In this little number we are graced by two displays of character, We've got: the gunslinger extraordinaire, a walking contradiction; And I for one can see no blood From the hearts and the wrists you allegedly slit. Panic! at the Disco — I Constantly Thank God for Esteban
Разбитая душа с мыслями о смерти. Именно так чувствует себя Райан Росс, перешагивая порог очередного дома и погружаясь в грохот очередной вечеринки. Он привык так проводить своё время. Бесцельные похождения, знакомства без обязательств, выпивка — это все стало неотъемлемой частью жизни Райана. Как и вопрос о том, хороший ли сегодня день, чтобы умереть. А ведь ему давно стало наплевать, жив он или мёртв. Ничего не приносило удовольствия, ничего не могло его удовлетворить, привнести хоть чуть-чуть счастья в его жизнь. Он просто забыл, что это такое - быть счастливым. Да и как он мог быть счастлив и наслаждаться жизнью после того, что сделал? «Я заслужил всё это», — постоянно твердил Райан. И отчасти он всё-таки был прав. — Хэй, посмотрите-ка, кто почтил нас своим присутствием! — восклицает хозяин вечеринки Спенсер Смит, молодой человек в цветастой рубахе, когда Росс входит в слишком многолюдную комнату. На лице парня сразу занимает место его «дежурная» улыбка — та самая, которую он надевал, чтобы делать вид, что всё хорошо. Как обычно. Приветственный жест рукой, парочка комплиментов моментально тающим красоткам, бокал чего-нибудь — нужно только уделить внимание, «засветиться», показать всем, что ты жив и тебе на всё наплевать. А потом — делай, что хочешь, хоть вешайся. А повеситься действительно хочется. Более того, Райан уверен, что сделает это прямо здесь, в гребаном доме какого-то старого знакомого. Точнее, он бы не хотел этого, если бы не увидел знакомую фигуру. Знакомую до разрывающей сердце боли. Тот парень ведёт себя точно так же, как тогда. Такое же ходячее произведение искусства. Он совершенно так же смеётся, приподняв идеально ровный подбородок, словно назло всему миру. Всё так же в его руке бокал светлого пива, а вокруг — восторженные девушки, жаждущие лакомого куска. Во всей его позе, в его одежде, от бордового пиджака до чёрных облегающих брюк, - что-то бунтарское, независимое, словно бросающее всему миру вызов. Словно он говорит всем своим видом, что он сильнее всех и ему на всех наплевать. Но Райан знает, что это всего лишь маска. Он знает все его тайны, которые тщательно спрятаны от всего остального мира. Взгляды молодых людей пересекаются, и Райан сразу же опускает голову, уставившись на носки своих ботинок. Откуда он мог знать, что это совершенство в бордовом пиджаке тоже окажется здесь по неписанному закону подлости? Нет, блять, нет, почему именно сейчас? Почему именно здесь? Росс проскальзывает мимо него, обратив взгляд куда-то в противоположный угол на замысловатую статуэтку, которую хозяин дома наверняка оторвал за бесценок на аукционе, чтобы заполнить пустое место на комоде с резными ручками. Он сам — та же безделушка, абстрактная и совершенно не вписывающаяся в интерьер, но всё же лучше, чем ничего. И такой же хрупкий, грозящий развалиться от малейшего прикосновения. Или от одного только взгляда парня в бордовом пиджаке. За спиной слышится его громкий смех, и Райану хочется умереть на месте, просто раствориться в воздухе, смешавшись с атомами кислорода и азота. Да, Росс, посмотри, как мне хорошо без тебя, жалкий дерьмовый неудачник, который потерял такое сокровище. Даже нет, не потерял. Выкинул, как фантик от конфеты или другую сраную мелочь. Райан ускоряет шаг. Слишком людно, слишком душно, слишком тесно. Им слишком невыносимо дышать одним воздухом. Ноги выносят его на балкон, и всё, чего он хочет — это упасть камнем вниз, но, увы или к счастью, это всего лишь третий этаж. На полу, в углу между перилами, может быть, слишком неудобно, но зато ноги больше не подкашиваются, потому что Росс поджал их к груди, обхватив колени руками и опустив голову. Это слишком невозможно для него. Невозможно вдруг встретить человека, который тебя ненавидит просто за то, что ты есть, хотя когда-то любил до безумия за то же самое. — Росс, дружище, всё в порядке? — Что? Райан таращится на парня, возвышающегося над ним, сначала не понимая, кто это и что он хочет. Слова поступают в его уши и, наверное, сразу же улетают обратно, не пройдя обработку головным мозгом. Скорее всего, у Росса просто нет ни физических, ни моральных сил, чтобы воспринимать это. Ему нужно, чтобы его просто