На чердаке было пусто и одиноко, лишь летний ветерок приятно покачивал шторы вместе с тюлем и заносил приятный запах ночи. Юлику так понравилось общаться с этим парнем по имени Руслан, что они проболтали так почти до самого утра, тот был искренним и говорил, что думает и то, что лежало на душе. Сколько же прошло времени с тех пор, когда Онешко в последний раз нормально общался с друзьями, да и с людьми в принципе…
Они уже давно для него не друзья, лишь жалкий осадок прошлого на дне стакана жизни. Это навсегда останется в прошлом, забудется и растворится где-то внутри, раны предательства зарастут и останутся едва видные шрамы где-то на сердце. Этой ночью кареглазый был весел и улыбался, переживал за чужое горе и понемногу осознавал, что его жизнь не такая уж и плохая, в отличие от его собеседника. Ему было действительно интересно слушать Руслана и его сложившаяся жизнь даже вызывала чувство сожаления. Юлий не чувствовал неприязнь или раздражение от присутствия Тушенцова, как это обычно было с другими, он чувствовал некую эмпатию. Их истории, которые привели их к такой жизни, похожи тем, что их погубила любовь, как им казалось, всей жизни. Парень понял, что именно те люди, которые пройдут через такой ужас как предательство, смогут хоть как-то понять его и будут с ним так добродушны. Разговор по душам являлся своеобразным восстанием Феникса из пепла для Юлия, который перерождается, но уже в кого-то другого, меняется и становится совершенно другим. Если же раньше он был как яркая звезда в небе, что излучала свой свет за тысячи километров, то теперь он лишь угасающий свет, что с каждым днем все бледнее и бледнее. Возможно, он уже нашел свою яркую звезду, что будет освещать ему дорогу.
Руслан ушел в четыре часа утра, так как испугался, что не успеет по своим делам. Он ехал по дороге не спеша и думал о том, как на этой же самой машине два незнакомых человека в скором времени уедут в другую страну, как будут путешествовать и увидят наконец море, которое даже ни разу в жизни не видал сам Руслан. В голове было много мыслей насчет Юлика, насчет их разговора и того, как они открыли то, что мало кто знал в их окружении. Тушенцов переживал, что у него может вдруг случится очередной провал в памяти, как и в квартире Онешко. Что если следующий провал будет дольше и он вообще ничего не вспомнит? Что если у Юлия случится приступ и он просто убьет своего знакомого? Все эти вопросы и все эти «если» не давали никакого покоя. Вообще странно, что он так просто взял и согласился на это, но об этом надо было думать еще тогда, когда он поднимался на темный закрытый чердак к психически больному человеку. «Черт, зачем же я все-таки согласился на эту авантюру?! Мы совсем не знакомы. Блять, а вдруг он меня убьет? Хах, мне осталось жить месяц, что мне терять, действительно! Ладно это, но зачем я туда поеду?»
