Взрыв из прошлого

***

      Окно в изоляторе забрано решеткой. Галина потрогала холодные железные прутья, усмехнулась и легла в постель. Повернувшись на спину, она поморщилась, едва не застонала. Неловко переваливаясь, полковник повернулась на левый бок и прикрыла глаза. Память тут же услужливо представила нарезку из последних часов собственной жизни. Она вспомнила как катаемая по полу пыталась закрывать лицо, грудь, живот… Да, проклятые сокамерницы здорово-таки ее отделали! Аргументы в виде синяков и ссадин, с помощью которых они старались усилить свои слова, давали о себе знать.       Грубое серое одеяло кололо сквозь простыню, и все равно лежать на боку было легче. Эта узкая, похожая на пенал, стерильно-белая комната была знакома. Рогозина не раз приходила сюда к коллегам и фигурантам по делу, а теперь сама оказалась здесь.       Валентина помогла ей устроиться и сделала уколы. Всегда приветливая, она согревала уже одним своим присутствием.       — Тебе сейчас нужен покой, — сказала она. — Отоспишься, отлежишься. Только вот сидеть все время в комнате вредно. Необходим воздух. Может потом сходим с тобой погулять немного? Давай я тебе пальто принесу.       — Не надо, Валя, не хочется, — попыталась ее остановить полковник.       Но Антонова уже скрылась за дверью и скоро вернулась.       — Я знаю, тебе сейчас не хочется, — сказала подруга, оставляя пальто на вешалке. — Это потому, что ты сейчас слишком устала. Так бывает. Это пройдет. Вот окрепнешь…       Галина расправила пальто: это было Валино пончо из тонкой шерсти. Она носила его когда была беременна. Трапециевидный фасон хорошо прикрывал тогда ее округлившийся живот. Ткань была уютной, мягкой, пальто хотелось носить, не снимая.       — Пончо, с больной рукой удобнее одевать, — пояснила Антонова. — Отдохнешь немного и пригодится…       Рогозина послушно прилегла на кровать, но, когда подруга ушла, упорно продолжила думать о своем: что же с ней произошло на самом деле?       Пока она будет лежать в изоляторе, ее будут лечить — делать уколы, внутривенные вливания. Сейчас она так устала! И вообще, хорошо побыть одной! Оказывается, ей больше всего и хотелось именно этого. Нужно было обдумать многое, то, что обрушилось на нее так неожиданно и отчего у нее похолодело сердце.       Галина была пока еще слаба. После ухода подруги она скоро задремала и не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она уснула.       Разбудил Рогозину стук в дверь. Стук повторился, вежливый, но настойчивый. И голос Тихонова из-за двери сказал:       — Разрешите войти, товарищ полковник!       — Проходи, Иван.       Тихонов прошел к окну, взял стул и уселся на него.       — Надеюсь, я не очень сильно вас побеспокоил? — решая, с чего начать разговор, спросил программист. — Ну? Как вы? Хоть немного поспали? Рука болит?       — Ваня, ты что-то нашел? — перебила его Рогозина.       — Готов ваш анализ крови. Он показал, что вам вкололи достаточную дозу снотворного. Похититель хотел, чтоб вы спали, пока вез вас в этот дом. По моим подсчётам, вы находились в состоянии сна или без чувств, как минимум, десять часов.       — Но почему маньяк не убил меня сразу, зачем было везти за двести километров? А вдруг остановит дорожная полиция? — спросила Галина и сама поёжилась. — И как он незаметно вытащил меня из поезда…       — Я ещё точно не знаю, но думаю, что он умный, но не убийца, — ответил Иван. — Помните, когда вы нам рассказывали о характеристике маньяков…       В эту минуту пискнул его телефон. Тихонов посмотрел на экран.       — Извините, мне надо идти, поправляйтесь, — сказал он. — Попробую найти этого маньяка на камерах…       Уходя он поставил на тумбочку маленький радиоприемник.       — Это вам. Будете слушать последние известия, песни, концерты, классику. Вы ведь любите музыку?       Полковник кивнула и поблагодарила за заботу.       Немного погодя в дверь изолятора снова тихонько постучали. Разрешив неведомому гостю войти, Рогозина удивленно обернулась. На пороге появилась Оксана Амелина, неловко придерживая перед собой стопку журналов. Она сложила журналы и выпрямилась, убрала со лба легкомысленные кудряшки.       — Узнала от Тихонова что вы проснулись. Не скучно вам здесь одной? — спросила девушка. — Я бы так не смогла. Вот я журналы принесла, посмотрите…       — Спасибо, Оксана. Но читать мне пока не разрешают…       — Давайте я вам почитаю, — предложила Амелина.       Она пристроилась на стуле, читая и толково комментируя каждую страницу. Было такое впечатление, что девушка знает все кинокартины и актеров. Это выглядело трогательно, Рогозина понимала что девушка не знала, как еще проявить заботу и слушала не вслушиваясь.       