В ночь перед снежной бурей

— А я вам говорю, сэр, что вот не было у меня никого в ту ночь. Не было — и всё тут! — грудь Флоренс Роузгард вызывающе вздымалась, глаза взволнованно блестели. Магнус смотрел на неё бесстрастно, и постепенно мисс Роузгард сникла под этим внимательным, ничего не выражающим взглядом. Буркнула куда-то в сторону: — Не было никого... Наверное, подумал Магнус, мисс Роузгард действительно пользуется у кавалеров популярностью. Хорошо сложенная сероглазая блондинка со вздёрнутым носиком и пухлыми губками, которые она подкрашивала помадой, сделанной из смеси жира с ванилью и толчёного корня алканы. Жаль только, что она, похоже, постоянно выбирает себе не тех мужчин. — Что ж, мисс Роузгард, тогда вы не можете мне объяснить, как у мистера Бёрда оказалось вот это? — и Магнус брезгливо, держа один из рисунков кончиками пальцев за самый уголок, выложил его на стол. На самом деле он вовсе не испытывал отвращения к подобной живописи. В Новом Эдинбурге она встречалась и продавалась, конечно же, не на каждом шагу, но вовсе не считалась такой уж редкостью, а эти рисунки ещё и были сделаны талантливым человеком, привыкшим держать карандаш в руках. Штрихи накладывались уверенно, женщины сидели в естественных, даже не слишком вызывающих, позах. Некоторые, казалось, сладко спали, другие приводили себя в порядок у зеркала или мылись. Случись инспектору Гроссхаммеру отыскать такие изображения в родном городе, он бы, пожалуй, даже забрал себе пару композиций. В конце концов, он взрослый одинокий мужчина, так почему нет? Но в Нью-Хоупе к обнажённой женской натуре, запечатлённой на бумаге, относились, будто к ереси. Или куда хуже, учитывая местных сектантов. Так что реакция Флоренс Роузгард на рисунок не стала для Магнуса чем-то непредсказуемым. Увидав собственное изображение, девушка смертельно побледнела, вся бравада растаяла, точно снег на генераторе. Дрожащими губами мисс Роузгард спросила: — Откуда... откуда у вас это, сэр? — Я же сказал — нашёл в бумагах покойного Джимми Бёрда. Согласитесь, мисс Роузгард, у меня появились веские причины подозревать вас в причастности к этому убийству. Своё мнение о человеке, хранящем порнографические картинки в рабочем гроссбухе, инспектор Гроссхаммер оставил при себе. Оно не поможет ни воскресить Джимми Бёрда, ни установить истину о его гибели. Ну да, покойник явно не был хорошим человеком, но если убивать всех плохих людей, то рискуешь оставить мир с одними лишь десятью праведниками. Или даже меньше. — Итак, мисс Роузгард? Флоренс самозабвенно зарыдала. Выждав некоторое время, Магнус протянул ей кухонное полотенце — салфеток или носовых платков в этом доме явно не водилось. — Вытрите лицо, успокойтесь и расскажите мне всё по порядку. — Я не... я не убивала его! Я лишь принесла в дом его шинель! И гогглы! И всё! — Принесли в дом? — Да, а иначе мистер Пейнтер грозился... грозился... Дальнейшие признания потонули в водопаде слёз. Гроссхаммер устало вздохнул. Он не хотел, правда же, не хотел. И Флоренс, строго говоря, этого не заслуживала. Но иногда проявить суровость просто-таки необходимо. Пощёчина была несильной — ровно такой, какая необходима, чтобы привести рыдающую женщину в чувство. В иных обстоятельствах Магнус спокойно бы подождал, но порывы приближающейся бури уже сотрясали стены домов, а убийца всё ещё бродил на свободе. — Успокоились, мисс Роузгард? Вот и отлично. Хотите воды? Дрожащая и цокающая зубами Флоренс послушно кивнула. Гроссхаммер налил ей стакан горячей воды, поднёс к губам: — Отпейте-ка несколько глотков. Вот так, хорошо. Если хотите — завернитесь в шаль. — Нет, сэр, спасибо, сэр. Вы так добры... — Мисс Роузгард, вы должны понять вот что. Я не собираюсь вас осуждать, если только вы не убийца. Строго говоря, осуждать вообще не моё дело, а ваши прегрешения пускай останутся между вами и Господом. Возможно, нам даже удастся замять ваше участие в преступлении и в