Together

По пути в столовую Микки остановился на два шага впереди Йена. Он хотел убедиться, что к нему никто не приставал. Милкович был в тюрьме достаточно раз, чтобы знать, что в этом месте нужно смотреть в оба. Они пробились к раздаче, взяли еду и нашли пустой столик в конце столовой. Когда они сели, Йен заметил, что несколько парней пристально уставились на Микки. Взгляды, которые они на него бросали, были не из разряда «Я хочу тебя обидеть», это было что-то вроде «Я хочу трахнуть тебя». Йену это не понравилось. Микки был его, и он собирался удостовериться, что все знали об этом. На мгновение он забыл, где находится, поэтому встал и крикнул им: — Какого черта вы смотрите? Он не заинтересован. — А ты откуда знаешь? — крикнул ему в ответ один из парней. Все в столовой обернулись посмотреть, что происходит. — Йен, какого хера ты делаешь? — прошипел Микки и дернул его за руку, чтобы заставить сесть. — Они смотрели на тебя так, будто ты кусок мяса, — ответил рыжий. — Мне это не нравится. — Йен, посмотри вокруг, мы в чертовой тюрьме, или ты забыл? — Галлагер огляделся, затем сел рядом с Микки и засмеялся. — Черт, я не могу поверить, что сделал это, я просто хотел, чтобы они знали, что не могут так на тебя смотреть. — О, смотрите-ка, Йен Галлагер ревнует, а? Никогда не думал, что доживу до этого дня, — Микки рассмеялся. — А если серьезно, тебе стоит успокоиться. Меня здесь никто не интересует, кроме… — брюнет остановился на секунду, наблюдая, как Йен поднимает голову, чтобы посмотреть на него и выяснить, собирается ли он закончить предложение. — … но это было горячо, — наконец, закончил он, и Йен подарил ему одну из своих кривоватых улыбок, которые так любил Микки. Они оба начали ужинать, и еда была просто отвратительной, как и говорил ему Микки. Йен съел совсем немного. Он задавался вопросом, как собирается делать это в течение следующих двух лет — есть эти помои. Микки заметил это и понял, что Йену нужна еда для приема таблеток, поэтому он взял своё любимое желе, с тоской посмотрел на него и передал Йену. Тот глянул на него с удивлением, и Микки кивнул, словно говоря: возьми это, пожалуйста. Йен взял стаканчик из его руки, и когда их пальцы соприкоснулись, они оба почувствовали электричество, но промолчали, пока, наконец, Микки не убрал руку, чтобы вернуться к своему ужину. Рыжий открыл желе и прошептал Микки на ухо благодарность, а тот ответил ему с ухмылкой на лице: — Да, хорошо, но ты должен мне, — Галлагер лишь улыбнулся, прикончив остальную часть желе. После того, как прозвучал звонок, пришло время выходить на улицу. Заключенным было предоставлено несколько часов отдыха, прежде чем они будут закрыты в своих камерах на ночь. — Чем хочешь заняться? — спросил Микки. — Мы можем посмотреть телевизор, потренироваться, поиграть в карты или… ну, это в принципе все. Как я уже говорил, здесь кроме как тренироваться заняться нечем. — Давай потренируемся тогда, — ответил Йен. По пути к спортзалу, который находился снаружи во дворе тюрьмы, Микки немного рассказал ему, где что-то находится. — Первым делом с утра мы идём в душ. Лучше всего добраться туда как можно раньше, чтобы застать горячую воду. В противном случае будешь принимать душ в холодной воде и отморозишь нахер свои яйца. Вон там библиотека, но я туда хожу редко, потому что ненавижу книги, — со смехом сказал Микки. — Ну, может, тебе следовало бы читать. Я вот помню, что ты любил читать, — сказал Йен, пихнув Микки локтем. — Ты постоянно читал журналы в Kash&Grab. Я думаю, это было горячо, — прошептал он на ухо брюнету, заставляя парня задрожать, и ощутить прилив крови к члену. Он не мог дождаться выключения света — это все, о чем он будет думать до конца вечера. — Отвали, — сказал Микки, улыбнувшись парню. Наконец, они прибыли к месту тренировки