Дорога в Небесный Вавилон

У нас с тобой будут все океаны И все звёзды и радуги. В горе и в радости мы будем вечно вдвоём, И мы умрём в один день, взявшись за руки, Не пожалев ни на миг ни о чём. Бессмертная любовь висела на кресте, Сгорали в небесах случайные кометы. Мы вглядывались долго в рубиновые капли, И ты сказал мне: «Неужели ты веришь в это?». Да, все горы и все океаны, И все звёзды и радуги, В горе и в радости мы будем вечно вдвоём, И мы умрём в один день, взявшись за руки, Не пожалев ни на миг ни о чём. Безумные сплетения экстазов и агоний, Поющие органы и свечи восковые, Лепестки и ленты, гвозди сквозь ладони, Наверное, и вправду, всё это — эйфория. Все горы и все океаны, все звёзды и радуги, В горе и в радости всегда быть вдвоём. И умереть в один день, взявшись за руки, Не пожалев ни на миг ни о чём. Fleur «Эйфория»

Брайан ходил по комнате и курил сигарету за сигаретой. Остановился у окна, хотел высунуться наружу; передумал, налил себе виски и плюхнулся с ним на диван. Обычно он не позволял себе столько курить. Не то чтобы так уж сильно боялся рака лёгких, но… Похуй. Теперь, кажется, всё похуй. Скоро вернётся Джастин. Как ему сказать?.. Брайан отпил виски, снова глубоко затянулся сигаретой. Похуй. Так и скажет. Они с самого начала обещали ничего друг от друга не утаивать. А такое утаить просто нельзя. Может, узнав, Джастин оставит его и снова уедет в Нью-Йорк?.. Пожалуй, так было бы лучше всего. Для Джастина. В груди предательски заныло — словно безжалостная рука стиснула живой комок, которому не полагалось ничего чувствовать, но который почему-то чувствовал и болел. Нет уж. Брайана Кинни часто называли эгоистом, но отговаривать Джастина от ухода он не станет. Тем более — в этот раз. После того, что сам натворил… и за что теперь будет платить. Всю оставшуюся жизнь. Сколько там её осталось, той жизни. …Джастин окончательно вернулся в Питтсбург два года назад, пробыв в Нью-Йорке всего год, — ещё раньше, чем Мелани и Линдси вернулись из Канады. Сказал, что ему надоело. И что плохо рисуется, когда моделью выступает не Брайан. «Кажется, ты моя грёбаная муза, Брайан Кинни». Брайан тогда даже не попытался заговорить о том, чтобы Джастин подумал как следует, — просто прижал его к себе до боли, поцеловал взасос, а потом потащил в постель. Из спальни они не выходили несколько часов. Праздновали воссоединение. Они так и не поженились. Джастин был прав — им не нужны кольца и клятвы. Они и так любят друг друга — и когда разлучаются, живой комок в груди сжимает ледяная рука. Коробочку с кольцами, правда, Брайан всё так же хранил в ящике комода. Сам не зная, зачем. На всякий случай. Прошло два года. Брайан иногда шутил, что с ужасом ждёт того дня, когда они станут двумя старыми педиками, будут сидеть в парке на скамеечке и кормить кусочками булки от хот-дога ебущихся под ногами голубей — потому что сами ебаться уже не смогут. Джастин смеялся и отвечал, что, пожалуй, не против. Через много-много лет. За эти два года они даже ни разу не сходили налево — чего от себя Брайан вообще не ожидал. Нет, они так и не пообещали друг другу физической верности — просто не хотелось. Не хотелось ни с кем, кроме Джастина. И Джастину, судя по всему, тоже хотелось только с ним. А потом… потом Брайану всё-таки захотелось новых ощущений. Один раз. Всего один раз. Один раз за грёбаные два года. И он был уверен — блядь, на все сто процентов уверен! — что не захочется ещё очень долго. В тот день он пошёл в бани — где не был уже очень-очень давно. Честно предупредил Джастина — никакого вранья и недомолвок, верно? Джастин равнодушно пожал плечом и со смехом попросил оставить хоть немного энергии для него. Брайан поцеловал его и отшутился, что энергии у него хватит на всех. В банях он выпил. Нюхнул. И в итоге напрочь не помнил, с кем ебался, — в памяти зиял чёрный провал. Только почувствовав наутро, как болит растянутая задница, с удивлением понял, что не только кого-то трахал, но и сам кому-то подставился. Должно быть, он отвык от кокаина. Настолько, что доза, прежде бывшая привычной, в этот раз отшибла ему все мозги. А вот теперь я точно буду ревновать, смеялся Джастин, когда Брайан пожаловался ему на боль в заднице. Ты же говорил, что готов довериться только мне. Да и мне такая честь выпадает нечасто. Ладно, ответил Брайан. Можешь трахнуть меня сегодня же. Хоть и задница до сих пор болит. Чтобы не думал, что тебе чего-то не досталось. После меня болеть не будет, пообещал Джастин. Я нежно. А ещё через месяц он сходил сдать анализы. Планово. Как обычно. Даже не думая, что… …что мог настолько обдолбаться, чтобы дать кому-то без презерватива. Какому-то грёбаному спидознику в ебучих банях. Потому что больше он заразиться не мог нигде. И теперь… теперь. Тлеющий окурок обжёг пальцы. Брайан ругнулся и швырнул его в пепельницу. Открылась и закрылась дверь. — Брай?.. — Джастин, — Брайан резко поднял голову, решив, что чем быстрее скажет, тем лучше. — Джастин, я сегодня ездил узнавать свои результаты. Результаты анализов. — Они же всегда сообщают их по телефону, — пробормотал Джастин, подходя ближе. Ещё не понял?.. Или не хочет понимать? — Джастин… — Брайан поднялся, хотел коснуться ладонью щеки Джастина, но вместо этого взял его за плечо. — Джас, у меня ВИЧ. Тишина. Кажется, слышно, как утекают секунды. Грёбаные секунды грёбаной жизни грёбаного Брайана Кинни. Все те, кто называл его главной шлюхой Питтсбурга, смело могут теперь позлорадствовать. Наконец-то подцепил. По иронии судьбы — уже после того, как перестал быть главной шлюхой. — Бани?.. — тихо спросил Джастин. — Да? — Уверен, что да. Больше неоткуда. — Но ты же никогда… — Джастин замотал головой. — Никогда не даю без презерватива?.. Джас, я не помню. Я ничего не помню в тот грёбаный день. Может, меня там пять человек ебало… и все без гандонов. Задница потом болела так, что я готов поверить. Брайан прерывисто вздохнул. Скользнул рукой по шее Джастина на затылок, сжал его, наклонился, прижался лбом ко лбу. — Джас… Блядь, Джас, я