На все таком же холодном деревянном полу сидел Онешко и созерцал о том, что будет дальше. Он накинул на себя мягкий шерстяной, болотного цвета плед и смотрел на ясное светлеющее небо, в котором виднелся остаток луны, который иногда мерцал. Спустя час таких посиделок с самим собой, в помещение ворвался свежий воздух, в котором был отчетливый запах гари. Вероятно, что где-то неподалеку жгли мусор… Юлий держался одной рукой за свою кружку с крепким черным кофе, а второй крутил что-то на полу и от этого прокручивания неизвестной упаковки создавалось шуршание, которое нормальному человеку уже начало давить на уши. Глаза закрылись, в мыслях сразу же начало проворачиваться то, что было до этого момента. До этого все было… лучше? Наверное. Глаза открылись и налились слезами. О чем же он вспомнил? Во рту почувствовался этот вкус слез и он будто воспроизводил какие-то моменты воспоминаний, пытаясь заткнуть их как громкую музыку из радио, которую никак не выключить. Глубоко вздохнув Юлий взял неизвестную упаковку и поднес ее ближе к лицу, чтобы лучше рассмотреть. Это оказалась самая обыденная для всех пачка сигарет, при чем, довольно крепких и толстеньких, даже не «compact»*, с белоснежной бумагой для табака, с оранжевым фильтром, на котором виднелись бледные белые круглешки. «Не знал, что в той клинике так хорошо платят, раз он курит Мальборо…», — подумал про себя парень, открывая помятую пачку сигарет. «Хах, здоровый образ жизни?! А смысл? Все равно рано или поздно я умру, уж лучше от курения, чем от одиночества.», — а ведь этот парень чертовски прав. В детстве мы смотрим на мир через розовые очки, мы думаем, что выйдем замуж за первую любовь, что родители всегда будут рядом, что твои друзья никогда тебя не бросят и что ты не будешь курить и пить. А потом что-то случается… И розовые очки разбиваются. Нам кажется, что мы одни, что нас никто не понимает и не любит. Когда-то придет в твою жизнь один человек и подарит тебе новые розовые очки, все будет прекрасно, вновь. А когда он уйдет из твоей жизни — очки разобьются. Такие люди будут уходить, приходить, иногда все разом, снова и снова, а потом придет к тебе один очень хороший человек и скажет: «Сними свои блядские очки, мы живем в реальном мире, чувак! Все умирают, все уходят и предают!». Вот именно в этот момент и понимаешь: все вокруг бренно. Все мы умрем, все, до единого. И если не физически, то душой, морально. Мы придерживаемся здорового образа жизни, ходим в спортзал, чтобы наслаждаться телами, но в чем смысл? После того, как нас не станет, все забудут о вас, может не сразу, но забудут. Не будут вспоминать ярких улыбок и красивых глаз. Это и заставляло задуматься Юлия сейчас. Может, эта поездка и не принесет счастья или радости, не будет иметь глубокого смысла или причины, может она вообще не состоится, кто знает? Но это будет лучше для него. Он наконец вспомнит реальный мир, не такой, как на масляных картинах и кассетном кино. А хочет ли он вспоминать прошлое — это вопрос философский лично для него. От этих мыслей по его нежной гладкой коже рук пошли мурашки и парень решил выйти с чердака и посмотреть фильмы в гостиной. Когда ему грустно, он любит смотреть «Ослепленный желаниями», «Достучаться до небес» и «Реквием по мечте». Это его самые любимые фильмы с приевшейся, хоть и некачественной, озвучкой на кассетах. Он столько уже пересматривал их, что пленка потускнела и качество в некоторых местах стало хуже. Даже это не мешало ему любить эти картины. Пачка также лежала в кармане и напоминала о себе, упираясь острым краем в ногу Юлия. Он решил поискать в своей секретной заначке зажигалку, чтобы покурить. Онешко, будучи еще подростком, пробовал как-то курить, но потом, когда его поймали родители, они сказали, что те, кто курят — неуспешные люди и вообще неправильно живут. Но жил ли Онешко правильно сейчас? Что он делал со своей жизнью? Бессмысленно тратил время и постоянно был в каких-то непонятках. Юлик не понимал как он живет, не понимал что делает. Жизнь превратилась в бесконечное хождение по квартире, в попытках осмелиться признаться себе, что все это цирк. Вся его показушная грубость — театр. Все его выходки и оскорбительные слова — лишь попытка защититься. Он не хочет ехать потому, что трус.
Щелчок, огонь и табак загорелся, став красным. Этот горький дым рассеивался по всей гостиной и доходил до самого потолка. Юлий все же закашливался на первой сигарете, но потом вторая, третья… Парень смотрел фильм и наслаждался этим запахом дыма. Голова сильно кружилась от каждой сигареты, от чего парень и ловил кайф, поднимая ее вверх и закрывая глаза. «Все случилось как-то быстро… Я принял это решение поехать с едва знакомым типом куда-то, еще и сам предложил! Что если он псих, как я? И мы не успеем доехать до моря, он меня зарежет?! Куда мы, черт подери, вообще поедем? Это же смешно! Я более чем уверен, что он забудет об этом завтра! Ну вот что это за ХУЙНЯ?!», — думал про себя Онешко, уже не вслушиваясь в речь из ящика. Шел уже второй фильм, а он все также дымил и думал о том, зачем он предложил куда-то ехать и зачем он решил ляпнуть такое? Он реально похож на маленького ребенка сейчас, ведь даже не может нормально нести ответственность за свои действия, слова, за свою жизнь, в конце концов. Все последствия и все, что случится в результате его поступков полностью перейдут на него. С ним случится что-то в дороге — Юлик виноват сам и только сам.