и нашли гантели, которые были не заняты, поэтому остановились на них. Пока они тренировались, к ним подошли парни, которые смотрели на Микки в столовой. — Эй, Милкович, хорошо выглядишь. Прежде чем Микки успел что-либо сказать, Йен бросил гантели, которые держал, и встал перед парнем. Тот был всего на пару сантиметров ниже рыжего, что говорило о многом, учитывая, что Галлагер был гребаным фонарным столбом. — Эй, что я тебе говорил раньше? Он не заинтересован. Так почему бы тебе не отвалить и не найти кого-нибудь еще? — прежде чем Микки смог остановить его, Йен продолжил свою речь. — Я хочу, чтобы все здесь знали, что эта задница - моя, — рыкнул он, отступив к Микки и сжав в доказательство его задницу. — Держись от него подальше, иначе тебе придется ответить передо мной. Микки был в ступоре. Он стоял там ошеломленный тем, что сказал и сделал Йен. Ради всего святого, они были в тюрьме. О чем, черт возьми, он думал? Милкович, конечно, был очень польщен, но все же это было не то время и не то место для того, чтобы Йен так кричал. — Скажи им, Микки, — приказал рыжий, вырвав парня из его мыслей. Брюнету потребовалась минута, прежде чем он успел что-то сказать. — Да, да, мы вместе, — наконец, смог ответить Мик. Он посмотрел на своего парня и ухмыльнулся ему. — Я не заинтересован. Я с Йеном… Мы вместе, — сказал Микки, указывая между собой и рыжим. Милкович видел шок на лицах парней, когда говорил это, но что было более интересным, так это выражение лица Йена. Взгляд, который говорил спасибо; взгляд полный любви, обожания и счастья. И, черт побери, Микки не хотел, чтобы это выражение сходило с его лица. Он хотел, чтобы Йен выглядел так до конца своей жизни. — Какого хера вы все еще здесь, разве вы не слышали, что я сказал? — спросил Микки парней, которые все ещё не отошли от того места, где стояли. — Да, мы слышали тебя, — пробормотали они в один голос и удалились. Микки знал, что это не последняя их встреча. Он знал, что теперь ему придется пристально следить за Йеном. У него было ощущение, что в какой-то момент, когда Микки не будет рядом, они попытаются взять его одного. Брюнет собирался сделать все возможное, чтобы обезопасить своего парня. Микки ударил Йена по руке: — Что за хрень, чувак? Ты пытаешься нас убить, черт возьми? Ты не можешь просто так творить такое дерьмо здесь, Йен. Ради всего святого. Ты помнишь, где мы находимся? Не в баре в Саутсайде, мы в чертовой тюрьме, и некоторым из этих парней здесь, вообще, наплевать на все законы и принципы. Когда Йен потер руку от удара, он ответил: — Да, но они должны были знать. Ты принадлежишь мне. Никто не прикасается к моему, — сказал он, ткнув пальцем в грудь Микки. Милкович секунду смотрел на него, прежде чем сказать: — Хорошо, просто следи за собой теперь. Я сделаю все, что смогу, но я не могу быть с тобой каждую долбаную секунду, и если с тобой что-то случится, я не смогу жить с этим. Они просто смотрели друг на друга мгновение, принимая все это. Оба боялись, что потеряют друг друга по разным причинам. Йен думал, что Микки найдет кого-то еще, чтобы провести время с ним, а Микки боялся, что с Йеном случится что-то плохое. Прозвучал звонок, и это означало, что им пора уходить в свои камеры на ночь. У них было около двух часов до выключения света, и Йен не мог дождаться, когда это произойдет. Он ждал уже достаточно долго. Если бы у него был выбор, они с Микки не выходили бы из камеры целый день. Но, находясь в тюрьме, он знал, что есть время и место для всего, и ему нужно будет просто подождать еще несколько часов, прежде чем он останется один на один с Микки и сможет делать все то, что он хотел сделать с ним весь день. В течение следующих двух часов они просто разговаривали. Йен рассказывал Микки о времени в разлуке и о том, чем занимались