же всего один раз… За эти два года — всего один раз… Я же только с тобой, всё это время — только с тобой… — Я знаю, Брай, — Джастин криво усмехнулся и добавил: — Как два старых педика. Брайан не выдержал и тоже усмехнулся — несмотря на то, что было совсем не до смеха. — Что, не винишь?.. — Не виню. Что ж теперь. — Помню, когда я подхватил сифилис, ты был в ярости, — негромко сказал Брайан, и усмешка сбежала с его лица. — Из-за того, что я и тебя мог им заразить. А ведь его вылечили всего одним уколом… и тогда я заразился не потому, что не пользовался резинкой. — Я был глупым маленьким пиздёнышем, — губы Джастина вздрогнули, но голос прозвучал твёрдо. — Не сумел иначе показать, что я за тебя волнуюсь. Я за тебя волновался, Брай, понимаешь? Не за себя. И теперь волнуюсь… но неважно. Иди сюда. Джастин обнял Брайана, и тот, обнимая в ответ, вздохнул чуть свободнее. Прижался лицом к шее, вдохнул запах. Родной. Запах Джастина и вправду стал ему родным. — Джас, я пойму, если ты уйдёшь. Тебе так будет лучше. Может, тебе стоит вернуться в Нью-Йорк… — Брай!.. Джастин заставил его поднять голову, обхватил ладонями лицо, сжал неожиданно крепко — так, что стало больно. — Брай, я никуда не уйду, слышишь? Не заставишь. Даже ты — не заставишь. И нахуй Нью-Йорк. Я там уже был. — Джас, я ведь помню, ты тоже переживал за Майкла. Когда он познакомился с Беном… — За других переживать легче… Брай, я не уйду. Брайан улыбнулся — на этот раз не вымученно. — Ладно. — Не уговариваешь? — Джастин тоже улыбался. — Тебя уговоришь… Ты же как котёнок. Грёбаный ебучий котёнок. Влез в дом, всё обшерстил и не выгонишь. — Не выгонишь, — Джастин взъерошил ему волосы; улыбка ослепляла, как маленькое солнце. — Я же говорил, что теперь буду с тобой всегда. Во всём. И ничего не испугаюсь. Можешь, — Джастин облизнул губы, — можешь даже трахнуть меня без презерватива. — Пошёл нахуй, — прорычал Брайан и сделал попытку оттолкнуть Джастина, но тот быстро схватил его за руки. — Брай, ну я же пошутил. Пошутил насчёт без презерватива. И не бойся ты, мы же всегда предохранялись… — Да понял я, что пошутил, — Брайан снова притянул Джастина в объятия. — Иди ко мне. Их губы встретились, и Джастин ответил на поцелуй так же пылко, как и всегда. Джастин смотрел на Брайана снизу вверх, и, несмотря на прерывистое от страсти дыхание и прижатый к животу возбуждённый член, во взгляде виделась напряжённость. Боится?.. — Если не хочешь, можем не… — начал Брайан, но Джастин быстро замотал головой. — Я хочу. Я же сказал. Всё будет хорошо. — Это ты меня успокаиваешь? — Брайан криво усмехнулся, вытянулся на Джастине и прижался губами к губам. И правда, чего бояться? Они предохранялись всегда, ничего не изменится… Изменилось. Уже — изменилось. Оторвавшись от губ Джастина, Брайан попытался перевернуть его на живот, но тот снова помотал головой. — Нет. Хочу на спине. Лицом к лицу. — Хорошо, — Брайан приподнялся, собираясь потянуться за презервативом, но Джастин быстро сунул руку под подушку и достал серебристый квадратик. — Я уже подготовился, — он улыбнулся и разорвал упаковку. — Дай я сам тебе надену. Как в первый раз. От мимолётного прикосновения пальцев Джастина к члену Брайан прикусил губу — возбуждение стало почти болезненным. Он провёл кончиками пальцев между ягодиц Джастина, потрогал скользкий от смазки вход и подхватил Джастина под колени. — Джас, расслабься, — мышцы сжимались вокруг члена, протиснуться удалось с трудом. — Не бойся, слышишь? Я буду осторожен. — Я не боюсь, — Джастин глубоко вздохнул, не отрывая взгляда от его лица, и мышцы немного расслабились, пропуская глубже. — Не боюсь. Иди сюда, Брай… иди ко мне. Вскоре всё забылось — даже мысли о ВИЧ наконец вылетели из головы. В конце концов, всё действительно было как всегда. Они никогда не трахались без презерватива… и, как оказалось, правильно делали. Остался только Джастин. Горячее тугое тело, принимающее до упора, жадные губы на губах. Ноги, плотно прижатые к бокам, руки, скользящие по спине и ягодицам. Всё как всегда… Хорошо, хорошо, блядь, как же хорошо… Джастин кончил первым, и Брайан, резко толкнувшись вглубь, лёг на него, прижимая своим весом к кровати и чувствуя, как болезненно-сладостно пульсируют в оргазме мышцы Джастина вокруг члена. Сейчас… вот прямо сейчас… Ослепительная вспышка оргазма на пару секунд выбросила из реальности — но, ещё не полностью придя в себя, Брайан почувствовал, что что-то не так. Сообразив, охнул, попытался отдёрнуться — но Джастин, словно только того и ждал, стиснул его ягодицы до синяков и надавил, вжимая в себя и не давая отстраниться. На семяизвержение испуг не повлиял, и спермы, кажется, вылился целый фонтан. Мокро. И горячо. Блядь… — Джас… — Брайан попытался приподняться, но Джастин всё ещё сжимал его ягодицы — хотя это ему следовало бы биться в ужасе. — Джас, этот грёбаный гандон… он, кажется, порвался… — Ещё как порвался, — подтвердил Джастин и улыбнулся так, словно и правда не понимал, что произошло. — Я даже не думал, что до такой степени… — Что… — Брайан взглянул в лицо Джастина, и понимание окатило его ледяной волной. — Ты его проколол. Ты подсунул мне грёбаный проколотый презерватив. Ты… Наверное, дырочка была маленькой, но в процессе траха презерватив рвался всё больше. А когда Брайан кончил, порвался окончательно… …и всё вылилось в Джастина. — Да, — тихо сказал Джастин и снова улыбнулся. — Блядь, — Брайан снова попытался отстраниться, но Джастин посмотрел на него почти умоляюще. — Брай, ну не шарахайся ты от меня, а? Всё равно ведь уже… — Всё равно?! — Джастина хотелось придушить, но Брайан только сжал изо всей силы его плечо. — Грёбаный идиот! Да ты хоть понимаешь, что наделал?! — Понимаю, — Джастин на секунду закусил губу и поёрзал под Брайаном. — Я сделал свой выбор. И я за него отвечу. Я же сказал, что хочу быть с тобой… во всём. Блядь. Погнать Джастина в душ?.. Хотя — вряд ли поможет. Будет как с бабами, которые думают, что если в тебя кончили, но ты подмылась, значит, не забеременеешь. — Врезать