Кокон безумия

      За окном нещадно палило солнце и жара стояла невыносимая. Казалось, дождя вчера не было и подавно. Джина сидела за столом, выпивая горький кофе на голодный желудок. Перед ней лежала стопка тех самых коробок дисков с эротикой, которые она вчера так и не смогла выкинуть. И голые девицы на обложках немного напоминали о том, что произошло у Джины вчера с Ваасом. Утром девушка проснулась в кровати одна. Ваас как-то ухитрялся просыпаться рано и уползать из постели незамеченным. И это слегка огорчало. Джине хотелось проснуться в объятиях своего любимого мужчины. Мужчины, ради которого она готова буквально на все. После бурной ночи она тщательно помылась и оделась в обычную черную майку и джинсы. На ноги она нашла серые ботинки. Одежда, которую ей когда-то принес Батуфий, была почти по размеру. Несколько футболок, конечно, были тесноваты для нее из-за груди. А некоторые штаны приходилось подкатывать, иначе они бы телепались по полу. Но в остальном все отлично. Все же жаль, что Батуфий погиб так скоро. Джина толком не успела с ним пообщаться. А ведь он, вероятнее, лучше Итана и ему подобных. На улице было подозрительно тихо. Австрийка задумчиво посмотрела в полупустую кружку. Что же сегодня за день такой, раз пираты ведут себя тихо?       Тишину нарушил скрип двери и в комнату вплыл Ваас. Его губы расплылись в приятной улыбке, а глаза горели азартом. Кажется, король пиратов был в хорошем настроении.       — Доброе утро, bebe*, — спокойно произнес он и его взгляд невольно скользнул по коробкам на столе. — А я вижу ты зря время не теряешь. Подбираешь нам порнушку на вечер? Джина театрально закатила глаза, а затем внимательно взглянула на Вааса. Она же говорила ему, что не смотрит подобное. И почему он вдруг решил, что девушка так резко передумала насчет этого?       — И тебе доброе утро. Нет, я хочу это все выбросить, — с равнодушием произнесла она. Монтенегро недовольно нахмурился и сделал два шага к столу. — Джина, да ты ебанулась! Это же, блять, раритет! Это нельзя выкидывать. Лучше оставь и я потом раздам все пиратам, ну или сам посмотрю. Не хочешь присоединиться? Джина взглянула с отвращением на вызывающие обложки дисков с голыми девушками. Нет, такое она не хочет смотреть, а вот заниматься этим — другое дело. Девушка отодвинула белую кружку с недопитым кофе и встала из-за стола, посмотрев в глаза Монтенегро. Она неожиданно вспомнила вчерашний вечер. Он был самым великолепным из того, что случалось с ней за последние лет тридцать. Настоящая животная страсть, да еще и искреннее признание в любви. Что может быть лучше?       — Если только заняться этим вновь, — голос ее понизился и сделался еще гуще и слаще. Подойдя к Ваасу, она смело обняла его, прижавшись к сильной груди. От ее прикосновения у испанца внутри все расцвело. Несмотря на свою жесткую и грубую натуру, Монтенегро понимал нежность и любовь. Только приемлет это все в ограниченном количестве и определенных ситуациях. Воспоминания о вчерашней ночи приятно ласкали сознание. Хотелось повторить. Безумно хотелось. Но есть дела, которые не терпят отсрочки. Ваас нежно погладил девушку по голове, а затем осторожно отстранился от нее.       — В этом можешь sin duda*! Но пришел я, блять, по другому поводу, — Ваас серьезно взглянул на нее. — Я хочу пригласить тебя на романтический завтрак. Невъебенно романтический завтрак! Джина огорченно вздохнула, а затем вопросительно изогнула бровь. Романтический завтрак? Это очень даже новое для девушки. Она и не помнила, когда ее вообще куда-то последний раз приглашали. Но в случае с Ваасом тут нельзя быть уверенным, что это реально романтический завтрак. Монтенегро мог просто пользоваться игрой слов. И делал он это довольно часто.       — У меня в любом случае нет выбора, милый, — честно ответила она и желудок смело поддержал ее негромким урчанием. Испанец одобрительно кивнул и, взяв девушку за руку, направился прочь из дома. «Но что имеет в виду Ваас под романтическим завтраком? Какая безумная мысль пришла ему в голову на этот раз?», — Джина вцепилась в эту загадку с отчаянием утопающего, который не может себе позволить расходовать драгоценные крохи воздуха на крик.       А тем временем, пока австрийка думала над этим, Ваас вывел ее на улицу и направился не куда-нибудь в бар, а прямиком к клеткам. И Джину это еще сильнее насторожило. Романтический завтрак посреди клеток с пленниками? Как такое Ваасу пришло в голову? Однако все оказалось гораздо хуже, когда Монтенегро привел ее в центр полукруга из клеток. Теперь тут еще располагался потрепанный старый красный диван, а рядом стоял деревянный круглый столик на одной металлической ножке. На столе сиротливо приютился небольшой черный фотоаппарат. Двое пиратов охраняли клетки, прижимая к груди автоматы. Мужчины переговаривались о чем-то между собой, но когда пришел Ваас, то сразу замолчали. По их лицам было видно, что стоять под открытым солнцем утомительное дело, да еще без возможности расслабиться. После ситуации с Броди, Монтенегро просто напросто не разрешал спускать глаз с клеток и стоять к ним спиной тоже было нельзя, иначе ситуация могла повториться. Запах здесь стоял отвратительный. Вонь застоялой мочи заставляла морщиться и порождала желание скорее закрыть нос, дабы не чувствовать этот мерзкий запах. Но, кажется, пираты давно привыкли к запаху, ведь они не подавали даже виду, что он им не нравится. Количество клеток здесь, по видимому, не менялось, но вот содержимое в них еще как менялось. Тех лиц, которые видела девушка при первом попадании сюда, уже не было. И оставалось гадать, куда их сунул «заботливый» работорговец.       Девушка тяжело вздохнула, чувствуя, как жара начинает, словно вторая кожа, накрывать австрийку. Во рту слегка пересохло и резко захотелось пить. Девушка даже мысленно укорила себя за то, что она выпила горький кофе, а не обычную воду. Отпустив Джину, Ваас решительно шагнул к одной из клеток, где сидел мужчина лет сорока. Его лицо слегка избороздили морщины, а жидкие темно-коричневые волосы небрежно ниспадали на плечи. Выглядел он изнуренным и усталым. Непонятно, что делал с ним Монтенегро, но это лишь утомило человека. Некогда белая рубашка на нем приобрела слегка болотный цвет. А черные штаны были заляпаны грязью. Видимо, этот человек просидел всю ночь под дождем, раз его одежда была настолько грязной.       — Вилли, а я тебе кое-кого привел. Ты же у нас, блять, любишь знакомства, не так ли? — издевательским тоном спросил Ваас, сложив руки на груди. Мужчина с интересом посмотрел на Джину и его губы дрогнули в слабой улыбке.       — Ваас, ты привел мне шлюху? Я и не знал, что ты такой щедрый, — с безразличием ответил пленник и подполз ближе к прутьям клетки. Монтенегро рассмеялся заливистым смехом и медленно повернулся к девушке.       — Вилли, ты, блять, что-то дохуя путаешь. Видимо, полицейский из тебя хуевей некуда был, раз ты не можешь увидеть истинную, нахуй, сущность с первого раза! — произнес веселым голосом работорговец, предвкушая настоящее шоу. И Джина внезапно поняла, что имел ввиду ее мужчина, когда говорил о романтическом завтраке. Он хотел скормить ей заключенного. И девушка сглотнула слюну, воображая, как она будет разрывать на куски этого человека. Воображение сильно искушало. Но Джина пыталась бороться со своим голодом, пыталась вернуть себе человечность полностью. Ведь она приехала сюда, дабы перестать быть монстром. А получалось все наоборот.       — Ваас, я не буду этого делать, — резко заявила девушка. И Монтенегро не понравился ее ответ. Очень не понравился. Испанец достаточно быстро оказался перед Джиной и грубо схватил ее за плечи.       — Эй, детка, не смей pesar* меня, окей? — в его голосе зазвучала явная угроза, хотя лицо ничего не выражало. — Я, блять, видел, как ты смотрела на Рут. Как ты, блять, хотела ее сожрать. Я видел твой неебически hambriento* взгляд. Так что давай ты не будешь выебываться, окей? Джина молчала. Она смотрела в карие глаза Вааса. Ее взгляд был холодным и отстраненным. Австрийка совершенно не хотела поддаваться внутреннему голоду, но и ругаться с Ваасом тоже не особо хотелось. Выбора у нее, очевидно, не было. Отпустив ее плечи, мужчина отступил и, подойдя к столику, взял фотоаппарат. Он включил его и стал нажимать на кнопку, дабы посмотреть фото. Вилли внимательно наблюдал за тем, что происходило. И внутреннее чутье ему подсказывало, что он крупно ошибся, полагая, что девушка перед ним — шлюха для утех. Ваас бы просто на это не пошел, не в его характере так поступать. Что-то было с ней не так, хотя выглядела она довольно невинно. И что именно не так, он понять пока не мог.       — Вилли, у тебя нихуевая семья. Просто невъебенная. Скучают, наверное по тебе, да? — спросил равнодушным голосом работорговец, переключая фотографии. —  И дочурка у тебя ничего. А почему ты сейчас не улыбаешься, как на фотографиях? Тебе не смешно, Вилли? ТЕБЕ, БЛЯТЬ, БОЛЬШЕ НЕ СМЕШНО?! Я тебя не радую, да? И ты меня не радуешь, Вилли. Нихуя не радуешь. А знаешь почему? ПОТОМУ ЧТО ТВОЯ ЕБАНАЯ СЕМЕЙКА НЕ ЗАПЛАТИЛА ЗА ТЕБЯ НИ ЦЕНТА! Последние слова он выкрикнул, посмотрев на заключенного взглядом полным гнева и бешенства. На фотографиях его заключенный обнимался с семьей и вообще выглядел очень счастливым. Только это были лишь фотографии, не имеющие никакой ценности. Почему на фото все так радужно и прекрасно, а в реальности никакая тварь из семьи не захотела платить деньги за любимого отца и мужа? Ваас сделал шаг к клетке и опустил фотоаппарат.       — А знаешь, почему, Вилли? Знаешь, ПОЧЕМУ, БЛЯТЬ?! — резко выкрикнул мужчина и швырнул фотоаппарат на землю. Тот со стуком упал и послышался треск стекла. — ПОТОМУ ЧТО ТЫ ИМ НАХУЙ НЕ НУЖЕН! Вся твоя семья, блять, любимая семейка положила на тебя огромный толстый член. И это, наверное, больно, а? Когда на тебя кладет собственная жена и дочь? Но ты не волнуйся, теперь все будет окей. Вилли молча наблюдал за Ваасом, который во время разговора горячо жестикулировал и не мог ни на чем сфокусировать взгляд.       Его слова не удивили Грея. Ведь у его семьи нет такой суммы денег, которую запросил работорговец. И дело совсем не в том, что они не любили Вилли, совершенно не в этом. Просто нужную сумму просто так не достать. Он совершенно не винил их в этом. Ваас остановился и потер виски, пытаясь расслабиться и успокоиться. Испанец слишком много нервов тратил на этот скот. Слишком много сил вкладывал в свои неистовые речи.       — Окей, я спокоен, я расслаблен, — проговорил мужчина, медленно вздохнув. Голова просто раскалывалась от гнева и хотелось орать до бесконечности. А затем он взглянул на столбом стоящую Джину. — Подойди сюда. Девушка, наблюдавшая его этот «приступ» с каким-то окаменением в конечностях, молча подчинилась. Она медленно подошла к Ваасу, ожидая получить по голове ни за что, но он лишь ласково приобнял ее за плечи и указал пальцем на заключенного.       — Вот и твой романтический завтрак. Прости, что без ебучего бантика и прочей хуйни. Заставь его улыбаться, детка, — спокойно сказал Ваас и опустил руку. — Откройте же нам скорей эту, блять, клетку! Один из пиратов заметно оживился. Он подскочил к указанной клетке и, вытащив ключ, дрожащими руками отпер дверцу. Пират, грубо схватив за руку мужчину, выволок его из клетки и встал рядом, вскинув автомат. Джина внимательно посмотрела на Вилли. Сжирать его не хотелось. Вернее, человек в ней восставал против того, чтобы девушка его ела. Тем более у него была семья и если они узнают, что их любимый отец и муж был сожран, сердце разобьется вдребезги. А ведь Монтенегро вполне мог отснять им труп и отправить фотографии. Фотографии «легкого» перекуса Джины.       — Я не могу, Ваас. Я не…— однако она не договорила, ибо Ваас, достав нож, резким движением полоснул пленника по руке, заставив того громко вскрикнуть от боли и неожиданности.       — А так, блять, ты можешь?! — недовольно спросил Монтенегро и приблизил окровавленный нож к лицу девушки. Окровавленное лезвие ножа приятно блестело на солнце. Джина шумно задышала, чувствуя аромат крови. Он дразнил ее, приятно щекотал нос. Во рту уже скопилась слюна и девушка медленно проглотила ее. Она взглянула на рану мужчины, непроизвольно облизав губы от нетерпения. Голод быстро охватил ее сознание, разбивая любые протесты и подавляя лишние мысли. Ведь жертва была так близко, протяни руку и ешь. И Вилли это заметил. Он прекрасно заметил перемены в ее лице. Невинное выражение лица мигом исчезло, уступив жуткому и дикому голоду в глазах. Лицо слегка осунулось, а из-под губ виднелись острые зубы. Инстинкт самосохранения внутри мужчины просто взревел. Даже пираты так не устрашали, как эта девушка сейчас. Но вместо того, чтобы делать ноги, он просто стоял столбом, внимательно смотря на незнакомку, прям как кролик, засвеченный фарами автомобиля. Монтенегро тоже заметил эти перемены. Он буквально чувствовал ее нетерпение, жуткий голод и странную силу, которая струилась по ее телу. Силу, которую обещает Цитра своим воинам. И именно эту силу она обещала и своему брату. В итоге, он оказался с реальным ее источником далеко от Ракьят. И это было еще одно очко в пользу пиратов.       — А вот это мне уже como un*, — произнес довольным голосом Ваас и, отпустив девушку, отступил назад, спрятав нож обратно в ножны. — Завтрак подан, детка!       Голод захватил сознание девушки полностью, не оставив надежду на сопротивление. Джина сорвалась с места настолько быстро, насколько это было вообще возможно. Одним движением ей удалось прижать мужчину к клетке и вонзить острые клыки в его порез. Пират, стоящий рядом, отошел подальше, дабы случайно не попасть под расправу. Его глаза выражали полное недоумение и страх. Звонкий, полный беспомощности и страха, вопль вырвался из глотки мужчины. Он попытался сопротивляться нападавшей, но не мог. Девушка оказалась очень тяжелой. И это было похоже на то, как он попытался бы сдвинуть огромный валун с места. Боль в руке была просто ужасной, обжигающей. Острые зубы отрывали мясо от кости, а скользкий язык хозяйничал внутри раны. И эти ощущения оказались просто омерзительными. Но отдернуть руку или спихнуть нападавшую просто не представлялось возможным. Работорговец с довольной ухмылкой уселся на диван, закинув ногу на ногу. Он стал лениво наблюдать за тем, что творила его девушка. Он решил разом две проблемы сейчас: можно было в ближайшее время не боятся, что Джина может «случайно» его укусить или, хуже того, съесть. Никому ненужный Вилли не упадет трупом куда-нибудь в случайную яму, а послужит реально стоящему делу. Ваас подал знак рукой одному из пиратов и тот, сорвавшись с места, принес ему только что сделанный подожженный косяк. Монтенегро величественно взял его и стал раскуривать, чувствуя, как мозг начинает обволакивать наслаждение. Джина тем временем разрывала шею бывшему полицейскому, жадно глотая кровь. Сейчас для Вааса она выглядела прекрасней некуда. Настоящая хищница, заляпанная человеческой кровью и свирепым голодом в глазах. И она достойная пара работорговцу с угольного цвета душой. Вернее, идеальная пара. Ваас обожал больших кошек, особенно тигров. И Джина отчасти напоминала ему тигрицу. Прекрасную, дикую тигрицу с черной, как смоль, шерстью.       — Как же я на тебе, блять, помешался, просто пиздец какой-то, — сказал сам себе работорговец, прикрыв глаза. Крики никому ненужного скота, звуки отрывающего мяса от кости — вот она настоящая симфония удовольствия! А вид разорванного заключенного и окровавленной Джины с хищным оскалом на лице — крайне радовал глаз.