***
В комнате для допросов, за столом сидела женщина в форме полковника. На одной из стен допросной комнаты было огромное зеркало, за которым расположились любопытствующие. За зеркалом в теневой было не протолкнуться. Столпились полицейские чины в генеральской форме и в штатском. Через стекло на женщину смотрел генерал-майор, заместитель министра внутренних дел РФ и куратор ФЭС Султанов Руслан Султанович. — Товарищ генерал, разрешите начинать? — сказал полицейский в штатском, стоявший рядом. — Приступаем. Генерал отдавал команды. Он предлагал женщине встать, подойти ближе, повернуться, пройти по комнате, сесть. — Как вам? — спросил голос из темноты. — Вылитая Рогозина. Сама Галина Николаевна сидела рядом с Султановым за столом в теневой. Она не смогла переодеться, только с помощью Валентины умылась и причесалась. Ее немного беспокоило, что она вынуждена встречать генерала в простой домашней одежде. Но в эти несколько оглушающих минут, она забыла о своем не совсем подобающем наряде. Она была напряжена, даже ошеломлена, словно увидела привидение. Действительно, было поразительное сходство между ней и женщиной в допросной. Все черты в точности повторяли ее лицо: такая же тонкая линия носа, лба, ямочка на подбородке. Даже неестественная белизна в лице. Такая же была у нее самой, когда очнулась в изоляторе и случайно увидела себя в зеркале. Но одно отличие все-таки было… — Что у нее с лицом, справа? — спросила Рогозина. Говоривший внимательно взглянул через зеркальное стекло в допросную. На правой скуле женщины была немного содрана и собрана валиком накладка. — Скула поползла, — заметил Круглов и вопросительно взглянул на Бориса Селиванова. — Накладки сделаны под другого человека и не совсем подходят, — пояснил он. — Обязательно исправим, сделаем все, как надо… — Хорошо, — сказал Султанов. — А теперь пусть снимет свой макияж. Женщина кивнула, схватила себя за волосы и дернула их вверх. Волосы подались. Потому что это были не волосы, а парик. Который в точности, цветом, густотой и формой, соответствовал шевелюре Рогозиной. Теперь нос. Она дернула себя за нос. Нос сошел разом. Нос был бутафорский, наклеенный поверх натурального. Но был совершенно как «живой». Глаза. Из глаз были вытащены и выложены на стол контактные линзы, менявшие их цвет. На цвет глаз Рогозиной. — Кто это? — поинтересовался Султанов. — Наша сотрудница, — пояснил майор Круглов. — старший лейтенант Ольга Вадимовна Дунаева. Медленным движением девушка сняла форменный пиджак и повесила на спинку стула. Под ним оказался специальный жилет с вшитыми поролоновыми вставками, имитировавший фигуру полковника Рогозиной. — Я больше не нужна? — спросила девушка, сняв жилет. — Нет, спасибо, — ответил генерал. Султанов замолчал и, постояв несколько секунд, продолжил. — Вы уверены? — спросил он. — Все отделы министерства внутренних дел под нашим контролем! Никто бы не осмелился… — В министерстве далеко не все люди одинаково преданны, — перебил его Круглов. — К тому же, стоит помнить, деньги нужны всем! Как видите с помощью такого высококлассного грима не сложно изготовить двойника. Стопроцентное сходство не обязательно. Грим, прическа, одежда обеспечат бы надежный эффект. Все бы поверили что перед ними Рогозина… Вот взгляните… Он показал генералу фотографии. С одних смотрела женщина весьма отдаленно похожая на полковника, но черты ее лица: форма лба, глазниц, ушей, абрис черепа, были примерно такие, как у Галины Николаевны. Но она была немного ниже и значительно худее Рогозиной. На других фото Тихонов с помощью фотошопа надел на нее форму и парик, поменял цвет глаз при помощи линз, скрыл неровные зубы накладными и наложил грим. Проблему фигуры и роста решили при помощи накладок под одеждой и обуви на скрытой платформе. Сходство получилось весьма впечатляющим. Чувствовалось что именно такую исполнительницу долго искали и еле-еле нашли. — Как я уже говорил весь этот арсенал был обнаружен в доме, где держали Галину Николаевну, — пояснил Николай Петрович. — А на фотографиях недавно освободившаяся мелкая мошенница, ее отпечатки мы нашли в том же доме. Можно предположить что ее роль была в том чтоб в гриме Рогозиной и устроить взрыв. Все было просчитано. Они уже обо всем позаботились, создали Галине Николаевне как бы алиби наоборот. Расчет был на то что объект будет зачищен, а исполнитель