бы тебе как следует, — глухо выговорил Брайан и снова получил улыбку. — Врежь. А смысл? Действительно — а смысл. — Может, ты ещё не заразился, — в голосе послышалась безнадёжность. Брайан пошевелился, и внутри Джастина послышалось влажное хлюпанье. Блядь, он действительно спустил в него всё… Интересно, если не заразился — попытается снова? Снова подсунет проколотый гандон, или возьмёт использованный и вымажет себя спермой — ну точно как баба, которая хочет залететь… Или вообще напоит до беспамятства, наберёт шприцом крови и введёт себе. Хотя до такого, может, и не додумается. Может, всё-таки не заразился. Может, на вторую попытку у него не хватит пороху. И специально ведь лёг на спину, чтобы удобнее было не дать отдёрнуться… всё просчитал, маленький засранец… Если не заразился, надо бы его больше не трахать и вообще выгнать к хуям собачьим — но Брайан понимал, что этого сделать не сможет. И не только потому, что Джастина выгонишь в дверь — влезет в окно. Джастин не ответил. Они оба прекрасно понимали — не заразиться в данной ситуации было крайне сложно. — Брай, обними меня, ладно? — вдруг как-то беспомощно попросил Джастин, и по его телу прошла короткая дрожь. — Пожалуйста… И побудь ещё немного… Брай, ну всё равно ведь уже… Осознал, что натворил?.. Хотя непохоже, что жалеет. Брайан судорожно вздохнул, сжал Джастина в объятиях и молча уткнулся лицом в его плечо. Джастин валялся на диване и что-то сосредоточенно рисовал в альбоме. Как ни в чём не бывало. Может, всё-таки… Брайан подошёл ближе, заглянул Джастину через плечо. На незаконченном рисунке был он сам — с грёбаными ангельскими крыльями, огромными и пушистыми. Нашёл что рисовать. Хотя — надо признаться, красиво. — Ты же вроде отошёл от классического стиля, — сказал Брайан, не решаясь заговорить о главном. Джастин сделал ещё несколько штрихов карандашом, растёр их пальцем. Поднял голову. — Захотелось вернуться. И рука сегодня не болит. Не нравится? — Нравится. Я уже говорил, что ты чёртов гений. Джастин усмехнулся. — Тогда хорошо. — Узнал свои результаты? — спросил Брайан, поняв, что Джастин не собирается поднимать тему первым. — Узнал, — равнодушно бросил Джастин, откладывая альбом и карандаш. — И?.. Все знают, что означает, когда просят подъехать. Но, может… Может, пронесло. Может, попытаться снова Джастин не решится. Джастин дёрнул плечом. Улыбнулся той самой деланно-беспечной улыбкой, как тогда, когда принял в себя его сперму. — Знаешь, они там такие милые. Взялись меня успокаивать, будто боялись, что я расплачусь… как какой-нибудь слезливый маленький педик, — улыбка стала шире. — Я сказал, что не удивлён. Сказал, что знал… ну, знал. Догадывался. Вдох. Вдох, ещё один. Спокойно. Вдох. Сколько их ещё осталось — вдохов?.. Снова захотелось треснуть Джастина как следует. Хотя бы подзатыльник дать. Чтобы не улыбался, как довольный школьник, которому удалось накинуть себе возраста и купить алкоголь. — В общем, они мне сначала милыми казались, а потом надоели. Кажется, правда ждали, что я ахать и охать начну… злиться… Спросили, где, как я думаю, я мог заразиться. Для статистики, говорят. Для профилактики заражения. Я сказал, что не думаю, а знаю — от постоянного партнёра. Да, он болен. У нас порвался презерватив. Порвался он. Сам. — Тогда все вообще переполошились — вам надо подать на фирму-производителя в суд! Из-за того, что они выпускают бракованную продукцию… Вот тогда мне и надоело окончательно. И я сказал им, что проколол эту чёртову резинку сам. Брай, видел бы ты их лица! — Джастин стал ещё больше похож на дурачащегося школьника. — Это надо было сфотографировать… — Блядь, — Брайан схватил Джастина за плечи, встряхнул, и тот перестал улыбаться — гораздо быстрее, чем сделал бы человек, которому действительно весело. — Ты… Джастин молчал. Смотрел прямо и твёрдо, чуть вздёрнув подбородок, как делал всегда, когда бросал вызов. «Я нужен тебе, Брай». «Я всегда буду с тобой. Не жди, что брошу. И тебе меня бросить не дам». Но кто бы мог подумать, что он решится… — Что-то назначили? — спросил Брайан чужим голосом. — Да. — Покажи. Строки в рецептах плыли перед глазами. Взгляд не желал фокусироваться. — То же самое. Сейчас. Брайан прошёл на кухню. Молча отмерил две порции таблеток, наполнил два стакана водой. — Можем кормить друг друга с рук, — оказывается, Джастин незаметно подошёл и теперь стоял рядом с ним. — Мороженым я тебя уже кормил — так почему бы и не таблетками? — Как ты родителям скажешь? — тихо спросил Брайан. Джастин снова дёрнул плечом. — Скажу. Как-нибудь. Маму жалко. А отец… помнишь — как-то раз он мне этого и пожелал. Скажу — хоть одно твоё желание я исполнил. — Скажи, что заразился случайно… — Чтобы они во всём винили тебя? Ненавидели? Нет. Это был мой выбор, ты же помнишь. Только мой. Брайан сглотнул застрявший в горле комок, шагнул к Джастину и сгрёб его в охапку. Несколько секунд держал, крепко прижав к себе, а потом обхватил ладонями лицо и начал покрывать лихорадочными, горячечными поцелуями. Джастин стоит у двери. Не спеша снимает куртку. Сегодня он должен был обедать с родителями и сестрой; несмотря на то, что Крэйг и Дженнифер давно в разводе, а Джастин не находит общего языка с отцом с тех пор, как в семнадцать лет признался, что гей, время от времени Дженнифер пытается собрать их всех вместе. — Ты рано вернулся, — тихо роняет Брайан. — Да, — Джастин пытается изобразить свою фирменную беспечную улыбку, но она тут же сползает с его лица. — Я… я им сказал, Брай. Сказал, что ВИЧ-инфицирован. Сказал, что заразился специально. — И?.. — Брайан делает шаг ближе. Кладёт руку Джастину на плечо. — Молли вскрикнула. Мама охнула. А отец… отец сказал, что этого с самого начала следовало ожидать. Что он не удивлён. — Может, вообще не стоило им говорить? — Брайан приобнимает Джастина за плечи, ведёт в комнату. — Вот уж никогда, никому и ни в чём я не советовал скрываться, но… Сам знаешь — мои родители даже о том, что я педик, долгое время не знали. А твоим… может, об инфекции — не стоило?.. Может, если бы ты не сказал, они бы и не узнали. Вообще. — Может быть, — Джастин с деланным равнодушием пожимает плечом. — А может, и узнали бы. Я решил — лучше скажу сам. Я ведь не привык скрываться… Но я тебе ещё не всё рассказал, Брай. — Что ещё? — Брайан наклоняется, целует Джастина в губы и только сейчас замечает, что они припухли — с одной стороны. — Блядь… блядь. Сукин сын. Он снова тебя ударил. Как тогда… Как в семнадцать. — Да, — Джастин кивает головой, прерывисто вздыхает. — Ну, тогда тоже не первый раз был… он в детстве на меня иногда руку поднимал — ну, так, ремнём сквозь штаны, в основном если казалось, что я его перед гостями какими опозорил… Ладно, похуй. Я… ну, я и в этот раз, конечно, сам нарвался. Сказал, как и хотел, — что хоть одно его желание исполнил, сам исполнил. Встал, обошёл стол, подошёл вплотную и сказал. Тогда он и ударил. — Надо было врезать в ответ, — цедит сквозь зубы Брайан. — Я бы врезал. — Я и собирался, — тихо отвечает Джастин. — Или сказать — дескать, что ж ты не до крови, как в прошлый раз, боишься теперь, что она на тебя брызнет? Собирался, но… Брай, он мне пощёчину залепил — а потом отвернулся и заплакал. Тихо так, молча. И мама молчит, и Молли… И… и я ушёл. Даже не сказал, что сегодня позволил ему себя ударить в последний раз. Вообще ничего не сказал. Просто ушёл. — Иди сюда. Брайан обнимает Джастина, прижимает к себе. Утыкается носом в светлые волосы. — Зачем ты? — глухо спрашивает он. — Джас, зачем? — Зачем — что? — Джастин ответно обхватывает Брайана руками, прячет лицо у него на плече. — Зачем сказал про ВИЧ? Что сам подсунул тебе проколотую резинку? Что исполнил желание отца? — Зачем подсунул, — чуть слышно откликается Брайан. — Зачем подсунул мне грёбаную проколотую резинку. — Брай, я просто… — Джастин крепче сжимает Брайана в объятиях, — я просто не могу без тебя. — Я на тебя запал, крепко запал. И полюбил. — Запал он, — бормочет Брайан, утыкаясь лицом в шею Джастина. — Ну и носил бы потом цветы на могилу. Зачем ты… зачем, Джас?.. Я же сам виноват, что с кем попало спал… а ты зачем… — Не хочу я цветы на могилу, — Джастин, не поднимая головы, отчаянно мотает ею. — Я тебя хочу. Тёплого, живого. Сколько получится. Я тоже с другими спал. Какая разница. Я хочу быть с тобой, и всё. — Значит… значит, сколько получится, — Брайан тихонько целует Джастина в шею и обнимает крепче. — Да, — Джастин прерывисто вздыхает под поцелуем, гладит Брайана по спине, зарывшись в его объятия. — Вик долго прожил… и мы тоже можем… — Можем. Может, повезёт… обоим… — откликается Брайан, смотрит горько и любяще. — Знаешь, я мразь… Но я в чём-то даже рад. Хоть и хотел бы тебя сберечь, но рад… что мы вместе. — Не мразь… Ну, может, немножко эгоист. Просто ты меня любишь… ведь да?.. Я тоже рад, правда, — Джастин тихо улыбается, перебирает пальцами позвонки Брайана. — Не откажусь от тебя. Теперь весь мой… и я твой… — Немножко, — в улыбке Брайана горечь. — Люблю, да… поэтому… Да, теперь оба — друг друга. С потрохами. Больше ничьи. До конца, — он наклоняется к Джастину и прижимается губами к губам. — Да, со всеми потрохами. Любимый… — выдыхает Джастин, отвечая на поцелуй. — Не отпущу теперь, — шепчет Брайан, целуя Джастина и прижимая его к себе изо всех сил. — И не оставлю. Вместе уйдём, как в грёбаной мыльной опере. И пусть все ревут, а мы с тобой будем королями танцев в нашем небесном Вавилоне… — Точно, в небесном Вавилоне… только нашем…. Ну, может, ещё какие содомские ангелы там будут, — Джастин смеётся. — Да, только нашем, — с горькой улыбкой подтверждает Брайан. — Для грёбаных содомских ангелов, попам такие и не снились. — Я его нарисую, хочешь? — Джастин вскидывает голову, заглядывает Брайану в лицо. — Напишу картину. Наш Небесный Вавилон, и как мы туда поднимаемся по небесной лестнице. Хочешь? — Хочу, — говорит Брайан, касается ладонью щеки Джастина, проводит большим пальцем по нижней губе. — Это будет твоя лучшая картина, Джас… Хотя, — Брайан улыбается, но в улыбке по-прежнему горечь, — надеюсь, что мы поднимемся по лестнице ещё нескоро. — Я тоже надеюсь, Брай… Но всё равно ведь — рано или поздно, да?.. И пусть, — голос Джастина вздрагивает, — будет как в сентиментальных фильмах, которые Эммет любит… — Джастин целует Брайана долго и сладко, чувствуя, как щемит в груди. — Будет. Ты же сам устроил, чтобы так было… У каких только баб научился резинку прокалывать? — В кино подсмотрел… да и у Линдси подруги про такое говорили. Ну, когда одна из них — натуралка — хотела от мужа забеременеть… правда, они всё равно развелись потом. Не думал, что мне пригодится, а потом вспомнил и… — Джастин обвивает шею Брайана руками, притягивает его ближе. — Понял, что это выход. Для нас, — он смотрит притихше и ласково. Брайан толкает Джастина спиной к кровати, опрокидывает на спину, целует взасос. Приподнимается, гладит по волосам. — Можем теперь на них не тратиться, а? На резинки… Всё это время они продолжали предохраняться — хоть и знали уже, что инфицированы оба. По привычке — и потому что врач предупредил: если у одного из вас окажется любая инфекция, другому будет легче её подхватить из-за ослабленного иммунитета. — Ага, можем. Представляешь, экономия какая? Хочу без резинки с тобой… чувствовать, как изливаешься… как ты весь мой… как мы перемешиваемся… — Джастин прижимается пахом к паху Брайана, тянет его штаны вниз. — Хочешь сейчас?.. Хочешь? Их первый обоюдно осознанный незащищённый секс… — Хочу, — выдыхает Брайан, приподнимается, помогая Джастину себя раздеть, тоже стягивает с него брюки вместе с бельем. Наверное, у него должно всё упасть — от понимания того, что Джастин заразился из-за него, так или иначе из-за него, — но почему-то, наоборот, встаёт крепче. Live fast, die young… Разве не этого он когда-то хотел — до того, как встретил Джастина? Хотя так — не хотел… Но теперь неважно. Теперь ничто не важно. Они проживут сколько смогут. Вдвоём. И можно будет не бояться, что порвётся презерватив… — Кончу в тебя. Снова. А то