ВИА "Королева"

Боря терпеть не мог сигареты и их запах. Сколько он себя помнил, когда его отец курил, он сбегал куда-нибудь (обычно это была комната Вани и его родителей, как самых адекватных в их дурдомной коммуналке, либо к родителям Феди, пока тот пропадал на своих секциях и в музыкальной школе). И в какой-то момент он клялся, что не возьмет в руки сигарету, даже если попросят подержать. Но наступают иногда такие моменты, когда даже непоколебимый Борис Май закурит. Случилось это после третьего отказа на предзащите его научной работы. В тот раз комиссия указала ему, что названия секторов должны быть забраны в кавычки (до этого этот пункт у них нареканий не вызывал). Боря уныло брел домой, щурясь на осеннее солнце, которое ласкало последними теплыми лучами Калининград. Ему было откровенно паршиво. Еще бы — провалить предзащиту из-за маразматичных требований к форматированию! Кому угодно было бы паршиво. -Борь, ты чего приуныл? — спросил Федя, встречая его на пороге и забирая авоську с продуктами — в тот день была очередь Бориса брать еду. В ответ парень лишь сморщился. -Опять. -Снова, ты хотел сказать! — раздалось из кухни и из проема высунулась лохматая голова Роди. — Ебланы эти твои ученые мужи. -Не то слово, ебланы… — вздохнул Май и сел рядом с вешалкой. — Ребят, это похоже на издевательство. -Чаю? — деликатно осведомился Федя. Боря помотал головой. -Водки? — спросил Родион. Ответом ему был очень задумчивый кивок. В итоге, через пару часов, Борису стало немного легче, хоть и не совсем. Его искренне раздражала ситуация, в которой он жизнь, здоровье и все свободное время кладет на главный научный труд своей жизни (на данный момент, по крайней мере) и которую отвергают… из-за чего? Даже будучи весьма проницательным и умным, Май не мог подобрать ни одной адекватной причины, по которой с ним так обходятся. Единственным вариантом было то, что на днях к ним привели родственника какой-то большой шишки, который должен был обучиться у них, дабы поехать наблюдать за небесными телами и поэтому всем остальным допуск в нормальную обсерваторию с идеальными условиями для дальнейших исследований был заказан с этого момента. Боре было крайне, крайне горько. Родион оглядел его, вздохнул и налил ему еще стопку. Федя пока же нарезал новую порцию закуски. -Я просто не понимаю… Это кумовство меня просто вымораживает, — произнес Май, нерешительно дотягиваясь до стопки. — Привели какого-то непонятного человека, который просто родился в нужной семье и все — твои шансы безнадежны. -Пиздец, друг мой, — отозвался Федя, водружая черный хлеб и селедку на стол. -Может, покурить, вдруг не так плохо будет… — пробормотал Боря, готовясь опрокинуть в себя стопку. Родион, уже начавший жевать хлеб с рыбой, чуть не подавился и издал невнятный хрип. -Борь, милый, ты в порядке? Жара нет? Может, тебя стукнули твоей курсовой? — растерянно спросил Федя, заботливо ощупывая лоб друга ладонью. -Диссером. Докторской. Я не ебу уже. Дайте сигарету, проверю, — припечатал Май, выпив стопку и схватив кусок хлеба. Портной, все еще не прекративший хрипеть, выпучил глаза и с усилием проглотил все съеденное. -Наступил конец света. Борис Май попросил сигарету. -Да… — ответил Ртутный, отдавая сигарету Боре и поднося зажигалку к ее кончику. — Кто бы знал… Май благодарно кивнул, затянулся и закашлялся. -И кто так курит — смотри, делай так: вдыхаешь на «а», выдыхаешь на «птека», — начал инструктировать товарища Родион. — Аккуратнее, горло болеть будет, ты что, убиться решил. Борис согласно кивал, давился кашлем и пытался повторить, как ему объяснили. На второй сигарете у него наконец получилось. В коридоре хлопнула дверь и раздался вопль Вани: -Федь, приструни своего питомца, он заебал на мозги капать! -Какого именно? Кошек я не трону! — крикнул в ответ Федор, напряженно наблюдая за попытками Бори курить. -Я про Мутного, блин, — Иван заглянул на кухню, оглядел дружную компанию, задержался взглядом на вдохновенно смолившем Боре и резюмировал: -Судя по всему, пора собираться в бункер? Ты же в жизнь бы не закурил, Борь! -А вот закурил, — меланхолично отозвался Борис, стряхивая пепел. -От такой жизни и Борис Май закурит, — заключил Родион, поднимаясь со стула.