В ночь перед снежной бурей

— Так что, этот негодяй признался? — поинтересовалась капитан Соня Норд, накладывая всем за столом варенья. Сегодня в квартире сэра Сони собралась вся её семья, а инспектор Гроссхаммер сидел здесь же — то ли на правах почётного гостя, то ли как работник, которому необходимо предоставить отчёт о выполненном задании. Куски угля жарко пылали в камине, и завывания ветра за стенами дома казались чем-то далёким, почти неважным. Но буря была уже совсем рядом, и заиндевевшие окна служили тому наглядным подтверждением. Считанные часы оставались до того, как Нью-Хоуп окутается мраком и вал снега закроет его от остального мира. — Да, — инспектор Гроссхаммер с удовольствием пригубил уже вторую за вечер чашку чая и откинулся на жёсткую спинку стула, не сдержав вздоха наслаждения. — Да, он признался абсолютно во всём. Дерзкий малый, и хладнокровный, следует отдать ему должное. Жаль, что совершенно аморальный. Он мог бы многого добиться. — Так в чём же заключался подвох? — спросил Джон Норд. — Почему Марк Робсон решился на убийство? Инспектор Гроссхаммер вздохнул и пустился в объяснения: — Марк действительно был хорошим художником, и это зачастую мешало его основной работе. А ещё он был неплохим инженером, но любовь к живописи захватила его с головой. Он покатился по наклонной. Даже со склада, где работал Джимми Бёрд, его уволили за низкие показатели. Он пытался давать взятки в виде рисунков, но это не помогло. Не в случае с Джимми Бёрдом. — Да уж, нареканий на мистера Бёрда, как на работника, никогда не поступало, — подтвердил Сэмюэль Норд. — Именно так, — кивнул Гроссхаммер. — Тогда, отчаявшись, Марк разработал новый план. Он соблазнил нескольких женщин, нарисовал их обнажёнными, а затем начал шантажировать. Некоторые не соглашались, тогда он применял снотворное... — Мерзавец, — прошипел Джон, и Элиза Норд с матерью, не сговариваясь, кивнули. — Он мог бы украшать святилища или писать иконы, — добавил Сэм. — Но для этого требуется благочестие, а он предпочёл путь Зверя. — Благочестия мистеру Робсону явно недоставало, — подтвердил инспектор Гроссхаммер. — Но его план сработал: одна из нарисованных им женщин устроила его в свою мастерскую, работала за него, прикрывала его прогулы... Ободрённый и успокоенный, мистер Робсон проводил в мастерской немного времени, всецело отдавшись любимому занятию. И вот однажды мистер Бёрд, что называется, застукал его на горячем. Нашёл его рисунки, наброски... Распознал манеру рисовки — помните, в комнате у мистера Бёрда висели работы мистера Робсона? И пришёл поговорить. — Хотел, чтобы тот поделился? — зло прищурился Джон. Элиза Норд бросила на брата предостерегающий взгляд: — Не следует думать о людях настолько плохо. — Вообще-то нет, — вздохнул инспектор Гроссхаммер. — Мистер Бёрд потребовал у мистера Робсона, чтобы тот свершил публичное покаяние во время очередной ночной молитвы. В противном случае он обещал отнести эти рисунки Хранителям веры. Но Марк Робсон не желал терять работу, на которой почти ничего не делал, не желал терять репутацию уважаемого человека, инженера... И тогда он разработал отчаянный план устранения мистера Бёрда. Семейство Норд мрачно внимало. — Всё было достаточно просто. Он предупредил мистера Бёрда, что зайдёт к нему, и сказал, когда именно. Затем потребовал у мисс Несбит, чтобы та перепрограммировала автоматон и показала ему, как именно — в конце концов, если бы мисс Несбит заподозрила его в совершении убийства, то вряд ли потакала бы его желаниям, даже рискуя быть уличённой в позировании для порнографических рисунков. Не такой она человек. — Однако она всё же поверила, что мистер Робсон не совершал убийства мистера Бёрда, — меланхолично заметила Элизабет. — Полагаю, в глубине души она всё же питала к нему романтическую привязанность, — откликнулся Гроссхаммер. Соня Норд устало вздохнула: — Да уж, в этом случае убедить женщину значительно легче. — Похоже на то, капитан Норд. Встретившись с мисс Роузгард, Робсон выпытал у неё, дома ли сейчас Тейлоры, и тоже шантажировал рисунками, потребовав, чтобы та вышла на улицу в определённое время. Сам же он затаился в квартире Тейлоров