один раз только, не хочу — один раз… — Брайан тискает ягодицы Джастина, прижимается ноющим от возбуждения членом, впивается губами в губы, затем в шею. Слышится стон; кажется, стонут они оба. — А помнишь, в самый первый раз ты боялся… От меня заразиться. Спрашивал, есть ли резинка… — Брайан коротко смеётся, и смех звучит горько и любяще. — Ага, боялся… Я многого тогда боялся. Был начитанным, знал, что безопасность — главное. Думал, что знал… — Джастин горьковато усмехается и в этот момент кажется взрослее, похожим на самого Брайана. — А получилось всё иначе. Но не жалею, ни капли. И я… хочу много раз, тебя много раз… совсем-совсем голого… — Джастин хрипловато вздыхает, опускает руку, гладит плоть Брайана, твёрдую и налившуюся, как всегда… или даже больше?.. Теперь их страсть будет иной, без страхов, без барьеров, осознающая конечность отмеренного времени. Джастин пьёт поцелуй, обнимает ногами бёдра Брайана, трётся о них. — Возьми… как захочешь возьми… и выплесни всё… — Возьму… и выплесну… буду брать, пока не запищишь… — Брайан сдирает с них обоих оставшуюся одежду, отшвыривает куда-то на пол, хотя обычно относится к своим дорогим шмоткам куда более бережно. А не похер ли… кто знает, сколько их ещё носить осталось… Джастин лежит под ним, смотрит снизу вверх жадно и доверчиво — но без напряжения, с которым смотрел, когда подсунул проколотый презерватив. Брайан тогда думал, что Джастин боится заразиться… успокаивал, что всё будет хорошо… А Джастин, выходит, — боялся не заразиться?.. И подставлялся, зная, на что идёт… не дал отстраниться, вмял в себя… А сейчас не страшно уже ничто, и как никогда хочется пить жизнь большими жадными глотками, пить Джастина, пить их горькую и сладостную любовь, купаться в ней до последнего… и в ней же и захлебнуться. Брайан жадно гладит тело Джастина ладонями, целует куда придётся, проводит рукой по бедру, крепче прижимая к себе. — Хочешь, просто послюню?.. Без смазки? Хочешь? — Да, да, послюни… хочу так, именно так. Чтобы только наше… всё было наше… — Джастин отчаянно кивает, льнёт к Брайану, жадно гладит спину, бёдра, сжимает ягодицы. — И не жди, что быстро запищу… — он откидывает голову под поцелуем, улыбается шально, почти как раньше, только щепотка горечи проскальзывает, наверное, она теперь всегда с ними будет… И пусть, это часть их, часть их любви, без этого она не была бы такой. Джастин тяжело дышит, трётся о Брайана, отдаваясь обнажённой, уязвимой страсти. — Да, только наше… не буду ждать, ты у меня стойкий… — Брайан кивает, тоже улыбается, растрепавшаяся чёлка падает на лоб. Live fast, die young. Он боялся становиться стариком… А впрочем — кто знает?.. С ВИЧ живут и подолгу… Он лижет широким движением языка подбородок Джастина, скользит ладонями по груди, трёт круговыми движениями больших пальцев напрягшиеся соски. Да, сегодня — всё только их, только выделения их тел… больше нечего бояться… Брайан облизывает три пальца, просунув их в рот по основание, проводит между горячих ягодиц Джастина, просовывает внутрь сразу два, быстро добавляет третий, снова впивается поцелуем в рот. Сегодня не хочется осторожничать. Хочется наказать их обоих: себя — за то, что не уберёгся нечаянно, Джастина — за то, что намеренно… Заставить обоих прочувствовать жизнь. Ощутить. Полной грудью, всем телом. Говорят, пока человек не почувствует приближения смерти — не осознает, что живёт… Джастин извивается под Брайаном — узкий, несмотря на регулярный секс, жаркий, так же самозабвенно отдающийся страсти. В нём будет жарко и тесно — внутри… заметнее, чем обычно… Брайан рывком вытаскивает пальцы, сплёвывает на ладонь, мажет по члену. Джастин держится за его плечо, словно боится позволить отстраниться. — Готов? — хрипло спрашивает Брайан, заглядывая Джастину в лицо. — Готов, — Джастин кивает, едва Брайан заканчивает вопрос, решительно дёргает головой. — Сделай своим… снова. Целиком. Теперь они могут наслаждаться друг другом сколько захотят, не боясь, не сомневаясь. Все, чего следовало страшиться, уже случилось, Джастин сам вошёл за стеклянную дверь, отделившую Брайана Кинни от прочего, ВИЧ-отрицательного мира, и сам же эту дверь захлопнул, оставшись внутри. Они теперь словно в космическом корабле, болтающемся где-то в холодной Вселенной, как в тех книжках научной фантастики, что Джастин иногда читал в детстве. Но внутри не холодно, внутри они друг с другом, да и друзья вовсе не отвернулись от них. Только отец теперь будет избегать… ещё больше, чем раньше… Брайан толкается в него, Джастин плотнее обвивает его ногами. Больше не имеет смысла оттталкивать друг друга, чтобы уберечь. Теперь нужно принимать — и беречь. Брайан почти сразу начинает двигаться, глубоко, размашисто, пронзая их обоих острым, горько-сладким наслаждением. Джастин безостановочно гладит спину Брайана, зарывается пальцами в растрёпанные волосы на затылке. Так это и будет теперь — жарко и беззащитно, во всех смыслах. Пока хватит сил. Пока они смогут дарить друг другу этот огонь. Пока их не пожрёт другой. Внутри Джастина тесно и горячо — горячее, чем когда они трахались с защитой. Или это просто обострились ощущения?.. Слюна — плохая смазка, и резкие глубокие толчки причиняют боль обоим; Брайан видит, как морщится при каждом его движении лицо Джастина, и всё же наслаждения на нём гораздо больше, и Джастин сам подаётся навстречу, раскрывается, принимает его в себя. Брайан выше поднимает ему ноги, склоняется ниже, чтобы, насколько это возможно, прижаться грудью к груди, целует в губы, прикусывает подбородок. Вжаться, вплавиться, раствориться, стать одним целым… Чувствовать, чувствовать, упиваться ощущениями… жить, жить, жить сколько получится… — Сладко, — выдыхает Брайан, глядя в шальные от страсти глаза Джастина. — Сладко… когда без преград… Блядь, что он говорит? Можно подумать, он рад, что… А, похуй. — Сладко, — повторяет он и впивается в губы Джастина настолько жгучим и яростным поцелуем, что, кажется, чувствует солоноватый привкус крови. — Ага, сладко… мне нравится, тоже