***
— Нет, правда, Оксан, она — маньячка! А как тебе эта юбка? — Я достала с вешалки ярко-желтую юбку с черной полосой и показала Оксанке. Мы уже второй час бродили по торговому центру, подбирая мне «немонашеский» гардероб. — Если только ты не собираешься на маскарад в костюме пчелы, — отрезала подруга, забирая у меня юбку и вешая ее обратно. — Так вы целовались, а что потом?.. — Ничего! Она вообще вела себя так, будто этого не было! Я пошла дальше искать что-то непристойное между вешалок с тоннами тряпок. — И вы не говорили об этом? — нахмурилась Оксанка. — Конечно нет! Что бы я сказала? «Извините, Екатерина Александровна, а вот вы меня тут намедни целовали, что бы это значило?» Так, что ли? — Ну не так, конечно, но… Странно все это. — Странно — не странно, я хочу ее завалить! — решительно проговорила я. — Точнее, чтобы она завалила меня. А потом я ее. А потом мы друг друга. Она очень сексуальная, Оксан. Очень. И бесит меня. Идеальный коктейль! Как раз для моего плана. А это? — Я выудила брюки темно-зеленого цвета. — Нет, — Оксана отрицательно покачала головой, — на твоей заднице они будут смотреться не очень. Тебе нужно что-то более облегающее. Подчеркнуть свои формы. И… Ты действительно произнесла сейчас слово «завалить»? — Бровь подруги поднялась на лоб. — Да. А что? — Непохоже на тебя это. Никак не могу привыкнуть, что ты хочешь стать шлюшкой, — пожала плечами Оксана и достала темно-синие брюки с черной строчкой. — Не шлюшкой, — поморщилась я, — а более раскрепощенной. Раскованной. — В твоем случае это синонимы. Вот эту кофту возьми. Вырез идеальный. — Оксана всунула мне в руки какую-то кофту и брюки к тем нарядам, что я уже держала. — Я просто хочу получить новые знания. Попробовать что-то новое. Я же… Я скучная, Оксан. Вот ты когда-нибудь занималась сексом на столе? — прошептала я, подойдя ближе к подруге. — На кухонном? — На кухонном?! Мы же там едим, фу-у-у, — протянула я. — Нет, на рабочем. В офисе, например. — Ты забыла, где я работаю? Из женщин там только я и Тамара Васильевна. А ей под шестьдесят. Так что нет. — Вот и я нет, — вздохнула я, оглядывая зал, чтобы проверить, все ли вешалки и витрины мы обошли. — А что, на кухонном у тебя правда было? — Все-таки любопытство взяло верх. — Ну да, — пожала плечами Оксанка как ни в чем не бывало. — И… И как? — Нормально. Но на подоконнике понравилось больше. Учитывая, что был второй этаж… — На подоконнике?! — не поверила я ушам. — Да ты шлю-ю-юшка! — засмеялась я, толкая Оксанку в бок. — Не шлюшка, а раскрепощенная. Ты сама сказала, — засмеялась подруга в ответ, направляя меня в сторону примерочных.***
После долгих заверений, что я абсолютно точно не влюблюсь в свою чокнутую начальницу, Оксанка помогла мне подобрать несколько, как сейчас называется, «луков», чтобы сразить Волжак одним своим только внешним видом. Я хотела, чтобы она вилась вокруг меня, как муха около… варенья, конечно. Хотелось, чтобы она проявляла знаки внимания, чтобы я ясно поняла, что она меня хочет. Это бы неплохо сыграло на моем самолюбии. А потом я бы позволила ей залезть мне под юбку. Но только когда я этого захочу. А до этого времени я была настроена ее помучить. Чтобы поняла, что не она одна умеет издеваться. В понедельник я пришла на работу королевой красоты. Если до этого я считала, что получала комплиментов больше привычного, то сегодня, пока я прошла по нескольким отделам (конечно, делая вид, что по работе), меня дважды пригласили на обед, трижды — на ужин и несколько раз спрашивали, не похудела ли я. А я всего лишь надела одежду, которая подчеркивала мою фигуру, и немного сменила прическу — подстриглась, придала волосам форму и объем и чуть «оживила» цвет, сделала его более