оставили в покое, но здесь это, судя по всему, невозможно. — Я спрашиваю, ты в порядке, Росс? Брови Спенсера вопросительно приподнимаются, и он протягивает Райану руку, но тот не спешит за неё ухватиться. Нет, блять, всё далеко не в порядке, какого-то чёрта ты пригласил на вечеринку моего бывшего бойфренда, который меня ненавидит и сто процентов ищет шанс, чтобы убить меня или как-то отомстить за всё то, что я сделал, из-за чего я просто хочу умереть на протяжении последних двух лет, но ты, конечно же, об этом ничего не знаешь, а значит, всё просто офигенно, Спенсер. — Да, я… Всё нормально, просто захотелось побыть одному, — Росс всё-таки поднимается, держась за руку приятеля и стараясь не смотреть ему в глаза. Некоторые люди могут видеть ложь насквозь, как бы ты ни строил железобетонные стены и не накрывался бронежилетом. — Мистер Одинокая-Задница-В-Бушующем-Мире, — хмыкает Смит. — Узнаю старину Райана Росса. Прямо как в старшей школе. — Ага, ты таскал меня на каждую вечеринку и заставлял знакомиться с девчонками, хотя всё, что я хотел, - это сидеть в своей комнате и играть в приставку. Тебе, между прочим, это тоже нравилось. — Ты неисправимый зануда, Джордж Райан Росс Третий, — заявляет Спенсер, на что «зануда» лишь закатывает глаза. На возражения элементарно не хватает сил. Их уже вообще почти ни на что не хватает. Когда станет совсем дерьмово, у Райана даже не будет сил, чтобы удержать лезвие в трясущихся руках, пока металл рассекает бледную кожу. — И всё же, — продолжает приятель, невзирая на гримасу Росса, — Ты не можешь просто так сидеть здесь. Это моя вечеринка, и я хочу, чтобы мой друг детства на ней чувствовал себя, как рыба в воде. Скорее, как на сковородке. — Так что я прямо сейчас познакомлю тебя с одним своим хорошим приятелем, да-да, возражения не принимаются, — выпивший Спенсер — весёлый и неугомонный Спенсер. — Тем более, тебе это будет полезно. Ты работаешь в музыкальном журнале, а он как раз один из набирающих популярность исполнителей. Новый материал, как никак. — Дай угадаю, очередной фрик в перьях? Или недорокер, у которого неизвестно, что порвется раньше — струны или связки? — одна из бровей Росса изгибается в скептическом вопросе, но Смит словно игнорирует все язвительные комментарии, хватая Райана за руку и втягивая в бушующие волны людского моря. Что вы знаете о совпадениях? Наверняка вам сейчас в голову пришло что-нибудь банальное, по типу родинок на одинаковых местах или похожей одежды, неожиданных встречах в, казалось бы, забытых богом переулках. Но я имею в виду не это. Мучительное, отвратительное совпадение, не то время, не то место, где за одно только ваше присутствие вам полагается пуля в лоб от гангстера, действующего без свидетелей. Ну, или такое совпадение, произошедшее с Райаном, когда бывший одноклассник остановился перед причиной терзаний Росса. Я всё-таки упал с балкона, а это - мой ад? — Привет, Брендон, — Смит здоровается за руку с тем самым ходячим совершенством в бордовом пиджаке, лицо которого при виде Райана становится фарфорово-холодным и надменным, — хотел тебя познакомить кое с кем, это… — Райан Росс. Голос Брендона звучит резко и сухо, но всё равно в нём заметна некая дрожь. Не ожидал увидеть? Разумеется. Хочет разбить чьё-то прекрасное личико? Безусловно. — Вы… Вы знакомы? — лицо Спенсера с удивлённым выражением обращается к Райану, но он не в силах ответить. Совершенно не в силах. Абсолютно. Молчи. — Да, мы учились в одном университете, часто пересекались на мероприятиях, — маленький обманщик, личный кошмар Райана Росса словно повторяет заученную наизусть, как аксиома геометрии, фразу. Алкоголь в крови Смита не даёт ему возможности раскусить это. Приходится быть зрителем некой странной пьесы, в которой персонажи вроде бы говорят совершенно простые фразы, но при этом подразумевают совершенно другое, доступное лишь им одним. Хоть за это спасибо. — Ну, раз вы знакомы, не буду мешать, — левый глаз Спенсера подмигивает Райану, и два человека, когда-то бывшие друг для друга всем, а теперь делающие вид, что ненавидят друг друга, как Бог и Дьявол, остаются наедине. Брендон одергивает пиджак, немного более нервно, чем необходимо, чтобы скрыть свой… гнев? недоумение? презрение? Сам не имеет ни малейшего понятия. — Разговорчивости у вас не прибавилось, как я погляжу. — Зато у вас, мистер Ури, запас язвительности неиссякаем. Пальцы Райана впиваются в жёсткую ткань джинс. Смешно. Как будто бы это его удержит или