больше нравится… — Джастин прерывисто выдыхает в рот Кинни, отвечает на поцелуй, не может насытиться губами, соприкосновением, трением тел, оглаживает плечи и бока Брайана, сомкнув лодыжки у него над лопатками, и принимает, принимает — их страсть, их любовь, их болезнь. Всё на двоих. — Я же давно хотел… без резинки с тобой… а ты говорил, что надо думать о безопасности, злился на меня… и хотел, чтобы я жил долго… А я не хочу… без тебя долго… я лучше так… и когда ты во мне совсем голый… — Джастин сжимает Брайана внутри, задержав очередной толчок, оставляя в глубине. Его глаза затуманены страстью и сознанием того, что придись снова проколоть тот злосчастный презерватив, он без колебаний повторил бы всё снова. Он отпускает Брайана и почти сразу стонет от нового движения. — Ты тоже… ты тоже не жалей… что так вышло… Брай… Брайан… Брайан… — Не буду… не буду жалеть… Джас… блядь, Джастин… — эхом откликается Брайан, убыстряет темп, всё резче вонзаясь в тугой пульсирующий жар. Наконец-то они оба обнажены полностью… никаких преград, никаких страхов… ни страха болезни, ни страха смерти… Страха и вправду нет — во всяком случае, сейчас, когда он трахает Джастина, а тот извивается под ним, стараясь принять в себя как можно глубже. Есть только пьянящее ощущение, как от дури — когда все цвета становятся ярче, а ощущения острее. Хотя сегодня он не принимал ничего — просто ещё ярче, чем раньше, осознал конечность жизни и необходимость в полной мере наслаждаться каждым моментом. Наслаждаться Джастином. Джастином Тейлором, который теперь уж точно безраздельно принадлежит Брайану Кинни. Брайан понимает — позже он ещё не раз выругает Джастина за его опрометчивый проступок… во всяком случае, мысленно. Но не сейчас. Сейчас похуй. Сейчас он позволит себе радоваться тому, что между ними больше не осталось преград. Брайан резко ведёт бёдрами по кругу, заставляя Джастина застонать. Опирается руками на его плечи, выходит полностью, снова вбивается по основание. Довольно улыбается, видя, как Джастин мотает головой по подушке от болезненного наслаждения. — Все гандоны завтра… выкинем нафиг… — рвано выдыхает Брайан, и Джастин что-то согласно скулит. — Или нет… не выкинем… раздадим на улице… скажем — предохраняйтесь… а то будете как мы… — он склоняется к Джастину и снова запечатывает ему рот грубовато-страстным поцелуем. — Да, раздадим, точно… Пусть… — Джастин едва выговаривает слова от напора Брайана, от его резких толчков. Кажется, так и всю душу из тела вытрахать можно. А и пускай. Все равно теперь ей придётся обретаться в бренной оболочке куда меньше, чем ещё несколько недель назад. — Это будет твоя лучшая рекламная компания… Самая наглядная… и действенная… Может, даже премию получишь… ещё одну… хоть и сам уже владелец агенства… Бля… ты как отбойный молоток… Брай… — Джастин царапается, выгибается под Брайаном, тискает его ягодицы, вминая в себя. — Кажется… никогда ещё не было… так… Ты во мне дырку продолбишь… — выдыхает он и хрипло смеётся. — Продолблю, — Брайан подхватывает смех Джастина, вонзается в него ещё резче — так, что заставляет немного проехаться по кровати. — И премию получу… или посмертную награду… какую-нибудь… — он широко, с нажимом, проводит ладонями сверху вниз по груди Джастина, грубовато сжимает соски, снова упирается руками в плечи. — Блядь, Джас… царапайся, да… до крови царапайся, теперь можно… больше её нечего бояться — моей крови… И обкончаю тебя, всего, и в душ не пущу, не сразу пущу… чтобы так и высохло… Брайан понимает, что ему действительно хочется, чтобы после сегодняшнего траха они остались лежать перемазанные спермой и кровью. Нелепое, идиотское желание… или нет?.. Но эйфория от того, что всё самое страшное уже случилось, и бояться действительно больше нечего — разве что беречься и пить таблетки, стараясь прожить подольше, — пьянит лучше любой выпивки или наркоты, бежит по жилам пенящимся кислородным коктейлем. Вперемешку с отравленной чёртовым вирусом кровью. — Подрочить тебе? — Брайан снова резко качает бёдрами, ещё дважды выходит полностью и одним движением погружается по яйца. Пробегает пальцами по животу Джастина, несколько раз ритмично сжимает член. — Хочешь кончить? А я потом… за тобой… «Я потом, за тобой». Фраза отпечатывается где-то на краю сознания, но тут же улетучивается из головы, вытесненная острейшим наслаждением, ощущением тугого горячего тела Джастина и его хриплыми стонами. — Подрочи… — Джастин равно кивает, жмётся к Брайану теснее, царапается, как тот и просил, проводит короткими ногтями по лопаткам, изгибу спины, пояснице. До крови или нет, не разобрать, они оба взмокшие от пота, от страсти, что потеряла ограды. Джастин глухо, всхлипывающе мычит, когда Кинни, скользнув по его животу, обхватывает член и начинает ласкать, даже не стараясь попасть в ритм толчков. Джастин послушно толкается в руку, ещё, ещё, ещё. Брайан такой горячий, кажется, обжечься можно, и хочется безостановочно гладить, гладить… Теперь их никто не разлучит, теперь они повязаны кровью, одной кровью, одной заразой. — Не пускай, да… не пускай в душ… Хочу пропитаться тобой весь… с головы до ног… Брай… — Пропитаешься… пропитаю, всего… уже пропитал… — выдыхает Брайан, плотнее сжимает пальцы вокруг горячего пульсирующего ствола, готового выплеснуться спермой. Заразной спермой. Они оба теперь… больше ничто не разделяет… Брайан снова прижимается ртом ко рту Джастина, целует, пьёт дыхание, жадно вылизывает. Трёт большим пальцем головку члена, нажимает на щель, раскрывая её сильнее, растирает первые выступившие капли. — А я потом на тебя кончу… хочешь?.. — он заглядывает в лицо Джастина, в затуманенные страстью серо-голубые глаза, сейчас похожие на пасмурное небо. — На грудь… на лицо… рот откроешь, чтобы на язык попало… Вместо того, как он собирался беречь Джастина. Говорил ему ещё в начале их отношений: «Я хочу, чтобы ты жил долго на этом свете». Но сейчас даже это воспоминание не снижает опьянение страстью. — Хочу, да… Хочу, обкончай всего… — хрипло выдыхает Джастин, толкается