better off without you

Он хотел бы открыть глаза, чтобы она почувствовала себя загнанной в узкие рамки сложившейся ситуации, но не смог. Он просто перевернулся на другой бок, чтобы она ненароком не заметила проявившиеся на его щеках ямочки. Потому что он знал, что в тот самый момент, около часа ночи 14 мая, в своей комнате, насквозь пропахшей табаком и чем-то, смутно напоминающим трепет, он хотел, чтобы Джессика Томсон подошла к нему поближе, чтобы Джессика Томсон хотя бы просто посмотрела на него с привычной брезгливостью, четко осознавая, что он ей нравится. Джеймс пытался заглушить свои мысли и откинуть их в дальний ящик, по крайней мере до утра. Но это оказалось нелегко. Нелегко принять тот факт, что ты не можешь выкинуть из головы того человека, который до этого одним лишь своим появлением вызывал зуд в кулаках. А сегодня захотелось больше, ближе, откровеннее. К счастью, на следующее утро не нужно было вставать в школу, потому что были выходные, и ночное отсутствие сна можно было сполна компенсировать. Вот только девушка, находящаяся в соседней комнате, никак не давала покоя. Он уже перепробовал, кажется, сотню различных поз, открывал окно, чтобы проветрить комнату, но, как назло, где-то громко лаяла собака, он даже пытался прочитать несколько страниц какой-то непонятной книги, завалявшейся на его рабочем столе. Но буквы складывались в инопланетные слова, и даже здесь Джессика Томсон постепенно пробиралась между строк. Парень чуть было снова не схватился за пачку сигарет, но осекся. Она лежала в его рюкзаке на крайние случаи, а до этого он уже выкурил около десяти штук. Джеймс не умел обращаться с табачными изделиями, поэтому делал осторожные затяжки, стараясь не закашляться, пока неприятный вкус расползается по его легким. Получалось плохо, но так все его мысли были сосредоточены на процессе и любые переживания уходили на второй план. Обнадеживало то, что завтра все встанет на свои места: он проснется и поймет, что это был лишь бредовый сон. Это лучше, чем правда, которую не принимал ни он, ни она. Их определенно тянуло друг к другу, но, оказываясь слишком близко, едва хватало сил, чтобы не сорваться, не предаться запретному желанию. Желанию придушить друг друга Он продолжал смотреть в потолок, пытаясь прикоснуться к нему взглядом, рассекая ночной мрак. Ему не сиделось на месте, потому что через щелочку между полом и дверью в комнату прорывался такой чужой, такой неестественный для его комнаты свет, свет не того ненавистного уличного фонаря, а другой… Джессика не спала. Этого факта ему было достаточно, чтобы захотеть ворваться на её временную территорию. Но он продолжал проминать свою кровать. Джесс же аккуратно закрыла маленькую записную книжку, закрыла лицо руками и начала содрогаться от горячих слез. Крепость ее хваленой неприступности дала трещину. Глубокую. Девушка боялась самой себя, своих эмоций и чуждого жжения в районе груди. Невыносимо сильно хотелось вынуть этот горячий комок изнутри и выкинуть куда подальше. Она так часто искусно себя обманывала и усыпляла свою бдительность. Но не в этот раз, черт возьми, не в этот гребанный раз. Джессика до сих пор не понимала, как позволила себе такое. Джеймс Харви был последним человеком, к которому ее должно хоть как-то притягивать. Потому что он омерзителен, холоден и эгоистичен. Он – Джеймс, мать его, Харви. И в голове она все прекрасно понимала. Единственное оправдание своих мимолетных порывов Джесс находила лишь в маленькой записной книжке. Она всего лишь наблюдает за ним, всего лишь пытается раскусить и понять, что сделало его тем человеком, которым он сейчас пытается быть. Да, именно пытается. Это первый промежуточный вывод, который она сделала. Джеймс Харви не тот, за кого себя выдает. Зачем ей все это? Хороший вопрос, который оставался открытым. Слава богу, он спал, он ничегошеньки не знает и, наверняка, после этого видит дурные сны. Ну и славненько. Так все снова встает на свои места, где в двух комнатах, расположенных напротив, обитают ненавидящие друг друга подростки. И пусть почти всем уже давно ясно, что это едва ли похоже на правду. Джесс села на кровать, обняла свои колени и попыталась перевести дух. Все это лишь временно. За окном затарабанил дождь, давя еще сильнее на и без того задерганную девушку. Её недоисследование зашло слишком далеко. Её цель была нисколько не оправдана, абсолютно ничем. Она попыталась зарыться носом в огромную желтую футболку, непривычно яркую для гардероба