насыщенным, покрасив волосы в салоне. Ко всему прочему на мне была юбка такой интересной длины, что было непонятно, то ли это прилично, то ли вызывающе. Такая тонкая грань между престарелой учительницей и прожженной проституткой. Но мои бедра были явственно округлыми, а ноги — длинными. Правда, новенькие туфли на высоком тонком каблуке — несмотря на то, что были дорогущие, — натирали мне палец. Но это мелочи. «Красота требует жертв» — так мне сказала Оксанка. А я ей верю. Мы еще купили мне несколько комплектов белья. Когда я переодевалась, Оксана сказала, что мои трусы с арбузами — это просто сплошной антисекс. И что если я не перестану носить эти панталоны, то Волжак ни за что не окажется в моей постели. А если и окажется, то тут же сбежит, как только их увидит. Даже снимать не станет. Поэтому мы приобрели мне черный, белый и желтый комплекты. И сегодня я была в черном. Самый край кружевного лифа, который, к слову, поднял моих «дамочек» третьего размера куда следует: их можно было увидеть, если заглянуть в мое декольте. Ну или если бы я наклонилась. А я планировала в случае чего даже упасть перед Волжак, лишь бы она увидела мои сиськи. Трудные времена — суровые методы. Мне нужно было заставить ее захотеть меня. Умолять меня ей отдаться. А для этого я способна на многое. К счастью, вселенная решила, что хватит с меня позора и нелепых ситуаций, и решила помочь. Я забрала по дороге к себе папку с документами и, открывая дверь в приемную, нос к носу столкнулась с Волжак. Она выше меня ростом, но мои каблуки практически сравняли нас. И вышло так, что она буквально уперлась в мою грудь, торчащую, как две артиллерийские пушки наготове, своей весьма скромной грудью. — Доброе утро, Екатерина Александровна, — улыбаясь во весь рот, поприветствовала я начальницу. Она отошла от меня, и я заметила, как взгляд женщины прошелся по мне. От туфель до самой макушки, конечно же, задержавшись в не самом скромном вырезе. — Доброе. Опаздываете, Ирина Николаевна. — Волжак сложила руки на груди и уставилась мне в глаза. — Я пришла вовремя, заходила за документами. — Я помахала перед ее носом бумагами. Тебе не вывести сегодня меня из себя, нет уж. — Хорошо. Мне нужно уехать на пару часов, вернусь в обед, — сказала она и, обогнув меня, двинулась к лифтам. Я растерянно смотрела ей вслед. И это все? То есть ни тебе каких-то гадких шуточек, ни пускания слюней на меня? Черт. Как ей удается меня постоянно обыгрывать? Но ничего, главное — не сдаваться. Вот вернется, я перед ее лицом буду вертеть задницей. Да на коленях у нее станцую, лишь бы она показала, что уже изнывает от желания. Я должна победить в этой схватке с ледяной королевой!***
Волжак уехала, а мне никаких распоряжений не оставила. Я закончила все стандартные обязанности уже через полтора часа, а что делать дальше — не имела понятия. Поэтому я открыла новости в интернете и стала читать про «Билан умер», «Пугачева беременна» и прочую чушь. Через час такой деятельности, после путешествий по сайтам разной говнистости, я поняла, что, кажется, подхватила вирус — ноутбук погас, вывалился какой-то голубой экран, и… все. Я даже немного испугалась, но потом решила мыслить рационально — ну, бывает такое. Нужно просто позвать того, кто в этом разбирается. То есть айтишника. Сегодня утром я встретила в коридоре Никиту, который, краснея и бледнея, предложил мне вместе пообедать. Решив, что парень должен отработать свой обед с такой красавицей, как я, набрала IT-отдел. Через десять минут Никита, то и дело поправляя очки, что-то делал в моем ноутбуке, а я сидела на столе, явно смущая его своей задравшейся юбкой. Мне определенно нравился мой новый стиль жизни. Нет, конечно, я еще не настолько освоилась, чтобы