***
Женщина проснулась от сигнала телефона. Потянулась к трубке, зевнула. В окно лилось яркое и радостное зимнее солнце. Спалось здесь, в поезде, на удивление сладко и крепко. Для начала она ознакомилась с пришедшей на телефон почтой. Сообщений оказалось много. «До встречи, подруга» — написала Валентина Антонова. «Галя, возвращайся скорее!» — откликнулся Николай Круглов. «Галина Николаевна! Мы вас ждем!» — сообщали Иван, Андрей и Оксана. «Рогозина! — написал Султанов. — Если выступишь хорошо, обещаю ФЭС всестороннюю помощь и поддержку». После этого сообщения сердце екнуло: вот оно! Начинается! Было еще много-много пожеланий того же типа «Скучаем!» или «Удачи!», «Возвращайтесь!». Досмотрев их, женщина отложила телефон, еще раз потянулась и, поднявшись, подошла к окну купе. Там, вдоль железнодорожных путей, под солнцем и неизвестно откуда взявшимся падающим снежком, носились лыжники. Одна девушка в яркой вязаной шапочке, в толстой красной лыжной куртке и с телефоном в руках выглядела очень юной. Она снимала проходящий мимо поезд на телефон, заметив в окне поезда проснувшуюся пассажирку, девушка неуверенно улыбнулась и помахала рукой. Женщина тоже подняла руку в ответ.***
Равнинная местность хорошо просматривалась, прорезанная двухколейной железной дорогой. Поворот, который делало железнодорожное полотно, был почти неприметен из-за большой протяженности. Идущий поезд хорошо виден на большом расстоянии и издали похож на детскую игрушку. А кубики деревенских домиков словно скрылись подальше от проходящих поездов, оставив у полотна лишь редкие деревья и кустарник мимо которых и катались лыжники, позже допрошенные как свидетели, видевшие все со стороны. Спортсмены в поле смотрели вслед поезду. Обычное психологическое переключение, своего рода отвлечение, короткая передышка. Было там и несколько подростков, которые остановившись махали пассажирам и снимали на телефоны. Вот что рассказывали свидетели, оказавшиеся ближе всех к поезду: «Поезд шел на полной скорости, когда из одного из вагонов, неожиданно вырвалось высокое желтое пламя, ослепительно-белое в центре. Потом образовалась воронка и раздался оглушительный грохот. Взметнулся столб коричневого дыма высотой метров тринадцать, а за ним взвихрились частички сажи, искры, полетели щепки». Потом испуганных и онемевших свидетелей потряс страшный лязг и скрежет металла. Люди видели эту картину в подробностях, каждый из них что-то заметил и запомнил. Так, совсем рядом с подростками упал кусок искореженного железа. Естественно, они тут же начали звонить по телефону. Таким образом очень скоро местные органы безопасности, железнодорожная охрана, пожарники, врачи и санитары уже трудились на месте проишествия. Сразу же после взрыва они допросили лыжников, катавшихся неподалеку в поле. А снятое видео лишь логически дополнило их достоверный и довольно согласованный рассказ. От взорвавшегося вагона уцелела только платформа, словно вбитая в колею огромным молотом. Пол вагона и стены были охвачены пламенем. Два следующих вагона накренились в разные стороны под углом в тридцать градусов, у первого взрывом оторвало переднюю стенку и часть крыши. Вагон загорелся. Второй вагон словно разрезали пополам. Остальные вагоны не сошли с рельсов, но второй вагон ударил в третий, а тот в четвертый. Все прочие вагоны повреждений не имели. Взрыв произошел, вероятно, внутри вагона. Об этом говорили не только показания свидетелей, но и следы на месте происшествия. Специальная комиссия, вскоре прибывшая на место, составила следующий протокол: «Центр взрыва находился внутри вагона, в его передней части. Мина на рельсах или какой-либо иной способ взрыва извне исключается. После внимательного изучения обломков вагона почти наверняка установлено, что была применена шашка с нитроглейдом. Когда-то предполагалось, что он пойдет на вооружение армии, но потом от этой идеи отказались. Это вещество