парня из соседней комнаты. Черт! Совсем вылетело из головы, что она сейчас не в своей пижаме, что на даже далеко не в своей уютной спальне. Хотя гостевая комната в доме Харви нравилась ей даже больше. У неё, к примеру, не было огромного растения с именем. Мысль об этом вызвала на лице девушки улыбку. Но она тут же соскользнула от щелчка. Кто-то открыл дверь и сделал шаг в пространство комнаты. Теплый свет ночника расползся по фигуре «таинственного незнакомца», который в одночасье приобрел совершенно очевидные черты. - Ты… - он замялся, но, чтобы разбавить неловкое молчание, сделал вид, что закашлялся, - Ты плачешь? – продолжил уже более уверенно молодой человек. В ответ он не услышал ни слова. Девушка ловко развернулась к окну, оказавшись спиной к Харви. Она осталась сидеть все также с поджатыми коленями и прожигать взглядом одну точку. Говорить с Джеймсом было её последним желанием на данный момент. Однако, у него были другие планы: он плюхнулся на другую сторону кровати, чтобы раскачать Джессику. Та лишь замерла на мгновение от неожиданности, напряженно выгнув позвоночник, но тут же осела и продолжила молчать. По крайней мере, так показалось Харви. - А ты, я посмотрю, себе не изменяешь? – усмехнулся вдруг парень. - Чего ты добиваешься? - слегка повернув голову в сторону Джеймса, едва слышно проговорила девушка. Она продолжала смотреть куда-то в сторону, а в её голосе прозвучал какой-то странный хрип, будто она курила много лет подряд. Свет едва-едва касался её каштановых волос, отдавая золотистым переливом, и утекал куда-то дальше, не захватывая её лицо. А он так хотел видеть её лицо - Я не хочу стирать свою футболку от твоих соплей, - по обыкновению сказал Джеймс, но без привычной ядовитости в интонации. - Можешь побыть со мной? Вопрос, который эхом зазвенел в его голове. И тут ему буквально снесло крышу. Он не понимал от чего, но, казалось, сейчас он был готов на все ради этой никчемной девчонки. Какой-то жар расползся до самых кончиков пальцев. А он хотел кричать, то ли от собственной слабости, то ли от нового странного чувства, разъедающего его изнутри. - Мне послышалось? – как-то особо участливо переспросил парень. Девушка лишь обреченно вздохнула, она взялась за волосы, и снова подтянув колени к груди, начала нервозно раскачиваться. - Мне не стоило, правда… Можешь, пожалуйста, уйти? – едва выдавила она. Харви нахмурил брови, слез с кровати, но совсем не собирался уходить. Он обошел кровать и приземлился рядом с Джесс. Та подняла на него вопросительный взгляд своих карих, но уже жутко красных от слез глаз. Она увидела, что Джеймс слегка улыбнулся и начал смотреть в окно. Они сидели и молчали еще около трех минут. Однако между ними не было никакой неловкости. Так и должно было быть. Так приятно сидеть в полной тишине с тем человеком, от которого при свете дня ты слышишь только колкости. Ночь открывает многое, ночь создана для таинств и признаний. Но не сегодня… - Может, хочешь покурить? – вдруг простодушно спросил молодой человек. В ответ он увидел отрицательное покачивание головой, - Вот и правильно. Тогда, может, пойдем в мою комнату? - Я что, правда похожа на одну из твоих очередных пассий? Харви, да что ты за человек! – девушка начала буквально выть. Ей стало очень больно слышать такое предложение, даже мысленно один лишь намек на это вызывал отвращение. - Блять, -закатил глаза Джеймс, - Да я не это имел в виду! А вот за кого ты меня принимаешь, это уже другой вопрос. Он медленно приподнялся с кровати, бросил на девушку взгляд полный чего-то непонятного (разочарования с примесью злобы?) и бесшумно удалился, лишь сказав напоследок: - И все-таки я хочу от тебя блевать. После этого в дверь полетела подушка. Джессика была в полном отчаянии. Она уж точно не предполагала, что всего лишь одна ночь в доме Харви может так для нее закончится. Стало понятно лишь одно – Джеймс настоящий больной ублюдок, играющий на чувствах таких слабачек, как она. Совсем без сил, выжатая как лимон, она распласталась на холодной кровати и сама не заметила, как погрузилась в тревожный сон. На утро она не могла вспомнить, что ей снилось, но внутри оставалось послевкусие глупой ночной ссоры, так сильно задевшей её чувства. Дверь опять тихо заскрипела, и сердце внутри невольно сжалось до размера грецкого ореха. - Там мама зовет тебя завтракать, - очень сиплым голосом, показываясь только носом, холодно сказал Джеймс. - Скажи, что я еще сплю После этих слов дверь открылась нараспашку. Парень