этом, — Магнус выразительно кивнул на лист бумаги с рисунком. — Но для того, чтобы я помог вам, вы должны помочь мне. Понимаете? — Д-да, сэр... — Я рад, что мы нашли общий язык. Давайте начнём с самого начала. Как вы познакомились с... художником? — На кухне, сэр. Я вообще часто знакомлюсь с мужчинами на кухне. Вот и мистер Пэйнтер туда зашёл. Гроссхаммер только головой покачал. Да уж, это нужно быть совсем глупышкой, чтоб не заметить «говорящей» фамилии. Но мисс Роузгард явно интересовалась не фамилиями, а совсем другим. — Я его раньше никогда не видала, он такой элегантный был, не то что здешние мужланы, — взахлёб рассказывала Флоренс. — И обратил на меня внимание, сделал этот... комплимант. Говорил, что я похожа на древнегреческих богинь. Сэр, я не знаю, кто такие эти богини, я девушка верующая, добрая христианка, но это было так красиво, так красиво! — она вновь начала хлюпать носом. Магнус сурово скомандовал: — Отхлебните ещё воды! Да-да, сделайте пару глотков. Хорошо. Имя вы помните? — Лоренс, сэр, его Лоренсом звали. Красивое, звучное имя, и мужчина видный. Понятно. Вряд ли имя настоящее, но проверить на всякий случай... стоило бы, если б не поджимающее время. — Хорошо, мисс Роузгард. И этот Лоренс — он... — Он совратил меня! Да! Подбил позировать для этой мерзости! — Какой кошмар, мисс Роузгард, — с серьёзным видом покивал головой Гроссхаммер. — Мы должны отыскать его и наказать. Чтобы неповадно было. Теперь скажите, вы виделись с ним в ночь убийства мистера Бёрда? — Д-да... — Флоренс явно почувствовала себя неуютно. — Но ко мне он не заходил, клянусь! Мы встретились возле дома. Меня, наверное, видел кто-то, ведь я довольно громко сказала в коридоре, что пошла проверить, чем там занимается проклятый автоматон. — Вы знали, что автоматон будет крутиться возле дома? — Да. Мы с Лоренсом расстались уже достаточно давно — я, видите ли, перестала быть его музеем или как-то так. — Его музой? — В точку, сэр! Ну я и велела ему идти подальше, и пускай ногу себе сломает, а то и две! Так вот поссорились, и он ушёл. Месяца два назад, может, даже больше. А тут заходит он в кухню и говорит мне, что если я не сделаю, чего он велит, то рисунки... вот эти рисунки! Вот эти! — Флоренс вновь всхлипнула, и Гроссхаммер поспешно спросил: — Он вас шантажировал, да? — Именно так, сэр. Сказал, что развесит их возле дома. Я, конечно, возмутилась, но он мне сказал, мол, порвёт рисунки, если я выйду в ночь проверить какой-то автоматон — он сказал, я сразу пойму, что к чему! — и встречусь с ним. Ну, я и вышла. А он передал мне шинель мистера Бёрда и его очки. Велел вернуть в дом. — А шлем? Шлем вернул? — Нет, сэр. Шлема не было. Гроссхаммер задумчиво покивал. Пока что всё сходилось. Шлем мистера Бёрда и впрямь нигде не удалось обнаружить. Итак, вот оно, объяснение случившемуся. Доктор Пикфорд был абсолютно прав: смерть произошла именно в той самой комнате. Джим Бёрд никуда не уходил из дома. Просто убийца облачился в его одежду. Очень хладнокровное, спланированное буквально по минутам преступление, обдуманное задолго до его совершения. И вместе с тем до чрезвычайности дерзкое. Пока что убийца оправдывал ожидания инспектора Гроссхаммера. Оставалось выяснить, откуда же взялся на городской улице автоматон с восточной шахты. Отпустив Флоренс Роузгард и ещё раз заверив, что ничего дурного с ней не случится, инспектор Гроссхаммер налил себе горячей воды, поплотней закутался в шарф, запахнул шубу и отправился в достаточно дальнее путешествие — к мастерской, ответственной за ремонт шахтных автоматонов. Ветер на улице заметно усилился. В некоторых проулках уже вовсю мела вьюга, и редкие прохожие стремились проскочить такие места как можно быстрее, что было сложно, учитывая наледь на досках тротуара. Когда Магнус добрался до мастерской, он изрядно закоченел и успел возненавидеть убийцу, из-за которого ему приходилось терпеть такие лишения. Если б виновник