Он принял это решение, сам сказал эти слова Руслану. Его никто не заставлял и не принуждал к этому. «Лучше уж сдохнуть на берегу красивого моря от приступов ярости, чем загнуться здесь…» Квартира полностью была без света, лишь в гостиной было мягкое свечение от пузатого зомбо-ящика, на котором сейчас показывалось кино. Парень еще не спал, а лишь продолжал о чем-то безостановочно думать. На столе стояли картонные упаковки от медовых и сахарных хлопьев, рядом стояла большая чашка с попкорном, бутылки из-под газировки валялись на диване, а на полу лежали мятые фантики от конфет. Это было в порядке вещей для Юлия при каждом таком марафоне просмотров кино. Обычно, парень смотрел все это днем и не больше двух фильмов, но когда дело касалось любимых фильмов, то Онешко сразу же начинал выделять утреннее время для этих целей.
***
«Зачем я туда поеду?! В чем смысл, а?!», — все думал про себя Тушенцов, нервно покуривая в машине, пока ехал на работу. Он успел обменяться телефонным номером с Онешко и поэтому боялся этой самой мелодии, как выстрела. В том, что парень согласился, не подумав, виноват только он. Да и тем более, что ему терять, если он, возможно, умрет в конце этого месяца? Каждый день, когда он ехал на работу, сидел и думал об этом. Утомительное ожидание смерти заставляло задумываться и о суициде, правда, Тушенцов уже совершал некие попытки. То ли то, что он родился в рубашке, то ли его верный ангел хранитель, сыграли с ним злую шутку, ведь все попытки, очевидно, были неудачными. Когда ноги Руслана, с петлей на шее, опрокидывали табуретку, все три люстры просто отламывались от потолка. Делать это не в квартире он не хотел, так как не желал, чтобы его тело разлагалось в неизвестности. Он пробовал, попасть под машину, но просто сломал ногу. Когда он направил на себя ствол пистолета и нажал на курок, оказалось, что ему продали бракованную вещь и тот никак не стрелял. Пробовал утопиться, но к нему в это время как раз приехала мама и как раз позвонила и так в открытую дверь. Руслан пробовал наглотаться таблеток, но перепутал их с сильным снотворным и все обошлось обычным приездом скорой и промыванием желудка, когда к нему зашел одногруппник. В общем-то, после последнего случая парень подумал: «пусть судьба сама распоряжается окончанием жизни.» Видно, он не властен над этим и никак не может, хоть и осталось так мало времени. А сейчас, когда ему остался всего месяц, он решил, что еще многого не успел сделать…
Только парень бросил окурок в урну, когда уже вышел из машины, как вдруг он услышал телефонный звонок из кармана джинс. Вслед за звонком послышалось в таком большом городе такое маленькое и неуверенное «Алло?» от Руслана.
— Эмм… Але? Руслан, ну что, сегодня вечером едем? , — промямлил Онешко, так как разучился, видимо, разговаривать по телефону. «М-да, я долбаеб!»
— Да, конечно, собирай вещи… — говорил парень это с некой долей сарказма и прекрасно это понимал.
— А ты д…до-скольки работаешь? , — опять он боится сказать как все есть на самом деле.
— До шести, Юлик., — сказал Руслан улыбаясь от того, насколько неловко это спросил Онешко.
— И на чем мы поедем, а? , — «Лучше бы мы никуда не поехали!»
— На самолете полетим, а потом на машине!