в руку Брайана, ёрзает вздрагивающими от приближающегося удовольствия бёдрами по влажной, смятой постели. Постель тоже пропиталась ими, смешала на себе их запахи, их испарения. Может, теперь можно заразиться, если понюхать простынь, на которой они трахались?.. Это смешит Джастина, но он тут же стонет от руки Кинни, начавшей ласкать более рвано, сжимает его плечо, чувствуя, что вот-вот шальное удовольствие перельётся через край, расплескается белёсыми каплями на коже, будто молоко. — Я сейчас, Брай… сейчас… да… да… — Джастин бьётся под телом Брайана, чиркнув пятками по простыне, дрожит и начинает выплёскиваться на его пальцы, собственный живот и пах, запачкав и живот Брайана. Брайан выдыхает что-то неразборчиво-матерное, когда мышцы Джастина начинают пульсировать вокруг члена. Горячо, горячо и тесно — и блядь, как же хорошо… Он никогда не жаловался на недостаток ощущений в презервативе, считал это блажью — но сейчас от возможности чувствовать Джастина всем телом мутится в голове. Никаких преград… ни оправданий, ни сожалений, ни извинений… Брайан выдёргивается из Джастина, оперевшись рукой на его плечо, — так резко, что тоска по объединению тел причиняет почти физическую боль. Джастин, кажется, чувствует то же самое — жалобно стонет, закусывает губу, — но не пытается удержать Брайана в себе, как удержал в тот проклятый день, когда проколол презерватив. Сейчас он только вскидывает лицо, приглашающе приоткрывает рот — и Брайан, рывком подтянувшись выше, несколько раз с силой проводит рукой по своему вибрирующему от напряжения члену. Оргазм взрывается в теле вспышкой сверхновой; сперма выстреливает из члена, забрызгивает густыми белёсыми каплями лицо Джастина, грудь, живот, смешиваясь с потёками его собственного семени. Джастин жмурится, пряча глаза, высовывает язык, ловит на него белые капли; Брайан вытягивается на нём, как никогда остро ощущая влажную липкую кожу их обоих, и прижимается полуоткрытым ртом ко рту, смакуя собственный вкус. Пальцы Джастина запутываются в его волосах, притягивая ближе. Никаких преград. Никаких сожалений. — В душ не пущу, — говорит Брайан, когда им обоим начинает не хватать воздуха и приходится прервать поцелуй. — И не надейся. Хочу так уснуть… чтобы плёнкой засохло… и когда проснёмся, по этой же плёнке тебя трахну, без подготовки… Оправдания и сожаления ещё вернутся — но не сейчас. Сейчас им обоим слишком хорошо — и слишком сладок мокрый от пота, залитый спермой Джастин. Его Джастин. Теперь только его. Окончательно и бесповоротно. — Не пускай… тоже хочу так уснуть… — выдыхает Джастин. На языке и губах ещё чувствуется вкус семени, вкус Брайана, они оба пропахли друг другом, и не различить теперь, где чей запах. Пометили друг дружку, как звери. Он ворошится под Кинни, влажная кожа липнет к такой же влажной. Они мокрые, дрожащие, растрёпанные — словно только что родились, выбрались из сдерживающей их утробы. Хочется свернуться под Брайаном, ощущать это тёплое, в испарине тело, обволакивающее тебя, будто забраться в гнездо, безопасное, защищённое. Много более защищённое, чем когда их секс был безопасным, по иронии судьбы. Джастин так и делает, поворачивается на бок, потянув на себя Брайана, побуждая обнять сзади, чувствует спиной крепко прижатое тепло. Вздыхает. — Брай… Это было охуенно, ты знаешь?.. Теперь всегда будет ещё более охуенно… — Да… — тихо откликается Брайан, обхватывая Джастина поперёк груди и касаясь губами его влажного от пота плеча. Он ловит себя на том, что улыбается, — хотя, возможно, стоило бы совсем не улыбаться. Но всё же они живы, пока ещё живы, всё ещё прекрасно себя чувствуют — и благодаря безрассудному поступку Джастина, который всё равно не исправить, между ними не осталось никаких преград. И сегодняшний секс правда был невероятно охуенным. — Этот трах войдёт в нашу пятёрку лучших, — произносит свою обычную похвалу Брайан — и слышит, как Джастин тихо, уже наполовину сонно смеётся. — На первое место. Он подтягивает одной рукой одеяло, укрывает их обоих по плечи. Тело Джастина — липкое, горячее… родное. Джастин ёрзает, сворачиваясь в его объятиях уютнее, притираясь пахом к ягодицам, и Брайан просовывает ему ногу между ног и вжимается членом в тёплую влажную ложбинку. Пожалуй, он мог бы так снова возбудиться — но сейчас спать хочется больше. Может, когда они проснутся… взять Джастина прямо на боку, или перевернуть на живот и войти… — Поспим?.. — спрашивает Брайан, и Джастин сонно, согласно мурлычет. Брайан проводит ему между ягодиц пальцами, дразнит припухшее, ещё не до конца закрывшееся кольцо мышц и снова прижимается пахом. В следующий раз он просто не будет выходить из Джастина перед тем, как уснуть. — Спи, — бормочет Брайан, чувствуя, как на него самого накатывает сон, и утыкается носом Джастину в шею, в мокрую кромку волос на затылке. Сейчас не хочется думать о том, каким идиотом был Джастин, когда проколол тот чёртов презерватив. Сейчас он просто охуенно счастлив. — Я не вовремя? Дженнифер Тейлор стояла на пороге, держа в руке объёмистую сумку, и пыталась заглянуть в квартиру через плечо Брайана. — Джастина дома нет, — ответил Брайан и, чуть помедлив, добавил: — Скоро придёт. — Впустишь меня? Чего она хочет — просто увидеться с сыном или высказать им обоим всё, что о них думает? Брайану вспомнилось, как после нападения на Джастина Дженнифер сперва просила его больше не видеться с ним, а затем сама же пришла просить забрать. «Он доверяет только тебе». Будет ли она о чём-то просить сейчас? В любом случае, сейчас ни одному из них нет смысла оставлять другого; больше никакого грёбаного смысла. Если бы Джастин не заразился… Но и тогда — Брайан понимал, что никому (даже ему самому) не удалось бы разлучить Джастина с ним. При всём желании. — Да, конечно, — он посторонился. — Входите. Дженнифер прошла, окинула беглым взглядом квартиру, поставила сумку на кухонный стол. — Я зашла вас проведать, — голос звучал преувеличенно бодро — как у Джастина, когда он сообщал результаты своих анализов. — Мы