ВИА "Королева"

Иногда Ване хотелось попроситься вслед за своими родителями в Ригу, потому что он не знал, как ему вертеться во всем этом дерьме. Особенно по утрам субботы, когда Федя, завесив номера буханки этническими тряпочками, кричал на весь проспект: -Молоко, сметана, творог! Подходите, не ерепеньтесь, радости вы мои. И все Мытищи, Калининград и ближайшие районы вставали в очередь за пластинками и прочими контрафактными продуктами. Паша к тому моменту уведомлял конторских с бутылками, что нечего брать, а Маша перетаскивала одежду в "Березку". Торговля благодаря попустительству местных властей проходила мирно, но Ваня с Борей всегда держали при себе что-нибудь, чем можно было отбиться. В это время Федя с Родей собирали аудиторию и, право говоря, хорошо собирали. После каждой такой лавины на четверых прибыли оставалось по 1500 рублей в среднем, треть которой они откладывали на Яшу с Пашей, а остальное разбирали себе (Маша была сама по себе и свою прибыль делила со всей их ОПГ). К концу мая 1981 Майами передал, что он может открыть счет на всех в Швейцарии, так как он успешно вложился в это дело. Иван воспрянул духом, потому что, судя по всему, они с Борей были единственные, кто думал о будущем. Они вместе штудировали языки и заставляли Яшу и его коллег проверять их. Ване пока лучше всех давался немецкий, а Боре - английский. Федя с Родей начали что-то вякать, но, в итоге, углубились в переводы песен с пластинок и у них это замечательно получалось. Во всяком случае, Май одобрительно хмыкал, когда видел новые строчки переводов или наблюдал потасовки Федора и Родиона за них же. *** -Федь, ну что тебе мешает, а? Кошка? - проныл Портной, пиная гитару. Борис ответил ему на это зверским взглядом. -Они не мешают, а вот ты — да! - сверкнул зубами Федор, пытаясь бережно поднять кошку с клавиш. Получалось плохо, потому что Лиля была не готова покидать свое убежище. -Чем я мешаю твоей кошке? - взвился Родя. -Ты визжишь как она, - глухо ответил Ваня, валяясь с Дашей на коленях. Даша мурлыкала и всячески показывала свою нежную любовь к Дикому. Федя резко встал, повалив стул, на котором он сидел. -Дикий... -Ты не посмеешь потревожить человека, у которого твоя кошка и все наши финансы! - флегматично заметил Иван в ответ на шипение Феди. Федор заметно сдулся. Лиля потерлась об его колени и он машинально погладил кошку по голове. -Пожалуй, я отберу это право у тебя, говнюк ты мелкий. -Ха, ха, очень жду, - вяло заметил Дикий и потрепал холку Даше. -Так, я не понял, что ты сказал про мой голос? - Родион завелся, роняя кружку. Борис весьма удачно её поймал и положил руку на плечо Роде. К сожалению, это не особо помогло. -Какая разница? Мы все тут пищим иногда, как новрожденные котята и что? - -отозвался Дикий, обнимая мурлыкающую Дашу. Федя вздохнул и привалился к нему на диван, обнимая Лилю. -Идите в жопу, мы будем котиков обнимать, - выдал Федя, падая куда-то в колени Дикого, чуть ли не на Дашу. -Тогда я к вам, вместе с этой каланчей, - Родя схватил в охапку Борю, который даже пискнуть не успел, и привалился с другого края дивана. -Федь, а где Голиаф? -Гуляет, - пожал плечами Федор и стиснул Лилю. -Ну, и ладно, - повторил его жест Портной и взлохматил Боре волосы. Тот аж дернулся. Родион в недоумении уставился на друга и внезапно возопил: -Ты что, кудрявый, что ли? Ваня уткнулся в Федю, пытаясь не смеяться — очевидно, что начавшие появляться из-за забывчивости Бори кудряхи привлекли внимание Роди. Правда, сам Иван не хотел выставлять свою буйную шевелюру на обзор и до сих пор кудрявым его видел только Федор. Видимо, он просто слишком быстро убегал стричься. -Вообще-то, Дикий тоже кудрявый, - вымолвил Федя, в подтверждение своих слов взъерошив волосы Ване. Иван нервно зачертыхался. В окне появился Голиаф и, прыгнув на Борю, замурлыкал. В общем-то, за день до Охренеть Какой Важной Встречи царила полная идиллия. *** Федор грустно играл что-то похожее на то, что звучало, когда они ломали "Эстонию". Иван растерянно заглянул к нему и спросил: -Ты жив? -Так лучше бы не рождался я! - пропел ему в ответ Федя и пустился в сложный пассаж. Дикий опустил голову. -Ребят, зацените! - раздался визг Роди. Иван выглянул в коридор и лишь вздохнул — Портной решил украсить окошко уборной потретом Сталина. Федя, орущий сзади что-то про Скарамуша и Галилео, не особо вносил ясности. -И нахуя? - Дикий сложил руки на груди и посмотрел на Родю, который, как обычно, блаженно улыбался: -Ты смотри! Нашим родителям внушали, что товарищ Сталин за нами смотрит, а теперь на нас смотрит его изображение! Иван застонал. Во входной двери повернулся ключ и в прихожую ввалился Боря. -Я принес... Итак, что у вас на этот раз? - Борис смиренно оглядел их и, присев на пуфик рядом с вешалкой, приготовился слушать. -У нас есть Сталин в толчке! - продекламировал Родя и призывно взмахнул рукой. Воцарилась тишина. Со стороны комнаты Феди раздалось певучее "Все уже неважно..." и Ваня приготовился обрывать Сталина и иже с ним, когда Боря прокашлялся и вежливо спросил: -А смысл? Портной явно не ожидал такого ответа — у него аж глаз задергался. Федя наконец вылез из своей комнаты, но, посмотрев на друзей, явно забыл, что хотел объявить. Подумав, он решительно направился в туалет. Спустя минуту оттуда раздался гомерический хохот. -Ртутный, снимай это, - крикнул Ваня. Из-за двери туалета раздалось неразборчивое бормотание и клокочущий смех. -Вы бы еще Черчилля повесили... Или Николая II, - простонал из-за двери Федя. Портрет Сталина на окошке явно трясся, как будто его пытались сбить. Наконец, он сорвался, и из дверей туалета показался хохочущий красный Федя с потретом Иосифа Виссарионовича в обнимку. В ответ на недоуменный взгляд товарищей он ответил: -Все мы немного грузины, а уж мы с Йосей, - Ртутный нежно погладил рамку портрета, - особенно.