то же самое провернуть с Волжак или любой другой девушкой, но вот с парнем, к тому же еще более застенчивым, чем я, вполне. Поэтому я искренне веселилась, наблюдая, как Никита все сильнее краснеет, а его пальцы сжимают мышку сильнее необходимого. Я совсем потеряла страх, когда ко всему прочему еще и начала дразнить его фразами типа «А чем ты меня хочешь угостить на обед?» или «Я люблю необычную кухню» и так далее. Бедный парень чуть не умер, я уверена. Не знаю, сколько бы я могла еще над ним глумиться, но конец его мучениям и, как я чувствовала, начало моим, положила заявившаяся Волжак. Я не заметила даже, как она зашла, поняла только, что босс на месте, когда услышала стальной голос: — У вас новое место работы, Ирина Николаевна? На столе? Я буквально подпрыгнула. Никита тоже. Причем парень покраснел еще больше и, кажется, даже уменьшился в размерах. — Нет, Екатерина Александровна, — пробормотала я, придя в себя. — У меня что-то с компьютером. Никита вот вызвался помочь, — словно оправдываясь, развела я руками. Меня саму взбесила моя непонятно откуда взявшаяся покорность и смущение. Что, я отчитываться обязана о каждом своем шаге? — Понятно. Не забудьте отблагодарить его. Только обед вам придется перенести, — не меняя ледяной интонации, сказала Волжак и направилась к себе в кабинет, перед этим смерив взглядом мою задравшуюся юбку и угол зрения сидящего за столом Никиты. — В час совещание на третьем. Проговорив все это, она скрылась за дверью своего кабинета. Я перевела взгляд на айтишника, который сидел тише воды, ниже травы. И что это значит? Что за совещание? И при чем тут я? Решив, что нужно непременно выяснить подробности, я отправилась вслед за Волжак. — Екатерина Александровна, а что за совещание? — Я зашла в кабинет, когда начальница как раз снимала пиджак. И в открывшиеся дырочки между пуговицами увидела белый лифчик. Покраснев, я отвела взгляд. Казалось, Волжак этого не заметила. — С региональными менеджерами. Вы же хотели более ответственной работы. Будете мне помогать. — Женщина прошла к своему столу и села в кресло. — Что мне нужно будет делать? — Я внутренне ликовала. Но, как оказалось, рано. — Все, что я вам скажу. — Волжак посмотрела на меня таким взглядом, что у меня засосало под ложечкой. — И кстати, сеансами обольщения постарайтесь заниматься во внерабочее время, — выплюнула она и принялась раскладывать бумаги. Я было хотела сказать, что никого сроду не обольщала, а уж Никиту и подавно, а потом поняла, что снова будет похоже, будто я оправдываюсь. А я и так постоянно себя чувствую рядом с ней как провинившаяся школьница. Поэтому я молча кивнула и покинула ее кабинет от греха подальше. Может, она приревновала? Услышала про обед и… Да нет, вряд ли. С чего ей меня вообще ревновать? Тем более к Никите. Она вообще себя в зеркало видела? Если и ревновать, то только к ней самой.***
Кажется, я поняла, зачем она позвала меня с собой. Чтобы наказать. Непонятно за что, правда. Потому что я не только из-за этого совещания пропускаю обед, но и путешествие в это время в лифте — удовольствие сомнительное. Все куда-то идут — кто на перерыв, кто бегает по работе, кто еще куда, — соответственно, лифт тормозит на каждом этаже, стоит по полминуты, а то и больше, впуская и выпуская людей, а мы ждем. Путь с двадцать пятого до третьего займет минут пятнадцать, не меньше. А в лифте уже человек двести, мне кажется. Нас с Волжак зажали в самый угол. Точнее, почти в самом углу была я, а мой босс — сзади и чуть левее. Но близко настолько, что я могла различить ее духи в этом смешанном запахе обеда, туалетной воды и моющего средства — с нами ехала бабулька с ведром и тряпкой. Когда мы добрались до двадцатого этажа, казалось, лифт