ВИА "Королева"

-Эй, Дикий! Оторвись от проводки и вылезай, погнали уже! Ваня, известный в миру под кликухой «Дикий», лишь вздохнул и помянул недобрыми словами своего соучастника (о чем знали полтора человека, помимо их группировки) и товарища по музыкальному ансамблю (о чем знало все гаражное товарищество и пара ближайших домов) Федю. -Дикий, блин, тебя ждать как снега в июле. Поднимай свою жопу, а то твоими кусачками я тебе отхуярю… -Родя, блядь! — не выдержал Иван. — Выхожу, екарный ты бабай. Не торопясь, он сложил инструменты в ящик, выключил паяльную лампу и открыл дверь своей комнаты. В нее немедленно вкатились его товарищи по группе в полном составе. Где-то за их спинами топтался Яша, теребя застежку дипломата. -Ну наконец-то, только тебя ждем, — резюмировал Борис, прикуривая от зиппы с голой женщиной, выгравированной на ней — Яша привез из командировки в Польшу. — Что это ты намудрил с усилком? — Усовершенствовал, — отрезал Дикий. — Вы, кажется, торопились. — Так тебя же ждали, — широко улыбнулся Федя. — Давай, пора пиздовать, а то баба Люда будет опять ругаться, что ее оторвали от пластинок пугачихи. — Ну, скоро, может, она будет также наши пластинки слушать, — ответил Родион, отобрал сигарету у Бори и смачно затянулся, на что Май поморщился, но ничего не сказал и лишь поправил чехол с верной «Самарой». — Борь, а разве ты не бросил курить? — спросил Иван, надевая чехол со своей бас-гитарой одно плечо. Борис лишь отмахнулся и вздохнул. — Тут и некурящий закурит. — Опять твой институт? — проницательно спросил Федя? — Спрашиваешь. — Опять отказ, — Ртутный уже утверждал и, дождавшись кивка, похлопал сокомандника по руке. Яша было открыл рот, но Борис прервал его, подняв руку: — Я знаю, что ты можешь надавить, но лучше я буду дальше въебывать. Не хочу быть как те мажоры с родственниками из партии. Майами закрыл рот и открыл дипломат. Достав оттуда блок Мальборо, он раздал всем по несколько пачек, не забыв про себя и ответил: — Товарищи музыканты, вы идете или как? Мы тут уже 15 минут топчемся, а время назад не идет, увы. Ваня хлопнул себя ладонью по лбу и, выпроводив всех из комнаты, запер её на ключ, получив в ответ подзатыльник палочкой от Роди, который явно уже хотел задействовать свой инвентарь по назначению. *** Они собирались так уже полгода. Гараж семьи Вани использовался не только, как помещение для репетиций, но и как место для сбора их ОПГ (они себя гордо именовали бандой) «Королёвские», которая барыжила пластинками с западными музыкантами, сигаретами и алкоголем. В маленьком закрытом Калининграде благодаря Якову и его связям ребят особо не замечали. Максимум — для вида грозили пальцем, а потом забегали посидеть под импортный виски, который, конечно же, был намного вкуснее, чем невнятный советский аналог. — Теть Люд, ну всего пять минут прошло, — канючил Родя, вжимаясь в решетку и делая как можно более жалобный вид. Но сторожа Людмилу, прошедшую Великую Отечественную войну дочерью полка, пронять могло мало что. — Для тебя Людмила Михайловна, шкет. Между прочим, граммофону плохо становится, когда вот так обрываешь песню, он и так на ладан дышит, — процедила женщина, скептически оглядывая веселую компанию. — Как будто не знаете, что у меня режим. Родю, в свою очередь, сложно было остановить. — Ну теть Люд… Нас там уже Пашка ждет. Тем более, вы же не хотите, чтобы мы опять по крышам залезали? — Ладно, ладно, но это в последний раз, — пробурчала Людмила Михайловна, вставляя начищенный до блеска ключ в такой же блестящий замок. Этому замку было всего две недели — предыдущий снес Ваня, когда был не в духе, потому что одна из кошек Феди опять сжевала провода почти готового усилителя, что обрекло его начать все сначала. Ртутный сюсюкал над своей Лилей, мучившейся животом еще два дня, Боря и Родя радостно ржали, а Ваня пытался внушить себе, что жестокое убийство только отдалит его от вожделенной цели в виде модернизированного усилка, с таким трудом добытым Яшей в Дюссельдорфе и любовно переделываевым Диким последний месяц. *** Ожидающий их Паша Мутный уже явно подмерз — апрель выдался весьма прохладным и большая часть сугробов еще не сошла. Один из них, оползающий с крыши гаража, грозился свалиться кому-нибудь на голову. Ближе всего к этой участи был как раз Павел, готовый уже подпрыгивать от холода. — Я жопу уже отморозил вас ждать, — пробурчал Мутный вместо приветствия, вытаскивая руки из карманов. — Вань, открывай, а то я заебался тут стоять на холоде. — Ну что ты, дорогой. К тому же, мы тут не машинисты швейцарского поезда, — усмехнулся Федя. — Федь, выключай режим еврея, — хихикнул Родион. — Это режим грузина, драгоценный мой, — парировал Ртутный. Ваня открыл гараж, дверь открылась с противным скрипом и Паша с воплем облегчения кинулся внутрь. Зажегся свет, закряхтел генератор, Яша деловито вытащил из дипломата военную флягу, в которой, судя по его довольной улыбке, было явно что-то новенькое. Иван искренне надеялся, что «новеньким» окажется столь долгожданный кубинский ром. — Ваня, твои злоебучие провода на моей установке! — возопил Родя, кидаясь к барабанам. — Извините уж, но ты обладатель единственной табуретки в этом бардаке. К тому же, если бы я перетащил, ты бы вопил еще больше. И ты хочешь нормальный микрофон или как? — Хочу, — пробубнил Портной, перекладывая полуготовый микрофон с разлохмаченными проводами на старенькую отечественную колонку. — Яш, что там по последнему заказу? — деловито осведомился Паша, уже явно отогревшийся у генератора. — Все на мази. У меня с собой проба товара, если зайдет, то я обсужу это с конторскими, — Яша многозначительно потряс булькающей флягой. — А пить-то сегодня будем? — Федя завороженно провожал глазами флягу. — Петь, ты хотел сказать, — рассеянно ответил Борис, настраивая гитару. — Кстати, парни, я почти закончил зорьку. — Кого ты закончил? — не понял Родион. — Ты ж вроде с Машей гулял. — С Машей гуляет Федя. Я про гитару, дундук. — Дудук, — на автомате поправил Яша, пытаясь найти стаканы. — Нет, дундук. Гитара — «Красная заря». — Да ты ебанулся! — заржал Родион и чуть не свалился с табуретки. — Зорька… Блять, ты бы еще Милкой назвал. — Я называл свое пианино Гомером, — невпопад ляпнул Федя. — Никому не интересна твоя греческая трагедия, — ответил Ваня, настроив бас-гитару. — Хотя, Одиссей чувак что надо. Майами выставил стаканы на складной, весь в пятнах от потушенных сигарет, столик и открыл флягу, которую сразу же у него отобрал Федя. Ртутный налил себе темный, практически черный напиток на два пальца и, залпом опрокинув его в себя, довольно зажмурился, передернулся и заел барбариской, предусмотрительно вытащенной из кармана пиджака. Ваня оглядел стаканы, умиротворенного Федю и фантик от барбариски и спросил: — Яш, молю тебя, скажи, что это ром. Яша расплылся в улыбке и махнул рукой — мол, попробуй и узнаешь.