успокоит. А глаза цвета горького шоколада напротив него прищурены, как у дикого кота, готового наброситься. — Совершенно не меняетесь, мистер Росс, — Брендон «подхватывает» этот издевательский тон, протягивая фамилию своего оппонента с неким змеиным шипением на конце. — А стоило бы. Хотите снова совершить ту же ошибку? Ошибку, которая стояла прямо перед ним? Ошибку, а вместе с тем словно шедевр современного искусства, в которой можно было утонуть, наслаждаясь этим горьким вкусом кофе с ноткой табачного дыма, в объятиях которой просыпаться каждое утро превращалось из пытки в удовольствие, ради которого стоило жить? Разумеется, да. — Как поживает… Сара, да? — долгий мыслительный процесс всё-таки выдаёт в мозг имя девушки Брендона. — Так же зовут вашу пассию? Широкая улыбка. Режим «Мистер У-Меня-Всё-Лучше-Всех-Вас-Неудачников» успешно активирован. — О, Сара… Прекрасно. У меня самая лучшая невеста на свете. Мы вместе уже почти два года, а недавно я сделал ей предложение. Свадьба через полтора месяца. Ну, знаете там, лимузин, платье, цветы, всё такое. Не почтите сие мероприятие своим присутствием? Сколько же презрения в этих словах, в этом высокомерном тоне, в этой позе со вздёрнутым подбородком и лице с прищуренными кофейными глазами… Да пошёл ты. — Я подумаю. Мне пора, приятно было встретить вас. Сегодня опредёленно лучший день, чтобы умереть.***
Маленькие частички пепла слетают на асфальт, подхваченные тёплым летним ветром. Брендон и сам был бы рад так полететь. Нет никакой помолвки, нет и никакой Сары в его жизни. Уже давно нет. Есть только огромная брешь в душе Ури, которую, казалось, не залатать ничем. Он просто сидит на подоконнике своего люкса, куда перебрался несколько дней назад из душной квартиры, в которой просто не мог находиться, и курит, стряхивая пепел вниз. Вот и всё развлечение в его никчёмной жизни. Сигарета заканчивается. Чёрт, последнняя. Не успел купить новую пачку. Проклятье! Внимание привлекает одиноко брошенная гитара, и Брендон уже настолько подавлен, что даже перед ней испытывает чувство вины. Дрожащие пальцы перебирают по струнам, дрожащий голос напевает строки, написанные около года назад. Каждая песня, да что там, каждая буква всего, что Ури когда-либо писал — всё о нём. О худеньком пареньке с нелепой, но милой чёлкой, с холодными руками и тихим бархатным голосом, с длинными пальцами, как у пианиста, и мягкими губами. Ну, или о том, кем в итоге стал тот самый мальчишка. May your feet serve you well, And the rest be sent to Hell, Where they always have belonged. Cold hearts brew colder songs. И как жить дальше, когда не знаешь, чего хочется больше - убить человека или поцеловать его? Зачем ты снова здесь появился? Пойди прочь, прочь, убирайся прочь из моей жизни!***
Бутылка наполовину пуста или полна? Райан Росс — точно не оптимист. Да его, честно говоря, сейчас это мало волнует. Он вряд ли даже замечает, где эта самая половина, главное, что еще осталось, чем заполнить дыру в его сердце. Кто-то курит, кто-то пьёт — каждый заглушает свою боль по-разному. А что делать, если это становится невозможным? Пустая бутылка летит в стену, рассыпаясь на несколько десятков осколков, подобно человеческой душе. Слишком много боли, слишком много алкоголя — это делает своё дело. Тонкая рука хватает осколок, а дальше всё происходит, словно в тумане — белый цвет, красный, кровь, вода, новые шрамы добавляются к густой сетке, покрывающей худые бёдра и предплечья. На секунду кажется, что это не просто сетка, а чёртово имя из семи букв, рука дёргается, порез выходит глубже, снова кровь, слишком много крови, боль, паника, туман в голове, но аптечка всегда под рукой — почти половина пузырька перекиси водорода, сквозь слёзы на глазах закрепляется бинт, который почти сразу намокает, и приходится его перевязывать. Совсем без сил, Росс опускается на холодный белый кафель, его трясет, как в лихорадке, а дыхание слишком сбивчивое, как после бега на длинную дистанцию. А всё из-за Ури. Точнее, нет. Не из-за Ури. Это лишь оправдание, в глубине души Райан знает, что о всём виноват только он. И именно поэтому каждый раз снова хватается за острый предмет. В кармане вибрирует телефон, и Росс еле-еле борется с желанием запустить его в стену точно так же, как и бутылку, но на это уже нет никаких сил. Светлый экран слишком яркий, а руки всё ещё трясутся, как в припадке, но всё же Райану удается разобрать буквы, составляющие короткое SMS. B: Райан? Мы можем поговорить?