eleven

Когда Этери оставалась у Антона, обычно, разлепляя глаза по утрам, всегда лицезрела мирно сопящего рядом парня. Ранний подъем вошёл в привычку, так что даже в выходные она едва ли досыпала до восьми, и к пробуждению Миранчука успевала переделать кучу дел. Но сегодня девушка с удивлением обнаружила остывшую подушку и даже немного расстроилась — ей так нравилось то небывалое спокойствие и чувство защищённости, когда она ощущала тепло мужского тела и крепкую руку на своём животе. В ванной, гостиной, на кухне и даже в гостевой спальне Антона тоже не оказалось, и куда он мог испариться с утра пораньше, было открытым вопросом, ведь тренировки у «Локомотива» точно не предвиделось. На всякий случай, Этери пару раз прокричала имя молодого человека, но он действительно был не дома, так что она потянулась рукой к телефону, решив, что неплохо было бы ему позвонить. Только вот трель звонка раздалась прямиком из коридора, где гаджет спокойно лежал на комоде и вряд ли мог хоть как-то подсказать, куда же пропал его хозяин. На долю секунды, в голове родилось предположение, что Миранчук по-тихому укатил в гости к Тарасовым, куда они собирались сегодня после обеда вместе, забыв о ней, но это было уж слишком нереалистично. Да и ключи от его машины лежали на том же комоде вместе с телефоном, поэтому парень, очевидно, был где-то неподалёку. Заваривая себе чай, шатенка начала подумывать о том, чтобы набрать Лёшу, так как других идей, как найти Антона, в голову не приходило. Прохорова уже стала вбивать нужное имя в контактах, когда услышала хлопок двери и шаги. И стоило ей повернуться на внезапные звуки, перед глазами предстал улыбающийся Миранчук, которого с трудом можно было разглядеть через гигантскую охапку розовых и белых пионов в руках. — Блин, я думал, успею вернуться до того, как ты встанешь, но это в любом случае тебе. — Парень всучил Тери букет, ласково целуя в щеку, пока та восторженно рассматривала цветы. — Доброе утро. — Ты реально проснулся с утра-пораньше в выходной день, чтобы принести мне цветы? — Её радостное удивленное хлопание ресницами заставило футболиста умиленно рассмеяться. — Просто так без повода? — Ну да. — Этого ответа хватило шатенке, чтобы буквально запрыгнуть с объятиями на Антона, который подхватил её за бёдра и подсадил на кухонную столешницу, не убирая ладоней с соблазнительно обнаженных ног, едва-едва прикрытых тканью когда-то его футболки. Сейчас же вещь наглым образом была переквалифицирована в женскую пижаму. — А вообще, я хотел ещё раз извиниться за вчерашнее. — Хавбек виновато склонил голову на бок. — Не должен был на тебя переносить свой негатив. В памяти возник вчерашний эпизод. Антон, сыгравший тем днём объективно неудачный матч с тульским «Арсеналом» и получивший желтую карточку от арбитра (по ему мнению — совершенно не заслуженно), встретил свою девушку не в лучшем расположении духа, и это стало понятно очень быстро. Он был нетипично серьёзным, тихим и задумчивым, а в какой-то момент, после очередного беззаботного вопроса про завтрашний сбор гостей у Димы и Насти, с которыми ей ещё не довелось познакомиться, из-за чего мероприятие было довольно волнительным, парень вовсе с усталой интонацией огрызнулся, бросив что-то вроде «блять, Тер, можешь не грузить?» и с максимально надутым видом закрылся в комнате минут на пятнадцать. Прохорова, в свою очередь, повела себя спокойно и понимающе. Разве что, пару раз обиженно цокнула и мысленно адресовала футболисту пару ласковых, однако устраивать сцен, как и пытаться залезть ему в душу и в голову, не стала — дала прийти в себя и порефлексировать. Это было, как выяснилось, самым правильным, что шатенка могла бы сделать, ведь через несколько минут Миранчук тихо вернулся и крепко обнял со спины, оставляя поцелуй на макушке, а конфликт был исчерпан сам собой. — Ты знаешь, что ты самый лучший парень на свете? — Девушка в очередной раз чмокнула Антона в губы и озорно улыбнулась. — Как минимум, потому что мне не с кем сравнить. — Вот так значит?! — Миранчук наигранно, театрально возмутился, и спустя секунду Этери уже заливисто смеялась от того, что он начал её щекотать, — Сравнивать она собралась видите ли… — Хавбек закинул Прохорову на плечо и слегка шлепнул по пятой точке в кружевных трусиках, на которую ему открылся прекрасный обзор из-за задравшейся кверху футболки. А потом и сам захохотал, когда, чудно извернувшись у его руках, она стукнула его в ответ по тому же месту. — Это невозможно, Миранчук. — Произнесла, вдруг посерьезнев, Тери, когда наконец оказалась на полу на своих двоих. — Ты несравним, и мне даже проверять это не нужно. Антон, кажется, аж дыхание задержал от обилия чувств. И несмотря на то, что ему-то было, среди кого сравнивать, перед ним сейчас сказала самая лучшая девушка на свете.