смерти Джимми Бёрда выскочил сейчас на инспектора из подворотни и во всём сознался, то и тогда у него не получилось бы миновать наистрашнейших кар. Инспектор Гроссхаммер был ужасно зол. Его встретила суровая женщина, закутанная сразу в три платка, представившаяся как Хоуп Несбит, старший техник. С первого взгляда эта особа внушала уважение. Её профессионализм проявлялся в каждом жесте: во время разговора с Гроссхаммером мисс Несбит не переставала подкручивать отвёрткой какую-то деталь. — Скажите, мэм, вы знаете, кто двенадцать дней тому назад отремонтировал и увёл с городских улиц сбежавший до того шахтный автоматон? Хоуп Несбит надменно вскинула подбородок: — Разумеется, знаю. Это была я. Магнус остолбенел было, но Хоуп Несбит по-птичьи склонила голову, с вызовом глядя на него, и внезапно в памяти всплыл один из рисунков. Три платка и замасленная куртка скрывали фигуру женщины, однако стоило приглядеться, как все сомнения развеивались: именно она позировала для некоторых работ неизвестного художника. В основном он изображал её спящей. — Простите, мэм, — сказал инспектор Гроссхаммер как можно более вежливым тоном, — но это не могли быть вы. Разве что у вас внезапно выросла борода. Мисс Несбит вздрогнула, однако голос её не изменился: — Говорю вам, это была я! Вы что, оглохли, детектив или как вас там? — Мэм, — Гроссхаммер говорил мягко, почти ласково, — вы ведь осознаёте, что становитесь соучастницей убийства, верно? — Что за бред вы несёте, молодой человек? — Он обещал уничтожить рисунки, да? — понизив голос, спросил Гроссхаммер, и Хоуп Несбит снова дёрнулась, а затем застыла, глядя на него остекленевшим взглядом. — Мэм, он солгал. И если он говорил вам, что любит вас, то солгал тоже. Вы были не единственной, кого он рисовал... подобным образом. А ещё он солгал вам, если заявил, будто не убивал Джимми Бёрда. Это дурной человек, мэм, и покрывая его, вы губите свою бессмертную душу. Подумайте над этим. Хоуп Несбит ничего не ответила, лишь едва заметно покосилась налево, туда, где молодой инженер увлечённо работал над гигантской ногой разобранного автоматона, азартно орудуя большой отвёрткой. Магнус улыбнулся ей как можно более участливо и шагнул в сторону мужчины. Тот, казалось, не обращал ни на что внимания. Но когда инспектор Гроссхаммер позвал его, нервы у убийцы не выдержали. Он швырнул отвёртку в инспектора, спрыгнул с лесенки, на которой стоял, и бросился бежать. Магнус сквозь зубы чертыхнулся, кинувшись в погоню. Парень был куда моложе и выносливей его самого, и находился намного ближе к выходу из мастерской. А ещё убийца знает город, и... Преследуемый уже добежал до выхода — и вдруг раздался глухой стук. Тело свалилось на пол, будто грязный пустой мешок. — Я лично буду рекомендовать мистера Магвайра в совет квартала, — без улыбки сообщил Джон Норд, аккуратно укладывая на место какую-то стальную деталь. Стоящий рядом Альфред Винтерботтом сурово кивнул. Магнус остановился, тяжело дыша. Сердце колотилось, готовое выскочить из груди. Он слишком стар, чтобы бегать за преступниками, особенно накануне снежной бури! Слишком стар и слишком измотан... — Когда мистер Магвайр увидал, что вы закончили говорить с мисс Роузгард и куда-то очень решительно направляетесь, он побежал к святилищу, — пояснил Джон Норд. — Я как раз говорил Хранителям веры, что за вами надо бы последить, инспектор: не ровен час, злодей решит прикончить и вас. Мы нагнали вас довольно быстро, но держались в отдалении. Я вижу, вы нашли преступника. Яркое пятно, совершенно неуместное в строгой мастерской, привлекло внимание Магнуса Гроссхаммера. Сдерживая кашель, он наклонился и поднял выпачканные оранжевой краской гогглы. Должно быть, они выпали из кармана молодого человека, когда он свалился на пол. — Да, — ответил инспектор Гроссхаммер. — Да, похоже, что нашёл. Марк Робсон, художник и убийца Джимми Бёрда, застонал, приходя в себя и держась за голову.