***
Весь день Юлий не мог успокоится и то и дело ходил по квартире придумывая повод, чтобы никуда не поехать. Все эти «отмазки» были бессмысленными и никак не подходили. «Может, сказать, что мне плохо? Я заболел? Да нет, дичь какая-то! А если сказать, что я боюсь? Мда, сам предложил и сам же сливаюсь!» Парень не мог спокойно обедать, писать картины, читать и смотреть кино. Он все думал и думал и засовывал свои вещи в чемоданы и рюкзак. Странно, что он никуда не хотел ехать и при этом собирал вещи. Хотя, что взять с психа? На то он и лежал так долго в клинике! Не хотел он ехать и потому, что боялся общества, как огня, в особенности в чужой стране. Вдруг, его там как-то не так поймут и упекут в психушку в Америке?
Руслан же, пока объезжал других больных понемногу понимал, чем же его так зацепил Онешко: он меньше всех был похож на больного. Это и делало его таким уникальным и особенным для Тушенцова. Пока ассистент заполнял мед.карточки в кабинете и распределял лекарства, он все время думал об этом парне. Юлий действительно был интересной и разносторонней личностью, но со своими тараканами в голове. Онешко лишь играл роль и был нежным и слабым внутри. Парень понимал, что от поездки ему стоит ожидать чего угодно, включая и идиотские выходки Юлика. Он может и словить приступ и забыть принять лекарство — случиться может все что угодно. «Может, сказать ему, что я уже поеду в другое место? Хотя, зачем же я тогда согласился?» Весь день Тушенцов искал повод отказаться и искал причину, по которой и поедет в путешествие. «Причина… Мне надо указать в предсмертной записке причину поездки, а старую записку огласить недействительной. Причина: искал свое внутреннее «я»? Искал вдохновение? Нет, ерунда какая-то!» Так и прошел весь день для них двоих: они были в раздумьях, погружены в свое прошлое и жизнь.
Ну, вот и все: Руслан уже стоит перед той же самой квартирой в третий раз и ждет, когда уже решится позвонить. Руки немного дрожат и ему хочется просто уйти отсюда и больше никогда не возвращаться. Убежать, хоть босиком и не видеть этих карих глаз Онешко.
— Привет, Юлик! , — проглотил букву «Р» Тушенцов и ошалелыми глазами смотрел на теперь уже более опрятно одетого, гладко выбритого и с уложенными волосами Юлика. Тот стоял лишь скромно улыбаясь и мял левой рукой край бледно-кофейной рубашки с коротким рукавом, а правой все время поправлял свои огромные спадающие очки. «Ага, вот ты как нарядился…»
— Не знал, что у тебя плохое зрение… — почему-то парня это так сильно удивило и потому он пока не осмеливался взять черный большой тяжелый кожаный чемодан Юлика, с некоторыми потертостями возле кодового замка.
— Ну… да… — «Может, сказать, что я передумал пока не поздно, а? Хотя, уже и так, по-моему, поздно…»
— Так, ладно… Пошли?
— А мы разве куда-то торопимся? , — парень решил немного схитрить и растянуть время как пластилин.
— Мы, Юлик, торопимся успеть попасть в рай до нашей смерти.
— Куда именно поедем?
— В Ригу! , — «Что??! Я же говорил что полетим в Америку!»
— А мы разве не в Америку собирались?
— Да что там в этой Америке! Захотим — из Риги полетим в Америку! Ты был хоть раз в Риге? Там очень красиво!
— Ну… ладно… А море там есть??! , — «Ахуительное путешествие и даже не в Америку!»
— Разумеется есть!
Оба молча вышли из квартиры, Юлий закрыл ее на замок и они спустились по лестнице вниз. Тушенцов с серьезнейшим видом открывал свою машину и засовывал все вещи в багажник к своим. Онешко, увидев, что парень подготовился уже явно не осмелился бы сказать «Я не хочу». Парни сели вперед и машина тронулась с места, унося их прочь от этого дома куда-то далеко-далеко. Оставлены все проблемы и вся их жизнь «до путешествия». Собирались они в Америку, но поехали в Ригу, странно…
