Мисоно вновь натянул одеяло себе на голову. Он опять свалился с простудой, но в этот раз температура была действительно высокой. Тридцать девять и три — это не шутки. Вчера, в новогоднюю ночь, было хуже, благо температура за это время спала.
Мисоно посмотрел в окно: на улице падали белоснежные хлопья, кружащиеся и сверкающие на морозном, уже январском, солнце. Выл ветер, пугая тех, кто осмелился высунуть хотя бы кончик носа из своего дома.
Лили стоял напротив Алисейна и тоже смотрел в окно, наблюдая за танцем снежинок. В палате было ужасно скучно, а спать Мисоно не хотел совсем.
Тут послышался ропот медсестёр и громкое возмущение одной из них:
— Девушка, девушка, вам сюда нельзя! — но, увидев её холодный взгляд, они замирали.
— Извините, — отозвался эхом голос беловолосой девушки, — но я пришла навестить друга, так что мне можно, я полагаю. Могу записаться.
Выглянув, Лили заметил Кори, школьную подругу Мисоно, которая заполняла какие-то бумажки, чтобы её допустили к больному. В руках у девушки была большая коробка с бенто и шахматы. Сервамп улыбнулся, Рефута-тян такая предусмотрительная.
Девушка повернулась и, заметив Лили, поклонилась ему:
— Здравствуйте, Лили-сан. Я пришла к Мисоно, — рассказав о своих намерениях, девушка подняла глаза, дожидаясь ответа от сервампа.
Тот лишь улыбнулся и отошёл в сторону, дабы дать девушке пройти в палату:
— Думаю, Мисоно будет очень рад тебя видеть, Ко-тян! Ему как раз было ужасно скучно! — буквально впихнув школьную подругу в палату, Лили ушёл погулять, чтобы не мешать этим двоим.
— Доброе утро, Мисоно… Надеюсь, не помешала? — когда парень оторвался от окна, то увидел ту, что потревожила его покой, хотя узнал её Алисейн ещё по голосу, — с Новым годом, как жаль, что ты заболел.
— Здравствуй, Кори… Спасибо, — он чуть-чуть пододвинулся, чтобы дать подруге сесть, — тебя тоже с Новым годом.
Девушка, положив бенто на тумбочку, задумчиво покрутила коробку с шахматами. Что-то решив, Кори открыла её, и аромат старого дерева наполнил палату. Рефута с улыбкой, которую редко можно было увидеть на её лице, осмотрела каждую фигурку. Потом, собравшись с мыслями, она закрыла её и передала другу.
— Это твой подарок. Я хотела подарить вчера ночью, но меня не пустили к тебе… — с лёгким сожалением пробормотала Рефута.
— Я порой тебе удивляюсь, — аккуратно взяв подарок из её рук, сказал Мисоно, смущённо улыбнувшись, — ночью попытаться пробраться в больницу…
Девушка потянулась к бенто, сохраняя невозмутимое лицо, хотя в душе краснела, как созревшая вишня. Хотя, Кори понимала, что лёгкий румянец окрасил её лицо. За что она родилась альбиносом? На такой белоснежной коже, сколько не скрывай, румянец всё-равно проявится.
Открыв коробку с бенто, Рефута протянула её Мисоно. В ней находились нарезанные квадратиками, тонкими листками, половинками и другими формами фрукты. Переведя взгляд на друга, Кори заметила, что тот был красным.
— Неужели, температура поднялась? — спросила у воздуха девушка и положила ладонь на лоб парня.
Но ладошки у Кори всегда были холодными, так что, не придумав ничего другого, беловласая приблизилась к ещё более красному Алисейну младшему и поцеловала его в лоб, проверяя температуру.
— Да ты весь горишь! — взъерошилась девушка, — да и красный, как рак. Тебе нужно жаропонижающее!
— Мне не нужно жаропонижающее! Просто не делай такое так неожиданно! — возмутился подросток, прячась под одеяло. Боже, это так смущает!
Мисоно думал, нет, был уверен, что Лили его давно раскусил, поэтому и оставил их вдвоём. Хитрый сервамп. Ну почему Кори всегда такая невозмутимая? Почему, обычно, ни грамма эмоций не видно на её лице?
— Тебе следует выспаться, — опустила глаза девушка, — я беспокоюсь о твоём здоровье… Разбужу тебя через часа два, и мы сыграем в шахматы! — легко, но робко улыбнулась она.
— Ты же не умеешь в них играть, — чуть удивлённо, но скорее сонно, сказал подросток, прикрывая глаза. С её приходом появилось какое-то лёгкое спокойствие, тянувшее Мисоно в царство Морфея.