его братья и сестры. — Лип состоит в АА. Он уже давно трезв, — гордо сказал он Микки. — Он работает в «Borne Free Cycles», ремонтирует мотоциклы. Фиона все еще управляет Пэтси, еще она купила жилой дом, отремонтировала его и живет там. У Дебби есть маленькая дочка Фрэнни, Лиам — просто Лиам, а Карл учится в военной школе и работает над тем, чтобы попасть в Вест-Пойнт. Мм… Прежде чем Йен смог продолжить, Микки пришлось его прервать. — Как ты к этому относишься? — Ты о чем? — спросил рыжий. — О том, что Карл идёт в Вест-Пойнт. Я имею в виду, разве это не была твоя мечта? Я помню, что это занимало раньше большую часть твоей жизни. Ты в порядке? — А у меня есть выбор? Я имею в виду, да, немного больно, но Карл прошел долгий путь. Все могло быть намного хуже. Ты помнишь, каким он был ребенком, — рассмеялся Йен. — Мы полагали, что к этому возрасту он уже будет в тюрьме, но вместо этого у него все хорошо. — И это заставило Йена замолчать, когда он понял, что их роли изменились. Он был тем, кто попал в тюрьму, а его младший брат был тем, у кого все хорошо. Рыжий делал все возможное, чтобы попасть в Вест-Пойнт, и теперь посмотрите, где он; а Карл, который уверенно двигался в сторону тюрьмы, очень хорошо справился со своей мечтой. Когда слезы начали стекать по его лицу, рыжик почувствовал, как нежные пальцы начали вытирать его щеки, и посмотрел на Микки. Брюнет наклонился и нежно, целомудренно поцеловал его в губы. Он притянул к себе голову Йена, чтобы тот мог опереться об него, и провел пальцами по его волосам, пока слезы текли по конопатому лицу. Они сидели так некоторое время, пока не услышали, как охранник объявил, что пришло время подсчета. Оба встали с кровати, и Йен вытер лицо рукавом, чтобы убрать все следы слез. Парни подошли к двери и стояли там, пока охранник считал заключенных. Когда все закончилось, охранник объявил о выключении света, и камера погрузились во тьму. Когда оба легли на нижнюю койку, они услышали щелчок дверцы камеры — их заперли на ночь. Это был момент, которого Йен ждал целый день. Микки лежал на спине, поэтому рыжий сел на него верхом и смотрел на него сверху вниз, глазами заскользив по каждому дюйму прекрасного лица, будто собираясь запечатлеть это изображение в своей голове, чтобы никогда не забыть. Микки поднял руку и потянул его вниз, чтобы, наконец, поцеловать. Йен прижался губами к нежно-розовым губам Микки, и его сердце начало трепетать: он не мог поверить, что он был там с Микки, его Микки. Боже, он так любил его. — Мне жаль, — прошептал Йен, целуя брюнета в лоб. — Прости, — снова повторил он, целуя уже в губы. — Мне очень жаль, Микки. — Эй, посмотри на меня, Йен, все в порядке, ты слышишь меня, все в порядке, сейчас важны только мы — ты и я, — успокаивающе сказал Микки, указывая между ними. — Я люблю тебя, и я никуда не уйду, ты меня слышишь? — Я слышу тебя, просто, мне чертовски жаль за то, что я сделал, и я хочу доказать тебе, как мне жаль. Буду делать это всю оставшуюся жизнь, если ты позволишь мне. — Конечно. Это всегда был ты, Йен, и так будет всегда, ты идеален для меня, черт возьми, я знал это с того самого момента, как ты ворвался в мою комнату с этой сраной монтировкой, — сказал Микки, посмеиваясь. — Ну, я увидел то, что хотел, и то, что я хотел, это ты, и сейчас я просто хочу порадовать тебя и показать, как сильно я тебя люблю. Йен медленно сел и начал расстегивать форму Микки, не спеша, сняв ее, наслаждаясь твердыми мышцами и нежной кремово-белой кожей. Он смотрел на грудь Микки и увидев изуродованную татуировку своего имени на сердце, наклонился, чтобы поцеловать это место. Это был беспорядок, но это был прекрасный беспорядок, как и они сами. — Черт, Микки, ты такой сексуальный, блять, я так скучал по тебе. — Я скучал по тебе, Йен чертовски сильно. — Сядь, чтобы