и дождался прихода Джимми Бёрда с работы. Полагаю, сначала он планировал использовать какой-нибудь нож из квартиры Тейлоров, чтобы запутать следы, но затем ему в голову пришла блестящая, как он полагал, идея. Он вообще человек, склонный к театральным эффектам, это заметно уже по самому планированию преступления. Почему бы не устроить так, чтобы орудие убийства вообще никогда не нашли? — Ну, у него получилось, — мрачно подтвердил Сэм Норд. — Вы правы. Когда ужин был приготовлен и все разошлись по своим делам, он спустился вниз, подгадав время так, чтобы его видело как можно меньше людей. На всякий случай он и здесь подстраховался, заляпав гогглы оранжевой краской и нацепив фальшивую бороду. Зайдя в нужную квартиру, он снял накладную бороду и прошёл к мистеру Бёрду, который уже его ждал. Там он разыграл сцену раскаяния, причём столь талантливо, что мистер Бёрд поверил, однако всё же отказался отдать ему рисунки. Вот тут наш убийца допустил просчёт: он-то рассчитывал заполучить компрометирующие его материалы! Воистину, его самоуверенность была почти безгранична! — Но почему же он тогда не забрал их после убийства? — удивлённо спросил Джон. — Его поджимало время. Миссис Бёрд не должна была зайти в квартиру до того, как он уйдёт в обличье мистера Бёрда. Вблизи она не могла не узнать собственного мужа. Совершив убийство, мистер Робсон переворошил ящики бюро, заглянул всюду, где, по его мнению, могли находиться тайники, но не учёл натуру мистера Бёрда. Видите ли, тот не художник и никогда им не был, — Магнус позволил себе улыбнуться. — Для него искоренение порока было... чем-то вроде рутинного действа, я полагаю. Чем-то сродни записям в гроссбух, которые он производил ежедневно. Именно потому он и положил картинки в рабочую книгу. Художник, каковым является мистер Робсон, не мог представить себе подобного кощунства. Возможно, впоследствии он и отыскал бы рисунки, но его, как я уже сказал, сильно поджимало время. Поэтому он быстро переоделся в мистера Бёрда и направился к выходу. Его видело несколько свидетелей, но поскольку все были поглощены разговорами об автоматоне, то мистер Робсон вышел из дома незамеченным. Потом он отдал мисс Роузгард шинель и гогглы мистера Бёрда, однако забрал себе роскошный лётный шлем. Его обнаружили в квартире мистера Робсона. — Жадность — грех, — наставительно заметила Соня Норд. — Остальное вам известно. Добавлю только, что Флоренс Роузгард встречалась с мистером Робсоном ещё раз, и он пытался заставить её обыскать квартиру Бёрдов под предлогом того, что она может посидеть с детьми. Но обыск не дал результатов, ведь бюро-секретер уже было захлопнуто принципиальным мистером Винтерботтомом. — А кровь, которую пыталась замыть миссис Бёрд? — полюбопытствовала Элизабет. Магнус вздохнул: — Она просто старалась выглядеть как можно более хорошей хозяйкой. Возможно, догадывалась, что забирать тело придёт мистер Винтерботтом, перед которым не хотелось ударить об лёд лицом. Помолчали. За окном бесновался ветер. — Завтра с утра приезжают Тейлоры, у которых вы остановились, сэр, — сказала Элизабет. — А вернуться в Новый Эдинбург вы уже не успеваете. Магнус слегка принуждённо усмехнулся: — Надеюсь, милосердие не позволит вам оставить меня на улице в разгар снежной бури. — Ни в коем случае, — Элизабет улыбнулась в ответ. Улыбка удивительно шла ей, преображая суровое лицо, придавая его одухотворённости совершенно другое измерение. — Вы поселитесь у меня. Кажется, Магнус не сумел сдержать эмоций. Глядя на его оторопелую физиономию, засмеялись все члены семьи Норд, и Элизабет снизошла до пояснений: — У меня часто останавливаются братья и сёстры по вере, и будьте спокойны: если б между нами происходило что-либо недозволенное, то в городе давно бы уже об этом болтали. Ваша честь вне опасности. В шутке содержалось и предупреждение. Глядя в тёмные, спокойные глаза Элизабет, Магнус склонил голову, показывая, что понимает и принимает все подтексты и недосказанности. Естественно, между ним и Верховным Хранителем веры не произойдёт ничего... недозволенного. Просто не может произойти! Но всё же... Да чёрт подери! Магнус Гроссхаммер всегда любил вызовы.