не убит и не ранен и себя не раскроет. А в панике не смогут разобраться, кто именно произвел взрыв и каким образом. Главное все увидят Рогозину, а на взрывном устройстве наверняка найдут ее отпечатки. А уж для профессионалов оставить отпечатки так чтоб их нашли… И все. Раскрыта — Рогозина! Получилось бы что она не участвовала в акции, но все-таки участвовала! Вряд ли она доказала бы свою непричастность… — Да и не пришлось бы этого делать, — добавила сама Рогозина. — Меня наверно просто бы убили потом «при оказании сопротивления при аресте» либо «при попытке к бегству». Уничтожили террористку — и дело с концом. Я бы не назвала эту схему слишком изысканной, но отдадим должное — она надежна. — Если бы эта «подсадная утка» действовала как надо, — подтвердил Круглов. — Ее потом никто бы не нашел. Нашли бы Галину Николаевну, возможно мертвой! Я понимаю, что вы не должны… — Я уже дал добро, — согласился генерал. — Действуйте. В вечерний номер ставить эту новость, конечно, поздно, — Султанов посмотрел на часы, — но завтра утром она уже будет во всех телевизионных выпусках и в газетах в киосках и во всех почтовых ящиках. Если ваши расчеты верны, то к вечеру того же дня человек, стоящий за этой подменой появится в больнице… Генерал встал и направился к выходу. Остановившись у двери, он обернулся и снова посмотрел на Рогозину. — Рад видеть живой и почти здоровой, — тихо сказал Султанов. — Хотя, по правде говоря, я испытываю сейчас двойственные чувства. Ребята устроили лотерею: вернется ли полковник Рогозина на этот раз. Я поставил на то, что не вернетесь. Получается проиграл сто баксов. Зато Подкаминский наверняка будет прыгать от восторга: он поставил на вас всю свою месячную зарплату. Генеральский монолог был, пожалуй, несколько циничным, но, судя по его лицу, Султанов все-таки скорее был рад, что она вернулась, а сто долларов для генерала — не такие уж большие деньги. Генерал, почему-то вздохнув, бережно пожал Галине Николаевне руку, стараясь при этом не сделать больно, и вышел.***
После ухода генерала все начали расходиться по своим рабочим местам, а Рогозина попросила зама проводить её до изолятора. Круглов подозрительно посмотрел на нее, но без споров согласился. Под руку с полковником они вышли в коридор и немного прошли. — Ну давай, говори. — Что? — Ну ты ведь за тем попросила проводить тебя? Чтобы сказать о чем-то? Так давай. — Да, Коля, я хочу сказать: я против этой операции. Нет и еще раз нет! — Нам надо его спровоцировать, — возразил Круглов. — И ты сама предложила ловить на живца. — Ты что не понимаешь разницы между тряпичной куклой и живым человеком? — укоряла полковник своего заместителя. — А если эту утку шлепнут? — Она согласилась, — пояснил майор. — Она не понимает степень опасности. Но ты-то… — Мы наденем на нее бронежилет… Глаза полковника вдруг вспыхнули: — Нет, говори что хочешь, но я должна участвовать сама… — С ума сошла! — горячо возразил он. — Нет, я должна, — тихо, но настойчиво возразила Галина. — Не собираюсь прятаться за спины сотрудников! Николай вздохнул: в этой фразе вся Рогозина, нет бы о себе подумать… — Хочешь чтоб операцию отложили до твоего полного выздоровления? — спросил майор. — Больную я тебя не пущу! Он знал что Галке с ее деятельной натурой сидеть в четырех стенах невыносимо. — Ладно, — вынужденно согласилась она. — Но под твою личную ответственность. Николай едва заметно усмехнулся. — Конечно, — произнес он. — Разве может быть иначе? За таким увлекательным разговором коллеги дошли до изолятора. На пороге Галина пожелала заместителю спокойной ночи. Оставшись одна, она погасила в изоляторе свет, прикрыла дверь и почувствовала, как устала. Рогозина легла и задремала, как вдруг услышала шаги, скрип открывающейся двери, стала прислушиваться. Уже пожалела, что оставила открытой дверь. Вдруг на пороге появился высокий статный мужчина, Галина от страха похолодела, перед ней стоял ее покойный муж. Она воскликнула: — Ты за мной, Слава? Мужчина подошел поближе и опустился на колени. — Прости, Галя, прости, моя дорогая, за всё… Через секунду полковник осознала себя сидящей на постели, сердце гулко билось. «Все хорошо, — успокаивала она саму себя, — просто сон плохой приснился, это от духоты». Галина встала, открыла форточку, подышала свежим ночным воздухом, потом опять легла и постаралась заснуть.