***

Выезд к Тарасовым приближался неумолимо, и Этери уже во всю собиралась. С горем пополам уложив волосы без плойки, которой по понятным причинам у Антона в ванной не оказалось, она теперь неспешно красилась, заняв своими принадлежностями чуть ли не весь стол. Наверное, даже хорошо, что Антону неожиданно понадобилось отъехать в офис клуба, чтобы решить какие-то вопросы с документами, потому что иначе настала бы очередь Прохоровой огрызаться и психовать. Тут же она была предоставлена сама себе и могла спокойно приводить себя в порядок. Правда, так получалось, что если уж не один Миранчук врывался в жизнь шатенки, то второй, поэтому, сидя с одним накрашенным тушью глазом, ей пришлось оторваться на пиликающий видеодомофон, за которым скрывался Лёша. Хотя, Прохорова всегда была рада его видеть, и этот раз не был исключением. — Привет, заходи. — Этери с улыбкой встретила парня на пороге, приветственно чмокнув в щеку. — Антон минут через 30 вернётся максимум, и тогда уже пойдём. — Да, он сказал, что задерживается. — Миранчук прошёл на кухню за девушкой, которую, судя по всему, отвлёк от макияжа, потому что на столе увидел обилие неизвестных ему косметических штук, а ресницы на одном глазу у Этери сейчас были заметно длиннее, чем на другом. — Как дела у тебя? Тоха говорил, что ты из универа не вылезаешь. — Есть такое, сессия же скоро. — Она выдавала эту фразу уже так непринужденно, что сама, кажется, начала верить в правдивость слов. И если уж у Антона, с которым они проводили всё свободное время, которое только можно было найти, сомнений в честности не возникало, то у его брата и подавно таких мыслей не появилось. Да и по большому счёту, подготовка к сессии и к ЕГЭ отличалась не сильно, и не так уж Прохорова и врала. — Но в целом всё отлично, как видишь. А ты как? Я смотрела ваш последний матч с «Арсеналом», пусть не выиграли, но гол ты им красивый зафигачил! — Спасибо. — Лёша слегка рассмеялся от такой оценки его игры. — У меня тоже все хорошо. Я тебя, кажется, отвлёк? — Он кивнул головой в сторону разобранной косметички. — Да не особо, я уже заканчивала. Ты не против, если я пойду быстро докрашусь? — Конечно, иди. Я пока кофе себе сделаю. — Алексей бросил на барную стойку телефон и стал стучать дверцами кухонных полок, доставая чашку и ложку. — Тебе налить? — Он крикнул это в сторону ванной, куда переместилась Этери. — Да, давай. Голос шатенки практически растворился в шуме заработавшей кофемашины, и Миранчук с трудом её расслышал. А когда он изучал содержимое холодильника брата, его отвлекла стандартная мелодия телефонного звонка, исходящая от барной стойки. Он даже не взглянул на экран белого смартфона, который оставил там пару минут назад, и слепо свайпнул пальцем, прижимая его к уху и возвращаясь к поиску молока. Скорее всего, это должен был быть опаздывающий Антон. — Алло, Этери, здравствуй! — Алексей озадаченно посмотрел на телефон в руке, а затем на стол, понимая, что перепутал свой с лежащим рядом таким же белым айфоном Прохоровой с идентичным заводским рингтоном. Белыми буквами высвечивалось имя звонящего контакта «Татьяна Леонидовна». И парень решил, что раз уж поднял трубку, то стоит ответить и передать, что девушка, сейчас закрывшая в ванной комнате, позвонит позже. — Добрый день, это её друг. Этери отошла ненадолго, но я могу сказать ей, чтобы она перезвонила. — Ой, давайте. Хотя стойте, пусть не звонит: просто передайте ей, что я договорилась с Аркадием Ивановичем по поводу её химии, и она может контрольную не переписывать. Он и так ей «пять» готов поставить, если она все домашние работы ему донесёт! Лёша застыл. Химия? Контрольная? Домашние работы? Миранчук, может, в журналистике не очень разбирался, но то, что химию там не учили, осознавал. — В смысле? — В прямом смысле, молодой человек. Передавайте, пусть не переживает Тера по поводу своей золотой медали, я всё уладила, хорошо? — Хорошо. До свидания. Парень