просто больше не тронется с места — так много было народу. Какой-то толстый мужик в костюме с замшевыми вставками на локтях буквально впечатал меня в начальницу. Я лишь старалась не шевелиться, так как бедром чувствовала руку Волжак. Не хватало еще потереться об нее. Когда двери лифта все же закрылись и мы двинулись вниз, начало происходить что-то странное. Я почувствовала, как по внутренней стороне моей ноги что-то ползет. Точнее, двигается. И не что-то — а чья-то рука. Методом исключения я смогла определить, что это не что иное, как грабля Волжак. Я чуть повернула голову, чтобы незаметно посмотреть на ее лицо, но оно было непроницаемой маской. Может, не она? А кто тогда? Рядом только боссиха и этот мужик, но он держит кофе. И его локти я вижу. Значит, все-таки она? А может, мне чудится? Ну там, не знаю, капля пота — тут очень душно. Но когда прикосновение стало уже увереннее и наглее, я поняла, что это что угодно, но точно не капля пота. Значит, моя начальница решила меня облапать в лифте? И что теперь делать? Шум поднимать явно не стоит. Как-то отодвинуться. Нужно отодвинуться. Но куда? В стену? Я сделала неуверенное движение, чтобы отодвинуться от настойчивой руки. Но мой намек либо был не понят, либо на него начхать хотели. Я склоняюсь ко второму. Потому что еще через пару секунд рука двинулась еще выше и была уже на внутренней стороне моего бедра. Еще пара-тройка сантиметров — и она достанет до трусиков. Боже. Как тут жарко. И пальцы такие горячие. Боже. Я нервно выдохнула, не в силах больше пошевелиться. Рука начальницы продолжила свое путешествие и… «СЕРЬЕЗНО?! ЗДЕСЬ?! СЕЙЧАС?!» — именно это я хотела спросить у своего обнаглевшего и потерявшего всякий стыд либидо. Потому что, несмотря ни на что, я почувствовала… возбуждение. Дикое, пошлое, грязное. Пальцы Волжак поднялись еще выше, и вот уже они отодвинули край моего белья. Я сжала одну руку в кулак. Ладони потели. Дышать было все тяжелее. Уверена, моя грудь вздымалась, как у лошади после бешеной скачки. Но все стало совсем плохо, когда я почувствовала, как один палец (предположительно, средний) вошел в меня. Причем, сделал это без труда. Я была мокрая до бесстыдства. У меня потемнело в глазах, когда к первому пальцу присоединился второй. Они двигались медленно, неторопливо, словно дразня меня. Я ничего не могла поделать, кроме как закрыть глаза и отдаться наслаждению. Черт с ним, что вокруг нас больше десятка людей, черт с ним, что мы едем на совещание, черт с ним, что она моя начальница. Мне плевать. Я стала шлюхой. Когда движение пальцев замедлилось, я открыла глаза и, даже не задумываясь над тем, что делаю, инстинктивно подалась бедрами назад, снова насаживаясь на них. Где мое воспитание? Где мое достоинство? Да кого это волнует, когда длинные пальцы гуляют во мне, доставляя такое удовольствие, смешанное с адреналином? Когда я этим самым движением объявила о своей капитуляции, сдавшись на милость пальцев Волжак, я заметила только одно изменение в ее лице — губы изогнулись в ухмылке. Мы были уже на седьмом, когда большая часть людей вышла, но было все еще многолюдно. Зато в лифт зашел Антон. Он тоже ехал на совещание, поэтому, увидев Волжак, решил непременно с ней поделиться какой-то информацией. Как только я услышала, что он обратился к ней по имени, я попыталась отодвинуться от руки начальницы, но та мне этого не позволила, сделав сильный толчок вверх и загнав в меня пальцы до самого основания. Я с шумом выдохнула. Зрачки расширились, а лицо украсил румянец. Мы так и стояли — Антон разговаривал с начальницей, она ему, черт побери, отвечала и при этом трахала меня. Чудесно! Оксанка была права, я стану не раскрепощенной, а шлюшкой. Я — шлюшка!