— Я научилась, хотя играю не так хорошо, как твой отец… Приятных снов, Мисоно…
Вскоре парень уснул, тихо посапывая.
Кори осмотрела его, поправила ему одеяло и встала, тихо вздыхая. Она всегда была плоха в проявлении чувств, и теперь Мисоно наверняка считает её своей старшей сестрой, если не просто подругой… Девушку это ужасно расстраивало. Кори вновь посмотрела на него такого безмятежного, такого спокойного и такого милого… Если бы она сказала ему это в лицо, то младшый Алисейн явно бы разозлился.
Девушка села на подоконник и начала всматриваться в танец белых снежинок. Они падали, падали, падали и падали, усыпляя Рефуту не хуже, чем усыпляет маленького ребёнка колыбельная матери.
***
Мисоно открыл глаза тогда, когда солнце уже уходило за горизонт, окрашивая небо в самые разнообразные яркие оттенки: красные, оранжевые, розовые и жёлтые. Сначала он увидел её серебристые волосы, с которыми играли все краски неба, а только потом саму девушку, сладко спящую, склонив на колени голову. Какая-то из прядей выбралась из её пышного хвоста и оказалась во рту Кори. Картина была настолько забавной, но одновременно милой, что Мисоно тихо хихикнул и встал с койки.
Температура спала, он чувствовал себя намного-намного лучше, но и проспал-то он намного больше, нежели рассчитывал. Беспокойство за то, что он задержал Кори охватило его, и Мисоно, аккуратно подойдя к подоконнику, легонько потряс её за плечо.
Рефута повела плечами и нахмурилась, но не встала, а продолжала преспокойненько спать. Тогда парень решил позвать её:
— Кори-тян… — но девушка лишь повернулась, продолжая и дальше спать. — Кори, проснись, уже поздно. Тебе наверняка уже пора идти домой.
— И тут хорошо, — через сон ответила беловласая и, повернувшись обратно к Мисоно, открыла глаза, — родители в командировке.
— Но ты ведь не собираешься ночевать в больнице? — больше утверждал, нежели спрашивал он, надеясь услышать от неё «ну конечно».
Она распахнула глаза, оторвала голову от колен и внимательно посмотрела на Мисоно.
— Отличная идея! Ты — гений, который раз я тебе это говорю! — чуть ли не торжественным голосом заявила девушка, вмиг изменившись в лице: оно отображало такую радость, что Мисоно всерьёз начал обдумывать эту мысль.
— Глупость! — строгим тоном сказал парень, огорчив подругу, — где ты спать будешь?
Девушка задумалась, сползла с подоконника и вытянулась во весь рост, став выше на десять сантиметров младшего Алисейна. Закусив губу, девушка начала активно соображать, а желание щёлкнуть пальцами и сказать «с тобой на одной койке» всё росло и росло.
— Под койкой, я полагаю.
Мисоно вспыхнул и начал отчитывать Кори, говоря, что под койкой может быть ужасно пыльно, а у девушки, если он не ошибается, аллергия на пыль. Она мягко улыбнулась. Не говорить же ему, что именно это было её планом.
Мисоно вздохнул, осматривая с головы до ног девушку, но остановился на её лукавых янтарных глазах. Что-то задумала. Пусть на её лице и не дрогнул ни один мускул, Мисоно отлично понимал, о чём она думает, внимательно глядя ей в глаза. Тихо вздохнув, он сдался, иначе она действительно проберётся в больницу ночью:
— Я что-нибудь придумаю, может отвлеку с помощью Лили, но где ты всё-таки будешь спать? — спросил Кори подросток, опуская голову. Почему Кори такая высокая? Разговаривая с ней, обычно, приходится чуть-чуть, да задирать голову. Если, конечно, хочешь смотреть ей в глаза.
— С тобой, я полагаю…
Мисоно не знает, как ей удалось уговорить его на это. Но именно ночью, когда она уснула сном спящей красавицы, он действительно начал сожалеть о сделанном. Боже, как он смущается! Время уже двенадцать ночи, а он всё глаз сомкнуть не может, хотя обычно уже в девять спит. А Кори так безмятежно уснула! Ему бы такое спокойствие! А знаете, что самое смущающее в этой ситуации? Самое смущающее то, что оказывается Ко-тян любит обниматься во сне!!! И сейчас Мисоно оказался в её тёплых объятьях. Попытавшись выбраться, Мисоно услышал её тихий голос у уха:
— Мисо-кун, пожалуйста, засыпай.
Почему Морфей охватывает его тогда, когда его об этом просит она? Не важно, самое главное, что после её слов, Мисоно действительно уснул.