так и стоял у открытого холодильника с телефоном в руках, слушая короткие гудки и переваривая полученную информацию. Вероятность того, что женщина что-то перепутала, была чертовски мала, а это значило, что Прохоровой предстояло хорошенько объясниться по поводу того, что тут происходит. Какая ещё, нахуй, золотая медаль?! — Лёш, ты чего завис? — В кухне появилась веселая, собранная на выход Этери, и стала удивленно изучать глазами футболиста, чьё лицо было пугающе серьезным. Она обратила внимание на гаджет в мужской руке и напряглась. — Что-то случилось? Кто звонил? Парень медленно сглотнул, прочищая горло, и уставился на шатенку безэмоциональным взглядом, что вызывало неприятный трепет внутри. В голове Прохоровой стали стремительно появляться жуткие мысли о том, что же могло так резко произойти, старательно отгоняя предположения, что это было связано с Антоном или, к примеру, его мамой. — Я случайно телефоны перепутал и на твой ответил. Тебе там Татьяна Леонидовна звонила. Просила передать, что по поводу золотой медали договорилась. — Из девичьих рук выпала косметичка и с громким хлопком шлепнулась о плитку, и от лучезарной улыбки и тени не осталось. Они с Лешей молча буравили друг друга с минуту, не зная, что делать. — Тер, а что всё это значит?

***

— А я же, ебаный в рот, сразу сказал, что что-то не так. — Старший из братьев обреченно подпирал лоб ладонью и задумчиво смотрел в стол, выслушав монолог Прохоровой. — В одиннадцатом классе, значит… Парень сдавленно усмехнулся. Серьёзно, он ждал любого другого подвоха, но не того, что девушка брата окажется школьницей. Да его бы меньше удивило, если бы она была какой-нибудь эскортницей, чем это! — Я правда пыталась рассказать всё Антону. Хотела уйти, чтобы не доставлять проблем, но не смогла. — Шатенка напротив тихонько всхлипнула и спешно заморгала, задрав голову к потолку. — А потом решила, что скажу, когда закончу школу и поступлю, после дня рождения… — Погоди, — Лёша вдруг понял, что главный вопрос он ещё не задал. — Тебе же есть восемнадцать? — Боже, как он надеялся на положительный ответ, тогда всё было бы куда менее страшно. Но Этери какого-то черта стыдливо молчала, и молодой человек боязливо добавил, — Умоляю, скажи, что ты совершеннолетняя. — В августе исполнится. — Бля-я-ять. — Парень поднялся и начал мерить шагами комнату, пытаясь сохранять самообладание, которого обычно у него было не занимать, но в этот раз ситуация была выходящей из колеи. — Ты же понимаешь, что твои родители и в полицию заявление могут накатать, если вдруг неожиданно узнают, что Тоха с тобой спит? Просто скажут, что он тебя совратил, и попробуй докажи, что это по обоюдному согласию было. — Мне же больше шестнадцати, так что это законно… — Девушка снизу вверх смотрела на начинающего злиться Миранчука. Она и сама понимала, что аргумент о возрасте согласия был не очень убедительным, учитывая что в России с такими вещами долго не церемонились. Вряд ли бы, конечно, Прохоровы бы побежали в полицию с заявлением об изнасиловании, но всё-таки нервотрёпка могла выйти изрядная. — Но Антон должен был хотя бы об этом заранее знать! — Лёша повысил голос, и шатенка вздрогнула. Это было заслуженно и обоснованно, он был совершенно прав. — Я знаю, но… — Честно говоря, никаких здравых «но» тут не было, и Этери не в силах продолжить оправдания тихо всхлипнула. И где был её рассудок, действительно? Она знатно проебалась. — Я так виновата, Боже мой. — Стыдливо спрятав лицо в ладонях, шатенка больше не сдерживала слёз под натиском Алексея. Было так глупо предполагать, что всплывшая правда не вызовет бурной реакции. И это был даже не Антон, а вечно спокойный и рассудительный Миранчук-старший. Её же парень был взбалмошнее и эмоциональнее брата, и теперь это не вселяло энтузиазма. Лёша какое-то время отрешенно наблюдал за плачущей Прохоровой, проникаясь сочувствием. Он вспоминал, как бурлили гормоны в его 17, как