Жёлтые глаза

Около города, где теперь все считают звёзды, растет редкий низкий ельник, где иногда, будто случайно, стоят тонконогие буки и осины, сейчас, в ноябре, осыпавшиеся, с лысыми темными ветками и обглоданными корнями. Туда даже главные смельчаки не лезут, особенно, когда темнеет или наползает туман. Холодно, всё трещит, да ещё и везде виднеются звериные следы. Тут правят те, чья лапа похожа на человечью, лисью и птичью одновременно, зубы опаснее пьяного цирюльника, а глаза горят жёлтым пламенем. Где-то в глубине лежит горячее озеро, к которому нельзя ни за что подходить… Змейку никогда никто особо не любил. Тихоня с малых лет живёт с мачехой и отцом-пьянчугой, что здесь не редкость, дома всегда стоит шум, и делать ничего не оставалось, как бежать от этого бедлама куда-нибудь. В центре ошиваться опасно, особенно после последнего костра, с которого вороны так и не улетают до сих пор. На окраинах ходят звери, люди, бегают крысы… И после сырого города и ельник кажется неплохим… Тихо. Где-то дикая птица захлопала крыльями и надрывно, неприятно закричала, тут же кто-то, хлюпая крупными лапами в глинисто-рыжей грязи. Клео прислонилась к сухой серебристой сосне, оглядываясь по сторонам. Заблудилась. На земле, сыпучей, черной от угля, следов не оставалось, корни и деревья повторялись, тянулись длинными стволами к небу. Ноги болели от долгой ходьбы, день клонился к закату, а смуглые руки все в мелких царапинах от шипастых веток кустарников. В мешке на поясе только травы, собранные по пути, даже вода кончилась. Как возвращаться — непонятно, а после заката просто опасно: до дома далеко, а по улицам ходят стражи. В последнее время казни — единственное для них развлечение… Откуда-то пахло прохладой и сыростью, и чем ниже было солнце, тем сильнее. Оторвавшись от дерева, Клеопатра двинулась на запах. «Там вода», — думалось ей. Когда совсем опустились сумерки, и идти стало ещё страшно, что-то прошуршало впереди. Змейка спряталась за ствол ближайшего дерева, существо же вышло на тропу. Каждый его шаг отдавался неприятным чавканьем грязи, сиплым дыханием и странным стуком. Пугливо выглянув из-за ели, девчонка заметила светлого коня; с его гривы свисали водоросли, с живота что-то капало, широко раздувались ноздри, уши пряли, а глаза — белые пузыри, мерзкие на вид. От зверя несло тиной и затхлостью, но ничего больше Клео заметить не смогла — сгущалась тьма, сумерки густели. Девушка замерла от ужаса. Не видит! Ничего! Рычание. Кто-то дышит в спину. Дело дрянь. Конь вдруг хлюпнул и поскакал прочь, дыхание исчезло, что-то шумно пронеслось за ним. От волнения и усталости девушка осела на землю, не заметила, как закрыла глаза, втянула воздух. Пахло пылью, елью и травами. Тихо. Надрывно ржет конь в отдалении. Девчонка лежит в бессознательности под еловыми лапами, а вокруг следы не человечьи и не звериные…