я смог снять с тебя эту дурацкую форму, мне нужно тебя видеть, — потребовал рыжий. Микки сел, чтобы снять робу и бросил ее в сторону, стянув майку. — Ты собираешься пялиться на меня, рыжий лобок, или снимешь, наконец, свое дерьмо и трахнешь меня? Йену понадобилось время, чтобы собраться с мыслями, уставившись на Микки и думая о том, как сексуально он выглядел. — Да, извини, просто ты выглядишь так чертовски хорошо. Рыжий, в итоге, стянул свою форму — он делал это так быстро, что едва не упал лицом на бетонный пол. Микки засмеялся и спросил: — Ты в порядке? Тебе помочь, или сам справишься, неуклюжий ты придурок? — Ага, посмотрим сейчас, как ты будешь смеяться. Теперь ляг на спину, сними боксеры и раздвинь для меня ноги, я покажу тебе, как много ты для меня значишь, детка. Микки на момент подумал, что никогда в жизни так быстро не двигался. Он лег на постель и бросил свои белые тюремные боксеры в сторону, раздвинув ноги, как и сказал ему Йен. — Боже, ты такой красивый, Микки. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, просто позволь мне позаботиться о тебе, ладно? — Пожалуйста, Йен, просто сделай что-нибудь, черт возьми. Ты мне нужен, я ждал слишком долго, — проскулил Микки. С этими словами Галлагер скинул с себя оставшуюся одежду и залез на Микки, обхватив его лицо и мягко целуя, но вскоре жар в его животе взял над ним верх, и он начал слишком активно толкать свой язык в рот Микки. Брюнет сплел свой язык с горячим языком парня и грубо потянул его за волосы, чтобы перехватить инициативу, но понял, что все безуспешно, когда рыжий притерся к нему бёдрами, заставив в один миг лишиться мыслей. — Боже, как я скучал по этому Микки. С тобой так хорошо. — Пожалуйста, блять, ты нужен мне, — прошептал Микки, затаив дыхание. — Просто расслабься и позволь мне позаботиться о тебе. Йен начал медленно спускаться по телу Микки, нежно обводя каждый из розовых сосков Микки языком, а затем опустился сразу к члену, невесомо облизав головку кончиком языка, заставив парня под ним дрожать от этого. В следующее мгновение рыжий до упора насадился ртом на пульсирующий член, и так же быстро отстранился. — Черт, я так много пропустил за эти годы. Боже, у тебя такой хороший рот, пожалуйста, не останавливайся, — пробормотал Микки, схватившись за простыни одной рукой, а другой, потянув Йена за волосы. — Черт, у нас нет смазки, — внезапно выпалил Галлагер. Микки наклонился и сунул руку под матрас, достав оттуда тюбик вазелина и бросив его Йену. Тот поймал его в последний момент и шокировано уставился на брюнета. — Где ты это взял? — с подозрением спросил он. — В лазарете, — спокойно ответил Микки. — Ой, ты думал обо мне? Как это мило. — На самом деле, я думал о себе, знаешь ли, потому что болеть будет моя задница, и я не собираюсь принимать в себя этот чудовищный член без хоть какой-то смазки. Они оба захихикали, когда Йен открыл тюбик, смазав два пальца, и протянул руку к узкой розовой дырочке Микки, медленно вставив один палец, вновь вернув твердый член парня в свой горячий рот, мягко посасывая его и вставляя в парня второй палец. — Йен, мне нужно, чтобы ты трахнул меня, пожалуйста, просто иди ко мне, — проскулил Микки. — Встань на колени и упрись локтями в матрас, детка, я хочу увидеть эту задницу, — сказал ему рыжий. Микки привстал и перевернулся, выставляя свою идеальную задницу вверх. — Черт бы побрал эту задницу, Микки, она прекрасна. И она только моя, — прорычал Йен, грубо сжав бледные половинки в ладонях. — Хватит, блять, хватит, просто трахни меня, мне это так сильно нужно, — умоляющим тоном простонал Микки, оглядываясь назад, чтобы увидеть, что делает Йен. Тот встал позади него и взял в свои огромные ладони половинки зада Микки, раздвигая их в стороны, и снова сунул в него пальцы, чтобы как