самому иногда сносило крышу, какой в голове был бардак. И Этери, эта маленькая неопытная девчонка, вызывала сейчас столько смешанных эмоций. Миранчук прекрасно видел, как искренне и светло она с его близнецом относились друг к другу, все вокруг видели. Антон просто сиял, когда говорил о своей девушке, Прохорова его чуть ли не боготворила. Казалось, это было настолько идеальное попадание, что Алексей, только переживший неприятное расставание, даже иногда беззлобно завидовал брату. — Так, давай не реви. — Парень поставил перед шатенкой стакан воды и участливо сжал рукой хрупкое подрагивающее плечо. — Не всё так плохо, в конце концов. — Все пиздец, как плохо, Лёш. Я в душе не понимаю, что мне Антону сказать, чтобы он меня не послал куда подальше. — Прохорова обессилено облокотилась на молодого человека, ощущая такую необходимую ей поддержку. — Правду, Тер. Просто скажи ему всё как есть, Тоха должен понять. — Он очень сильно разозлится? — Думаю, сильно. — Миранчук тихонько потрепал шатенку за макушку. — Но он отходчивый, ты сама знаешь. И очень сильно тебя любит. — Если он меня бросит, то мне кажется, я этого не переживу. — Судя по её убитому лицу, в правдивость этих слов очень даже верилось, так что молодой человек ощущал, как ходит по лезвию ножа в этом разговоре. Черт знает, что может взбрести в голову девчонке, убитой трагедией впервые разбитого сердца. Но, как ни крути, о состоянии брата Алексей всегда думал больше, чем о чьем-либо. — Поэтому не тяни с этим. Чем дольше будешь обманывать Антона, тем хуже он отреагирует. Всё будет хорошо, я уверен, что вы с этим разберётесь вместе. — Ты серьезно так думаешь? — Этери с надеждой взглянула на Лешу и получила в ответ мягкую улыбку. — Знаешь, что он мне недавно сказал? Что ты его «лучший подарок свыше», а он такими словами обычно не бросается. Так что собирайся с духом, дожидайся Тоху и поговори с ним прямо сейчас. — Спасибо, Лёш, правда. Может, и хорошо, что именно так всё произошло. Молодые люди так и не меняли положения до тех пор, пока в прихожей не хлопнула входная дверь и не раздался голос вернувшегося хозяина квартиры. — Я дома! Сейчас быстро переоденусь и можем выходить. — Прокричал хавбек из коридора, но, когда зашёл на кухню и увидел девушку и брата, удивленно приподнял брови. — А что тут происходит? Прохорова, потрепанная и покрасневшая, со слегка осыпавшейся на щеки тушью, с опаской косилась на младшего Миранчука из-за спины стоящего рядом Алексея, который выглядел не менее странно. «Пятьдесят девятый» медленно подошёл к близнецу, похлопал по спине и, по непонятной для того причине, направился на выход, напоследок многозначительно выдав: — Вам есть, что обсудить наедине. — Тери? — Антон нахмурился. Что такого могло произойти за несколько часов его отсутствия, да ещё и с пока неясным участием в этом брата, который так стремительно убежал? — О чем говорил Лёха? — Антош, выслушай меня сейчас внимательно, пожалуйста. — Прохорова максимально приблизилась к Миранчуку и сжала его ладони в своих. — Я должна тебе рассказать важную вещь, и тебе это не понравится. — А ему это всё уже не нравилось, но он молчаливо ждал продолжения речи. — Я тебя обманула. — В каком смысле? Шатен очень насторожился, потому что ничего хорошего происходящее не сулило. Ложь парень точно не приветствовал — не раз наступал на эти грабли. Обвести его вокруг пальца ради собственной выгоды некоторые личности пытались неоднократно, и это всегда было до одури подло и мерзко. Так что сейчас он с придыханием слушал Прохорову, которую всегда считал очень честной и искренней по отношению к себе, от чего было ещё страшнее вдруг разочароваться. Тело сковал липкий страх неизвестности. — На самом деле, я не учусь на втором курсе журфака. Я вообще в универе не учусь. — Девушка нервно сглотнула подступивший к горлу ком, понимая, что обратного пути нет. — Я через три недели заканчиваю школу. И мне семнадцать лет.