Закончив с этим журналом Оксана принялась за следующий. Он оказался про магию и колдовство. Полковник не была поклонником подобных истории. Они как правило, напрочь лишены умения логично мыслить, а Галина в отличие от них сразу видела нестыковки.       Но сейчас Рогозина хотела отвлечься и не была против такого чтения и не возражала когда Амелина начала читать полосу, где печатались читательские письма. Полковник только усмехнулась про себя: люди на полном серьезе рассказывали о встречах с домовыми, лешими и привидениями. А уж с умершими родственниками беседовал, похоже, каждый второй.       Оксана дошла до заметки двойниках:       «Двойники. Встретить случайно свое второе «я» не означает для вас ничего хорошего. Доподлинно известно, что Екатерина Великая однажды ночью, пробудившись, она отправилась в парадный зал, где и обнаружила саму себя сидящую на троне. Императрица испугалась и упала в обморок. Через несколько часов самодержица скончалась, так и не приходя в сознание…».       Тут Оксана остановилась, чтобы перевернуть страницу.       — Нелогично получается! — заметила девушка. — Если Екатерина была в тронном зале одна, а потом умерла, так и не очнувшись, то кто тогда рассказал про двойника?       — Двойники… — повторила вполголоса Галина. — Оксана, ты не могла бы помочь мне в одном деле?       — Да, не вопрос, конечно, а что нужно сделать? — сразу же отреагировала Амелина.       Майский и Круглов вернулись и зашли навестить Рогозину когда день уже клонился к вечеру. Майоры постучали и осторожно приоткрыл дверь.       — Ребята, это вы? — переспросила Галина, через дверь. — Входите…       — Не спишь? Что-то темновато у тебя.       Круглов нашарил выключатель, но свет не зажегся. Сначала им показалось, что в изоляторе совсем темно, но через незанавешенное окно проникал луч уличного фонаря, и в его желтом, дрожащем свете проступали очертания кровати. На ней вытянув вдоль тела руку, лежала темноволосая женщина. Лица было не видно, она уткнулась носом в подушку, волосы разметались по наволочке, на запястье сверкает золотой браслетик. Сергей прошел на ощупь в полумраке, опустился на единственный стул у стены и продолжил.       — Галя, здравствуй! Мы вот с Петровичем тебе багульнику набрали. Слышишь, пахнет? Специально за ним ходили, чтобы свежий… Он расцветет. Только воду надо менять…       Майский развернул газету, и комнату сразу заполнил смолистый аромат.       При неясном свете фонаря он пристроил на подоконник литровую банку с водой и поставил в нее сухонькие, корявенькие веточки. Женщина на кровати лежала молча и не шевелилась.       «Почему она мне не отвечает?» подумал Николай.       — Галя, пожалуйста! Ответь, — окликнул он начальницу и замолк на полуслове.       Майский наклонился и нащупал лежавшее на кровати вялое тело, руки, ноги. Сергей осторожно потряс женщину — и, к его ужасу, ее рука отвалилась и повисла в его ладонях! Майор поморгал и переглянулся с напарником, глаза его округлились.       Тишину прорезал сдавленный смех. Оба майора в ужасе обернулись и замерли на месте. В руках у Сергея была тряпичная кукла. Настоящая Рогозина стояла в углу темного изолятора, прячась за висящим на крючке пальто.       — Ребята, — улыбалась женщина. — Наверное, мне надо попросить прощения за то, что моя кукла вас напугала!       — Ну, Галя! — вырвалось у Сергея.       Круглов изумленно уставился на нее, но всего на секунду, после чего быстрыми шагами преодолел разделяющее их расстояние и крепко обнял. Галина поморщилась и вырвалась.       — Прости, — сказал Николай, отпуская ее. — Плечо задел?       Рогозина сделала вид, что рассердилась.       — Раздавить меня хотел, да? Нельзя так сильно, — сказала она.       — Шутишь значит оживаешь, — ответил ей заместитель.       — Извините, — произнесла полковник. — Нам надо было ее на ком-то испробовать, и мы посчитали, что вы подходите для этого лучше всего.       — Прямо оторопь берет, — дернул плечом Сергей. — Жутко похожа на настоящую. В особенности рука, совсем человеческой выглядит. Откуда она?       — Это анатомическое пособие, — объяснила Галина. — Для медицинских вузов.       — Здорово! — засмеялся Майский.       — Спасибо, что оценили, — полковник улыбалась, поглаживая резиновую руку. — Это Оксана с Валей ее сделали по моей просьбе.       — Ну, и дурак же я оказался! — смущенно произнес Сергей, постукивая носком ботинка по ножке кровати.       — А что вы собирались эту… куклу в качестве живца использовать? — спросил Николай.       — Угадал, — кивнула Галина.       — А я могу предложить кое-что получше.       — Что ты имеешь в виду?       — Скоро увидишь!