следует смазать его. Затем он вновь взял вазелин и щедро смазал свой член, начал медленно входить в жаркий зад своего любовника. — О Боже… Микки, — прошептал Йен, задыхаясь. Он пару секунд не двигался, позволяя Микки привыкнуть к этому чувству, и просто наслаждался ощущением того, что он снова в Микки. — Двигайся, мужик, — нетерпеливо рыкнул Милкович. Йен начал делать медленные толчки, с каждым движением набирая скорость, и, наконец, через несколько мучительно долгих секунд начал трахать Микки, так, как тому нравилось - грубо удерживая его за волосы и обжигая задницу шлепками своих горячих бёдер. Йен неожиданно начал попадать в простату Микки, заставляя его ноги крупно дрожать, а дыхание перехватывать от удовольствия. Оба делали все возможное, чтобы сдержать свои экстатические крики, но это было сложнее, чем они думали. Микки зарылся лицом в подушку, чтобы приглушить все звуки, рвущиеся из груди, в то время как Йен укусил его в плечо, чтобы заглушить себя. Рыжик стальной хваткой сжал бледные бедра, дав парню понять, что он уже близко. Он оторвал Микки от матраса, прижав его спину к своей горячей от пота груди, одной рукой аккуратно сжав его шею, а вторую устроил на его члене, резко двигая ею в такт со своими толчками. — Я так близко, Йен. Сейчас кончу, — прохрипел Микки, затаив дыхание. Он кончил в следующее же мгновение, с последним ударом головки члена рыжего по простате. Парень сильно кончал, заливая своей спермой все простыни под собой, в то время как его зрение на мгновение стало размытым, а ноги дрожали, пока он снова не упал на локти. — Кончи для меня, Йен, пожалуйста, наполни меня, — бормотал Микки, толкаясь задницей назад и подталкивая своего парня к краю. С пятью последними толчками Йен бурно излился в брюнета, впившись зубами в его плечо, а после обессиленно рухнув на него сверху. — Черт возьми, это было… это было удивительно, Микки. Я скучал по тебе, скучал по этому, — прошептал Йен, пытаясь отдышаться. — Я тоже скучал, Йен, — ответил Микки, все ещё пытаясь восстановить дыхание. — Я люблю тебя, Микки, всегда любил и всегда буду, я никогда не покину тебя, я здесь навсегда, если ты согласишься быть со мной, — мягко сказал Йен. — Конечно, я буду. Я тоже тебя люблю, детка. А теперь отвали от меня, я не могу дышать, — сказал Микки, толкая рыжего, чтобы отползти от него. — Черт, прости, — сказал Йен сквозь смех. Они быстро привели себя в порядок и снова улеглись на нижнюю койку, заняв свои обычные позиции. Прежде чем Йен смог заснуть, он услышал, как Микки произносит его имя. — Йен, — услышал он. — Да? — сонно ответил рыжий — Присядь на секунду, ладно? — попросил у него Микки. Когда Йен сел, Милкович положил руки ему на плечи и развернул к себе спиной. Рыжий сразу понял, на что он смотрит. Микки потребовалась минута на осмысления, но затем он, наконец, заговорил: — Почему я смотрю на чертову пару сисек на твоей спине? Тебе есть, что мне сказать, а? Йен обернулся и посмотрел на Микки, чьи брови были так высоко на лбу, что были практически невидимы у линии волос. Галлагер только усмехнулся и ответил: — Татуировщик меня немного не понял. Это должно было быть изображение в память моей мамы, но он подумал, что это для моей подруги, и поэтому набил не лицо, а сиськи. — Что ж, когда мы выберемся отсюда, ты перекроешь это дерьмо. Я не собираюсь смотреть на это до конца своей жизни, — сказал Микки в ответ Йену и улегся, закрыв глаза. Рыжий так и сидел, обдумывая то, что только что сказал его парень: «До конца своей жизни». Он наклонился, поцеловал Микки в щеку и прошептал «Конечно», прежде чем лечь рядом с ним и обнять вокруг талии. Йен зарылся носом в изгиб шеи Микки, вдыхая его пьянящий аромат. Ему всегда нравилось, как пахнет Микки. Засыпая, он улыбался и думал, что в тюрьме не так уж и плохо.