оказалось слишком неустойчивым — у него низкий порог критической массы, и он самоподрывается. Температура в эпицентре взрыва достигала нескольких тысяч градусов. Подобные боеприпасы были идеальным зажигательным средством.». Пассажирские вагоны были заполнены на две трети. К счастью, среди пассажиров всех вагонов кроме взорвавшегося не было ни одного смертного случая. Пострадавшим оказали быструю и своевременную помощь. Но последствия взрыва в вагоне были ужасны. Одному из пассажиров оторвало голову. Туловище было отброшено на сорванную переднюю стенку вагона, лежащую между рельсов. Другого взрывом разнесло на куски, выбросив из вагона. Огонь его почти не коснулся. Третьего ближе всех оказавшихся к эпицентру взрыва буквально испепелило. Спасатели грустно шутили, что кремировать уже не придется. Последнего пострадавшего из этого вагона погребли обломки в углу вагона. Два санитара с трудом вытащили его из-под рухнувшего перекрытия. У него была перебита грудная клетка и переломаны конечности. Спасти его не удалось. Погода была отличная, что и дало прекрасные результаты при осмотре более отдаленной от полотна местности. Пепел, клочки, смешанные со снегом и землей, куски жести, стекло… все это тщательно собирали, исследовали, разбирали, раскладывали. Собственно говоря, вся земля вокруг была вскопана и перекопана сантиметр за сантиметром. Таким образом установили, что радиус действия взрыва распространяется шагов на триста вокруг. За этой чертой уже не было найдено никаких признаков пепла или сажи. Да, работа специалистов была тщательной и кропотливой. Так, например, в разных местах воздух набирали в специальные баллончики, а пепел и пыль сметали тонкими щеточками и всасывали небольшими пылесосами с вагонных крыш. И, только убедившись, что сделано все возможное, сотрудники освободили этот участок пути для работы железнодорожников. Скоро определили что шашка была установлена прямо в одном из купе, которое разнесло, можно сказать, на атомы. Казалось, целью взрыва была ликвидация его пассажира, и трое остальных бедняг погибли только потому, что оказались там же волею случая.***
Колени Николая Петровича медленно согнулись. Не дыша, он склонился перед раскореженным вагоном. — Галя — шептал мужчина. Лицо Круглова было неподвижным, и только слезы безостановочно текли и текли по щекам. — Как же так… Прости меня, Галя… Сергей Майский стоял рядом с трудом удерживаясь чтоб не подойти к другу. Руки его дрожали, слезы застилали глаза. Иван Тихонов, уничтоженный вовсе, сидел прямо на полу служебного фургона, не поднимая лица. Девушки и Антонова держались вместе, находя друг в друге поддержку. Отдельной группой собрались рядом оперативники, пытаясь осознать представшее перед их глазами. Вдруг майор вскочил с колен и, стремительно обернувшись, отправился к друзьям. Глаза Николая, опустошенные, выцветшие, смотрели куда-то вдаль, туда. — Николай Петрович, — бросилась к нему Оксана. — Вам плохо?! — Ерунда, пройдет, — мужчина закусил губу. — Как ты думаешь, может быть ее там не было… — растерянно и жалко произнес он. — Мы ведь все перепроверим? — тревожно спрашивал Тихонов у коллег. — Мы должны. Вдруг появится хоть доля, хоть зернышко надежды… Разве настоящие полковники так умирают? — Именно так и умирают, Ваня — с трудом проговорил Майский. — Она погибла от взрыва, почти как в бою… Всю жизнь воевала и умерла как настоящий солдат… — Мы должны, обязаны убедиться, — настойчиво, требовательно повторяла Валентина, одевая перчатки. — Найти материал пригодный для идентификации. Ведь мы же эксперты… — Мы все проверим и перепроверим, — вмешался Николай Петрович, увидев, что Сергей, тихо скрипя зубами, расстегивает куртку. — Мы должны сделать все, перетряхнуть весь пепел. По странице, по строчке, расшифровать, изучить прошлое, разобрать все варианты, все вероятности… Пока полной уверенности быть не может… Галя, мы найдем тебя!