нему и меланхолично оглядел Рэя. — Ну что ж. Пора бы вам подыскать нормальный номер. Как насчёт свободных апартаментов доктора Ларс? Не пристало вам жить в камере. Тем более в такой грязной. Человек в халате широко улыбнулся.