стоял с голым торсом и все в тех же пижамных штанах. На голове будто уже который год живут птицы, а лицо случайно зажевал принтер. Но несмотря на это, выглядел он все равно хорошо. - Если ты так сильно меня боишься, то какого черта до сих пор тут делаешь? – насупившись, почти прорычал Харви. - Я уже собираюсь уходить, - испугано ответила девушка, соскакивая с кровати и пытаясь вспомнить, куда кинула свой рюкзак, чтобы собрать в него вещи. - Прекрати! – рявкнул парень, - Итак голова болит, еще ты тут мельтешишь… - Я… Я только соберусь и сразу же уйду, прости… - заикаясь от страха, промямлила Джесс. Джеймс одобрительно кивнул, ухмыльнулся и зашел в комнату, чтобы плюхнуться на кровать. Томсон в это время нервно перебегала из угла в угол в попытках найти свои вещи. Впрочем, все как всегда: когда что-то нужно, то находишь ты это в самую последнюю очередь. - Зачетная задница, Томсон, - послышалось из-за спины. Джесс тут же выпрямилась и, развернувшись, устремила на Харви взгляд полный возмущения. - Что? Что ты сказал?! – она в два шага оказалась перед кромкой кровати. - А что это мы так завелись? – сюсюкаясь, проговорил Джеймс, - Я же вроде похотливый ублюдок, только и нуждающийся в очередной сучке, которая сможет удовлетворить все мои пошлы фантазии? Разве не так? - А мне… откуда знать..? - осеклась девушка и виновато опустила взгляд. Указательным и большим пальцем Харви приподнял подбородок Джессики и долго смотрел прямо на неё. Он притянул её ближе и зажал ноги между своими коленями. Она даже не пискнула и вела себя покорно-спокойно, как добыча, ожидающая расправы хищника. - Так почему же ты так ненавидишь меня? – тихо спросил Джеймс. Вопрос прозвучал крайне серьезно. Ему правда важно знать… Девушка не торопилась. Она что-то промямлила, но так и не смогла сформулировать основательный ответ. Да и ненавидит ли она его? Даже сама Джессика не могла найтись, зайдя вместе с вопросом Харви в очередной тупик. - Да, я говорю много хуйни, но покажи мне хоть одного человека, кроме моей матери, с которым я знаком лично и ни разу не задел его словом. Хоть одного, блять, человека! – парень начинал разгоняться с неумолимой скоростью, обличая факты перед Томсон, - Может я тебя изнасиловал? Ну же, давай, может чего и припомнишь? А, конечно! И я также изнасиловал всех тех давалок, которые каждый день вешаются мне на шею с уже буквально раздвинутыми ногами?! Ответь, это так? Молчание… В этом вся Джессика Томсон: страшно – молчи, больно – молчи, грустно – молчи. Но Харви это совсем не устраивало. - Милая, а может я точно также, как и ты веду записную книжку, в которой расписываю каждое твое действие, как у подопытной крысы. А? Сердце, кажется остановилось, в ушах зазвенело, а к глазам подступили слезы. Он узнал! Все, что она так долго собирала, писала, даже то, что написала вчера ночью… В голове начали всплывать отрывки из этих записей. 27 апреля сегодня монстр снова вышел на охоту, по крайней мере, мне так кажется. от одного взгляда бежит мороз по коже. почему? ну почему при всех его недостатках он остается таким притягательным? нет, я не жажду его любви, не хочу познать сладость физической близости. я хочу узнать, кого он прячет... внутри самого себя. и если в нем теплится что-то человечное, то по какой причине не может вырваться наружу... «2 мая что ж, 28 апреля я сдалась, потому что окончательно осознала, что он черствый как камень. 5 дней я была уверена, что Джеймс Харви - моральный урод. на 6, то есть сегодня, я так уже не думаю. Джеймс Харви - ранимый ребенок, оставшийся один на один с этим миром. теперь то я точно знаю. не знаю только, сколько продлится это 'точно' он играет на фортепиано, он умеет подбирать ноты, он делает это не хуже своей матери и, очевидно, лучше меня...» «3 мая он меня ненавидит. значит, все хорошо, все как обычно. я боюсь даже думать о том, что он захочет со мной дружить. я даже не знаю, умеет ли он? вроде, у него есть друг Майкл, но я не думаю, что это сильная связь. может, мне чего-то не понять. сегодня тарабанил дождь, пока я сидела у Харви дома. его мама была рада, он - нет. да, все хорошо, все как обычно.» 