вроде не при смерти, — буркнул Брайан и мельком подумал, что, как всегда, демонстрирует чудеса такта. Впрочем, Дженнифер к его поведению уже привыкла. — Ладно, — она обернулась со старательно лучезарной улыбкой на лице. — Тогда я просто в гости. Принесла вам фруктов. — Как в больницу? — Брайан снова не удержался. — Ну, витамины никогда не помешают, — Дженнифер дёрнула плечом совсем как Джастин. — Простите, Дженнифер, я сегодня не слишком гостеприимный хозяин, — всё-таки решил исправиться Брайан, проходя к дивану и плюхаясь на него. — Неважно себя… — он осёкся, поняв, как это звучит. — Устал. Устал за день. Дженнифер двинулась к нему; на её лице появилась неприкрытая тревога. — Проклятье, я пока что не подыхаю от СПИДа, — почти прорычал Брайан. — Просто устал. Правда. Отдохну и буду как новенький. — Тогда, если ты не против, я у вас похозяйничаю, — как же его раздражает эта показная оживлённость в голосе! — Налью себе сока, — Дженнифер прошла к холодильнику, открыла дверцу. — Налить тебе? — Да, пожалуйста, — Брайан откинулся на спинку дивана, на секунду прикрыл глаза, прижал к ним ладони. — Если не сложно. — Конечно, нет. Сэндвич сделать? Джастин раньше любил, когда я приносила сэндвичи к нему в комнату… — Нет. Нет, не хочу. Я пока не голоден, — добавил Брайан, чтобы не выглядеть совсем уж невежей. — Хорошо. Тогда вот твой сок. Дженнифер вернулась с двумя полными стаканами, села напротив него. Сок горчил — апельсин был горький? Или у него во рту вкус таблеток? — Брайан, — голос Дженнифер звучал тихо, улыбка исчезла с лица, и Брайан, вздохнув, сел прямо. — Брайан, скажи, Джастин соврал? Про ВИЧ… про то, что проколол презерватив… Я знаю, — она говорила всё быстрее, и Брайану не удавалось вставить хоть слово, — он иногда любит эпатировать — особенно отца… Может, ты заразился, а он теперь врёт нам, что тоже болен, чтобы мы не пытались его уговорить тебя оставить? Да? Да? Брайан, я не стану этого делать, я знаю, что можно просто предохраняться, знаю, что с Джастин тебя всё равно не бросит… а с отцом он уже давно не в ладах… Соврать ей? Соврать, что Джастин соврал. Неплохой каламбур. — Хотел бы я, чтобы он соврал, — тихо, в тон Дженнифер, ответил Брайан, когда она наконец умолкла. — Хоть в чём-то. — И он правда… — Дженнифер быстро замотала головой, волосы растрепались. — Презерватив порвался сам, да? А он теперь говорит, что проколол, чтобы мы не винили тебя? — Презерватив не порвался, — Брайан отпил ещё сока; горечь во рту уже не чувствовалась. — Джастин его проколол. Если бы я знал… — он умолк, сделал ещё глоток. — Хотел бы я, чтобы всё было не так. Мне кажется… мне кажется, в первую очередь он боялся, что если я буду болен, а он здоров, то рано или поздно я его прогоню. Я бы не прогнал… не смог бы… но… — …но он сделал так, чтобы этого не случилось точно. На несколько секунд воцарилась тишина. — Я боялась, что всё это ничем хорошим не закончится, — наконец заговорила Дженнифер. — Ваши отношения… нет, прости. Но… я боялась, что что-то случится, я чувствовала… Дело не в тебе, дело просто… во всём этом… Если бы он не вернулся к тебе из Нью-Йорка, я бы всё равно боялась, может быть, боялась бы ещё больше… тебя он хотя бы любит… Во всём этом. В гомосексуальных контактах. Тебя он хотя бы любит. Поэтому с кем-то другим вряд ли додумался бы проколоть презерватив. Но — был бы Джастин счастлив с кем-то другим? Ведь он правда любит его, Брайана Кинни. Они оба, чёрт побери, любят друг друга. — Я не хочу сказать, что всё из-за тебя, — продолжала Дженнифер. — Но… — Я этот грёбаный гандон не прокалывал, — огрызнулся Брайан. Получилось довольно вяло. — А ВИЧ взялся из воздуха, — неожиданно едко бросила Дженнифер. — Нет. Я… — Сходил налево. Я догадалась. — Всего один раз, — проговорил Брайан и почувствовал себя полным идиотом. — Я уже давно не… Снова непродолжительное молчание. — Брайан, пойми, я не хочу тебя винить, — Дженнифер теребила юбку, словно не зная, куда деть руки. — В конце концов… — В конце концов, мы с Джастином теперь в одной лодке, — закончил за неё Брайан. — И поверьте — за него я волнуюсь гораздо больше, чем за себя. — Я знаю, — тихо ответила Дженнифер. — Брайан, я просто хотела… — она снова помотала головой. — Хочу, чтобы мой сын жил долго и счастливо. С тобой он счастлив, я знаю, он никогда не будет счастлив без тебя… но… — Некоторые живут долго, — Брайан допил сок, поставил стакан на столик. — На терапии. — Да. Я знаю. Пытаюсь себя успокоить. Брайан, — Дженнифер вдруг наклонилась вперёд и положила руку поверх запястья Брайана, — ты же будешь следить, чтобы Джастин вовремя принимал лекарства? Я всё время с ним мучилась — он забывал пить таблетки от аллергии… — Буду, — твёрдо пообещал Брайан, глядя ей в глаза. — Мы решили, что будем следить друг за другом. И поверьте, — он наконец заставил себя улыбнуться, — в ближайшее время мы за радугу не собираемся. Дженнифер хотела ещё что-то сказать, но тут от двери послышался радостный голос Джастина. — Брай? Брай, ты дома?.. Мама, — он осёкся и остановился возле дивана, явно колеблясь, не стоит ли немедленно убежать. — Твоя мама зашла к нам в гости, — сказал Брайан, поднимаясь и подходя к Джастину. Обнял, быстро коснулся губами губ, взъерошил волосы. — Принесла нам фруктов и пыталась сделать мне сэндвич. — Я хочу сэндвич, — Джастин высвободился из объятий Брайана и подошёл к Дженнифер. Она чуть помедлила, но затем обняла его и поцеловала в щёку. — И Брайан тоже хочет, правда, Брай? — Хочу, — сдался Брайан, и на этот раз улыбка получилась искренней. — Тогда я сделаю на всех. И фруктовый салат. Из того, что принесла. — Да у нас сегодня праздник, — Джастин улыбнулся шире. Брайан обвил рукой его талию и повлёк в сторону дивана. — Пошли отдохнём. Раз уж сегодня твоя мама взялась у нас хозяйничать. «Некоторые живут годами», — напомнил себе Брайан, обнимая Джастина на диване и целуя в висок. Даже десятилетиями. Может… Слышно было, как постукивает нож, которым Дженнифер режет фрукты. Может, всё ещё не так страшно.