Love is love

Вот уже несколько месяцев Гамильтоны вели тихую и размеренную жизнь, готовясь в скором времени принять на себя новую роль, готовясь стать родителями. Август выдался на редкость холодным. Кажется, осень решила прийти раньше, чем обычно. -О чем ты думаешь? — выходя на крыльцо дома и поправляя шаль, лежащую на ее плечах, спросила Элизабет, подойдя к мужу. Гамильтон, находившийся до этого момента в достаточно тяжелых раздумьях, вздрогнул от неожиданно раздавшегося голоса жены. Все то время, что молодой человек провел дома, вдали от фронта, его терзали мысли о том, что он пропускает нечто чрезвычайно важное. Он чувствовал, что жизнь проходит мимо, а он остается в стороне от бушующего урагана событий. -Нет, ни о чем. Разве я могу думать о чем-либо кроме вас? — натянув улыбку ответил Александр, положив руку на уже округлившийся живот Элайзы, и тут же ощутил легкий толчок. -Он, кажется, чувствует, когда ты врешь, — чуть усмехнувшись произнесла девушка. Она прекрасно понимала, чем вызвана такая грусть и задумчивость мужа. Понимала, но не говорила об этом. Не говорила, потому что знала- если они начнут обсуждать и искать способы возвращения Гамильтона в армию, то она, помня свое обещание, будет вынуждена его отпустить, а этого очень не хотелось. Она боялась за его жизнь. Она боялась вновь остаться одна… Возможно, ее любовь была эгоистичной, но кто сможет осудить Элизабет за это? Кто сможет осудить ее за то, что она отчаянно боролась за свое счастье? Никто. Не обязательно признавать это умом, но сердце, наверняка, подскажет каждому из нас, что мы такие же эгоисты… -Но, Генерал, мы не можем без него обойтись. Он, не побоюсь этого слова, гениальный стратег. Его тактика ведения боя не раз выручала нас в, казалось, безвыходных ситуациях. Он имеет большой авторитет и уважение среди солдат, — с весьма заметным французским акцентом раздавались слова Маркиза де Лафайетта. Вот уже около получаса в палатке главнокомандующего шел оживленный спор, вызванный предложением Маркиза вернуть Гамильтона в ряды армии. -Я не могу вернуть полковника Гамильтона, — возразил Вашингтон, чувствуя, что уже проигрывает эту словесную баталию. -Нет можете! Да, он допустил небольшую оплошность, но кто из нас не ошибается? Сейчас его присутствие и его ум необходимы для будущего свободной Америки, — кажется, после этого весомого аргумента, высказанного Лафайеттом, больше не осталось сомнений в том, что Гамильтон возвращается в военный лагерь. -Александр, тебе письмо, — чуть вздохнув и даже с долей какого-то обречения произносит Элизабет, протягивая послание мужу. Девушка уже успела заметить, что автор письма — Вашингтон. Что-ж, надо признать — она ожидала такого исхода. Она уже заранее знает содержание письма. По тому, как оживилось лицо Александра, по его мимолетной улыбке, Элайза, грустно вздохнув, лишь мысленно подтверждает, что ее догадки оказались весьма правдивыми и точными. -Береги себя. Прошу, не лезь в самое пекло. Прежде чем решишь пожертвовать своей жизнью ради чего бы там ни было, подумай о нас, — спокойно говорит Элизабет, отряхивая невидимые пылинки с мундира мужа. Честно говоря, даже она сама поражается своей уравновешенности. Кажется, она смогла понять и принять неизбежное. -Обещаю, — негромко произнес Гамильтон, с нескрываемой нежностью глядя на жену. -И помни: чем быстрее закончится эта война, тем больше шансов, что ты застанешь рождение своего сына, — чуть улыбнувшись добавила Элайза. -Откуда у тебя такая уверенность, что там мальчик? -усмехнувшись спросил Александр, положив руку на живот девушки. -Интуиция, — деловито ответила она. -Или нет. Я знаю, что Пегги приходила к нам с какими-то странными картами, и вы гадали. Бетси, иногда мне кажется, что ты сама еще такой ребенок, — тихо смеясь, сказал Гамильтон. -Зато мы теперь точно знаем, что у нас сын, — отведя взгляд в сторону произнесла Элизабет, чувствуя как ее щеки наливаются краской. -Посмотрим, — коротко ответил молодой человек и, внимательно взглянув на жену, добавил: -Мне пора. К горлу подступил противный ком, но Элайза, понимая, что Александру сейчас тоже непросто, обещала себе сдержать слезы. -Все будет хорошо. Я верю в тебя, — с трудом подавив свои эмоции произнесла она. Гамильтон не смог сдержать восхищенной улыбки. -Береги его, — в последний раз коснувшись живота девушки сказал он, а после подарил ей прощальный поцелуй. Дни сменялись один за другим. Наступила осень, и пока Элизабет боролась со всеми трудностями беременности, Александр боролся с британцами. Началась осада Йорктауна. Трудно назвать первые дни этой компании удачными. Английская артиллерия то и дело открывала, казалось, непрерывный огонь. Войска бились не на жизнь, а на смерть, ведь каждая сторона понимала — от исхода этой битвы, от исхода этой осады, зависит исход всей войны… Борьба была настолько ожесточенной, что союзным Америке войскам Франции на время даже пришлось отступить. Новости из Йорктауна приходили достаточно быстро, поэтому Элизабет знала, что первые дни осады оказались далеко не самыми удачными для континентальной армии. Жестокость британцев и их уверенность в своей правоте начали раздражать девушку. Именно из-за британцев, из-за чертова короля Георга, ее муж сейчас на войне. Именно из-за них над его головой свистят пули. Именно из-за них его жизнь в опасности. Именно из-за них они в разлуке… Удивительно, но как виртуозно война может сделать из самого нежного и, казалось, такого прихотливого и капризного цветочка, колючее растение, которое готово отчаянно сражаться со всеми трудностями и несправедливостями, уготованными судьбой. Нет, Элайза не могла взять мушкет и идти на поле боя, каждым выстрелом приближая победу, или какой бы то ни было исход, но она, как и тысячи других женщин, взяла в руки перо и, сама того не подозревая, помогала мужу, вдохновляя его своим словом на подвиги. «Мой Дорогой Александр, До нас доходят далеко не самые утешительные новости. Если бы ты знал, как мне надоела эта война. Мне надоело быть одной. Мне надоело быть без тебя. Да, я знаю, все женщины говорят, что мы, понимая, то, как тяжело вам там, посреди этих рек крови и нескончаемых взрывов, должны всячески поддерживать своих мужей и возлюбленных. Но если бы ты знал, как мне все это надоело. Катись к черту, Гамильтон. К черту, а потом ко мне, домой… Эта война тянется уже слишком долго. Иди и закончи ее. Пусть флаг новой нации, флаг свободной Америки развевается над Йорктауном. Пусть британцы, трусливо поджав хвосты и судорожно размахивая белым флагом, уходят в свою Англию, чтобы больше никогда не возвращаться Отбрось глупое и бессмысленное геройство, грамотно продумывай каждый свой шаг, но не теряй решительности. Береги себя, ты достоин того, чтобы увидеть своего сына (ты можешь смеяться надо мной сколько угодно, но я уверена — это мальчик) Вернись ко мне. Навеки твоя Элизабет"