13 мая почему я такая дура? я подпустила его слишком близко и теперь мне от этого слишком хорошо. но ведь это совсем не тот человек, который должен заставлять меня улыбаться как дуру, что со мной не так? его мама замечательная женщина, мне её жаль. хотя, он вроде неплохой сын… да, я поцеловала его в лоб, но теперь я об этом жалею, я жалею, что чертов Джеймс Харви появился в моей жизни…» Она от боли зажмурила глаза и посмотрела прямо на парня. Тот был очень зол, но продолжал удерживать её своими коленями, а не отталкивал, не пугал, как обычно. он хотел знать, почему она так с ним поступила. Джесс показалось, что ему самому было не менее больно. - Я так больше не думаю… - Правда? Сегодня 14 мая, а кажется еще вчера ты жалела, что такой подонок как я есть в твоей жизни. Вот только, милочка, это ты заявилась на пороге моего дома пару лет назад, а не я, - грубо проговорил Джеймс. - Ну… А что ты хочешь? – девушка не выдержала и продолжала говорить, всхлипывая от горячих слез, - Да, я идиотка, что тебе и без меня прекрасно известно. Да, я решила поиграть в детектива-психолога, что у меня не очень вышло. Да, я все время пыталась обмануть себя, говоря, что ты ничуть не привлекательный, хотя, давай на чистоту, правду не скроешь и ты выглядишь так, будто только что спустился с блядского Олимпа. Почему я ненавидела тебя? Потому что ты всегда знал, как меня задеть, указывая на то, что я итак прекрасно о себе знала, но пыталась хотя бы на время забыть, потому что я была лишь уродливой тенью тех девушек, которые крутились рядом с тобой. Тогда я поняла, что такие парни как ты, Харви, не смотрят на таких бесформенных, с посредственной внешностью девушек, и начала копать себе яму. Знаешь, все это время был человек, которого я ненавидела больше, чем тебя. И это я собственной персоной… какой сюрприз! Каждая встреча с тобой была моим личным испытанием, но от себя я сбежать не могла. Изучая тебя, твое поведение, я отвлекалась от поисков новых недостатков в себе. Похоже, мы взаимно были боксерскими грушами друг друга. В тебе я пыталась найти больше минусов, чем в себе, пыталась доказать, что есть люди гораздо более жалкие, чем я. Но знаешь, что я поняла? Что ты в миллион раз лучше. Да! – в этот момент девушка уже активно жестикулировала и совсем не замечала искреннее изумление Джеймса. – В тебе больше желчи, чем во мне, это правда, но, несмотря на все это, ты оставался чертовски хорошим сыном, отличным спортсменом, уж поверь, я и об этом знаю наверняка. Нет, я не одержима тобой ты не подумай… Я была заложницей своей безумной идеи и пала еще ниже, если так можно сказать… В этот момент Джеймс крепко обнял хрупкий силуэт Джессики. Она остановилась и только сейчас начала понимать, что раскрыла все свои карты перед тем, кто никогда не должен был и на шаг подойти к тому, что она хранила в маленькой коморке внутри себя. - Глупая, глупая Джессика Томсон, - шептал парень, - Какая же ты все-таки глупая… Он тихонечко посмеялся и посмотрел ей в глаза. Она тоже смотрела на него и как-то глупо улыбалась, как бы без слов говоря «какая есть». Джесс выглядела совсем обессилевшей, а день только начинался. - У тебя ещё есть какие-нибудь секреты? А то мне уже становится страшно, - без прежней злобы, шутя спросил Харви. Томсон пожала плечами и, ухмыльнувшись, сказала: - Ах да, кажется есть кое-что, что я хотела бы оставить в тайне… - О чем ты? Она лишь тяжело вздохнула и опустила свои холодные ладони на его лицо, большими пальцами нежно прочертила линию скул и очень тихо, почти одними губами шепнула: - Это Она нежно накрыла его поцелуем. Его губы были вкуса лакрицы, которую она обожала. Его пальцы незаметно оказались в её мягких волосах. Джессика слегка прикусила нижнюю губу парня, что заставило его рвано выдохнуть. Ему буквально снесло крышу, когда она обхватила руками его затылок, словно хотела быть ещё ближе, чем сейчас. Он углубил поцелуй, и Джессика Томсон, не колебаясь, ответила. Кажется, в это самое мгновение Джеймс понял, что, черт возьми, такое эйфория. По телу пробежали мурашки. Он повалился на кровать, утягивая девушку за собой. В штанах становилось жутко тесно, а ведь кто бы мог подумать… Его рука оказалась под её футболкой. Он легонечко начал вырисовывать вензеля на её нежной коже, заставив её тяжело выдохнуть. Джессика отстранилась, вызвав недовольно-вопросительный взгляд парня. - Джеймс, я так не могу, - виновато проговорила она, поднимаясь с кровати и ощупывая свои губы, как бы пытаясь найти на них отпечаток этого поцелуя. Харви сел на край кровати, печально улыбнулся и приложил указательный палец ко рту. После этого он театрально показал, как закрывает свой рот и выбрасывает ключ. Джессика рассмеялась и покачала головой в ответ. И кажется, в тот момент в мире не было никого, кроме этих двух в маленькой комнате…